Развитие политической, городской и

сельской полиции в первой половине XIX века.

 

Политическая полиция. Серьезным потрясением для монархии и нового императора Николая I стало восстание декабристов. Николай I считал, что главным недостатком в деятельности государственного аппарата, особенно его местных органов, является слабый контроль со стороны центральных органов власти и управления. Новый император не без основания полагал, что в период царствования его предшественника многочисленные реформы органов государственного управления не дали желаемого эффекта. В центральных и местных учреждениях ослабла исполнительская дисциплина, было много злоупотреблений. Это вызывало большое недовольство в обществе. Начальник Особенной канцелярии МВД докладывал царю о настроениях, царящих в кругах столичного общества: «Все ждут если не полного преобразования, то хоть исправления в порядке управления».

Николай I не собирался проводить существенных реформ государственного управления, ограничившись улучшением существующей системы и созданием нового органа политической полиции, что было естественно после тех потрясений, которые он испытал в период восстания декабристов. Генерал-адъютант царя А.X. Бенкендорф, направляя ему проект создания нового органа политической полиции, писал: «События 14 декабря и страшный заговор, подготовлявший уже более десяти лет эти события, вполне доказывают ничтожность нашей полиции и необходимость организовать новую полицейскую власть по обдуманному плану, приведенному как можно быстрее в исполнение».

В июне 1826 года в составе существовавшей и ранее Собственной Его Императорского Величества (СЕИВ) канцелярии создается новое III-е Отделение. Все чиновники Особенной канцелярии министра внутренних дел во главе с ее начальником были переведены в состав III Отделения СЕИВ канцелярии. Таким образом, из компетенции МВД были изъяты функции политической полиции.

Главноуправляющим III Отделения был назначен граф Александр Христофорович Бенкендорф, ставший одновременно и шефом жандармов.

III Отделение объявлялось органом «высшей полиции». Это означало, что в сферу его задач входят вопросы обеспечения государственной безопасности: сбор сведений о религиозных сектах и расколах, антиправительственных организациях, слежка за иностранцами, борьба с фальшивомонетничеством. К функциям III Отделения относилось составление для императора ведомостей о «всех без исключения происшествиях», а также статистических сведений «до полиции относящихся». Последнее, а также то, что жандармские офицеры, относительно независимые от местной администрации, сообщали в III Отделение обо всех недостатках в ее деятельности, в том числе в области охраны общественного порядка, породили серьезные трения между МВД и III Отделением.

В указе о создании III Отделения не говорилось о том, что контроль за деятельностью местного административно-полицейского аппарата возлагается на жандармерию, но об этом неоднократно упоминалось в секретных инструкциях жандармским офицерам.

Более чем полувековое (с 1826 по 1880 гг.) параллельное существование органов руководства политической и общей полиций сопровождалось постоянным соперничеством III Отделения и МВД.

Первое в докладах императору постоянно обращало внимание на недостатки в организации и деятельности полиции, конкретных руководителей полицейских учреждений. Руководство МВД, в свою очередь, при всяком удобном случае стремилось подчеркнуть промахи в деятельности III Отделения.

Для «обозрения настоящего положения всех частей управления» и выработки предложений по совершенствованию деятельности государственного механизма был создан специальный Комитет во главе с Председателем Государственного Совета В.Л. Кочубеем. Комитет рассмотрел и вопрос об организации управления полицией империи. В ходе обсуждения высказывалось предложение вновь образовать министерство полиции, не получившее, однако, одобрения императора.

После этого Комитет предложил передать в ведение МВД руководство жандармерией, а «для соблюдения единства в управлении администрацией и всеми видами полиции и для проверки получаемых известий...» командующего корпусом жандармов, заведующего высшей полицией, присоединить к МВД «в звании товарища министра или ином для него приемлемом». Данное решение Комитета не было утверждено Николаем I, считавшим, что введение в МВД командира корпуса жандармов, начальника «высшей полиции» невозможно «в силу того, что на него будут возлагаться поручения непосредственно от императора».

Попытка А.А. Закревского в 1828 году, ставшего в том же году министром внутренних дел, создать секретную политическую полицию в системе вверенного ему учреждения потерпела неудачу, во многом благодаря противодействию со стороны руководства III Отделения.

Передача в МВД руководства политической полицией, вхождение в него командира корпуса жандармов на правах заместителя министра произошло только в 1880 году после ликвидации III Отделения.

Городская полиция. Медленный рост промышленности и стабильность николаевского режима способствовали установлению невысокого уровня преступности в городах. Тяжкие преступления были довольно редки и, как правило, носили очевидный характер. Так, например, в Москве при населении 370 тысяч человек в середине XIX века совершалось 5-6 убийств, 2-3 грабежа и разбоя в год, около четырехсот случаев мошенничества и семисот краж, примерно две трети которых раскрывались.

Исходя из того, что на некоторых докладах Министерства внутренних дел, содержащих сведения о количестве совершенных и раскрытых преступлений, Николай I делал пометки «Читал с удовольствием», можно сделать вывод о его удовлетворенности положением в области охраны правопорядка. Поэтому не возникал вопрос о реорганизации и увеличении штатов городской полиции.

Характерным для организации и деятельности городской полиции того времени было стремление усилить наружную постовую службу, для чего во многих городах увеличивалось число так называемых «полицейских будок». Нередко, особенно в столицах, это были достаточно удобные и приемлемые в архитектурном отношении сооружения. Пример внимательного отношения к их строительству и содержанию подал сам император, посетивший несколько образцовых полицейских будок.

В 1831 году в Петербурге, в Новгородской, Псковской губерниях прошли так называемые «холерные бунты», в ходе которых были нападения на полицию, а в городе Старая Русса был разгромлен полицейский участок и убит городничий. При обсуждении вопроса о наказаниях для чиновников за служебные проступки и «нерадение» Николай I высказался за ограничение денежных штрафов, но за расширение ареста и содержания на гауптвахте. Для старших полицейских чиновников этот вид наказания был признан неприемлемым.

В 1838 году после проведения многолетней ревизии столичной полиции императором было утверждено новое положение, регламентирующее ее организацию и деятельность.

Город разделялся на 13 частей и 56 кварталов. Во главе каждой части Санкт-Петербурга было два частных пристава - один «для дел полиции исполнительной и распорядительной», второй – «для расследования, следствия о преступлениях». Таким образом, на уровне полицейской части Санкт-Петербурга было два самостоятельных руководителя. Первый из которых отвечал за административную, оперативно-розыскную деятельность, охрану общественного порядка, а второй - контролировал проведение дознания и следствия.

Наряду с укреплением частей в столице создавалось новое звено в полицейском управлении в виде полицмейстера. Назначались три полицмейстера, в ведении каждого из которых было несколько полицейских частей города, что обеспечивало необходимое единство в их деятельности. Ежедневно полицмейстер принимал доклады частных приставов и давал распоряжения.

Санкт-петербургский полицмейстер имел достаточно высокий чин пятого класса, соответствующий по Табелю о рангах армейскому генералу. В распоряжении губернского прокурора имелись чиновники, так называемые «стряпчие полицейских дел», которые могли надзирать за соблюдением законов в деятельности частных приставов.

Во главе всей полиции города был Санкт-Петербургский обер-полицмейстер, назначавшийся императором и непосредственно подчинявшийся генерал-губернатору столицы. Он был обязан лично представлять императору периодические доклады о положении дел в городе. Санкт-петербургский обер-полицмейстер в силу своего особого положения был по существу независимым и от министра внутренних дел.

Укреплению столичной полиции уделялось постоянное внимание. В распоряжении полицмейстеров имелись сформированные из отставных солдат и унтер-офицеров пешие полицейские команды и команды городских стражей.

В каждой части города был так называемый съезжий дом, в котором располагались частные приставы, городовые унтер-офицеры, имелись помещения для арестантов и для приведения в исполнение приговоров в виде телесных наказаний.

Каждая полицейская часть делилась на 4-6 кварталов во главе с квартальным надзирателем. На территории части располагалось несколько полицейских будок­ достаточно больших, отапливаемых помещений, в которых круглосуточно находился один из городовых полицейских и мог располагаться усиленный ночной полицейский дозор.

Для укрепления кадрового состава столичной полиции были приняты меры по организации общей и профессиональной подготовки ее сотрудников. В 1838 году унтер-офицерам полиции Санкт-Петербурга предоставляется возможность после сдачи соответствующего экзамена получить первый классный чин, т.е. стать чиновником 14-го класса. Это освобождало от телесных наказаний и давало право на повышение жалованья в два раза.

Право на сдачу экзамена предоставлялось при безупречной службе унтер-офицера. Экзаменующийся должен был показать знание «Краткого катехизиса», т.е. основных положений и норм морали христианского учения, умение бегло и грамотно читать и писать, выполнять арифметические действия. Он обязан был знать инструкции для квартального надзирателя, правила ведения служебной переписки и статистического учета правонарушений, а также «порядок, соблюдаемый при отыскании людей, укрывающихся от полиции», и «правила первоначальных следственных действий».

Порядок отбора кандидатур и программа экзаменов для полицейских унтер-офицеров были утверждены императором.

Для улучшения деятельности столичной полиции и повышения престижа должности полицейского на службу в санкт-петербургскую полицию были приглашены выпускники привилегированного, одного из лучших учебных заведений страны, Училища правоведения.

В Санкт-Петербурге - городе чиновников и военных - достаточно строго соблюдался паспортный режим, что положительно влияло на состояние преступности. В 1831 году было совершено в 60 раз меньше краж, чем в Лондоне, где жителей было в три раза больше, чем в столице Российской империи.

В 1853 году для усиления патрульно-постовой службы полиции в городах были сформированы из нижних военных чинов полицейские команды. Их численность определялась из расчета 5 полицейских на 2 тысячи жителей и 10 полицейских во главе с унтер-офицером на 5 тысяч жителей. Подчинялись эти команды полицмейстеру.

Развитие Министерства внутренних дел как центрального органа управления полицией, выполнение им контрольно-аналитических функций позволяло правительству более отчетливо видеть недостатки в организации и деятельности местных полицейских учреждений, принимать меры к их исправлению.

Сельская полиция. Наиболее слабым звеном в системе полицейских органов была сельская полиция, не изменившаяся со времени ее образования согласно «Учреждению для управления губерний» 1775 года. По-прежнему сельская полиция существовала в виде нижнего земского суда, состоявшего из капитана-исправника, нескольких его помощников в лице земских заседателей, а также сотских и десятских из числа крестьян уезда. Крестьяне с нежеланием выполняли полицейскую повинность, так как им приходилось сочетать ее с сельскохозяйственным трудом.

На всю территорию уезда было несколько штатных полицейских служащих, находившихся в постоянных разъездах и обязанных, помимо борьбы с преступностью и охраны общественного порядка, выполнять различные поручения губернатора. Зависимость от губернской постоянно растущей бюрократии, карательная направленность деятельности и мздоимство часто вступали в противоречие с дворянским представлением о чести и достоинстве представителя этого сословия и заставляли их избегать службы в нижнем земском суде.

В 1832 году император обратился к дворянству, чтобы оно не уклонялось от службы в уездной полиции, избирало бы на эти должности «людей, истинно достойных имени блюстителей общественного порядка». Это обращение было подкреплено повышением оклада служащих сельской полиции, причем сделано это было за счет увеличения налога с крестьян.

В сельскую полицию на должности сотских, десятских разрешено было брать вместо крестьян отставных солдат на условиях, определяемых местной администрацией. Вызвано это было тем, что должность десятского и сотского была очень непопулярна в крестьянской среде и исполнять ее добровольно соглашались немногие. Были случаи, когда крестьяне для того, чтобы их не выбрали сотскими, десятскими, объявляли себя раскольниками, староверами, которые не могли служить в полиции.

Кроме выбора сотских, десятских в сельской местности был введен порядок, называемый в крестьянской среде «очередь»: жители села должны были поочередно выполнять различные поручения станового пристава. Это являлось своеобразной полицейской повинностью.

И все же меры, проведенные для укрепления сельской полиции, были признаны недостаточными. Министр внутренних дел граф Д.Н. Блудов подготовил новое Положение о земской полиции, утвержденное царем в июле 1837 г. Согласно ему в уезде создавались участки-станы, что повлекло за собой увеличение количества полицейских. В каждом из станов предусматривался участковый заседатель, он же - становой пристав, назначавшийся губернатором из кандидатов, представленных дворянским уездным собранием.

Если раньше в состав нижнего земского суда входило 5-6 человек, то после введения должности станового пристава уже 9-10 человек. Становой пристав должен был постоянно жить на своем участке, для чего ему предоставлялась возможность и средства на приобретение дома. При становом приставе был рассыльный, также выполнявший полицейские функции.

В подчинении станового пристава находились сотские и десятские, выбираемые на эту должность соответственно от каждых 100-200 и 10-20 крестьянских дворов. Они должны были еженедельно (помимо экстренных случаев) являться на квартиру к становому приставу и сообщать ему обо всех происшествиях, случившихся в их селе или деревне.

Учреждение должности станового пристава, ответственного за «тишину и порядок» в части уезда, в которой он постоянно находился, имея в своем подчинении рассыльных, сотских и десятских, значительно усиливало сельскую полицию. Этому также способствовало создание постоянной канцелярии уездного земского суда как аппарата управления сельской полицией. С 1857 года нижний земский суд как орган сельской полиции стал именоваться просто земским судом. В официальных документах руководитель сельской полиции - земский исправник перестал именоваться капитан - исправником.

Канцелярия земского уездного суда состояла из двух отделов. В первом рассматривались вопросы борьбы с преступностью, охраны общественного порядка, проведения следствия, второй контролировал выполнение сельской полицией поручений губернской администрации.

Подчинение канцелярии уездного земского суда непосредственно земскому исправнику значительно повышало его роль.

В состав земского суда помимо земского исправника и заседателей, выбираемых на уездном дворянском собрании, вводились два представителя от казенных (государственных) крестьян, называвшиеся сельскими заседателями, что было хотя и небольшим, но все же отступлением от принципа формирования руководящего звена сельских административно-полицейских органов только из дворянского сословия. Это было связано с тем, что в 1837 году проводилась реформа, менявшая положение государственных крестьян, делавшая их юридически свободными землевладельцами. В то же время компетенция сельских заседателей земского суда ограничивалась «обсуждением дел крестьян казенных».

В «Положении о земской полиции» 1837 года была предпринята попытка более точно определить функции полиции, ее должностных лиц. Однако разработчики не смогли внести в документ принципиально новые положения. Функции и задачи полиции в 1837 году незначительно отличались от тех, которые были возложены на нее еще в 1775 году «Учреждением для управления губерний». Объяснялось это тем, что нижний земский суд, капитан-исправник, становой пристав были основным звеном уездного управления, и на них по-прежнему кроме полицейских, возлагались многие другие административно-хозяйственные функции. Создать всесословные органы местного самоуправления и передать им исполнение некоторых административно-хозяйственных функций в условиях сохранения крепостного права было практически невозможно.

Главной задачей сельской полиции являлось «охранение общественного спокойствия, благочиния, усмирение всякого действия, противного верноподданническому долгу и послушанию, донесение о том начальству, предупреждение и прекращение всяких непозволительных и соблазнительных сборищ, принятие в случае нужды особенных мер для ограждения безопасности какого-либо селения, дома или частного лица. Меры безопасности от воров и разбойников, поимка и истребление оных».

Тем не менее, новый нормативный акт о земской полиции имел положительное значение. В «Положении о земской полиции» 1837 года более четко определялся порядок ее взаимодействия с другими учреждениями. Проводя предварительное следствие по всем преступлениям, совершенным на территории уезда, земский суд получил право за «малые вины» применять исправительные наказания.

К «малым винам» относилось пьянство, «буйство», нарушение общественного порядка, нанесение ущерба не свыше 20 рублей и совершенные лицом не более трех раз.

Под «исправительными наказаниями» понимались, прежде всего, телесные наказания для крестьян. Те же правонарушения, совершенные лицами «дворянского или духовного звания», выходили за пределы административной компетенции сельской полиции и должны были рассматриваться в уездном или губернском суде.

Тюремная система. Несмотря на довольно разветвленную сеть тюрем, какого-либо законодательства о них долго не было, что усиливало произвол тюремщиков. Возрастание роли тюремного заключения в системе карательных мер вызвало необходимость разработки правовых актов, регламентирующих порядок и условия исполнения данного вида наказания. Прежде всего, в целях обеспечения тюремной дисциплины требовалось упорядочить правовой статус администрации этих учреждений. Этот вопрос нашел свое решение в общей Инструкции, утвержденной Комитетом министров по представлению министра внутренних дел 26 мая 1831 года.

Общая инструкция подробно регламентировала практически все направления организации тюремного быта, установила тюремный распорядок, обеспечивающий раздельное содержание лиц из имущественных сословий и черни, круглосуточный прием вновь прибывших арестантов, их медицинское освидетельствование, порядок и условия использования «заплечных мастеров» из числа заключенных для исполнения телесных наказаний. Инструкция также определила правовое положение церкви, порядок отправления религиозных обрядов, взаимодействие администрации тюрем и священнослужителей в формировании законопослушной личности.

Первым общегосударственным актом в этой области явился «Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей и ссыльных» 1832г., дополненный и измененный в 1842 г. В нем закреплялась зависимость положения арестантов от их классовой принадлежности.­ Дворяне, чиновники, купцы первой и второй гильдий отделялись от «прочих арестантов». Их бытовые условия, питание, обращение с ними были не такими, как арестантов из народа. Помещикам для услужения разрешалось брать в тюрьмы своих крепостных крестьян.

Тюремная политика соответствовала общей политике самодержавия. Исследователь истории царской тюрьмы М.Н. Гернет в книге «История царской тюрьмы» писал: «Все этапы классовой борьбы отозвались громким эхом под сводами крепостей и тюрем, где в одиночку и стройными рядами проходили и умирали борцы революционного движения».

Лица, совершившие государственные преступления, содержались в политических тюрьмах. Мрачную известность приобрела Петропавловская крепость, особенно ее Алексеевский равелин, где арестанты гибли в сырых казематах от недостатка питания и воздуха. Узниками Петропавловской крепости были Радищев, солдаты Семеновского полка - участники восстания 1820 г., декабристы.

В Шлиссельбургской крепости 15 лет томился писатель Н.И. Новиков, изобличавший крепостное право, а позднее - декабристы и другие революционеры.

В монастырские тюрьмы (Кирилло-Белозерского монастыря, Соловецкого монастыря и т.д.) заточались «преступники против веры», а также другие лица, опасные для государственного строя.

Создание внутренней стражи. Надвигавшаяся военная опасность потребовала серьезно заниматься всем комплексом вопросов, связанных с обеспечением внутренней безопасности империи, укреплением границ, лучшей подготовкой рекрутов для армии, организации всей внутренней службы, в том числе и конвоирования арестантов.

17 января 1811г. по представлению военного министра издается императорский указ о формировании новых полков на базе гарнизонных батальонов.

Следующим важным шагом в этом же направлении был императорский указ от 27 марта 1811г. в нем разъяснялось, что все инвалиды, состоящие в указанных ротах и командах, именуются отныне военными инвалидами и подразделяются на «три рода: подвижные, служащие, неспособные».

Указы от 16 и 17 января, а также 27 марта 1811 года явились законодательной основой создания внутренней стражи.

3 июля Положение для внутренней стражи было принято и утверждено. Положение предусматривало для управления внутренней стражей, состоящей из губернских батальонов и команд служащих инвалидов, образование бригад и округов во главе с окружными генералами. Подробно определены обязанности внутренней стражи (воинские и по отношению к гражданскому начальству). На внутреннюю стражу возлагалось «обучение запасных рекрутских делу военной экзерциции» (подготовка рекрутов). Специальные обязанности состояли «в действиях на исполнение закона и приговоров суда и на охранение либо восстановление внутреннего порядка», включая «поимку воров, преследование и истребление разбойников и рассеяние запрещенных законом скопищ», а также «усмирение неповиновений и буйств», задержание «беглых, ушедших преступников и дезертиров», борьбу с контрабандой, содействие сбору податей и недоимок, «охранение порядка и спокойствия церковных обрядов всех исповеданий», на ярмарках, торгах, народных празднествах, проведение спасательных работ при стихийных бедствиях, «отряжение нужных часовых к Присутственным местам, тюрьмам и острогам» и «принятие и провожание рекрутов, преступников, арестантов и пленных».

Таким образом, внутренняя стража представляла собой военную силу, наделенную полицейскими функциями. За пределами положения и инструкций осталось, несмотря на стремление как можно подробнее регламентировать права и обязанности, множество вопросов. Не отрегулированными остались взаимоотношения с полицией. В положении ничего не говорилось о командире внутренней стражи. Позже, 7 июля 1811 года, была учреждена должность инспектора внутренней стражи (он же помощник военного министра).

Согласно высочайше утвержденному Расписанию губернским батальонам внутренняя стража первоначально состояла из 46 батальонов, 20 бригад и 8 округов. В каждом округе имелось по 2-3 бригады (в 8-ми округе их было 4). Округ охватывал несколько губерний (от 4-х до 8-ми). В дальнейшем число округов выросло до двенадцати, в 1829г. их стало 9. Губернские батальоны с 14 июля 1816 года стали именоваться внутренними гарнизонными батальонами. Отдаленные гарнизонные полки и батальоны постепенно были включены в состав внутренней стражи.

С 30 марта 1816 года внутренняя стража официально по именному указу стала именоваться Отдельным корпусом внутренней стражи.

По завершении кампании 1814-1815 г.г. государь решил реорганизовать военно-полицейскую службу таким образом, чтобы создать легкоподвижные, хорошо укомплектованные и оснащенные формирования, которые при необходимости можно было бы быстро использовать в обеих столицах, губернских центрах и ряде портовых городов (то, что сегодня называется силами быстрого реагирования). Внутренние гарнизонные батальоны были перегружены караульной службой. Инвалидные команды для этого не годились вовсе. Переформировать весь корпус внутренней стражи было невозможно, поэтому с целью его усиления решено учредить институт жандармов внутренней стражи, использовав для этой цели полицейские драгунские команды.

1 февраля 1817 года своей резолюцией «Быть по сему» Александр 1 утвердил положение для жандармов внутренней стражи. Одновременно он утвердил представленные генералом от кавалерии А.А. Аракчеевым штаты в инструкции о составе и обязанностях новых формирований. В штате жандармского дивизиона предусматривалась численность в 334 человека. Сначала было два дивизиона (в Санкт-Петербурге и Москве), затем появился дивизион в Варшаве. Жандармские команды учреждены в 56 городах. Команда состояла из 31 человека (1 поручик, 1 вахмистр, 3 младших унтер-офицера, 24 рядовых, 1 денщик и 1 кузнец).

Развитие пожарной охраны. 29 ноября 1802 года принимается Указ об организации в Санкт-Петербурге при съезжих дворах постоянной пожарной команды из 786 солдат внутренней стражи. Весной 1803 года команда была сформирована. Указом Александра 1 от 24 июня 1803 года население столицы освобождалось от выделения ночных сторожей, содержания пожарных работников, освещения улиц.

31 мая 1804 года профессиональная пожарная команда создается и в Москве. В других городах их организация осуществлялась на основе «Положения о составе пожарной охраны Петербурга и Москвы».

В 1809 году в дополнение к существующим издаются правила, согласно которым деревянные строения с печным отоплением должны были возводиться на расстоянии не менее 25 метров друг от друга. Строительство деревянных двухэтажных домов запрещалось. Второй этаж допускалось делать из дерева только в том случае, если первый этаж был каменным. За строительные просчеты и отсутствие во вновь строящихся зданиях противопожарных перегородок архитекторы и строители привлекались к ответственности. Эти и другие меры по обеспечению пожарной безопасности, накопленный опыт строительства нашли отражение в изданном в 1832 году «Строительном Уставе».

В комплектовании пожарных команд техникой не было никакой системы. 13 апреля 1812 года в Санкт-Петербурге и Москве создаются пожарное депо с мастерскими. В них, как указывалось в постановлении, «должны изготовляться всякого рода и звания огнегасительные инструменты для рассылки по всем губерниям». Их изготовлением занимались как казенные мастера, так и вольнонаемные. Губернские города присылали в депо по три человека для обучения, которые затем зачислялись в штат с обязательным условием прослужить в пожарной охране 15 лет. По возвращении на места они налаживали изготовление у себя подобных инструментов и обучали этому искусству других. Так возникли мастерские в Казани, Киеве, Пензе, Рязани, Риге, Вильно, Ярославле и Харькове.

Несение службы в пожарных командах регламентировалось «Уставом пожарным», принятым в 1832 году. Он состоял из 7 глав и 150 статей. Основные положения этого документа были изданы ранее, поэтому в нем содержались статьи, нередко противоречащие друг другу.

 

Лекция 5

 

Органы внутренних дел России в период

утверждения и развития капитализма

(вторая половина XIX века).

Вопросы лекции:

Органы внутренних дел Российской империи в период реформ второй половины XIX века.

 

2. Создание единой, общегосударственной тюремной системы.