Германский миф и пантеон

Как и у многих протоевропейских народов, у древних германцев «святыми» были объекты, посвящённые божествам, переданные “во владение” какому-либо божеству. Античные историки сообщают о посвящённых богам природных объектах, в первую очередь — рощах. Священные рощи — главные культовые места германцев при ещё племенном укладе. «Никто не входит в неё иначе, как в оковах» — так полагалось вести себя в свящённой роще, чем подчёркивалась приниженность и бессилие простого человека перед могуществом божества — эгрегора. Сосредоточением могущества, невредимости, целости и здоровья выступали боги-эгрегоры, которые одаривали теми же качествами и отдельных особо отличившихся избранников. Это ещё раз доказывает, что алгоритмика-логика поведения и мыследеятельности богов была людской, а не божественной. А отдельные избранники ходили под эгрегорами, которые их и берегли «общими усилиями» всех входящих в эгрегор.

Собственно германские источники дошли до нас в обработке германских мифов библейско-христианскими авторами в VII — XIII вв. н.э. К общему германскому фонду религиозных представлений относятся космогонические воззрения, зафиксированные наиболее полно в поэмах «Старшая Эдда» и «Младшая Эдда» (XIII вв.). Эти тексты соотносят начало мира с Мировой бездной, пустота которой вначале заполняется льдом и инеем, из таяния которых возникают ожившие капли, принимающие образ первочеловека — великана Имира [421]. Имир — антропоморфное существо двуполой природы, породил сыновей — злых инеистых великанов, а также первых мужчину и женщину. Из камней, которые лизала возникшая из растаявшего инея корова Аудумла, произошёл человек по имени Бури, от него родился сын — Бор. От брака Бора с дочерью великана родились три сына — Один, Вили и Ве, божественные правители неба и земли.

Они убили Имира, бросили его тело в Мировую бездну, а затем расчленили так, что из плоти первосущества возникла земля, из костей — горы, из крови — море и воды, из волос — лес, из черепа — небосвод. Летавшим искрам был дан правильный ход, и они стали небесными светилами. Тем самым тьма была отделена от света, день — от ночи. В результате упорядочения стихией Мировой бездны и жертвенного расчленения первосущества в первозданном хаосе возник упорядоченный мир с землёй в центре и океаном внутри [422].

Боги во главе с Одиным, как повествуют скандинавские мифы, обуздали чудовищ и оттеснили великанов к краям земли — в Утгард («мир за оградой»), откуда враждебные богам существа угрожают миру[423]. В середине земли боги выгородили из век Имира стену, основав крепость Мидгард («среднее отгороженное пространство»). Здесь были поселены люди, которых боги (в «Старшей Эдде» — Один, Лодур, Хёнир, в «Младшей Эдде» — Один, Вили, и Ве) сделали из древесных заготовок[424] — мужчину из ясеня, женщину из ивы.

Происхождение своего народа германцы связывают с «прародителем и праотцом» Манном, рождённым от бога Туистона. Германцы воспевают трёх сыновей Манна, от которых пошли племена ингевонов, гермионов и истевонов. В самом центре мира боги построили для себя город, назвав его Асгард («ограда асов»). Асгард — резиденция богов, откуда на самом высоком престоле Один наблюдает за всеми людскими делами, здесь же пристанище эйнхерийцев, павших в бою воинов — Вальхалла (Вальгалла), благословенная обитель, изобилующая явствами и напитками. У богов есть главное святилище — радом с ясенем Иггдрасиль «сучья его простёрты над миром и поднимаются выше неба» — скандинавский вариант мирового дерева, задающего ось, которая соединяет небесный, земной и подземный миры (граница миров). Это — своеобразный природный храм, культовое место — «общая зона» — куда мысленно замкнуты множество эгрегоров, объединённых в их иерархическую последовательность. Такое мировое дерево у многих скандинавских народов является главным культовым атрибутом коллективных мистерий — вершиной объединения духовных усилий многих людей, в том числе и умерших (земной и подземный миры).

Под землёй, согласно воззрениям германцев, находится царство мёртвых, куда отправляются души обычных смертных (хель или нифльхель в скандинавской традиции). Царство мёртвых — место нечистое и опасное, где собираются силы, враждебные богам. Как было сказано выше, у обителей богов обосновываются лишь воины, павшие в бою. То есть, разделение на рай и ад тоже существует в дохристианской религиозной системе скандинавов.

Древнегерманский миф по своей алгоритмике имеет много общего с мифологией многих древних обществ, в частности — с мифологией Древней Греции. Всё то же, только более примитивно и менее запутано. Те же злобные боги, те же великаны, то же противоборство богов и великанов. Та же эсхатология. Временная перспектива картины бытия ограничена в германском религиозном мировоззрении выразительным эсхатологическим финалом. В завершённом и наиболее впечатляющем виде германская эсхатология — рагнарёк («судьба богов») — изложена в «Старшей Эдде» в «Прорицании Вельвы». Вельва — скандинавская пророчица — вещает о времени, когда природная и общественная жизнь выйдут из-под контроля богов: нарушится ход светил и смена сезонных циклов, мрак и зима станут господствовать на земле, люди попрут все заповеди, брат пойдёт на брата, и «родичи и близкие в распрях погибнут». В этот страшный «век бурь и волков» освободятся демонические чудовища — Волк Фенрир и Мировой змей «Ёрмунгалд», которые вместе с великанами и прочими злонамеренными существами вторгнутся в обитаемый мир, сея смерть и разрушение. Против этих сил выступят боги вместе с воинами, но в решающей битве боги и воины погибнут. Вслед за гибелью богов последует и гибель мира, на который обрушится «жар нестерпимый». Правда, земля вновь возродится и младшие боги, боги «второго поколения», вернутся из хеля на её зелёные поля.

Чем не “Апокалипсис” библейского христианства в политеистическом исполнении? Легенда о гибели богов повествует о том, что «могущество надмирной судьбы превосходит могущество богов». А во власти судьбы — жизнь человека. Действительно Промысел накрывает все прорицания, мифы и “пророчества”: могущество Божиего Промысла превосходит могущество созданных людьми богов-эгрегоров, поддерживающих толпо-“элитаризм”. Но, конечно, не в такой зверской форме как у германцев, скандинавов. Поэтому реально то, что называется «гибелью богов» (причём это можно найти не только в мифах германцев и скандинавов, но и в других древних культурах), это — гибель эгрегоров, поддерживающих толпо-“элитаризм” и она неизбежна. В случаях гибели прошлых цивилизаций (от Атлантиды) эгрегоры стирались из Ноосферы в ходе глобальной катастрофы. Поэтому и сохранилась память о «гибели богов»[425]. Но в ходе прошлых катастроф вместе с эгрегорами гибли почти все люди (кроме спасшихся), поэтому была памятна и гибель мира. В принципе в мифах можно увидеть и другой выход: «следовать могуществу надмирной судьбы», которая превосходит «могущество богов». Тогда погибнут только боги-эгрегоры (и то не сразу, а по мере перехода на другую концепцию), а люди, которые сориентируются в пользу «надмирной судьбы», под которой надо понимать надмирную реальность — Божий промысел (в части не касающейся попущения) — останутся жить в миру (который преобразится их усилиями в воплощение земного рая) и войдут в Вечность с Божией помощью.

Германцы выделяли в пантеоне две основных категории богов — асов и ванов. Асы составляли большинство пантеона, ваны – малую группу богов плодородия. Скандинавской традицией удерживается память о войне асов и ванов, которая завершилась обменом заложниками, примирением, и включением ванов в сообщество асов. Возможно, эти дуалистические представления восходят к праиндоевропейскому фонду религиозных идей (противоборство ахуров и дэвов в индоиранской традиции).

В «Младшей Эдде» видимо, под влиянием поздней библейской христианизации написано «Есть двенадцать божественных асов». Из этих двенадцати бог Один «знатнее и старше всех асов, он вершит всем в мире, и как ни могущественнее другие боги, все они ему служат как дети отцу». На связь Одина с экстазом и исступлением (наследие шаманизма) указывает его имя в основе которого лежит слово со значениями бешенства, ярости, вдохновения. По своей природе Один — бог смерти, войны («отец павших», «бог повешенных», «бог поэзии»). Древнегреческий аналог — Меркурий, древнекельтский — Луг.

Ещё были в пантеоне локи — наиболее яркие персонажи скандинавской мифологии — оборотни, многоликие клеветники. Входили в категорию асов. Также в категорию асов входили и многие женские божества, образующие с мужскими пары: Фрейя, Фригг (супруга Одина) и прочие — все мудрые покровительницы. Были и карлы — карлики, хтонические существа, связанные с подземными богатствами и сокровенной мудростью. Кроме великанов, карликов, чудовищ и прочей тератоморфной нечисти, германский пантеон демонов включает ведьм и колдунов.

 

Религиозные культы германцев отличались особой воинственностью и жестокостью. Так военные культы включали обряды посвящения врагов богу войны — заклятием враги обрекались на гибель в качестве жертвы. Как правило, всё захваченное подлежало истреблению у побеждённых: кони, люди, всё живое. Накануне битвы германцы исполняли ритуальное песнопение — бардит, которое распаляло боевой дух и служило знамением исхода сражению: если звук песни был резким и мощным — это был верный знак победы[426].

Большинство умилостивительных обрядов совершалось с закланием человеческой жертвы. Так многие племена, собравшись в определённый день в назначенном месте в лесу приносили человеческую жертву ради того, чтобы утвердить в очередной раз что «именно здесь их племя и местоприбывание богов».

С верованием в богов связаны многочисленные обряды гадания. Приняты многочисленные обряды жребиев и гаданий, в которых употреблялись человеческие жертвы, что относится к мантике. Так засвидетельствовано гадание по крови и внутренностям человеческой жертвы. “Жрицы”-прорицательницы у ритуального котла перерезали горло жертве и «по сливаемой в сосуд крови одни из них совершали гадания, а другие, разрезав трупы, рассматривали внутренности жертвы и по ним предсказывали своему племени победу». Погребальный обряд зачастую предполагал человеческую жертву — при погребении знатного покойника. Умершего сжигали в ладье, а вместе с этим приносили жертву.

 

Древнегерманские верования сохранялись на протяжении всего средневековья. И далее вплоть до XX века — в аграрных культах, в домашней обрядности крестьяне, городские обыватели Германии и Северной Европы хранили следы религии своих древних предков. А “элита” поддерживала государственные культы, коими в этот период было представлено библейское христианство. Как только библейское христианство пришло в кризис, в «низах» осталась лишь древняя система религиозных обрядов, на которую обратили свой взор и “элиты” под руководством периферии «мировой закулисы» — притом ещё в условиях подъёма «революционного движения» конца XIX века. Естественная озлобленность революционно настроенной толпы легко как бы ложилась на древние зачастую зверские традиции древних германцев-скандинавов.

Так в начале XIX века на волне кризиса библейского христианства и капитализации культуры Запада, в среде германской “элиты” возникли импульсы к возрождению древнегерманской системы ценностей. Создание могучего государства и укрепление национального единства в XIX веке шло на основе древних религиозных мифов. Своего рода национальным гимном зазвучала музыка Вагнера, вдохновлённая темами древней германской мифологии, и воспевающая силу «германского духа», замешанного на древнем мировоззрении германцев.

В начале XX века рвавшимися к власти национал-патриотическими кругами была востребована религиозная идея, способная толкнуть немцев на передел мировых границ. В руководстве «мировой закулисы» понимали, что древняя зверская основа мировоззрения германцев, их жестокость по отношению к врагам — как раз тот инструмент, с помощью которого можно направить толпы «наводить справедливость» в зажравшемся западном мире. “Христианство”, которое сбросили с себя многие народы, мало годилось для такого воинствующего настроя.

С конца 20-х годов XX века «неоязычество», как его называли, получило массовый характер. Появились религиозные сообщества, поднявшие его на щит и сделавшие достоянием немецкой идеологии старинные образы германского эпоса и песен. Отмечали старинные праздники, даже принимали человеческие жертвоприношения. К.Г.Юнг увидел в духовной жизни Германии пробуждение древнейших религиозных пластов, связанных с образом Одина (Вотана). В Германии 20-х — начала 40-х годов “язычество”, как считали, праздновало победу. Однако следует признать, что это была не возрождённая религия древних германцев: это была новая религия (национал-социализм), основанная на декларации социальных прав большинства немцев (поэтому она и привлекала массы из низов), с некоторыми очень существенными признаками древних культов.

В это же время в СССР было нечто подобное: социализм, основанный на марксизме, но и в нём были не только разрешены, но и пропагандировались мифы и легенды Древней Греции. То есть для интернационал-социализма (мирового социализма) легитимны были древнегреческие мифы, а для местных “социализмов” — их “родные” мифы. Но мировоззренческая основа и тех и других мифов — атлантическая. Поэтому и столкнули два зла между собой, в надежде посмотреть, какие из богов будут могущественнее. А победил народ, который был праведнее. Но вот что интересно: до сих пор древнегреческая мифология на Западе в особом почёте, а фашизм с его “неоязычеством” слит в канализацию истории. То есть «мировая закулиса» придерживалась и придерживается линии интернационал-социализма — имитации социализма в мировых масштабах под своим руководством.

Можно сделать вывод: многие древние дохристианские основы мифологии национально-государственных цивилизаций вновь стали востребованы после краха библейского христианства, особенно — в Европе во второй половине XIX века. Древней мифологии было придано «второе дыхание» вследствие чего на этой основе стали зарождаться “национальные” экзотерические субкультуры, в том числе и материалистического атеизма (как это было в Германии), и эзотерические субкультуры орденского типа (как это нашло своё выражение в Англии — на базе культуры кельтов — и некоторых других странах Европы, где оставалось формально библейское христианство). Мало того, на протяжении всего периода “господства” библейского христианства в Европе в средние века субкультура Орденов (в первую очередь церковных и рыцарских) и других тайных обществ — не была “христианской” по своей внутренней сути. Субкультура Орденов и тайных обществ была эзотерична (скрыта от толпы) и основана зачастую на дохристианской эзотерической и экзотерической культуре древней “национальной” мифологии и всего, что её сопровождало и было сохранено. Таким образом, были тайные общества и Ордена, состоявшие из посвящённых (которых как правило не трогали иерархи церквей библейского христианства), постоянно подпитывавших своей деятельностью древнейшие основные эгрегоры мифологических богов и хранившие эзотерические знания и навыки. А культы этих богов зачатую сопровождали религиозную жизнь кланов, которые были выше по посвящению, чем кланы, проводившие культы иерархов библейского христианства[427]. При этом хозяева всей духовной пирамиды толпо-“элитаризма” поддерживали и псевдохристианскую иерархию и мифологическую иерархию, чтобы когда надо “стравить” их, а когда надо — “разнять”[428].