Влияние политики на олимпийское движение современности
МІНІСТЕРСТВО ОСВІТИ І НАУКИ, МОЛОДІ ТА СПОРТУ УКРАЇНИ ДОНЕЦЬКИЙ ДЕРЖАВНИЙ ІНСТИТУТ ЗДОРОВ`Я, ФІЗИЧНОГО ВИХОВАННЯ ТА СПОРТУ ПРИ НАЦІОНАЛЬНОМУ УНІВЕРСИТЕТІ ФІЗИЧНОГО ВИХОВАННЯ І СПОРТУ УКРАЇНИ Факультет спорту Кафедра олімпійського та професійного спорту ЛЕКЦІЯ № 8 з дисципліни „ОЛІМПІЙСЬКИЙ СПОРТ” тема: „СОЦІАЛЬНІ ТА ПОЛІТИЧНІ АСПЕКТИ РОЗВИТКУ СУЧАСНОГО ОЛІМПІЙСЬКОГО СПОРТУ” Для студентів денної і заочної форм навчання всіх спеціальностей
План: 1. Влияние политики на олимпийское движение современности. 2. Направления использования спорта в политических целях. 3. Олимпийские игры для инвалидов. 4. Участие женщин в олимпийском спорте. 5. Олимпийский и массовый спорт.
Литература: 1. Брикуля Л. Українські спортсменки на Олімпійських іграх /Л. Брикуля // Фізичне виховання, спорт і культура здоров`я: зб.наук.праць. – Луцьк, 2002. – Т. 1. – С.5-7. 2. Волошин А.П. У олимпийской черты / А.П. Волошин, Ф.М. Ксензенко. – К.: Молодь, 1988. – с.99, 385 – 387 с. 3. Гуськов С.И. ОЛИМПИЙСКИЙ СПОРТ / С.И. Гуськов, В.Н. Платонов. – К.: Олимпийская литература, 1994. - т. 1. – С. 415-431. 4. Григорьев Е.Е. Мюнхен: Олимпиада и политика. Игры от зари до зари / Е.Е. Григорьев, В.Е. Чертков, И.А. Мельников. – М.: Сов. Россия, 1974. – с. 121 – 135. 5. Любомиров Н.И ХVI Олимпийские игры. Мельбурн 1956 г. / Н.И. Любомиров, В.А. Пашин, В.В. Фролов. - М.: Советский спорт, 1957. – с. 9-12. 6. Мячин И.К. Москва – 80. Олимпийский путеводитель / И.К. Мячин, А.Э. Стародуб, Б.М. Смирнов. – М.: Моск. рабочий, 1980. – 304 с., 4 л. ил. 7. Романов Н.Н. ХVI Олимпийские игры в Мельбурне (1956 г.) / Н.Н. Романов. – М.: Знание, 1957. – 40 с.
Влияние политики на олимпийское движение современности Спорт, как составная часть общественной жизни может существовать только в тесной взаимосвязи со всей политико-экономической системой общества. Концепция «спорт — вне политики» и в настоящее время имеет приверженцев, но вся практика современного спорта свидетельствует о его тесной связи с политикой. Даже Пьер де Кубертен и его соратники, стоявшие у истоков современного олимпийского движения, на словах отстаивая независимость спорта от политических факторов, на деле стремились использовать его для укрепления мира и взаимопонимания между народами, консолидации прогрессивных сил и развития международного сотрудничества. Существует мнение, согласно которому либеральной буржуазии, оказавшейся в конце прошлого и начале нынешнего века у руководства олимпийским движением, концепция «спорт — вне политики» была нужна прежде всего из тактических соображений: чтобы сделать олимпийское движение широким международным явлением, необходимо было оставаться в стороне от политических амбиций правительств различных стран, опираться на интернациональные интересы, а для этого нужно было обосновать хотя бы видимость нейтралитета спорта по отношению к острым политическим проблемам. После первой мировой войны Кубертен пытался оградить олимпийское движение от влияния политики, отмечая, что политические проблемы не должны переноситься в олимпийские залы. Однако члены МОК, представлявшие страны-победительницы, упорно настаивали на исключении из олимпийского движения стран, проигравших войну, а также Советской России. На заседании в Лозанне (1919 г.) Игры VII Олимпиады были перенесены из Будапешта в Антверпен. Чтобы избежать политических решений, связанных с участием в Играх Олимпиады Германии и ее союзников, а также Советской России, МОК передал право приглашения на Игры городу-организатору, который и лишил возможности участвовать в Играх Олимпиады Советскую Россию, Германию и ее союзников. Однако вся история спорта высших достижений в целом, и особенно олимпийского движения, убедительно показала, что даже многократные ссылки на необходимость изолировать спорт от политики и на этой основе принять те или иные решения, часто осуществлялись для достижения политических целей. Например, правительство ЮАР, стремившееся в 70 — 80-е годы посредством спорта выйти из политической изоляции, на протяжении всех этих лет отстаивало позицию независимости спорта от политики. Кредо «спорт — вне политики» не выдерживает критики. Свидетельством тому столетняя история олимпийского движения. Классический пример — Берлинская Олимпиада (1936 г.) когда спорт и сами Игры были использованы гитлеровским режимом в политических и националистических целях. Вся система подготовки и проведения Игр Олимпиады и зимних Олимпийских игр 1936 г. должна была способствовать увековечению идей фюрера, обоснованию превосходства арийской расы, санкционировать распространенную систему физической культуры нации. Это проявилось уже в ярой антисемитской кампании, развязанной с того момента, когда в 1931 г. Германия получила право на проведение Игр Олимпиады и Олимпийских игр. Оформление самих Игр было осуществлено в символах немецкого превосходства. Двусмысленный характер носила церемония произнесения олимпийской клятвы Рудольфом Измайером, а также поданный Гитлером сигнал к началу Игр: «... Я провозглашаю Игры XI Олимпиады новой эры открытыми». Милитаристский характер проявился и в огромном количестве солдат в форме, находящихся на всех спортивных объектах, выстроившихся на церемонии открытия, по всей дистанции марафонского бега, множество нацистских знамен и т.п. Для разжигания шовинистических настроений на Играх 1936 г. немало сделали радиокоментаторы, многие из которых вели спортивные репортажи на языке военных корреспондентов: «Германия, Германия, Германия! Победа!... Большая битва..., решительная победа..., Германия сильнее!... пятая победа Германии в один день,... решающая победа»,— эти словесные штампы, многократно повторяемые с националистическим пылом, усугубляли тяжелую атмосферу Игр. Олимпиада по мнению французского посла Франсуа Понсье проходила в обстановке нервозной мобилизации, которая свидетельствовала о приближающейся войне, однако прикрывалась мирными соревнованиями. Однако демонстрация сил национального чувства была сильнее, чем сила международного единения. На помпезном празднике закрытия использовалось огромное количество военных прожекторов, которые освещали стадион с высоких колонн. Атмосфера, которая сложилась вокруг Игр, позволила спортивным специалистам говорить о них как о «международном съезде партий рейха в Берлине» (Н. Ноффманн, 1993). Использование олимпийского спорта для пропаганды националистической политики проникло в литературу и искусство. Пожалуй, наиболее демонстративным в этом отношении был заказной фильм «Олимпиада» известного и несомненно талантливого режиссера Лени Рифеншталь, премьера которого состоялась 20 апреля 1938 г., в день рождения Гитлера. Все содержание этого яркого, зрелищного фильма носит явно выраженный пропагандистский характер. Показательной оказывается уже эстафета олимпийского огня. Лишь географическая карта дает информацию о важнейших промежуточных пунктах, через которые проходит путь олимпийского огня длиной в 3075 км в руках 3000 олимпийских факелоносцев: София, Белград, Будапешт, Вена, Прага; национальные флаги, установленные на карте, служат хронологией событий. Как силуэты, приобретающие очертания в тумане, появляются столицы государств с флагами-символами лишь на одно мгновение. Но как только бегун факельной эстафеты достигает границы рейха, Лени Рифеншталь из надписи «Германия» создает крест-символ, таким образом, вкладывая в этот рисунок смысл национал-социалистической политики. В овал берлинского олимпийского стадиона в перспективе птичьего полета она вставляет бьющий олимпийский колокол, который в конце концов переходит в профиль Гитлера. В такой последовательности кадров Германия изображается, во-первых, как единая территория, во-вторых, на этой территории имеется в образе стадиона отдельное место для народа; в-третьих, в звучании колокола слышится символический идеализированный принцип жизни; в-четвертых, вдохновителем этих идей является «фюрер». «Как абсолютно точный признак национал-социалистической Германии» подчеркивается с помощью этой техники съемок фильма нерушимое единство четырех составных компонентов государства» (М. Лоипердингер, 1988). Путем манипуляции режиссер переставила команды, проходящие на параде открытия таким образом, чтобы создалось впечатление, что все они приветствуют зрителей «гитлеровским приветствием» — выбрасыванием руки в сторону трибуны. Искажение действительности коснулось и музыки, под которую проходили команды на параде. В действительности все команды проходили под звуки военных маршей. Рифеншталь сохранила торжественный военный марш лишь при выходе немецкой команды, все остальные шли под звуки легкой народной музыки (М. Лоипердингер, 1988). Через фильм умело проведена мысль, что олимпийская идея по своей сути является милитаристской, каждый вид соревнований комментировался в терминах «бороться», «победить», виды спорта, которые подходят для этого, увязываются с чертами и преимуществами «нордической расы», превращаются в символ «германской империи» (Н. Ноффманн, 1993). С выходом на олимпийскую арену спортсменов социалистических стран Игры превратились в соревнования между политическими системами, стали важным оружием «холодной войны». Победа на Играх стала играть роль барометра, показывающего относительное «здоровье» той или другой из противоборствующих систем. Наибольшее влияние политики на олимпийский спорт проявилось, на наш взгляд, в идеологическом противоборстве прежде всего между США и СССР, между ФРГ и ГДР, между США и Кубой. Стремление доказать с помощью спорта и успехов на Олимпийских играх преимущества той или иной системы привело к тому, что в ход пускались средства, дефрмирующие природу спорта и разрушающие идеалы олимпизма. И «приоритет» в этом принадлежал СССР и США. Политические деятели и средства массовой информации этих стран многое сделали для того, чтобы спорт стал ареной политической борьбы, на которой враждующие или конкурирующие государства могли удовлетворить свои амбиции, добиться политических результатов. Эти устремления, естественно, реализовывались организаторами спорта, тренерами и самими спортсменами. К примеру, Р. Мэтиас — чемпион Игр Олимпиады в Хельсинки, на которой впервые встретились команды США и СССР, так описывал атмосферу соревнований между сборными этих стран: «Русские оказывают большое давление на американских спортсменов. Они в полном смысле враги. Вам хочется, и вы должны побить их. Это чувство было сильным у всех спортсменов и не было тем чувством и желанием, которое вызывало соперничество, к примеру, с австрийцами». Спортсмены СССР, как известно, вышли на международную арену сразу после окончания второй мировой войны и, конечно, в то время им трудно было рассчитывать на скорые победы. Ведь стране нужно было залечить раны, нанесенные войной, восстановить разрушенные и построить новые спортивные сооружения, подготовить кадры организаторов и тренеров. Но «лучший друг физкультурников», как тогда называли И. В. Сталина, приказывал советским спортсменам побеждать во всех встречах с зарубежными атлетами. «Нам было известно указание Сталина быстрее улучшать работу по развитию спорта, тщательно готовиться к соревнованиям и обязательно участвовать, если убеждены в победе», — отмечал бывший председатель Спорткомитета СССР Н. Н. Романов в своей книге «Трудные дороги к Олимпу» (1987 г.). На каждый случай выезда спортсменов на международные соревнования приходилось направлять в Кремль специальную записку, где давались гарантии победы. Чтобы форсировать высокий уровень мастерства, в 1945 г. ЦК ВКП(б) и правительством СССР было принято решение о премиях советским спортсменам за завоевание чемпионских титулов и установление мировых рекордов. С вступлением СССР в 1951 г. в олимпийское движение эта практика продолжала существовать. Контроль со стороны партии и государства за спортом высших достижений в СССР в значительной степени повлиял на характер Олимпийских игр и явился своеобразным катализатором дальнейшего вовлечения политики в спорт и использования Игр в идеологических целях правительствами многих стран. Поражения на Олимпийских играх приравнивались к крупным политическим поражениям, а победы напрямую связывались с преимуществами политической системы. К примеру, после того как американцы не только с большим отрывом проиграли команде СССР, но и уступили команде ГДР на Играх 1976 г., президент НОК СССР С. Павлов сказал, что эти результаты являются закономерными, так как «...были предопределены общественной политикой наших стран...». Для подогревания атмосферы противостояния двух систем на международной спортивной арене многое сделала мировая пресса, представляя Олимпийские игры как дуэль между американскими и советскими спортсменами. В США процесс политизации олимпийского движения особенно ярко стал проявляться после Игр 1976 г. в Монреале. Общественно-политический резонанс сокрушительного поражения спортсменов США на Играх был столь велик, что заставил американскую администрацию взять под контроль процесс подготовки и участия команды США в Олимпиадах. Однако еще в начале века в США уже четко проявлялось стремление увязать победы в спорте с международной пропагандой государственных интересов. Известно, что первые Олимпиады современности были связаны со спортивными успехами спортсменов США. Именно поэтому американская пресса в начале века выдвинула идею о том, что государство может признаваться победителем и ввела систему подсчета очков на Играх Олимпиад, которую МОК отказался принять. Особенно изменилось отношение к спорту как инструменту внешней политики с приходом к власти в США администрации президента Р. Рейгана. Спорт стал неотъемлемой частью программ, проводимых Информационным агентством США (ЮСИА), а Олимпийские игры 1984 г. в Лос-Анджелесе, носили уже не только спортивный, но и политический характер. Р. Рейган выдвинул лозунг «Возродим прежнюю Америку», для подтверждения которого трудно было придумать что-либо лучшее, чем победа американских спортсменов на Играх в Лос-Анджелесе. Выступая с речью перед членами НОК Федеративной Республики Германии, президент ФРГ Р. фон Вайцзеккер подчеркнул: «Во всем мире спорт приобретает все большую значимость. На примере нашей страны это видно по частоте и объему спортивных передач по радио и телевидению, они растут год от года... Все возрастающая значимость спорта, отмечаемая во всех странах мира, несомненно, объясняется отчасти тем, что спорт используется в качестве орудия политики».
|
