ОДИН ДЕНЬ НА ЗЕМЛЕ
ДЫШАТЬ
Шуя 2012
ГДЕ-ТО ВСЕГДА ЕСТЬ СОЛНЦЕ Каждый день после обеда она работает волшебницей и, возвращаясь из школы домой, зажигает улыбки на лицах угрюмых людей. Она в плаще цвета зеленки идет по узким улицам, потом через сквер, потом за углом супермаркета вливается в кофейную гущу толпы на проспекте. Дождь моросит, опавшие листья приклеились к тротуарам, но все так же разноцветны. Она идет, не спеша, и не понимает, почему, чем ярче осень, тем мрачнее люди. Нужно разбудить коматозных людей. И она, выбрав самого мрачного встречного пешехода, вдруг с того ни с сего улыбается ему, и он тут же улыбается в ответ, оборачивается и удивляется. Кто-то может спросить: - Не припоминаю, мы разве знакомы? Она ничего не ответит, просто опять улыбнется. Она – вирус, заражающий улыбками. Вот кафе у подземного перехода, где она каждый день покупает молочный коктейль, встает за столик на улице, под зонтик – тот, который с дырой в форме бабочки с небесными крыльями, и прислушивается, как в ливневых стоках дышит город. Неужели никто не слышит? На плаще засохшие оспины грязи – так думают люди, а она говорит – это рисунки осени. А вчера на уроке она поспорила с математичкой, которая утверждала, что параллельные прямые не пересекаются, и возразила: - Пересекаются, если захотеть. Ей нравятся полудрагоценные камни, она носит в сумке коробочку с сердоликом и янтарем, извлеченными украдкой из маминых бус. Ей хочется стать такой же простой, красивой и прочной, только живой. Все взрослые для нее враги. Просто так. Когда кто-нибудь в очереди обсуждает своих детей-подростков: - Это кошмар, сын стал грубить… - Дочка наряжается постоянно во что-то мрачное, черное… - И чего им не хватает? Ну, казалось бы, живи и радуйся… Маленькая волшебница отвечает: - Что за наезды?! Неужели вы не понимаете, что мы серые и черные потому, что у нас траур по детству. Лучше на себя посмотрите! Вы-то кого все хороните?! Сама же она выбросила все черное и стала одеваться только в одежду ярких цветов, чтобы хоть как-то отличаться от взрослых, и продолжила играть в куклы назло неизбежному взрослению. Подружки влюблялись, она же сочиняла песни о первой любви, которая казалась ей неотвратимо опасной, точно веретено для Спящей красавицы. Но однажды, когда весь день моросил дождь, волшебница опять зашла в кафе, чтобы заправиться молочным коктейлем, встала за столик и вдруг услышала за спиной: - Простите, у вас свободно? Она обернулась: у столика стоял рыжий-рыжий паренек с ярко-голубыми глазами, в желтой куртке, и улыбался такой широченной улыбкой, что казалось, она занимала все лицо. Неужели он тоже волшебник? Паренек не дождался ответа, встал напротив со стаканом, наполненным рыжей жидкостью. - Абрикосовый сок, рекомендую, - сказал он, продолжая сиять, как майское светило. А, может, это и было солнце, что под небом цвета асфальта потягивало через соломинку абрикосовый сок. Она огляделась по сторонам: машины мчатся, люди идут мимо, погружаются в переходы, поднимаются наверх, прячутся под зонты, что-то обсуждают… Эй, посмотрите сюда, тут такое чудо – солнце среди нас! «Жаль, никто не замечает», – вздохнула маленькая волшебница. Паренек допил сок, улыбнулся ей на прощание, нырнул в толпу и долго еще сверкал желтым пятном среди серых туч – прохожих. Вот почему бывает пасмурно – догадалась она, потому что солнце спускается с неба и гуляет по городу! Маленькая волшебница допила коктейль и отправилась дальше зажигать улыбки. Все еще моросил дождь, плащ вымок, но она не раскрывала зонта, шла и тоже улыбалась, потому что знала: какими бы тучами не был занавешен небосвод, где-то всегда есть солнце. КУКЛА - Тебе не нужен мобильник? Недорого. – Яна достала из рюкзака телефон и показала своей однокласснице. Та куда-то спешила и, даже не взглянув, отмахнулась: - Не-а, зачем он мне? - Тут и фотик есть. - Не, не нужен. Яна спрятала телефон в карман, сжала рукой. Жалко его, конечно, продавать – подарок. - А кому нужен, не знаешь? - Там в сквере Пашка с пацанами и девками сидит, предложи им. Одноклассница надула пузырь из жвачки и зашагала к подъезду. Яна поправила розовый рюкзак с изображением кота-автобуса из анимэ, вздохнула и понуро побрела в сквер. Даже долгожданные перламутровые балетки, купленные совсем недавно на распродаже, сегодня не радовали ее. На проспекте обычная суета, можно пройти до перекрестка и по переходу перебраться на другую сторону улицы, но Яна поспешила на мост, оттуда видно почти весь город. Девочка поднималась все выше по лестнице, будто в небо. Она чуть не упала, засмотревшись на облака – белые-белые, как небесные невесты, - и схватилась за перила. Внизу, под виадуком, скопились машины в пробке, а люди на тротуарах казались такими малюсенькими, что легко бы уместились у Яны на ладони. Они бегут вдоль проспекта и до них так далеко, а Яне ужасно хотелось, чтобы хоть кто-нибудь посочувствовал ее горю. А лучше бы дал денег. В сквере звуки города заглушались шумом листвы на деревьях, скрипом велосипедов и криками детишек. На все еще зеленых газонах пряталось лето, хотя осень уже метила территорию вдоль бордюров сухими листьями. У фонтана фотографировалась группа туристов, то ли японцы, то ли корейцы, они мурлыкали что-то на своем языке. Яна остановилась – хоть в городе и полно туристов, но эти точно чудные, ходят так, как будто у них вместо ног протезы, кивают, улыбаются все время, не то, что прохожие вокруг - мрачные, невыспавшиеся. Яна горестно вздохнула, нащупала в кармане телефон, подошла к туристам, но передумала – мурлыкающим маленьким людям точно не до нее. На скамейке, куда Яна присела, чтобы подумать, как быть дальше, разлеглись солнечные зайчики, она накрыла одного ладонью, но тот ускользнул и свалился на асфальт, а затем заскользил по аллее за велосипедом, на котором важно крутил педали мальчишка из ее двора. Яна пустилась за ним вдогонку, пытаясь наступить на солнечный блик. В конце сквера находилась небольшая круглая площадка с различными препятствиями из досок, которую облюбовали роллеры – особая каста. Яна часто приходила посмотреть на них. Ей нравились их яркие курточки, наколенники, перчатки. Эти ребята напоминали Яне анимэ-героев – смелых, сильных, легко перепрыгивающих с одного небесного островка на другой. Мимо промчался парень в рыжей футболке. - Эй, ты Пашку не видел? – крикнула Яна. Парень бросил в ответ, не оборачиваясь: -У пруда. - А тебе не нужен телефон? С фотиком. Но роллер так быстро затерялся в рое себе подобных, что казалось, Яна разговаривает сама с собой. - Вот… блин! – сказала она и побрела дальше. Времени у нее оставалось все меньше. Будто заразившись Яниной безнадежностью, небо вдруг стало пасмурным. Она заметила проплешину среди акаций и, перебравшись через ограду, решила срезать путь. На газоне возились две подстриженные собачки, за ними с улыбкой наблюдал худощавый мужчина в пушистом свитере, возможно, связанном из собачьей шерсти. - Вам телефон не нужен? – так, на всякий случай спросила у мужчины Яна. Тот оглянулся, пожал плечами. - Ворованный, небось? - Не… мой. - А чего продаешь? - Деньги срочно нужны. - А-а, понятно. Не-а, мне не нужен. Яна тихо фыркнула - «Ушлепок!» - и свернула в сторону пруда. Оттуда доносилась задавленная шумом проспекта музыка, на аллее стоял белый лимузин, невеста с женихом и гости позировали фотографу. Яна проходила мимо них, развернулась и попятилась задом, чтобы получше разглядеть невесту. Она была такая прозрачная и воздушная – вот-вот улетит в небо. А платье – какое шикарное, цвета шампанского, у Яны будет такое же, и лимузин. Непременно лимузин. Ну, вот, опять все напоминает о ее мечте, сначала белые облака, теперь свадьба. Нет, надо что-то придумать, где раздобыть деньги. - Посмотри что сделал?! Оторвал мне оборку! Зашибись! Как всегда, блин… Конь педальный! – закричала на жениха невеста и бросилась к машине, гости побежали за ней. «Да, - усмехнулась Яна, - облачко стало тучей». У скамеек в стороне от пруда собралась компания из черно-розовых парней и девчонок. Под кустом была сложена гора из сумок и рюкзаков. Паша сидел на траве и неподвижно разглядывал небо. - Ты чё, Коваленко, медитируешь что ли? – спросила Яна. - Чё надо? - Мне деньги срочно нужны. - И чё? Я те Абрамович, что ли? - Да не… может, купишь у меня мобильник? - А почему я? - Ну… не знаю. Паша прикрыл глаза ладонью и, сощурившись от выглянувшего из-за облака солнца, посмотрел на нее. - Зачем? - Ну… я же говорю - деньги мне срочно нужны. Очень. Вопрос жизни и смерти. - Покажи. Яна достала телефон, Паша повертел его в руке, вернул. - И скока хочешь? - Он пять стоил. Давай за три. - Да ты чё, офигела – за три! Кому такая хрень нужна! - Значит, не возьмешь? - Не-а. Если косячок нужен, могу устроить. - Вот блин, - разочарованно вздохнула Яна. - У родичей попроси. - Да… кого там просить-то! Паша махнул рукой и закрыл глаза. - А им не нужно? – кивнула Яна в сторону остальных ребят. И, не дожидаясь ответа, сама подошла к ним. - Янк, дашь домашку по алгебре списать? – крикнул Паша. Телефон не нужен был никому. Надежда таяла сладкой ватой в руках. Но что-то ведь нужно делать! Скоро вечер. Потоптавшись немного у пруда, Яна направилась к аллее. - Эй, - кто-то окликнул ее. Она обернулась. Ее догоняла девчонка в фиолетовом плаще, тоненькая-тоненькая. - Тебе что ли деньги нужны? - Ну, мне. А что, мобильник купишь? - Да на фига мне твой мобильник! Хочешь заработать на двадцать мобил? - А как? - Есть тут один мужик… ну… понимаешь… Яна насторожилась. - Да ладно, чё ты, нормальный мужик, не извращенец. Я знаю. Вон видишь девку в кожаной куртке? – девчонка кивнула в сторону ребят у пруда. - Ну. - Он ей айфон подарил. Яна замотала головой. - Не… - Да ты чё, он просто на тебя посмотрит. Не хочешь, ничего не сделает. Он, правда, нормальный. - А это долго? - Да ну, он недалеко живет, одна остановка. - Ну, я не знаю… А точно ничего не сделает? - Тя как зовут? - Яна. - Да не бойся ты. - Мм… Не… Яна пожала плечами и понуро побрела к аллее. Девчонка в фиолетовом плаще пошла за ней. - Да сто пудов – нормальный чел. У него, знаешь, сколько баблосов…
*** Высотку на набережной окружал высокий забор из чугунных решеток, у спуска в подземный гараж стояли припаркованные джипы. Из подъезда вышли Яна и та девчонка, с которой они познакомились в сквере. - Видишь, ничего такого, - потянулась девчонка и, поежившись, застегнула плащ. – Зато заработала, даже больше, чем хотела. И приятно же было, скажи? Яна растерянно улыбнулась и посмотрела на потемневшее, в малиновых царапинах, небо. - А таких, как он, много. Баблосов у них, - девчонка толкнула ее плечом, - с дури бесятся. А нам что? Лишь бы отстегивали. - Ладно, я пошла. Мне до девяти нужно успеть. Звони, если чё, - махнула Яна и побежала. Она бежала до остановки автобуса, создавая свой собственный ветер, как ей показалось, теплый, радостный. Ничего ведь страшного не произошло, только лишь две вещи – она стала взрослой – это круто, и у нее есть деньги – это тоже круто. Много денег. Ноги легко отталкивались от земли, скорей, скорей, к своей мечте - она совсем уже раскалилась и жгла душу. Двери в торговый центр разъехались перед Яной. Балетки заскользили по сверкающей плитке пола - в ней все отражалось: и витрины, и люстры, и люди – красивые, уверенные, только отраженное сверкало больше, будто там был другой мир – лучший. Ей не терпелось подняться на второй этаж, но эскалатор не спешил, полз еле-еле. Сердце стучит так громко, что Яна не слышит ничего вокруг, кроме ударов в ушах. Еще чуть-чуть. Вот и ступени сложились, приглаженные гребенкой. Она не дожидается, перепрыгивает на кафель, бежит. Вот раскрытые двери, а за ними магазин электроники, мобильники рядами стоят на прозрачных полках. У Яны есть теперь деньги на крутой мобильник. Но она бежит мимо. Вот баннер у бутика косметики обещает подарок каждому, кто сделает покупку на три тысячи. Можно, конечно, купить себе легендарные «Шанель № 5» - Яна пробегает сквозь бутик парфюмерии, тормозит у полки с духами и довольно принюхивается. Нет, потом. Некогда сейчас. И она опять бежит, лавирует среди посетителей торгового центра. На бегу улавливает запахи новизны и попкорна. И вот пластиковые ворота перед ней открыты. Ворота в рай детства. С полок на нее удивленно смотрят плюшевые звери, почти как настоящие. Куклы распахивают объятия. У стеллажей стоит робот-динозаврик, качает головой, рычит. Рядом – то садится, то ложится огромный механический пес. Она успевает погладить его. Ну, же, ну… мечта все ближе, расстояние до нее измеряется шагами. Вот она, в красивой прозрачной коробке, в шикарном свадебном платье. У нее светлые длинные волосы, большая грудь, осиная талия. Она самый прекрасный эталон. И даже руки и ноги сгибаются. И она всего одна такая. - Больше нету, последняя, - сказала продавщица, когда Яна вчера зашла в магазин просто так, как на экскурсию, - это настоящая Барби-невеста, коллекционная серия, стоит дорого, мы много таких не возим. Между нами, девочками… легче китайскую подделку продать. Яна еще маленькой девочкой увидела Барби в рекламе по телевизору и сразу же влюбилась в эту королеву всех кукол, она мечтала о ней, собирала наклейки от жвачек с ее фото. Кому-то из подружек покупали настоящих Барби, а у Яны были как раз подделки, воняющие резиной. А эта… эта – подлинник. Она хочет быть на нее похожей, отращивает волосы, не ест после шести, подкладывает в бюстгальтер поролоновые подушечки. Стыдно признаться, в 13 лет глупо все еще мечтать о куклах. Ну и пусть. У каждого свои заморочки. Сердце разогналось от восторга – вот-вот выскочит из груди. О господи! Теперь Яна держит куклу в руках. Она идет на кассу. Охранник с подозрением разглядывает девчонку в застиранных джинсах. Считыватель штрих-кодов пикает, купюры отсчитаны, с гордостью положены на прозрачное блюдце. Теперь Яна не спешит, прижимает коробку с куклой к груди. Не забыть бы, в ларьке у торгового центра купить жвачку, там она дешевле. На эскалаторе она разглядывает свою купленную мечту и обещает – то ли Барби, то ли самой себе – стать такой же красивой, дорогой и успешной.
ОДИН ДЕНЬ НА ЗЕМЛЕ - Мишаня, смотри, сколько тут пузыриков шевелится! – Савка склонился над кустиком с колючками. По шершавым листочкам неторопливо ползли малюсенькие, почти прозрачные жучки. Мишаня забурчал что-то невнятное в ответ и потянул Савку за майку. Тот послушно побрел за братом. Савка замерз, пятки заледенели, как тогда, когда он простоял наказанным в туалете всю ночь на холоднючем полу. В тот раз он ревел, а теперь не пикнул, обещал ведь брату – ни слезинки, а то вернет его Мишаня назад к воспиталкам, а те снова побьют так, что голова закружится, и запрыгают перед глазами маленькие разноцветные мячики. Савка старался ступать по шпалам, чтобы не попадать на мокрую траву между дощечками, но все равно промахивался. Мишане проще, он выше, проворнее, вон как перепрыгивает с дощечки на дощечку, а еще ловко шагает по рельсу. Савка так попробовал, но пятки еще больше захолодели. - Куда ты полез! – возмутился Мишаня. – Ноги застудишь, кашлять начнешь! Где я тебе аспирину найду? – И добавил с умным видом: - Ступай по дощечкам, дерево теплее железа. - Но ты-то вон ходишь! – засопел Савка. - Я больше тебя, у меня организм крепче! – твердо заявил Мишаня. Закончился лес, и началось поле, солнышко больше не пряталось за деревьями, стало теплее. Мишаня торопливо шагал по шпалам, размахивал руками, оборачивался, прикрикивал на брата, чтобы тот догонял, но Савка не спешил, все вглядывался вдаль, там рельсы сливались в тонкую нитку, тянулись, тянулись и исчезали совсем. Мишаня говорил, как только закончатся рельсы, сразу появится город. И Савка ждал, что вот-вот, еще чуть-чуть и вдали покажутся большие дома, как в книжке с картинками про Москву. Но дороге все не было конца, словно какие-то злодеи там вдалеке растягивали рельсы, как жвачку, чтобы братья никогда не смогли добраться до города. А еще Савка все время оборачивался, боялся, что их догонит большой поезд с пузатыми вагонами, он все время забывал, как они правильно называются, то ли цисэрны, то ли тысэрны. Поезда и вправду часто догоняли мальчишек. Как только вдали показывалась черная змейка, Савка кричал «Атас!», и Мишаня стаскивал брата с насыпи. Поезда мчались мимо и гремели так, словно везли в вагонах грозу. - Скоро еще до города? - заныл Савка и тут же замолчал, вспомнил, что обещал не скулить. Мишаня обернулся. - Давай-давай, двигай лапами! Лучше бы я тебя не брал! Смотри, опоздаем из-за тебя, всех мам и пап разберут, нам с тобой ничего не достанется.
Когда солнце уже высоко взобралось на небо, раскалилось и пекло, из рельсов выросли еще рельсы, дощечки стали каменными, и появились высоченные столбы, между которыми кто-то натянул прямо над дорогой толстые черные веревки. - Это же сколько одеялок и трусов можно тут поразвешать! – восхитился Савка. – Мишаня, а кто ж тут живет? Великаны? - Почему великаны? – удивился Мишаня. - Веревки вон как высоко! – теперь испуганно произнес Савка и завертел головой. А вдруг и взаправду из-за леса выйдет какой-нибудь великан? Мишаня дернул Савку за руку, стащил с насыпи, сбил с ног и прижал к земле. - Что с тобой, Мишаня? – захлопал глазенками Савка. – Мне же больно! Он хотел показать брату свезенный локоть, но Мишаня шепотом приказал: - Молчи! Откуда-то сверху послышалось шуршание, потом голос, он напевал: - Стоит над горою Алеша, Алеша, Алеша… - Это он про нашего дворника поет? – обрадовался Савка. - Тихо! – цыкнул Мишаня. Вскоре голос умолк. Стало тихо, только птички щебетали, да кузнечики играли на скрипках. Мишаня поднялся, огляделся и махнул Савке: - Вставай, пошли! На рельсах появились сцепленные вагоны, от них пахло по-разному. Савка принюхивался, пытался определить по запаху, в каком вагоне что везли, и вдруг наступил на что-то мягкое и вскрикнул. - Ты чего? – подбежал к нему Мишаня и посмотрел под ноги. Перед ним лежала дохлая собака, на ней кишели зеленые мухи. Мишаня раздобыл палку и постучал по собаке. Савка закричал: из раскрытой пасти собаки выбралась мышь, засеменила по насыпи, потом скатилась вниз и пропала в траве. Савку вырвало. Мишаня снял с себя майку и утер брату лицо. - Я тоже так умру, да? – заревел Савка. – И мыши во мне норки прогрызут? Мишаня задумался, раскрыл рот и протянул: - Ааа… мм… – и больше ничего не сказал.
Мальчишки снова зашагали по шпалам, вагонов на путях становилось все больше. Братьев теперь часто обгоняли электрички. Савка пробовал сосчитать вагоны, но сбивался на пяти, а Мишаня подгонял брата: - Ох, опоздаем мы из-за тебя, смотри, вон сколько людей поехало, не достанется нам родителей! И Савка прибавлял скорость, представлял, как едет на трехколесном велике, за который не раз приходилось драться, ведь детей в группе много, а великов – только три. Педали крутились, велик мчался, Савка даже обогнал брата. Вскоре впереди показался такой большой дом, что у Савки дух захватило. Таких огромных домов он еще никогда взаправду не видел. Над рельсами согнулся железный скелетный мост. Через их речку, Жерелку, мост куда меньше, а тут все высоченное – не дотянуться. - Это город? – спросил Савка. - Сам ты – город! – усмехнулся Мишаня. И добавил важно: - Это вокзал. На вокзале все сверкало – и потолок, и полы, а людей оказалось так много, что Савка поначалу оробел, как же тут можно отыскать новых маму и папу? Мишаня достал из кармана штанишек листок, на нем что-то было написано, а у белого домика стояли красивые дядя и тетя и улыбались. Мишаня утверждал, что на них похожи новые мама и папа. Мама с картинки Савке понравилась, а вот папа – так себе, но что поделать, старший брат лучше знает, какими должны быть родители. - А они нам будут киндур-сюрприз покупать? – поинтересовался Савка. - Будут, - уверенно заявил Мишаня, глядя то на листок, то на людей вокруг. А Савка крутил головой: повсюду вдоль стен были прозрачные кубики с книжками и шоколадками, а впереди - просторный зал с блестящими креслами, там сидели люди с сумками, похожими на коляски. «Неужели в них детей перевозят? – испуганно подумал Савка. – Ведь они там задохнутся!» Мальчишки обошли весь вокзал, но дядю и тетю с картинки так и не нашли. - Может, они тут не водятся? – расстроился Савка. - Маринка сказала, что тут, - вздохнул Мишаня и вдруг вскочил и побежал к дверям, потом на улицу. Савка за ним. Над платформой возвышался щит, на нем была наклеена Мишанина картинка, только во много раз больше. Савка пригляделся: новая мама тут еще красивее, да и новый папа уже ничего, сойдет. - Вот! – гордо заявил Мишаня. – Я же говорил, что они тут. Надо еще поискать! - Это когой-то вы собрались искать, оборванцы? – услышали братья за спиной. Мишаня обернулся и дернулся бежать. - Савка, беги! Но Савка только забуксовал на месте - его обхватила чья-то рука. Мишаня заметил, что брат попался, и затормозил. - Ну, иди, иди сюда, не бойся! – громыхнул чужой голос Савке в ухо. – Иди, не съем. Просто поговорим.
Мальчишки сидели на высоких стульях в большой зеленой комнате, Савка разглядывал потолок – он был в желтых пятнах, похожих на крокодила и грузовик, а Мишаня дожевывал булку и болтал ногами. - Квасику бы! – пробормотал он набитым ртом. В соседней комнате без двери, за столом у окна восседал дядя милиционер, а перед ним, на стуле, сидел другой дядя, только в костюме. Вентилятор крутился под потолком и шумел, заглушал разговор, поэтому Савка не мог разобрать то, о чем говорили дяди. Милиционер выложил на стол Мишанину картинку и развел руками, дядя в костюме замотал головой. - Что они говорят, ты слышишь? – спросил Мишаня. Савка пожал плечами: - Не-а, вертилятор жужжит. Дядя в костюме подошел к мальчишкам. - Пошли, босяки, домой вас отвезу. Вы ведь интернатовские? Савка насторожился, а Мишаня перестал жевать и насупился. - Так и есть, - пригляделся к мальчишкам незнакомец, - я вас помню, вы еще у меня жвачку выпрашивали, когда я вам елку зимой привозил. Вот тебя, ваще, хорошо запомнил, - он склонился над Мишаней, - ты уже не первый раз бежишь, прошлой осенью еще девчонка с тобой была, худющая такая, рыжая. Мужчина развернулся и доложил милиционеру: - У меня память на лица хорошая, меня в спецотдел звали. Эх, если бы не травма! Ладно, отвезу я их. Мне все равно в Прохоровку надо заехать. - Мы никуда не поедем! – решительно заявил Мишаня. - А что так? - Не поедем! – поддержал Савка брата. – Нам нужно новых родителей найти! - Вот оно что, - задумчиво произнес незнакомец. - Ну, так сейчас уже поздно, скоро ночь. Да и потом, кто ж в таком виде родителей-то ищет? Вон, ноги все черные, фотомордочки, как у кочегаров! Надо сначала умыться, одеться. Выучиться уму разуму. Вы в школу-то ходите? Мишаня головой замотал. - Тем более! Кому ж вы такие глупые, да замарашные нужны? Родителям требуются дети умные. Так что сначала подрасти нужно, кое-чему подучиться. А уж потом и мамку с папкой искать. Незнакомец грустно вздохнул и снова обратился к милиционеру: - Я пацанов сейчас отвезу, а завтра разберусь с ихней директрисой. И чего дети все оттудова бегут? - Давай-давай, разберись, - буркнул, подойдя к дверному проему, милиционер, - твой участок. Дядя в костюме взял Савку за руку и попытался стащить со стула Мишаню, но тот увернулся, подбежал к столу и схватил свой листок. - Идем, - строго сказал незнакомец. – Карета подана.
Солнце скрылось за вокзалом, тени расползлись по асфальту. Незнакомец подвел братьев к мотоциклу с коляской, усадил их в люльку, накрыл горячим кожаным покрывалом. - Значит, вы пешком, да босиком почти десять километров? – удивился дядя в костюме. – Это ж надо! Мишаня надулся, шепнул Савке: - Все равно убегем. Савка загрустил, но ненадолго. Вскоре заревел мотор, мотоцикл полетел по дороге, обгоняя медленные машины, мимо домов, сложенных будто из кубиков. Мелькали деревья, столбы, потом начался лес, темный, бесконечный. - Держись, пацаны! Скоро будем дома! – крикнул незнакомец мальчишкам. - Не хочу я домой! – чуть не плача, отозвался в ответ Мишаня. Незнакомец, не отрывая взгляда от дороги, снова крикнул: - Я понимаю, без мамки и папки плохо, и детдом – не санаторий. А что делать? Родину, брат, не выбирают, и родителей… мать их! Уж какие есть. А там придумаем что-нибудь! - А что такое родина? – крикнул Савка. - А? Савка снова крикнул, что есть силы: - Что такое родина? В ответ громыхнул по всему небу гром. Мальчик вздрогнул. - А родина, брат, вот это все, - незнакомец на секунду оторвал от руля руку и начертил ею в воздухе полукруг. Савка закрутил головой по сторонам - вокруг была огромная цветная родина. И он вдруг испугался, что до конца жизни так и не успеет всю ее рассмотреть, хотя… когда наступит конец - кто же его знает? Взрослые говорили, что ему жить да жить, значит, еще ой как долго мыши не прогрызут в нем норки. Савка вздохнул с облегчением и прижался к Мишане, тот запрокинул голову - разглядывал низкую пузатую тучу, жмурился и моргал, а в его голубые глазенки теплым летним дождиком сыпалось небо.
|
