ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ 7 страница
Изд.: Совр. англ. новелла, М., 1969; Англ. и шотл. баллады, М., 1973; Поэзия англ. романтизма, М., 1975; Англ. поэзия в рус. переводах. XIV—XIX вв., М-, 1981; Англ. поэзия в рус. переводах. XX в., М., 1984. Писатели Англии о лит-ре XIX—XX вв., М., 1981; Совр. англ. драма, М., 1984.
• История англ. лит-ры, т. 1—3 [кн. 1—5], М.—Л., 1943—58; ан икс т А., История англ. лит-ры, М., 1956; Алексеев М. П., Из истории англ. лит-ры, М.—Л., 1960; Ивашева В., Англ. лит-ра XX в., М,, 1967; А л лен У., Традиция и мечта, пер. с англ., М 1970; Мортон А., От Мэлори до Элиота, пер. с англ., М., 1970; Совр. англ. драматургия. 1956—1975. Указатель лит-ры, М., 1976; Осн. произв. иностр. худож. лит-ры. Европа, Америка, Австралия. Лит.-библиографич. справочник, 4 изд., М., 1980; Daiches D., A critical history of English literature, v. 1—2, L., 1963; Ford B. ed., A guide to English literature, v. 1—7, L., 1961—64; Ward A., Twentieth-century English literature. 1901—1960, L., 1966; The Cambridge bibliography of English literature, v. 1—5, СашЬ., 1940—57; Contemporary poets of the English language, Chi.—L., 1970; Contemporary dramatists of the English language, 2 ed., L.—N. У., 1977; Contemporary novelists of the English language, 2 ed.. L.—N. У., [1976]. A.A. Аникст.
АНГОЛЬСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, лит-ра народов Анголы. Развивается преим. на португ. яз. На языках народов банту — кимбунду, умбунду, киконго и др. — существует богатый фольклор. В кон. 19 в. Кордейру да Матта вел записи устного нар. творчества и опубл. кн. “Народная мудрость в ангольских пословицах” (на языке кимбунду лат. алфавитом). О. Рибаш издал книги “Мисосо” (т. 1—3, 1961—64), включающую ок. 1000 сказок и пословиц, и “Ангольские обряды и божества” (1958). Они являются ценным источником для изучения фольклора, влияние к-рого ощущается в творчестве мн. совр. ангол. писателей. На основе нар. легенд Ф. М. ди Каштру Сороменью создал кн. “История Черной Земли” (т. 1—2, 1960).
АНГО
==27
Колон, период, длившийся на терр. совр. Анголы со 2-й пол. 16 в. (первые португальцы появились здесь еще в 1482, а в 1576 основали неск. укрепленных фортов), породил проколониалист. тенденции, в противовес к-рым уже в период возникновения лит-ры появлялись соч., содержащие нац.-освободит. идеи. Темы нац. самоутверждения нашли выражение прежде всего в поэзии и журналистике 19 в. Из произв. крупных жанров известны лишь романы П. Ф. Машаду, А. Трони; в 30-х гг. 20 в. выступил романист А. ди Асис Жуниор.
После окончания 2-й мировой войны 1939—45 в А. л. усилились антиколон, мотивы. Возникло культ просвет. движение 1948 под назв. “Идем открывать Анголу”. При Доме студентов империи в Лисабоне (Португалия) было создано изд-во, печатавшее вплоть до 1964 произв. ангол. писателей прогрес. направления. Под влиянием Нац.-освободит. войны ангол. народа 1961—74 тема мобилизации нар. сил на борьбу против колониализма и расизма стала разрабатываться еще более активно, особенно в поэзии. Выделяются стихи А. Нето (возглавлявшего созданную в 1959 МПЛА), А. Жасинту, А. Барбейтуша, Р. Дуарти ди Карвалью и др. Выдающемуся ангол. романисту Каштру Сороменью принадлежит трилогия “Мертвая земля” (1949), “Поворот” (1957) и “Язва” (1970), отличающаяся резкой антиколон, направленностью. Значит, достижением ангол. прозы являются также рассказы и повести Л. Виейры. В 1977 организован СП Анголы, сплотивший литераторов, наиболее активно участвующих в социальных преобразованиях; печатный орган — журн. “Lavra e Oficina” (с 1977).
Изд.: Поэзия Африки, М., 1973; Совр. ангол. поэзия, М., 1985. 41 Ряузова?.Α., Οортугалоязычные лит-ры Африки, М., 1972; ее же. Роман в совр. португалоязычных лит-рах, М., 1980; Совр. лит-ры Африки. Вост. и Юж. Африка, М-, 1974.
Ε, ΐ. Ряузова.
АНЕКДОТ (от греч. anйkdotos — неизданный), 1) короткий рассказ о незначит., но характерном происшествии, преим. из жизни историч. лица. В этом значении термин впервые применен к сатирич. “Тайной истории” Прокопия Кесарийского. Позднее А. стали называть малые повествоват. лит. жанры шуточного характера, нередко с острым политич. содержанием (в зап.-европ. лит-ре — фаблио и фацеции). В России А. получил распространение со 2-й пол. 18 в. (сборники Н. Курганова, П. Семенова и др.). 2) Краткий устный рассказ злободневного бытового или обществ политич. содержания с шутливой или сатирич. окраской и неожиданной остроумной концовкой; своеобразная юмористич., нередко гротескная, притча; осн. жанр совр., преим. городского, фольклора.
АНЖАНБЕМАН (франц. enjambement — перенос), то же, что перенос.
АННОТАЦИЯ (от лат. annotatio — замечание), краткое изложение содержания книги, статьи, рукописи, обычно присоединяемое к библиографич. описанию. Может также давать оценку произв., сведения об авторе, о творч. истории произв., ссылки на лит-ру и др. АНОНИМ (от греч. anonymes — безымянный), автор, опубликовавший свое произв. без указания имени или псевдонима; также само произв., не подписанное именем автора (см. Анонимные сочинения). Установле-
S анонимного произв. наз. атрибуцией. СОЧИНЕНИЯ, сочинения, вышедшие в свет без указания имени автора. Попытка скрыть свое имя нередко вызывалась стремлением избежать преследований со стороны духовных и светских властей. Анонимно появлялись мн. выдающиеся лит. и филос. произв.: “Мысли” Б. Паскаля, “Максимы” Ф. Ларошфуко, соч. Вольтера, Ш. Монтескье, “Путешествие из Петербурга в Москву” А. Н. Радищева, “Гавриилиада” А. С. Пушкина, ходившая по рукам в списках, статьи и рецензии Н. А. Добролюбова, Н. Г. Чернышевского, M. E. Салтыкова-Щедрина
==28 АHEK — АНТИ
и др. Решение вопроса о принадлежности А. с. тому или иному автору требует тщательной критич. проверки историч. и документ, источников, сравнит, анализа языка и стиля (см. Текстология, Атрибуция).
АНТАНАКЛАСИС (греч. antanaklasis, букв. — отражение, преломление), повтор слова в ином или измененном значении, обычно в диалоге: “Сын, я знаю: ты ждешь моей смерти [т. e. наследства]. — О, нет! — И все же прошу: подожди моей смерти [т. e. не отравляй меня]”; или: “У кого нет в жизни ничего милее жизни, тот не в силах вести достойную жизнь” (старинная сентенция), м. л. Гаспаров. АНТИБАКХИЙ (греч. antibakcheios), или палимб а к? и и (греч. palimbakcheios), l) см. в ст. Античное стихосложение. 2) В рус. стихосложении А. иногда условно называют стопу амфибрахия со сверхсхемным ударением на первом слоге или стопу дактиля со сверхсхемным ударением на втором слоге (^"^"^): “Князь тихо на череп коня наступил...” (А. С. Пушкин^М. Л. Гаспаров.
АНТИГЕРОЙ, тип лит. героя, лишенный подлинных героич. черт, но занимающий центр, место в произв. и выступающий в той или иной степени “доверенным лицом” автора; условно вычленяется в типологии лит. характеров 19—20 вв.
Понятие “А.” иногда прилагают к персонажу зап. модернист, лит-ры 2-й пол. 20 в. (см. Модернизм) — рядовому, обезличенному, “массовому” человеку, “каждому”, к-рый, в отличие от -“маленького человекам классич. прозы 19 в., оказывается не столько предметом авторского сострадания, сколько выразителем самочувствия писателя во враждебном ему мире, его потерянности и отчужденности. В неоавангардист. прозе и драматургии подобный персонаж из претерпевающего лица окончательно превращается в безымянную точку приложения иррациональных и абсурдных сил; на этой стадии происходит ликвидация лит. образа как такового, аналогично упразднению лит. произведения в “алитературе”, “антидраме”, “антиромане” (см. “Новый роман”·). В таком понимании А. по существу тождествен “не-герою”, т. e. персонажу, окончательно потерявшему начало героич. исключительности.
Между тем Ф. М. Достоевский, к-рый ввел в лит. оборот самое слово “А.” (“Записки из подполья”, 1864) и указал на новизну гл. персонажа своей повести, мыслил его как антипода и одновременно как несостоятельного “конкурента” традиц. положит, героев: “В романе надо героя, а тут нарочно собраны все черты для антигероя...” (Полн. собр. соч., т. 5, 1973, с. 178). А. с его обостренной рефлексией и чувствительностью завершает собой путь самозаконного сознания, неопробованной игры сил, начатый романтизмом, и занимает промежуточное положение лица, тоскующего по идеалу, однако уже не способного к героическому внутр. преодолению угнетающей его среды. А. продолжает линию байронич. персонажей в зап. лит-ре, “лишних людей” в русской,— но с введением черт социальной униженности и неприкаянности, с усилением мотивов саморазоблачения и скандального вызова “порядку вещей”. Появление лит. образов такого рода (вслед за Достоевским — отчасти Иванов у А. П. Чехова, нек-рые герои Л. Н. Андреева, “Ученик” П. Бурже, в 20 в. герои Седина, “Посторонний” А. Камю, “Человек-ящик” Абэ Кобо и др.) сигнализирует о кризисе личности и утрате духовных ориентиров в условиях отчуждения и прозаич. опошления жизни. Неустранимые колебания между самоказнью и цинизмом, между надрывом и апатией, между трагедией и фарсом, между своеволием и фатализмом приводят к разнообразию почти взаимоисключающих версий этого персонажа, не порывающих, однако, с “подпольным человеком” (как со своим исходным образцом), при внутр. расколотости к-рого начало добра в нем всегда бессильно, а сила разрушительна (“Мне не дают... Я не могу быть. добрым!”— Достоевский Ф. М., там же, с. 175).
-A
При всем диапазоне антигероич. типов — они могут заимствовать совестливую жертвенность Феди Протасова (“Живой труп” Л. Н. Толстого), уязвимость Иванова (“Иванов” Чехова), независимость “рассерженных молодых людей” (герои Дж. Осборна, Дж. Уэйна и др.) или, напротив, опускаться до низменного капитулянтства персонажей “Тьмы” и “Бездны” Андреева, цинич. отчаяния героя “Путешествия на край ночи” Селина и т. д. — А. остается наделенным привлекательностью загадочного изгоя и страдальца и тем самым сохраняет за собой непосильное для него место “первого любовника”. И именно здесь, перед лицом любви (характерный для лит-ры 19—20 вв. мотив испытания чувством), А. как личность терпит окончат, банкротство.
В совр. сов. критике термин “А.” иногда применяют к ряду персонажей сов. лит-ры 60—70-х гг. — к морально двойств, героям А. В. Вампилова (драма “Утиная охота”), А. Г. Битова (роман-пунктир “Роль”, цикл о молодом Одоевцеве), В. Маканина (“Отдушина”, “Полоса обменов”), к-рые чувствуют себя Неуютно в колее пошлости, но и не рвутся к нравств. возрождению; образы этих А. служат делу социальноэтич. самокритики.
φ Νазиров Р. Г., Об этич. проблематике повести “Записки из подполья”, в кн.: Достоевский и его время. Л., 1971; Великовский С., Грани “несчастного сознания”, М., 1973; Роднянская И. Б., Образ и роль, “Север”, 1977, Js& 12.
Р. А. Гальцева, И. Б. Роднянская.
АНТИКЛЙМАКС, см. в ст. Градация. АНТИМЕТАБОЛА (от греч. antimetabole — взаимообмен), антитеза, усиленная словесным или корневым повтором, обычно в виде хиазма', “мы должны есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть”, м. л. Гаспаров. “АНТИНИГИЛИСТЙЧЕСКИЙ РОМАН”, условное назв. распространенных в России в период 1860 — 1-й пол. 1880-х гг. обществ.-политич. романов, в к-рых негативно отображались т. н. “нигилисты”— идеологи и практики “отрицат. направления”, разночинные интеллигенты, жаждущие радикально изменить рус. жизнеустройство, общественный быт и нравстй. устои (церковь, семью, брак). Постоянные идейные, сюжетные и стилевые особенности “А. р.”: молодые герои-нигилисты провозглашают культ пользы, “разумного эгоизма”, эмпирич. знаний, “естественных влечений”, отрицая мораль, эстетику и отвлеченное мышление; демонстративная бытовая эмансипация женщины; затягивание молодого “традиционалиста” в радикальный “омут”; авантюрные похождения нигилиста, искусств, разжигание им “протеста” или “бунта” под воздействием заграницы (в т. ч. лондонской эмиграции или “западных” социалистич. идей); памфлетность или карикатурность изображения, символич. названия произв.; полемич. ориентация (нередко пародийная) на романы “Что делать?” Н. Г. Чернышевского и “Отцы и дети” И. С. Тургенева. При этом истоки, объективный смысл и мера критич. пафоса в разных “А. р.” весьма неоднородны, напр., “Марево” (1864) В. П. Клюшникова и “Бездна” (1883—84) Б. M. Марковича всецело проникнуты о? ρ ΰнительными тенденциями; Н. С. Лесков (“Некуда”, 1864), А. Ф. Писемский (“Взбаламученное море”, 1863) или В. В. Крестовский (дилогия “Кровавый пуф”: “Панургово стадо”, 1869, и “Две силы”, 1874) критически изображали оба борющихся лагеря (радикалов-нигилистов и консерваторов-охранителей), стремясь стать “над схваткой”. Антинигилизм “Обрыва” (1869) И. А. Гончарова и “Нови” (1877) Тургенева, изображавших нигилистич. “накипь”, эпизодичен и непоследователен; антинигилистич. тенденциозность “Бесов” Ф. М. Достоевского сочетается с глубиной исследования двойственности, присущей нигилисту базаровского типа: его агрессивной самоуверенности и трагич. неуспокоенности.
φ Ρтрахов Н., Из истории лит. нигилизма, СПБ, 1890; [Приложения к роману <Бесы”), в кн.: Достоевский Ф. М., Поли. собр. соч., т. 12, Л., 1975; Любищев A.A., Н. С. Лесков как гражданин, -“Север”, 1977, №2;Батюто А., Тургенев и нек-рые писатели антинигилистического направления, в кн.: Тургенев и его современники. Л., 1977; Mo se г Ch. A.. Antinihilisni in the Russian novel of the 1860's, The Hague, 1964. О. Е. Майорова.
АНТИРОМАН, то же, что “новый романа. АНТИСПАСТ (греч. antispastos), стопа в античном стихосложении.
АНТИСТРОФА (греч. antistrophe, букв.— поворот назад), в антич. хоровой лирике — вторая строфа в паре строф, написанных одним и тем же (обычно весьма сложным) размером. Со временем перешла в хоровые песни в трагедии. Строфы, А. и эподы в лирич. хорах чередовались триадами (САЭ, САЭ, САЭ,...), в трагич. хорах—парами (с|а|, СгАг, СзАз,..., Э).
М. Л. Гаспаров.
АНТИТЕЗА (от греч. antithesis — противоположение), 1) стилистич. фигура, осн. на резком противопоставлении образов и понятий. 2) В совр. лит-ведении — обозначение всякого содержательно-значимого контраста, хотя в отличие от него А. всегда демонстрируется открыто (часто через слот-антонимы), в то время как контраст может быть и неявным, намеренно скрытым. В творчестве мн. писателей А. и антитетичность вырастают в принцип поэтики и мышления (Дж. Байрон, А. А. Блок). Как броское, эффектное украшение стиля А. интенсивно культивировалась в антич. риторике (см. Азианизм). В лит-ре средних веков А. смыкается с дуализмом, иерархич. ср.-век. сознания, реализуясь в оппозиц. парах “добро — зло”, “свет — тьма”, “земное — небесное” и др. (см. также Барокко). В драме и поэзии классицизма А. используется как эстетич. и филос. принцип изображения полярности человеческой природы, к-рый получает наиболее полное и предельное выражение в поэтике романтизма. Для А. в поэзии 19—20 вв. существен сам факт смены одних А. другими, знаменующий определ. сдвиг (или слом) в худож. сознании поэта, или “снятие”, погашение заявленной автором А. при том, что смысловая ее контрастность не уничтожается и не устраняется: “К добру и злу постыдно равнодушны”; “И ненавидим мы, и любим мы случайно” (“Дума” М. Ю. Лермонтова); “Не отстать тебе. Я — острожник, / Ты — конвойный. Судьба одна” (М. И. Цветаева, из цикла “Ахматовой”); здесь А. включается в более сложные, “неантитетические” связи с миром и отношения к нему. Разновидность А.-фигуры — антиметабола.
Л. М. Щемелева.
АНТИУТОПИЯ, дистопия, негативная утопия, изображение (обычно в худож. прозе) опасных, пагубных и непредвиденных последствий, связанных с построением общества, соответствующего тому или иному социальному идеалу. А. зарождается и развивается по мере закрепления утопич. традиции обществ, мысли (см. Утопия), зачастую выполняя роль по-своему необходимого динамич. корректива утопии, всегда несколько статичной и замкнутой. Так, своеобразными поправками на реальность к утопиям Т. Мора. Ф. Бэкона, Т. Кампанеллы, Дж. Харрингтона и др. ранних утопистов были: “Левиафан” (1651) Т. Гоббса — первая ярко выраженная А. в форме трактата о благоустройстве гос-ва, уподобляемого философом библейскому чудовищу Левиафану; аллегорич. сатира “Басня о пчелах, или Частные пороки — общая выгода” (1714) Б. Мандевиля, повествующая о самопроизвольном крушении идеального сообщества; “Путешествия Гулливера” Дж. Свифта, где в 3-й книге осмеиваются замыслы благодетельной технократии, а в 4-й иронически превозносится воплощенный в соответствии с духом деистской философии и вдохновленных ею утопич. сочинений идеал опрощения и приближения к естеств. состоянию, по сути дела исключающий человечность. К тому же ряду относится и “Расселас” (1759) С. Джонсона.
Т. о., А. 17—19 вв. может в большинстве случаев рассматриваться как сатирич. вспомогат. средство, идеологич. и практич. комментарий к утопич. построениям; как таковая, она лишь изредка обретает самостоят. худож. значимость.
АНТИ — АНТИ
==29
Поскольку А. не -“отменяла” стимулировавших социально-филос. мысль проектов гармония, обществ. строя, постольку значение ее было в принципе положительным, тем более что с развитием науч. социализма противопоставленный ему утопизм приобретал, согласно К. Марксу, реакц. оттенок. Позднее А. противостояла как наивно-техницистским иллюзиям, попыткам представить бурж. прогресс как путь к светлому будущему и механистически разрешить социальные противоречия, так и, напротив, консервативной ностальгии, проектам упразднения научно-технич. прогресса. К кон. 19 в., когда утопия, смыкаясь с научной фантастикой, приобретает статус футурологич. прогноза (“Прогресс,— пишет Г. Дж. Уэллс в 1907,— это реализация утопий”), антиутопич. корректив порождает особый жанр фантастич. “романапредупреждения”, напр.: “Ируон” С. Батлера, “Машина времени” Г. Уэллса, “Наполеон из Ноттинг-хилла” Г. К. Честертона, “Легче азбуки” Р. Киплинга, “Машина останавливается” Э. М. Форстера, “Воспоминания о будущем” Р. Нокса, “R.U.R.” К. Чапека.
В лит. А. 20 в. разоблачение техницистских утопич. прогнозов нередко, однако, окрашено универсальным скептицизмом, обращенным также и к реальным возможностям преобразования общества; объектом сатиры становятся именно социалистич. аспекты утопий. После Великого Октября, когда построение социализма перешло из области мечтаний в область социально-историч. практики и соответственно повысилось значение утопии как мыслит, эксперимента, А. берет на вооружение враждебное социализму и коммунизму либерально-бурж. сознание. При этом действит. черты социалистич. общества экстраполируются, обретают устрашающий тоталитарный антураж и искаженную перспективу, так что А. становится порой орудием антисоциалистич., а иногда и прямо антисов. пропаганды: книги Дж. Оруэлла “1984 год”, Л. Гиббса “Запоздалый конец” (1951), К. Фицгиббона “Когда поцелуи пришлось прервать” (1960), Э. Бёрджесса “Алчущее семя” (1962) и “1985” (1978) и т. д. Со временем в подобных произв. А. теряет признаки жанра романа-размышления и снижается до уровня сенсационного бестселлера, становясь явлением массовой литературы, культивирующей страх перед будущим и демонстрирующей действит. и воображаемые “тотальные” угрозы, от экологической до социальной.
Однако целиком в разряд изделий капиталистич. индустрии А. не переходит. Направленные против апологетики потребительства, сциентизма, технократич. и элитарных социальных теорий, псевдосоциалистич. претензий, реакц. и консервативных идиллий, мн. произведения антиутопич. направленности благодаря специфике жанра несут в себе особо действенный разоблачит, пафос. В ряду А. 20 в., сохраняющих идейную актуальность, такие романы, как “Прекрасный новый мир” О. Хаксли, “Сумасбродная погоня” (1937) Р. Уорнера, “Игра в бисер” Г. Хессе, “Любовь среди развалин” И. Во, “451° по Фаренгейту” Р. Брэдбери, “Очень частная жизнь” М. Фрейна, “Путешествия по Нигилону” А. Силлитоу и др. Жанр А. прослеживается и в совр. сов. лит-ре, особенно в науч. фантастике (напр., “Второе нашествие марсиан” бр. А. Н. и Б. Н. Стругацких),? Араб-оглы Э., В утопич. антимире, <Лит. газ.”, 1972, 23 февр. и 1 марта; Социокультурные утопии XX в., М., 1979; Schuite-Herbruggen H., Utopie und Anti-Utopie; von der Strukturanalyse zur Strukturtypologie, Bochum-Lapgendreer, 1960; W a 1s h C., From Utopia to nightmare, L., 1962; Hillegas M., The future as nightmare: H. G. Wells and the anti-Utopians, N.Y., 1967. В. С. Муравьев.
АНТИФРАЗ(ИС) (греч. antiphrasis), употребление слова в противоположном смысле: “этот Крез” — о нищем; “Откуда, умная, бредешь ты, голова?” (И. А. Крылов) — об осле; А. — самая частая форма иронии как тропа. Ср. Астеизм. м. л. Гаспаров.
К оглавлению
==30 АНТИ — AHTO
АНТИЧНОЕ СТИХОСЛОЖЕНИЕ, стихосложение греч. и лат. поэзии 8 в. до н. э.— 6 в. н. э., разновидность метрического стихосложения; такие отд. явления, как эолийские лирич. размеры (первоначально силлабические) и сатурнийский стих (первоначально тонический), были ассимилированы метрич. стихосложением. Единицей долготы в A.c. служит доля — мора; краткий слог (^) равен одной море, долгий (—) — двум. Повторяющаяся группа долгих и кратких слогов наз. стопой. Важнейшие стопы: 3-морные — ямб (^ —), хорей, или трохей (—^), трибрахий (^^^/); 4-морные — спондей (— —), дактиль (—^--"^), анапест (^^ —); 5-морные — бакхий с антибакхием (^——, ——^), амфимакр (—^—) и 4 пеона (— ^-/ ^ ^, ^ — ^ ^, ^ ^ — ^, \^ ^ ^-/ —); 6-морные—молосс (———), хориямб (—^^/—), антиспаст (^——^) и 2 ионика (\^^——, ——<J^i); 7-морные—4 эпитрита (^———, —^ — —, — —^ —, — — —^). Короткие 3-морные (иногда и 4-морные) стопы обычно объединяются в пары — диподии. Стих в принципе состоит из одинаковых стоп и носит соответствующее назв.: дактилич. гекзаметр (6 стоп), ямбич. триметр (3 диподии), трохеич. тетраметр (4 диподии) и пр. Однако в этом стихе равнодольные стопы могут заменять друг друга, хотя и с нек-рыми ограничениями (так, в дактилич. гекзаметре стопа дактиля может заменяться стопой спондея, но не стопой анапеста), а при перемене темпа произнесения могут заменять друг друга даже неравнодольные стопы (так, в ямбич. триметре ямб может заменяться убыстренным спондеем и, реже, убыстренными дактилем и анапестом). Все это создает чрезвычайное богатство ритмич. вариаций в пределах постоянного такта — стопы. Разнообразие ритма усиливается использованием передвижной цезуры — словораздела, к-рый рассекает одну из средних стоп и делит стих на 2 полустишия, одно с нисходящим ритмом (—'-.'...), другое с восходящим (^ —...). Такие стихи были наиболее употребительны в речитативной лирике, эпосе и драме; в песенной лирике наряду с ними употреблялись более сложно построенные стихи с переменным тактом-стопой — логаэды. Здесь периодичность повторения стоп проявляется не в пределах одного стиха, а в пределах группы стихов — строфы (см. Алкеева строфа, Сапфическая строфа). Такие строфы порой достигали большого объема и сложности (напр., в хоровой лирике Пиндара). А. с. опиралось на смыслоразличит. роль долгот и краткостей в греч. и лат. яз.; в средние века, когда различие долгот и краткостей в языке утратилось, А. с. уступило место силлабич. и силлабо-тонич. визант. и лат. стиху, хотя по традиции метрич. стихи продолжали писаться еще очень долго. В переводах на новые языки “размерами подлинника” принято ритмически сильные места (см. Арсис и тезис) передавать ударными слогами, а слабые — безударными, м. Л. Гаспаров. АНТИЧНЫЕ ЛИТЕРАТУРЫ, см. Греческая древняя литература. Римская литература. Эллинистическая литература.
АНТОЛОГИЯ (греч. anthologia, букв. — собрание цветов), назв. сб-ков, содержащих избр. стихи, изречения, отрывки из произв. разных авторов или же представляющих лит-ру определ. народа, периода, лит. течения и т.п. Получила распространение с древнейших времен в странах Востока. Составителем первой греч. А. считают поэта Мелеагра (60 до н. э.). В др.-рус. лит-ре широко бытовали рукописные А. (т. н. “изборники”). В нач. 19 в. в России А. назывались лишь сб-ки антич. поэзии, а антологическими — стихи, написанные на мотивы и в манере антич. авторов.
АНТОНИМЫ (от греч. anti- — против и onyma — имя), слова с противоположным значением. Антонимич. пары возможны только для слов, принадлежащих к одной и той же части речи и выражающих качеств. признак или свойство, мера проявления к-рого
может быть разной (“богатый”—“бедный”, “быстро”—“медленно”, “смелость”—“трусость”), либо действие, имеющее определ. направленность (“приход”—“уход”, “поднимать”—“опускать”), либо ориентировку в пространстве и времени (“верх”—“низ”, ^поздно”—“рано”, “начинать”—“кончать”). Многозначность слов объясняет наличие у одного и того же слова неск. А., напр. “низкий”—“высокий” (дом), “низкий”—“благородный” (поступок). А. широко используются в публицистич. и худож. речи (особенно в поэзии) как стилистич. средство создания смыслового контраста (см. Антитеза).
В. Л. Виноградов.
АНТОНОМАЗЙЯ (греч. antonomasia, от antonomazo — называю по-другому), троп, относящийся к имени лица, разновидность синекдохи (“галилеянин” вместо “Иисус”— род вместо лица; “Ментор” вместо “наставник”— лицо вместо рода) или перифраза (“земли колебатель” вместо “Посейдон”). М. Л. Гаспаров. АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА, эволюционная школа, направление в европ. этнографии и фольклористике 2-й пол. 19 в., гл. обр. в брит. культурной антропологии (отсюда назв.). Сформировалась под влиянием эволюц. учения: представители А. ш. (Э. Б. Тайлор, А. Ланг, Дж. Фрейзер и др.) считали универсальным историч. законом прогрес. и единообразное развитие культуры от низших простейших форм (первобытная культура) к цивилизации у всех народов вне расовых, региональных и др. ограничений. Фундаментальными в разл. течениях А. ш. представлялись к.-л. конкретные феномены культуры или “элементарные идеи”: вера в духов (анимизм Тайлора) или магия (Дж. Фрейзер) послужили основой для развития религии и мифологии (см. Мифы); “пережитки” (обычаи, смысл к-рых утерян) этих фундамент. феноменов сохранялись в фольклоре, корни мотивов и образов к-рого школа искала в этнографии (ср. “историческую поэтику” Александра Н. Веселовского). Пути эволюции отд. явлений рассматривались при этом изолированно: поэзия возникла из разг. речи, ритмизированной во время обрядов, метафора и миф — из фантастич. аналогий (радуга — лук бога или мост) и ограниченности естеств. языка, описывающего явления природы и т. д. При этом мифология понималась преим. как донауч. средство объяснения мира “дикарем-философом”; ее поэтич. содержание почти не исследовалось. А. ш. развила сравнит. метод мифологической школы, собрав огромный материал по этнографии и фольклору народов мира, и заложила основы его классификации (по аналогии с естественнонауч. классификациями). Единство культуры и закономерность этапов ее эволюции А. ш. выводила из психического единства человечества (см. Самозарождения сюжетов теория в фольклоре). Учение Тайлора о первобытных “пережитках” в культуре совр. народов и концепция Фрейзера об изначальности ритуала, как и эволюционный метод А. ш. в целом, повлияли на формирование ритуальномифологической критики и ряд направлений в этнографии и фольклористике.
0 Тэйлор Э., Первобытная культура, пер. с англ., М., 1939; Коккьяра Д ж.. История фольклористики в Европе, пер. с итал., М., 1960; Фрезер Дж., Золотая ветвь, пер. с англ., М.,1980.
В. Я. Петрухин. АНТРОПОНЙМИКА (от греч. аnthrфpos — человек и onyma — имя), раздел ономастики, изучающий антропонимы (собств. имена людей), их происхождение, развитие и функционирование. К антропонимам относятся имена личные, отчества, фамилии, прозвища, псевдонимы. Функционирование имен личных в худож. лит-ре изучает А. поэтическая. Выбор имени персонажа произв. обусловлен худож. задачами. Имя входит составной частью в характеристику персонажа, выполняя назывную, или стилистич., а иногда и социально-идеологич. функции. Соответственно с этим имена персонажей делятся на неск. типов: нейтральные (Ростов, Иван Ильич у Л. Н. Толстого); стилистически окрашенные — с положит, и
отрицат. оценкой (Правдин, Стародум у Д. И. Фонвизина; Собакевич у Н. В. Гоголя); вымышленные “экзотические” имена (Илаяли у К. Гамсуна, Ассоль у А. Грина); прозвищные (дед Щукарь у М. А. Шолохова) и т. п. Нередко нейтральные имена приобретают экспрессивную окраску и становятся нарицательными (гоголевский Акакий Акакиевич, Обломов у И. А. Гончарова). Особый разряд имен составляют
Псевдонимы. В. П. Нерознак.
“АОНЙДЫ, или Собрание разных новых стихотворений” (лат. Aonides — одно из назв. муз), альманах, изд. в 1796—99 в Москве Н. М. Карамзиным. Вышли 3 книги, содержавшие лирич. стихи Карамзина, Г. Р. Державина, И. И. Дмитриева, В. В. Капниста, М. М. Хераскова, Е. И. Кострова. АПОКАЛИПСИС (греч. apokalypsis — откровение), Откровение Иоанна Богослова (в христ. предании — апостола и евангелиста), заключит, кн. Нового завета (см. Библия); предположительно 95— 96 годы; на греч. яз.; по форме — послание. А. содержит ряд пророческих видений, возвещающих о конце света: временном торжестве антихриста, втором пришествии Христа, его последней битве и победе над дьяволом, воскресении мертвых, Страшном суде и Небесном Иерусалиме (ср. т. н. “малый А.”, напр. Мк 13; характерная для последнего атмосфера катастрофич. напряженности в А. разрешается в заданном первыми главами литургич. ритме). Загадочное упоминание о тысячелетнем царстве Христа с праведниками не имеет аналогий в Новом завете.
|