Ловлю дрожащие, хладеющие руки;
Бледнеют в сумраке знакомые черты!..
Моя ты, вся моя - до завтрашней разлуки,
Мне всё равно - со мной до утра ты.
Последние слова, изнемогая,
Ты шепчешь без конца, в неизречённом сне.
И тусклая свеча, бессильно догорая,
Нас погружает в мрак, - и ты со мной, во мне...
Уже начало светлеть, когда Кира, въерошенная и совершенно побеждённая в этой ночной схватке, бессильно упала на прохладные простыни и закрыла глаза.
Ради этого даже стоило перешагнуть через приличие, гордость и предубеждения.
Ради этого даже стоило первой написать ему смс, которые он, как оказалось, совсем не любил.
На полу вдруг послушалось тихое шуршание и через секунду его голова выглянула из-за большого вороха одеял.
- Решила бросить меня в одиночестве на поле битвы?
Кира не успела ответить, потому что он вдруг с лёгкостью поднялся на ноги и кинулся прямо на неё.
- Рооома!!!
Она засмеялась и, уворачиваясь, попыталась сместиться вправо...нет, влево...Не получилось. Рома накрыл её тело и тут же принялся нежно покусывать раскрывшиеся губы.
- Перестань! - она закрутилась на постели, заранее зная, что от этих поцелуев всё равно не удастся увернуться. Да и не захочется. Да и надо ли? И отбросив все существующие где-то далеко за гранью этой комнаты вопросы, она потянула простынь на себя и две фигуры скрылись за тонкой материей реального мира.
.....
Через час им всё-таки удалось заснуть. Правда ненадолго. Ровно в половине седьмого комнату оглушила пронзительная трелль мобильного и Кира нехотя открыла глаза. Его? Ее?....Она подняла голову с подушки. Girl, youll be a woman soon..."Криминальное чтиво" - значит её. Как хорошо, что она вчера вечером, задолго до...ЭТОГО завела будильник...
Место рядом было ещё тёплым, но Ромы там не было. Кира подвинулась к соседней подушке и жадно уткнулась в её мягкую середину. Его запах! Всё ещё желанный, всё ещё дурманящий, запах его тела. Она и не думала, что Роман Малиновский может ТАК отдавать себя женщине. Интересно, всем ли?...Приятно усталая рука описала в воздухе дугу, полностью следуя внутреннему настрою. Неважно, сегодня ночью он принадлежал только ей.
Она медленно встала, закуталась в простыню и, тихо ступая на носочках, направилась на балкон - туда, где через прозрачную занавеску просвечивал силуэт его фигуры.
Рома сразу обернулся на скрип двери. Солнце играло на его взъерошенных волосах, а беглые лучики освещали по-утреннему свежее лицо. Он притянул её к себе и нежно провёл рукой по бледной щеке.
- Доброе утро....
Зарываясь в его объятия, она не успела уклониться от поцелуя...
- И тебе....
Он уже клеймил эти губы, чтобы заглушить дальнейшие слова, а она снова растворялась в утренней прохладе и мучительном жаре его тела.
- Подожди...- мужская фигура вдруг отстранилась и его довольное лицо мигом помрачнело. - Я ведь даже не спросил, куда ты летишь сегодня и зачем?
- Я и сама не пойму. - Кира оторвала голову от его груди, но тут же спрятала глаза от внезапно ослепившего её солнца. - Вчера около полуночи позвонил Андрей.
- Около полуночи?
- Ну да. И сказал, что надо срочно лететь в Прагу и уладить там дела с продажами.
Малиновский задумался. Дела в Праге в последнее время и впрямь шли неважно, но насколько он помнил, пока никого туда не вызывали. Он сам ещё вчера общался по телефону с чешскими директорами - командировки явно не планировалось.
- Странно. - мужские брови сдвинулись к переносице.
- Ага. - кивнула Кира.
- А на сколько ты летишь?
- Сказал, что на 10 дней.
И оба замолчали.
Кира напряжённо всмотрелась в его лицо, ставшее уже таким знакомым за последние два дня. Почему она всегда думала, что у него серые глаза? Ведь это ясная смесь бирюзы и синего неба.
Она только что поняла, что будет по нему скучать.
А вот он нет.
Пальцы осторожно выбрались из мужской ладони.
- Ты что?
Кира быстро отвела глаза. Нет. Нет надеждам, иллюзиям и планам. Нет их будущему.
Малиновский слишком долго был другом Андрея Жданова, чтобы не знать, какой вопрос сейчас горел в её сознании. Вот только ответить на него он точно не мог. Вторая ночь подряд с Кирой Воропаевой - значило ли это что-нибудь в его жизни? Значили ли что-нибудь эти грустные глаза, эти неуверенные руки, эти горячие губы в стремительном и бурном потоке его бытия?
Несомненно.
Иначе он стремглав голову не примчался бы вчера в её квартиру, как только прочёл на экране мобильного одно короткое смс, имя в подписи которого неустанно крутилось у него в голове. А что всё это значило? Что он...
Нет!!!
- Кира...
Да он даже не может выразить свои мысли, теряясь в глубине этого взгляда!
"Да ты что в конце-концов, Малиновский? Будто в первый раз с женщинами, даже смешно..."
- Кира, посмотри на меня.
Слегка дрогнули ресницы и из-за них выглянул зелёный блеск.
- Я не знаю, что тебе ответить.
- А я ничего и не спрашивала... - сдавленный голос ещё не возникшей надежды.
"Чёрт возьми...почему так трудно?"
- Ты знаешь, о чём я.
- И о чём же?
- О....
"О нас - ты это хотел сказать, Малиновский? Но какие могут быть "мы"?".
Горькая усмешка тронула её губы.
"Она тоже подумала об этом?"
- Рома, я слишком долго работала с тобой рука об руку, чтобы не знать о твоём образе жизни и принципах.
Принципы?
А есть ли они вообще, эти принципы? Что значили они в его жизни? И что это вообще такое? Быть может новая модель Милко и есть этот самый принцип? Или его постоянные гулянки в лучших клубах Москвы можно назвать этим самым пафосным словом? Или выглаженные стрелки на дорогих брюках вдобавок к сводящему с ума женщин парфюму? Что, что всё это может значить в блике потухших сейчас женских глаз напротив?
Он не нашёлся, что ответить.
- Между нами... - она запнулась, опять это слово! - Между мной и тобой... - Он и Она - Кира только что резко почуствовала эту грань так, что стало холодно где-то внутри. - Ничего не может быть, потому что...ничего и не было. - И перехватив его вспыхнувшие мгновенно глаза, добавила: - Ну кроме этих двух ночей.
Будто лезвием прошлись по коже и он невольно вздрогнул.
Да, она была права, права, тысячу раз права! И он должен вздохнуть спокойно, потому что она не плачет, не требует пышной свадьбы или пресловутого возмещения за поруганное достоинство! Между ними ничего не было. Только секс. Хороший секс. Да, чёрт побери, это правда, но почему ему стало не по себе от того равнодушного спокойствия, с которым она произнесла сейчас эти слова? Когда она успела стать такой? После того, как увидела счастливый взгляд Андрея на Пушкарёвой? Или после того, как тогда на совете навсегда избавилась от этой маниакальной любви к бывшему жениху? Сейчас он опять в полной мере ощутил на себе холод Снежной Королевы и этот лёд мигом вытащил наружу прежнего циника.
Между ними ничего не будет? Отлично! Заметьте, он не первый это сказал. Тогда чего они ждут?
- Прекрасно. - он улыбнулся "сделанной" улыбкой. - Тогда давай не будем портить это...
последнее?
-...это утро и закончим его так же хорошо, как и начали.
Она сама это сказала. Потом будет и раскаяние, и стыд, и слёзы, потом. А сейчас она хотела одного - вновь почувствовать себя желанной в этих нежных мужских руках.
- Ты вся дрожишь... он рывком прижимает к себе хрупкое тело и простыня быстро слетает на холодный пол, её уже не поддерживает тонкая рука, сейчас она крепко обвивается вокруг мужской шеи. Жар его объятий греет гораздо больше, тепло его рук обвалакивает каждую частичку тела и делает силуэты на маленьком балконе едва различимыми друг от друга...
....
В пустой комнате, посреди помятой кровати разрывался её мобильный, а на другом конце Москвы шаги в своей прихожей нервно отсчитывал Александр Воропаев.
- Да возьми же ты трубку, Кира!!! Возьми немедленно!!!
Абонент временно недоступен. Сброс.
Проклятие!
Для кого же ты сейчас доступна?!
Александр в отчаянии пнул стенку и снова нажал на вызов.
.....
- Ты слышишь? - Кира оторвалась от его губ и повернула голову. Кажется, мобильный. Её.
- Нет. - он снова притягивает её к себе.
- Ром, вдруг что-то важное...
Он быстро подняла с пола помятую простынь и бросилась в комнату. Точно. Её мобильный. Найти бы его ещё среди этого хаоса, который в свете утреннего солнца показался ей грандиозным. Сдвинутая мебель, разбросанная повсюду одежда - его, её...Кира отважно пробиралась через эту груду, словно через руины разрушенной крепости, приподнимая каждую деталь и не обнаруживая под ним звенящего друга.
- Не это ищешь?
Она обернулась. Рома игриво вертел её стальным самсунгом в проворных пальцах.
- Как ты его нашёл?
Она протянула руку, но он схватил её, легко толкнул вперёд и они вместе упали на кровать.
- Ром, отдай, там же звонят...
Он поднял руку с телефоном, а другой обхватил её лицо и заглянул в глаза:
- А что мне за то будет?
- Малиновский, да ты совсем...
Он впивается в неё своими губами и она уже ничего не может возразить...А ей всё ещё звонят - настойчиво, требовательно, неустанно.
- Да чёрт бы побрал этот телефон!
- Нет! - она вдруг поднимается, скользит по его телу и выхватывает наконец трубку из цепких пальцев.
Вдох. Усиленное дыхание. Отчаянно бьющийся пульс. Секунда - и она нажимает на вызов.
- Да. - спокойный, собранный голос.
- Кира, да ты что в конце-концов!!!
Рома медленно стаскивает её с изголовья кровати, покрывая каждый дюйм тела горячими поцелуями и они снова закутываются в облаке простыней.
Только бы удержать трубку!
Боже, как это будет сложно сделать под натиском его прекрасного тела...!
- Доброе утро, Саша.
Саша? Озорная улыбка мелькает в его глазах, а руки мигом соскальзывают под женские лопатки.
"Опасные игры, Роман Дмитрич!"
"Давно не жила под адреналином, Кира Юрьевна?"
- Доброе, Кира, доброе! Ты что, чёрт возьми, решила на самолёт опоздать?
Роме удаётся выпутаться из вороха простыней и теперь уже он упорно старается откопать из этой груды женское тело. Руки, ноги...о, он говорил, что у неё потрясающие ноги? Тааак, а теперь бережно отбрасываем в сторону эти кремовые простыни....и он изумлённо смотрит на её тело, как будто в первый раз, заново поражаясь его прекрасной белизной и такой ангельской порочностью.
- Нет, ещё же рано... - беглый взгляд на настенные часы - У меня есть целых четыре часа до отлёта.
- Да, но через два ты уже должна быть в аэропорту.
Они словно вне этого разговора, и по обнажённому животу медленно выстраивается цепь из горячих печатей от его поцелуев...
Да что же ты творишь, Малиновский??!!
- Я знаю. Знаю, Саш, я буду.
...Весёлые глаза озорно мигают её почти умоляющему вгляду....
- Точно? Может быть заехать за тобой!
- Неет!!!
Это и ответ и яростный протест Роме, который рывком приподнимает её на кровати и прижимает к себе так близко, что телефон под натиском его плеча больно врезается в ухо.
- Ну как хочешь. - в голосе сквозит недоверие. - Но такси я тебе пришлю.
- Хорошо. Ладно, Саш, я пойду собираться....
В эту секунду он вырывает у неё телефон и откидывает в угол комнаты.
А теперь ты снова моя!
И она со смехом теряется в сплетении тел....
.....
Екатерина Пушкарёва вот уже полчаса несла утреннее дежурство на ресепшене, постепенно где-то внутри, через противостояние собственных принципов начиная понимать всю ярость и гнев Киры Воропаевой, когда той однажды пришлось просидеть здесь ввиду отсутствия женсовета на рабочих местах. Ладно, у Маши и Светы - ребёнок, у Тани пока только будущий, Клочкова даже не обсуждается - хронические пробки, но вот Амура, Шура?!
Лифт открылся и Катя повернула голову в надежде на чудо...
..Если таковым можно было назвать Александра Воропаева, то всё было в порядке.
- Здравствуйте. - сдвинутые брови и взгляд исподлобья явно не предвещал ничего хорошего.
- Доброе утро, Александр Юрьевич.
Он недовольно оглянулся вокруг.
- А вы, что, теперь заменяете своих подруг на боевом посту?
- Как видите.
- Надо было меньше прикрывать все их многочисленные опоздания.
Ой, да мы совсем не в духе!
- Это уже моё дело - прикрывать их или нет.
- Тогда не жалуйтесь и сидите на ресепшене.
Катя не решилась продолжать словесную перепалку - чего доброго, лезть на рожон с утра-пораньше совсем не хотелось.
- Жданов у себя?
- Да.
Александр чинно прошествовал мимо неё.
...
Рома лежал, заложив руки за голову и любуясь молниеносными метаниями хрупкой фигурки по квартире в одном нижнем белье, а мозг мужчины удовлетворённо обрабатывал ту мысль, что сегодня она полностью принадлежала только ему. Принадлежала страстно, горячо, желанно. Принадлежала так, как ещё не принадлежала ему ни одна женщина в его довольно разноплановой интимной жизни.
Он блажённо потянул на себя кремового цвета простынь, вдыхая запах той, которая недавно куталась в шелковую ткань. Помнится, Жданов всё время рассказывал о тайне фиолетовой постели...Рома ещё раз оглядел цветовое пространство вокруг себя. Да, пора ставить в анкете друга запись о визите к офтальмологу.
Малиновскому в этот момент было не до глубоких раздумий, иначе он вполне быстро сообразил бы, что все вещи, которые связывали Киру с Андреем, были совсем недавно благополучно ликвидированы из квартиры. И постельного белья это коснулось в первую очередь...
А Кира ничего не видела вокруг, кроме чемодана и летевших в него платьев, юбок, пиджаков, туфлей...замшевых ботинок...ещё туфлей?....Малиновский приподнялся на кровати и с интересом проследил за взлётом очередной пары обуви. Да сколько можно?
- Ты собралась устраивать там дефиле?...
Она останавливается в проёме.
- А ты не любишь моделей?...
Не совсем удачный вопрос. Рома замолкает, а она продолжает свой круговорот...ванная, прихожая, гостиная....опять в ванную...да где же эта цепочка?...
- Опять кое-что потеряла?
Рома поднимает руку, по которой струится тоненькая золотая змейка с маленьким кулоном.
- Как ты её нашёл?
- Ну это было нетрудно - я же вчера сорвал её с тебя и благоразумно положил на столик.
Она подлетает к кровати. Момент - и он прячет руку за спиной, подставляя ей свои губы.
- Ты как ребёнок, Малиновский!
- Зато ты страшно невнимательна.
Вот в этом он был полностью прав. Кира с детства отличалась до невозможного большой рассеянностью и постоянно забывала всё, что только было можно в самых различных местах. Одних мобильников она за последний год она сменила, наверное, раз десять, а что говорить о браслетах, кольцах, цепочках! Андрея всегда это ужасно злило и он не уставал повторять, что когда-нибудь из-за своих дурацких привычек она непременно потеряет что-нибудь особенно важное и дорогое. Он имел ввиду себя?
- Но мне это чертовски нравится! - добавляет Малиновский и получает желанный поцелуй, а цепочка летит в косметичку
....
- Не занят? - Александр, не дожидаясь ответа, зашёл в кабинет президента.
- Проходи. - не оборачиваясь, бросил Андрей и отошёл от окна. - Ну, как дела?
- Смотря у кого. Я звонил ей полчаса назад. Сказала, что не опоздает на самолёт.
- Как сказала?
- Вполне спокойным голосом. Хоть и немного странным.
- В чём именно? - Андрей поднял глаза.
- У меня было такое ощущение, что она говорит не со мной, а с кем-то другим.
- Да, Воропаев, это бывает.
За дверью послышалось шарканье и стук каблуков.
- Клочкова? - обернулся Александр.
- Рановато для неё. - Андрей поднёс руку к лицу. - Ещё только восемь.
....
Уже восемь!
Рома вытаскивает доверху наполненный чемодан в прихожую, на ходу пытаясь застегнуть замок.
- Поторопись, Кира!
- Да, я уже.
Она подлетает к зеркалу и, сжимая в зубах заколки, яростно расчёсывает спутавшиеся пряди.
- Ты же не досушила их! - Рома проводит рукой по светлой макушке.
- А у меня было на это время?!
Он добродушно качает головой. Ах эти женщины!
Нет, не так...
Рома выглядывает из-за её спины и в зеркале отражаются уже два лица.
Ах, ЭТА женщина!
- Чёрт, не получается! - волосы непослушными локонами падают на плечи. - Соберу на затылке!
Ей пойдёт всё. И шикарные голливудские локоны, и изысканный пучок и даже просто по-детски собранный хвостик.
Она срывает с вешалки пальто.
- Мы едем?
- А ты вот так поедешь?
- А что?
На мгновение недовольство озаряет мужское лицо - ну разве так можно? На улице плюс 12, а она в пальто и открытой летней кофточке под ним?
- Замёрзнешь.
- Ром, это же горошек из последней коллекции!
- Замёрзнешь! - на тон выше.
- Привыкла.
А, к чёрту, они опаздывают!
....
Александ нажал на ручку двери и на него немедленно повалилось тело Екатерины Пушкарёвой.
- Таааак... - он быстро поставил её на ноги, высвобождаясь из нежеланных объятий. - Подслушиваем?
- Катя!
- Андрей!
Пушкарёва прошла к мужу.
- Я шла к тебе.
- И решила задержаться у входа. - язвительно добавил Александр.
- Саш, ну хватит! - Андрей поцеловал макушку будущей жены.
- Ладно. - примирительно согласился тот. - К тому же - я здесь вовсем не за тем, чтобы раскрывать тайны вашего шпионажа. Подожду Малиновкого.
В комнате повисло молчание. Катя подняла голову. Глаза - Андрея и Саши - они явно говорили друг с другом. Только вот о чём? О чём могли вообще разговаривать Андрей и Саша Воропаев в восемь часов утра?
- Ты можешь подождать его в баре.
- Так я и сделаю.
Ещё один взгляд. И снова Катя решительно ничего не поняла.
