ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ 135 страница

 

они стали чертами конкретных индивидуальных стилей (напр., “Остров пингвинов” А. Франса, •“Война с саламандрами” К. Чапека, “Мастер и Маргарита” М. Булгакова, совр. жанры научно-фантастич. и юмористич. лит-ры).

 

φ Οаклина Л. Я., Иск-во иносказат. речи. Эзоповское слово в худож. лит-ре и публицистике, Саратов, 1971. В. П. Григорьев.

 

ЭКВАДОРСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, лит-ра народа Эквадора. Развивается в осн. на исп. яз. Памятники доколон. периода не сохранились. Колон, период (нач. 16 — нач. 19 вв.) представлен анонимной элегией на яз. кечуа, поев. последнему инкскому правителю Атауальпе, стихами X. де Эвии и X. Б. Агирре в духе гонгоризма. Историч. труд X. де Веласко “История королевства Кито”, а также филос. и политич. соч. Ф. X. Э. де Санта-Крус-и-Эспехо, сыгравшие значит, роль в пробуждении нац. самосознания, идейно подготовили борьбу за независимость Эквадора. В годы Войны за независимость 1810-^-26 развернулось творчество перуано-эквадор. поэта X. X. Ольмедо, героич. ода к-рого “Победа при Хунине. Песнь Боливару”, содержащая элементы романтизма, вызвала общеконтинент. резонанс. Начиная с 1830-х гг. до кон. 19 в. в лит-ре преобладал романтизм. В годы диктатуры Г. Гарсии Морено (с 1859) появились произв. известного политич. публициста X. Монтальво, автора сб-ков эссе и филос. соч. “Семь трактатов”, “Катилинарии” и др., где он бичевал деспотизм и коррупцию, каудильизм, алчность духовенства, выступал защитником индейцев. Политич. противником Монтальво был X. Л. Мера, романтик, автор первого эквадорского романа “Куманда” (1879). В кон. 19 — нач. 20 вв. эквадорская поэзия развивается в русле модернизма (А. Борха). В прозе заметно влияние натурализма, что сказалось в первом нац. реалистич. романе “К берегу” (1904) Л. Мартинеса, родоначальника совр. Эквадор, прозы. Обострение социальных противоречий в 30-х гг., рост экономич. зависимости от иностр. капитала сказались и в культуре Эквадора, что нашло выражение прежде всего в усилении широкого лит. идеологич. течения под назв. индеанизм, представители к-рого показывали социальную трагедию индейцев и стремились защитить их Интересы. Первый индеанистский роман в Эквадоре —“Серебро и бронза” (1927) Ф. Чавеса. Расцвета индеанистская проза достигла в творчестве X. Икасы, рассказы и романы к-рого изображают нечеловеческие условия жизни индейцев и метисов в условиях расовой дискриминации. Писатели-индеанисты жили гл. обр. в г. Кито. Другой крупный культурный центр страны — г. Гуаякиль. Т. н. гуаякильская группа писателей, объединившая в 1930 Д. Агилеру Мальту, X. Гальегоса Лару, Э. Хиля Хильберта, изображала гл. обр. жизнь трудящихся прибрежной тропич. зоны, их борьбу против капиталистич. эксплуатации (совм. сб. рассказов “Те, кто уходят”). Позднее к ним примкнули мастер реалистич. новеллы о “маленьком человеке” города и деревни X. де ла Куадра и романист А. Пареха Диескансеко. В 1940—70-х гг. Пареха Диескансеко создал цикл романов из жизни Эквадор, общества начиная с 1920-х гг., под общим назв. “Новые годы” (первый из них —“Предупреждение”, последний из опубликованных —“Мантикора”). Прозаики А. Ортис и Н. Эступиньян Бас рисуют быт и борьбу Эквадор. негров. С индеанист. романами выступают А. Рохас, А. Куэста-и-Куэста и др. Крупнейший Эквадор, поэт 20 в.— X. Kappepa Андраде. Один из гл. мотивов его поэзии — филос. раздумья о природе (“Поэтические вехи”). Поэзия Карреры Андраде выразила магистральную тенденцию в развитии совр. лат амер. лит-ры—коренную связь с нац. действительноотью и причастность к общечеловеческим проблемам. В психол. прозе П. X. Веры, Р. Диаса Икасы нашли отражение темы города и совр. политич. борьбы в Эквадоре. В стихах X. Э. Адоума преобладают революц. и социально-критич. мотивы. Эссеистика и публицистика представлены произв. Б. Карриона, Г. Р. Переса и др.

 

• В а г г е г a I. J., Historia de la literatura ecuatoriana, Quito, 1960; Arias A., Panorama de la literatura ecuatoriana, Quito, 1971 С. П Мамонтов.

 

ЭКЗЕГЕТИКА (греч. exegлtikй, от exegйomai — истолковываю), то же, что герменевтика, учение о способах науч. прочтения, понимания, филологич. толкования и комментирования к.-л. лит. произведения в сочетании с реконструкцией его текста (как правило, древнего произв., смысл к-рого затемнен вследствие большой давности и недостаточной сохранности источников); органич. часть текстологии. Понятие “Э.” теперь мало употребительно и перекрывается более широким понятием интерпретации, имеющим в виду также и новую лит-ру. л. л. Гришунин. ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ влитературе(от позднелат. exsistentia — существование), течение, выявляемое с достаточной отчетливостью гл. обр. во Франции накануне, в годы 2-й мировой войны 1939—45 и сразу же после нее; представлено писателями, одновременно выступавшими как философы-экзистенциалисты: Г. Марсель (религ. ветвь), Ж. П. Сартр, С. де Бовуар, А. Камю (атеистич, ветвь). Значительно шире, хронологически и географически, распространены умонастроения экзистенциалист, толка: помимо франц. лит-ры (А. Мальро, Б. Виан, А. Френо, отчасти Ж. Ануй), также в исп. (М. де Унамуно), амер. (Н. Мейлер, Дж. Болдуин), англ. (А. Мёрдок,У. Голдинг), зап.-герм. (X. Э. Носсак, поздний А. Дёблин), япон. (Абэ Кобо) и др. лит-рах. Зачастую, однако, причастность к Э. отвергается самими писателями, что делает его границы зыбкими, а отнесение к нему тех или иных имен спорным. Предельная напряженность переживания кризиса бурж. цивилизации 20 в. как невозместимого износа в ней духовного смысла и ценностей; метафизич. освящение этой “смыслоутраты” через отсылку к извечному трагизму смертного “человеческого удела”; тщетные намерения его преодолеть (нередко — попросту претерпеть), перестраивая изнутри миросозерцат. установки самой личности, покинутой в одиночестве среди враждебности сущего,— все эти признаки, особенно выпукло обозначающиеся в Э., побуждают усматривать перекличку с ним всякий раз, когда произв. крупных мастеров слова обнаруживают сходное звучание, хотя бы оно и возникало вполне независимо от Э. как философии (особенно разработанной в Германии М. Хайдеггером и К. Ясперсом), но на той же духовно-историч. почве. При таком расхожем расширит. словоупотреблении понятие “Э. в лит-ре” покрывает разномастный поток явлений, к-рые отмечены трагич. гуманизмом, заостренным до болезненной ущербности и обретающим своих предтеч в Б. Паскале, С. Кьеркегоре, Ф. Ницше, Ф. Кафке, в рус. культуре — в Л. Шестове, Н. А. Бердяеве и в односторонне (при посредничестве последних) истолкованном Ф. М. Достоевском.

 

Театр и проза Э. во многом вырастают из самого способа мышления экзистенциалистов, отличного от традиц. идеалистич. философствования и близкого к писательскому видению жизни.

 

Экзистенциальный мыслитель берет явления единичными, не остраненно-аналитически, а непосредственно — во многом так, как их порой “схватывает” мыслящий образами писатель. На франц. почве, с выработанной здесь за века обостренной чуткостью к худож. возможностям всякого очередного умств. течения и привычным издавна совмещением в одном лице мыслителя и мастера слова, эта “врожденная предрасположенность” Э. к стыковке со словесностью сразу же была четко распознана и взята на вооружение.

 

Сложность “возврата к единичному” в лит-ре Э. состоит, однако, в том, что он не есть непроизвольное тяготение, а философски обоснованная установка (необходимость выбора самого себя в трагич. “пограничных ситуациях”), растолкованная прямо на страницах книги “правда” бытия, почти “урок”.

 

ЭКВА — ЭКЗИ

 

==505

 

Сеылка — прямая или косвенная, но неизменно улавливаемая — на всепокрывающе-последние условия земной участи человека (подверженность страданию, немощам и смерти, непроницаемость “другого”) и подача всякого решит, поступка так, будто им закладывается краеугольный камень целой мировоззренчески-ценностной постройки,— неотъемлемые структурные признаки подчеркнуто фияос.-интеллектуалист. лит-ры Э. Подмена картины сущего в себе бытия возникающим по его поводу самосознанием ведет в ней к личностной мифологизации (независимо от того, умещается ли последняя в рамки житейского правдоподобия или отливается в притчевое иносказание, провозвестником к-рого для 20 в. почитается присвоенный экзистенциализмом Кафка). Подчеркнутый нажим, сдвиг жизненной достоверности отнюдь не тождественны здесь реалистич. заострению, а оборачиваются зашифровкой того, что не понято, зато пережито самой личностью, в зримых символич. “иероглифах ”-мифологемах, сопрягающих предельную осязаемость деталей с фантастичностью целого и либо заимствованных у древних (“Мухи” Сартра, “Антигона” Ануя), либо придуманных заново (“Чума” Камю, “Повелитель мух” Голдинга, “Женщина в песках” Абэ Кобо). А поскольку осн. модусы бытия в Э.— это заброшенность, страх, муки совести, положение “отчужденного” человека во враждебном ему мире, постольку в иносказание вкладываются по преимуществу тревога, угнетенность, смятение. С помощью такой метафорич. онтолигизации Э. в лит-ре как бы “обживает” бытие, делает его если не познанным, то опознаваемым.

 

Согласно Мальро, одному из первых провозвестников экзистенциалист, умонастроения во Франции, трагич. миросозерцание 20 в. имеет своим гл. источником (на к-рый вслед за тем будет “оглядываться” весь Э. в лит-ре) выветривание христианства, “смерть бога” в душах; взамен повсюду утверждается первая на земле безрелиг. цивилизация. Предоставленной лишь самой себе, осаждаемой отовсюду пустотой “небытия” личности нашего столетия тем не менее надлежит “действовать без надежды на успех” (“Миф о Сизифе” Камю).

 

На первых порах, в канун и сразу после разгрома Франции (1940), повести Сартра (“Тошнота”) и Камю (“Посторонний”) посвящены горьким размышлениям об изгнанничестве человека во Вселенной, о суетной опустошенности гражд., служебной, семейной, да и всякой совместной жизни. Залог подлинности видится в том, чтобы бестрепетно взглянуть в лицо трудной истине мира и посреди хаоса заявить о своей безграничной свободе; эта личностная свобода, самодостаточная и самодовлеющая, скоро обнаружила свое родство с нигилистич. ницшеанством (“Калигула” Камю). Между тем сами приверженцы Э. примкнули к Движению Сопротивления; умонастроению их рядовых соотечественников, отвергавших “рассудительное пораженчество”, оказался созвучен стоический (Камю) или мятежный (Сартр) вызов властям земным и небесным. При такой проверке историей свободе Э. пришлось размежеваться с лозунгом “Все дозволено”, к-рый мог быть выведен из ее ценностной неопределенности, и наметить критерии выбора в пользу гуманистич. целей (“Мертвые без погребения” и “Дороги свободы” Сартра. “Письма к немецкому другу” и “Чума” Камю; “Чужая кровь” С. де Бовуар). Свобода отныне мыслится в тесном переплетении с ответственностью; благо “других”, ближних и дальних, при совершении поступка признается непременно подлежащим учету. Сама писательская работа — раньше она истолковывалась как “чистый” метафизич. бунт — теперь рассматривается вовлеченной в поток истории и призванной быть граждански-гуманистич. служением (Сартр—эссе “Что такое литература?”, 1947; Камю —“Шведские речи”, 1957). '

 

==506 ЭККЛ—ЭКРА

 

Однако в дальнейшем, в годы “холодной войны”, Э. в лит-ре переживает разброд и постепенно клонится к закату. Камнем преткновения для него явилась необходимость перейти от сугубо оборонит, сопротивленчества к преобразующему действию в истории, притом, что сама эта история по-прежнему воспринималась как вместилище коварного неразумия^ и средоточие подвохов (Камю -—(Праведные”; Сартр.— “Дьявол и господь бог”). Филос.-лит. схватки (полемика вокруг “Бунтующего человека” Камю) по поводу цели и средств ее достижения, нравственности и революции (см. их описание в “Мандаринах” С. де Бовуар) быстро достигли предельного политико-идеологич. накала и завершились расщеплением Э. на враждующие кружки, ускорив его упадок. Во 2-й пол. 50-х гг. история течения исчерпана. Другие филос. и лит. школы (-“новый роман”, “театр абсурда” — см. Абсурда драма) теснят Э., впитывая в себя отдельные, преим. ущербно-мизантропические его мотивы. Идеологич. “промежуточность” как источник неустранимых филос.-лит. колебаний Э. неоднократно подвергалась критике со стороны марксистов.

 

• Соловьев Э. Ю., Экзистенциализм, <Вопросы философии”, 1966, № 12; 1967, № 1; Совр. экзистенциализм. M., 1966; Гайденко П. П., Трагедия эстетизма. Опыт характеристики миросозерцания Серена Киркегора. М., 1970; Латынина?.Ή., Δостоевский и экзистенциализм, в сб.: Достоевский — художник и мыслитель, М., 1972; Беликов ский С. И„ В поисках утраченного смысла. Очерки лит-ры трагич. гуманизма во Франции, М., 1979; Писатели Франции о лит-ре, пер. с франц., М., 1878, с. 250—56, 265—67, 288—97; Мальро А., Из книги “Бренный человек и лит-ра”, <ВЛ”, 1979, Ns l; Камю А., Из филос. эссеистики, <ВЛ>, 1980, JMo 2; К о с с а к Е., Экзистенциализм; в философии и лит-ре, пер. с польск., М., 1980. С.И. Великовскцй-

 

“ЭККЛЕЗИАСТ”, “Екклесиаст” (греч. ekklesiastes, перевод др.-евр. qoheleth — проповедующий в собрании), одна из наиб. поздних книг Библии (4 или 3 вв. до н. э.), памятник др.-евр. афористич. лит-ры.

 

Авторство долгое время приписывалось царю Соломону (жившему в 10 в. до н.э.)—и это не простое недоразумение. Автор <Э.” не только надписывает над своей книгой имя Соломона: <сын Давидов, царь в Иерусалиме” (обычай приписывать сб-ки афоризмов “мудрым” царям искони существовал в др.-воет лит-ре), но по-настоящему <входит в образ” царя Иудеи, вводя сопряжение двух планов—исповедально-личного и легендарно-исторического. Эта сознательность приема, Blcyc к многозначит “разыгрыванию” читателя — черты, резко выде ляющие “Э.” на общем фоне др.-воет лит-ры.

 

Осн. мотив “Э.” — бесполезность попыток всесторонне охватить жизнь, подчинить ее себе на практике или исчерпать мыслью. Все эти попытки — hebel — “дуновение”, т е. “тщета”: <суета сует и все — суета!” “Глупости”, к-рая надеется управлять жизнью, и традиц. •“премудрости”, к-рая надеется объяснить жизнь, Э. противопоставляет мудро-недоверчивое участие в жизни с ее непрочными, но подлинными радостями.

 

По мысли автора “Э.”, все — от бога, но безнадеж но стараться разгадать его замыслы, ибо всегда сохраняет значение идея непостижимости, запределЬности грозного и равнодушного к человеческим усилиям бога. Автор не сомневается в бмтии бога, но сомневается в религии как одной из разновидностей человеческой “суеты”. Такой синтез мистики и фатализма с дерзким и трезвым здравомыслием предвосхищает духойный склад, к-рый в течение веков будет характерным для философии Востока.

 

Для описания, фйлос. позиции <Э.” знаменательно, что· горечь и скорбь “мудрости” (<во многой мудрости много печали”) автор связывает с законом вечного повторения: “ничего нового нет: под солнцем”, “всё — из праха, и всё возвратится в прах”,/т. е. жалуется на ту самую'стабильность возвращающегося к себе космоса, к^рвя для греч. поэтов И философов была источником утешения, даже восторга. Здесь “вечное возвращение” оценено как невыносимая и неизбывная бессмыслица бытия. В этом специфика скепсиса “Э:”: автор мучительно сомневается (а значит, остро нуждается) не в -ми ровой гармоний, а в мировом смысле, он утратил не божеств. космос, а священную историю. " ' - -

 

Изд. в рус. пер.: Книга Экклесиаст; пер- и комментарии И..Дьяконова, в кн.: Поэзия и проза Др. Востока, М., 1973.

 

С. С. АверцнЧев.

 

ЭКЛОГА (от греч. ekloge—отбор), жанровая форма буколической поэзии....,', ЭКРАНИЗАЦИЯ, воссоздание средствами кино и телевидения произведения иного рода иск-ва (лит-ры, театра, в т. ч. оперы, балета). Э. (как и инсценировка) осуществляется при посредстве сценария. На первых порах сводясь к иллюстрации, к “живым картинам”, навеянным сюжетом известных произв., Э. в дальней шем обретает все большую глубину интерпретации

 

лит-ры и одновременно худож. самостоятельность. Истолкование становится порой полемическим (напр., фильм “Евангелие от Матфея” П. П. Пазолини, дословно придерживаясь текста Священного писания, в то же время отмечен спором с традиц. христианством), нередко сопровождается изменением историч. и нац. колорита, места действия (фильм А. Куросавы, перенесшего действие “Идиота”?. Μ. Δостоевского в япон. город после 2-й мировой войны 1939—45). “Оптимальной” Э. принято считать такую, когда целью кинематографистов становится создание зрелищной аналогии экранизируемому произв., перевод его на язык кино с сохранением гл. особенностей содержания и стиля. При этом естественны отказ от “буквализма перевода”, сокращение побочных линий, концентрация действия, связанная с огранич. длительностью киносеанса (хотя, напр., “Война и мир” Л. Н. Толстого экранизирована С. Ф. Бондарчуком в 4 сериях, а “Сага о Форсайтах” Дж. Голсу орси превращена англ. режиссерами в телефильм из 26 серий). Подобный тип Э. утвердился с приходом звука, со становлением “прозаического кино” и романной формы на экране.

 

φ Οогожева Л., Из книги в фильм, М., 1961; Фрадкин Л., Второе рождение. Нек-рые вопросы экранизации, М., 1967.

 

ЭКСЛИБРИС (от лат. ex libris — из книг), или книжный знак, художественно исполненная этикетка, указывающая на принадлежность книги определ. лицу или б-ке; приклеивается на внутр. стороне верхней крышки переплета. Родина Э.— Германия (А. Дюрер). Первый рус. Э., рисованный от руки, принадлежит игумену Досифею. Печатные Э. появились в России в петровскую эпоху и изображали преим. гербы владельцев. Постепенно на смену гербовым пришли сюжетные Э. Сюжет рисунка Э. и девиз характеризуют интересы, вкусы владельца книги, являются средством передачи заветной мысли, сконцентрированной в одном образе. Напр., в центре Э. Г. Гауптмана изображено пламенеющее сердце и начертан девиз драматурга “Ex corde lux” (“Из сердца свет”). Среди рус. художников развитию Э. содействовали А. Бенуа, М. Врубель, В. Васнецов, Б. М. Кустодиев и др.

 

И з д.: Экслибрисы художников Российской федерации. 500 экслибрисов, сост. Е. Минаев, (M., 1971].

 

φ Θ в ас к У. Г., Описание рус. книжных знаков, в. 1—3, M., 1905—18; Минаев В., ФортинскийС., Экслибрис, М., 1970; И венски и С. Г., Мастера рус. экслибриса. Л., 1973; его же, Книжный знак. История, теория, практика худож. развития, М., 1980.

 

ЭКСПОЗИЦИЯ (от лат. expositio — изложение, объяснение), компонент сюжета: изображение жизни персонажей в период, непосредственно предшествующий завязке и развертыванию конфликта, что отличает ее от предыстории (Vorgeschichte), к-рая сообщает читателю о далеком прошлом героя и освещает формирование его характера. В Э. обычно даются сведения о тех обстоятельствах, к-рые составляют фон действия. В зависимости от худож. замысла автора Э. может быть прямой, т. е. следовать до завязки (в “Паломничестве Чайльд-Гарольда” Дж. Байрона), или задержанной: идти после завязки (в “Бесах” Ф. М. Достоевского) или развязки (“Легкое дыхание” И. А. Бунина) или даже в конце повествования (заключит. главы “Двух капитанов” В. А. Каверина). В отличие от пролога не выделяется в композиционно самостоятельное звено текста. В. л. Калашников. ЭКСПРЕССИОНИЗМ (от лат. expressio — выражение), направление иск-ва и лит-ры, развивавшееся в Германии примерно с 1905 по 1920-е гг. и отразившееся в культуре ряда других стран. Термин впервые употребил в печати в 1911 X. Вальден—основатель экспрессионистского журн. “Штурм” (“Der Sturm”). Э. возник как отклик на острейший социальный кризис 1-й четв. 20 в. (включая 1-ю мировую войну 1914—18 и последовавшие революц. потрясения). Социальнокритический пафос отличает мн. произв. Э. от других авангардистских (см. Авангардизм) течений (кубизма, сюрреализма). Протестуя против мировой воины и социальной несправедливости, против бездуховности

 

жизни и подавленности личности социальными механизмами, а иногда и обращаясь к революц. теме, мастера Э. совмещали протест с ужасом перед хаосом бытия. Кризис совр. цивилизации представал в произв. Э. одним из звеньев апокалиптич. катастрофы.

 

Принцип всеохватывающей субъективной интерпретации действительности, возобладавший в Э. над миром первичных чувств, ощущений (составлявших первооснову худож. образа в импрессионизме), обусловил тяготение к абстрактности, обостренной эмоциональности и фантастич. гротеску. Ярче всего принципы Э. выявились в иск-ве Германии и Австрии.

 

В литературе в преддверии Э. стоят Г. Тракль (Австрия), Г. Хейм, Э. Штадлер (Германия); в их трагич. лирике жизнь была воспринята в аспекте стремит, движения, рожденного не только ритмом совр. цивилизации (как в итал. футуризме), но и ощущением близившихся историч. переломов, чувством зависимости личности от социального бытия. Аналогичная тема нашла развитие в лирич. поэзии Г. Венна, И. Бехера, Я. Ван-Годдиса, Ф. Верфеля, Эльзы Ласкер-Шюлер, риторично-напряженной до экзальтации, ломающей традиц. нормы стилистики, версификации, синтаксиса, а также в драме, особенно публицистической (В. Газенклевер, Г. Кайзер, Л. Рубинер, Э. Толлер, Ф. фон Унру, X. X. Янн), превращавшейся в страстный авторский монолог, в прозе (ранний А. Дёблин, Г. Мейринк, Л. Франк, К. Эдшмид; близко к Э. стоял Ф. Кафка), в к-рой господствовало лирич. или гротескно-фантастич. начало.

 

В центре худож. вселенной Э.— истерзанное бездушием совр. мира, контрастами живого и мертвого, духа и плоти, “цивилизации” и “природы” сердце человека. Преображение действительности, к к-рому страстно призывали мн. экспрессионисты, должно было начаться с преображения сознания человека. Худож. следствием этого тезиса явилось уравнивание в правах внутреннего и внешнего: потрясенность героя, “ландшафт души” представлялись как потрясения и преобразования действительности. Э. не предполагал изучения сложности жизненных процессов, мн. произв. мыслились как воззвания. Иск-во же левого Э. по самой сути агитационно: не “многоликая”, полнокровная, воплощенная в осязат. образах картина реальности (познание), а заостренное выражение важной для автора идеи, достигаемое путем любых преувеличений и условностей.

 

Писатели Э. (наряду со мн. художниками) группировались вокруг журн.: “Штурм” (1910—32), в целом далекого от острых политич. проблем, “Акцион” (“Die Aktion”, 1911—33), социально насыщенного, антивоенного, проникнутого гуманистич. и нередко революц. идеями, и созвучного ему нем. журн. “Вайсен блеттер” (“Die wei?en Blдtter”, 1913—21), выходившего в Швейцарии. Эволюция отд. мастеров (напр., Бехера, Ф. Вольфа, Р. Леонгарда) уже в кон. 20-х гг. привела их в русло социалистического реализма.

 

Экспрессионистич. веяния ощутимы в лит-ре Бельгии, стран Скандинавии, Венгрии, Румынии, Югославии (Хорватии), позднее — Польши и США. В рус. Лйт-ре тенденции Э, проявились в творчестве Л.Н.Андреева. Наиболее заметны его традиции в совр. поэзии ФРГ, в прозе Г. Грасса, драматургии П. Вайса и В. Борхерта, М. Фриша и Ф. Дюрренматта.

 

' φ έкспрессионизм. Драматургия. Живопись. Графика. Музыка. Киноиск-во. Сб. ст., М., 1966. Н. С. Павлова.

 

ЭКСПРОМТ [от лат. exprom(p)tus — готовый], разновидность импровизации — стихотв. миниатюра, сочиненная устно или написанная быстро, без обдумывания; по содержанию это обычно мадригалы, эпиграммы, шутки (“В молчаньи пред тобой сижу” А. С. Пушкина), реже серьезная лирика (“Слезы людские, о слезы людские...” Ф. И. Тютчева).

 

М. Л. Гаспаров.

 

ЭКСЛ — ЭКСП

 

==507

 

ЭЛЕГИЧЕСКИЙ ДИСТИХ, двустишие, состоящее из гекзаметра и пентаметра..Вошел в употребление в греч. речитативной лирике 8—7 вв. до н. э., закрепился в жанрах элегии, эпиграммы, а затем ив других, вплоть до эпоса (“Наука любви” Овидия и др.). В новоевроп. поэзии употребляется преим. в переводах и стилизациях антич. образцов (“Труд”, “На статую играющего в свайку”, “На перевод Илиады” А. С. Пушкина и др.). м. л. Гаспаров. ЭЛЕГИЯ (греч. elegeia, от elegos — жалобная песня), лирич. жанр, стихотворение средней длины, медитативного или эмоцион. содержания (обычно печального), чаще всего — от первого лица, без отчетливой композиции. Э. возникла в Греции в 7 в. до н. э. (Каллин, Тиртей, Феогаид), первоначально имела преим. морально-политич. содержание; потом, в эллинистич. и рим. поэзии (Тибулл, Пропорций, Овидий), преобладающей становится любовная тематика. Форма антич. Э.— элегический дистих. В подражание антич. образцам Э. пишутся в лат. поэзии средних веков и Возрождения; в 16—17 вв. Э. переходит в новоязычную поэзию (П. Ронсар во Франции, Э. Спенсер в Англии, М. Опиц в Германии, Я. Кохановский в Польше), но долго считается второстепенным жанром. Расцвет наступает в эпоху предромантизма и романтизма (“унылые Э.” 'Т. Грея, Э. Юнга, Ш. Мильвуа, А. Шенье, А. Ламартина, “любовные Э.” Э. Парни, реставрация антич. Э. в “Римских элегиях” Гёте); затем Э. постепенно теряет жанровую отчетливость и термин выходит из употребления, оставаясь лишь как знак традиции (“Дуинские элегии” Р. М. Рильке, “Буковские элегии” Б. Брехта).

 

8 рус. поэзии Э. появляется в 18 в. у В. К. Тредиаковского и А. П. Сумарокова, переживает расцвет в творчестве В. А. Жуковского, К. Н, Батюшкова, A.C. Пушкина (“Погасло дневное светило...”, “Редеет облаков...”, “Безумных лет угасшее веселье...”), Е. А. Баратынского, Н. М. Языкова; со 2-й пол. 19 и в 20 вв. слово <Э.” употребляется лишь как заглавие циклов (А. А. Фет) и отд. стих. нек-рых поэтов (А. А. Ахматова, Д. С. Самойлов). См. также Медитативная лирика.

 

9 Φ ρ θ з м а н Л. Г., Жизнь лирич. жанра. Рус. элегия от Сумарокова до Некрасова, М., 1973. М. Л, Гаспаров.

 

ЭЛИЗИЯ (лат. elisio, букв.— выталкивание), в стихосложении: выпадение одного из двух гласных звуков при встрече двух гласных на стыке слов; звук может слышаться, но в счет слогов не идет (теряет метрич. значимость). Употребительна в лат., франц., итал., исп. стихе; в рус. стихе не употребляется. См.

 

Хиатус. М. Л. Гаспаров.

 

ЭЛЛИНИЗМ, понятие, введенное в науку об античности нем. историком И. Г. Дройзеном (Droy senJ.G., Geschichte des Hellenismus, Bd l—2, 1836—43) для обозначения культуры, возникшей в М. Азии и Египте в результате макед. завоевания (последняя треть 4 в. до н. э.). Хронологич. границами Э. традиционно считаются 330—23 до н. э. (от смерти Александра Македонского до подчинения Риму Египта — последнего эллинистич. гос-ва). В исследовании этого периода в течение 19 в. преим. внимание уделялось выявлению греч. влияния на культуру покоренных народов. Накопленный в 20 в. материал показал, что и греч. культура испытывала на протяжении мн. столетии воздействие культурного наследия и фольклорных традиций, существовавших на Бл. Востоке, в М. и Ср. Азии. Поэтому правильнее выделять период раннего Э. (условно — до 30 до н. э.), когда культурное развитие сосредоточивается. гл. обр. в важнейших центрах эллинистич. монархий (Александрия, Пергам, Антиохия), и период позднего Э. (5—1 вв. до н. э.), когда эллинистич. культура распространяется на отдаленнейшую периферию Рим. империи и соседних с нею стран (Парфия, Бактрия, Армения), вступая в сложное взаимодействие с местными традициями, в. н. Ярхо.

 

==508 ЭЛЕГ — ЭЛЛИ

 

ЭЛЛИНИСТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, лит-ра эпохи эллинизма, преим. его раннего периода (3—1 вв. до н. э.). Важнейшая черта Э. л.—сужение ее социального горизонта по сравнению с предшеств. (т. н. полисным) периодом греч. истории и классич. др.-греч. лит-рой (см. Греческая древняя литература). Публичный характер сохраняли театр, представления, но и в театре на смену обществ.-политич. и обличит. комедии Аристофана пришла т. н. новая аттическая комедия (Менандр, Филемон, Дифил) с ее интересом к частному быту и семейным перипетиям. Трагедии периода эллинизма не сохранились, хотя постановки засвидетельствованы в течение всего эллинистич. периода как в Афинах, так и почти на всей территории эллинистич. мира (вплоть до Армении и Причерноморья).

 

С нач. 3 в. до н. э. лит-ра получила развитие в новых культурных центрах, гл. обр. в Александрии, где худож. творчество было неразрывно связано с учеными изысканиями филологов, работавших в знаменитой Александрийской библиотеке. Изучение худож. лит-ры прошлого заставило эллинистич. поэтов осознать как устойчивость существующих лит. традиций, так и необходимость их обновления. Отсюда интенсивное экспериментирование в области давно сложившихся жанров. Элегия из средства обществ. и морального назидания превращается в повествование с мифол. содержанием в творчестве Филета с о. Кос, Гермесианакта из Колофона и Каллимаха из Кирены. В то же время и традиц. героич. эпос Каллимах заменил жанром небольшой поэмы (“эпиллия”), используя гекзаметр для изложения побочных эпизодов героич. сказания в бытовом духе. В т. н. идиллиях Феокрита бытовая ситуация часто разрабатывалась в формах, заимствованных из фольклорного состязания певцов или свойственных драматич. сценке (миму) из жизни гор. семьи. Этот же круг тем составляет содержание “Мимиамбов” Геронда, обнаруженных на папирусе в кон. 19 в. Период Э. л. был также временем расцвета эпиграммы, в к-рой на первое место выступала любовная тематика: возникновение страсти, встреча влюбленных, неудовлетворенное чувство.

 

Традиц. жанр героич. эпоса нашел продолжение у Аполлония Родосского, однако он также испытал влияние учености, обязательной для Э. л. и требовавшей от авторов вплетения в осн. сюжетную канву всякого рода антикварных справок, редких слов и мифов.