ОНТОЛОГИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ КОНФЛИКТОВ

Рассмотрению природы конфликта и факторов, его обусловливаю­щих, посвящена данная работа. Автор уделяет внимание конфликту наряду с такими явлениями, как кризис, катастрофа, подчеркивая тем самым глобальность его проявления. Дается авторское определение конфликта, что позволяет операционально использовать его в иссле­довательских целях. В целом статья отражает исследовательские под­ходы к изучению конфликта на начало XXI века.

 

Современная социальная ситуация развития ставит перед человечеством серьезный выбор — или оно будет стремиться к разрешению своих конфликтов, или оно ска­тывается к противостоянию на различных уровнях, вплоть до войн. В настоящее время потребность в научном иссле­довании конфликтов стала очевидной, так как закончился этап игнорирования, замалчивания или негативного от­ношения к конфликту. Конфликт стал реальностью на­шей жизни. Более того, наступил этап, когда в обществен­ном сознании произошли изменения и отношение к кон­фликту стало не только как к естественному, но в некото­рых случаях даже как к желательному явлению. Это по­рождает проблему эффективного управления конфликтом во всех областях его проявления. Многие авторы считают, что решение этой проблемы становится настолько очевид­ным, что либо XXI век станет веком конфликтологии (как науки о конфликтах), либо он будет последним в истории цивилизации.

Сложившаяся ситуация такова, что именно на социаль­но-психологическом уровне можно наиболее глубоко и последовательно выявить общие тенденции возникнове­ния, протекания и разрешения конфликтов.

Основные проблемы, тормозящие развитие конфлик­тологии, теснейшим образом взаимосвязаны, во-первых, с пониманием того, что такое конфликт как социальное явление и каково его место в ряду этих явлений, и, во-вто­рых, с определением подхода, лежащего в основе объясне­ния причин возникновения конфликтов.

Рассматривая проблему конфликта в связи с его местом в ряду социальных явлений, мы видим, что понятие «конф­ликт» чаще подводят под более широкую категорию — про­тиворечие. Но такой способ определения влечет за собой игнорирование специфики собственно конфликтных от­ношений, считают некоторые авторы (А. Г. Здравомыслов, 1996). Поэтому, по их мнению, такое подведение частного под общее недостаточно, а порою и ошибочно. Объясня­ется это тем, что в догматизированной версии марксизма признавалось наличие противоречий в советском обще­стве, преимущественно неантагонистических, но до при­знания конфликтов, тем более социальных, дело не дохо­дило. Основная методологическая установка состояла в том, чтобы подчеркнуть значение единства сторон, цело­стности социально-политической системы. Некоторые авторы утверждали, что единство противоположностей, а не противоречие, является движущей силой развития об­щества. Мышление в этих категориях не давало возможно­сти перейти к конкретному анализу социальных процес­сов, поведения социальных групп и лиц, решающих те или иные вполне определенные конкретные жизненные зада­чи.

Исходя из анализа теоретических положений пробле­мы конфликта, для нас является важным определение сущностного содержание противоречия как противоречия между мотивами, целями субъекта, актуализированными одновременно, примерно равной силы, но противополож­но направленными.

Известно, что развитие всякой системы идет благодаря разрешению противоречий, но противоречия далеко не всегда влекут за собой конфликты. Когда происходит «столкновение» различных сложных систем, то обычно говорят о катастрофе, кризисе, конфликте. Многие иссле­дователи специализируются в каждом из указанных на­правлений и все формы взаимодействия сложных систем характеризуют как через конфликт, так и через кризис и катастрофу.

Катастрофами называются скачкообразные из­менения, возникающие в виде внезапного ответа системы на плавное изменение внешних условий. Источниками те­ории катастроф являются теория особенностей гладких отображений Уитни (складки, сборки) и теория бифурка­ций динамических систем Пуанкаре и Андронова. Катаст-

рофы характеризуют внезапное событие (переворот, бед­ствие), влекущее за собой тяжелые последствия.

Кризисы характеризуют резкий, крутой перелом, тяжелое переходное состояние какого-либо процесса, со­циального института, сферы общества или общества в це­лом. Кризис вызревает как совокупность проявляющихся противоречий в системе и определяется сменой организа­ционных форм в динамическом развитии систем в средах.

Можно отметить, что эти понятия относятся к различ­ным сторонам оценки развития сложных систем:

— катастрофа как процесс внутреннего коренного изме­нения состояния систем;

— кризис как процедура перелома, изменения форм

взаимодействия систем со средой.

Кризисы — смена организационных форм цикличе­ского развития систем, т. е. с позиции обыденного мышле­ния кризис есть нарушение непрерывности. Сущность кризиса заключается в образовании или нарушении пол­ных дезингрессий, т. е. смена форм путем уничтожения каких-либо прежних связей или возникновения новых.

По выражению А. А. Богданова, можно выделить два типа кризисов. Одни кризисы вытекают из нарушения полных дезингрессий, следовательно, разрыва тектологи-ческих границ, т.е. образования новых сфер. Другие, на­против, из образования полных дезингрессий, создания новых границ там, где их не было, т.е. из разрыва связей.

Рассматривая причины и глубину социальных кризи­сов, авторы (Ю. Яковец) отмечают, что кризисы многооб­разны и неповторимы, но поддаются классификациипо ха­рактеру цикличности, объекту деятельности, по длительно­сти и глубине. Они взаимодействуют, углубляя друг друга, проявляя резонансный эффект.

Хотя кризисы неизбежны, общество не бессильно пе­ред ними. Опираясь на теорию циклического развития, оно может предсказывать характер и сроки предстоящих кризисных потрясений, выбирать наиболее эффективные пути выхода из них, нейтрализовать негативные последст­вия как за счет накопленного опыта, так и за счет приобре­тения нового.

Понимание всех происходящих сегодня в обществе процессов невозможно без осмысления сущности конф­ликтов на глубинном уровне. Конфликты вплетены в про­цесс глобализации цивилизации наряду с катастрофами и кризисами. Достаточно указать на то, что особенности по­ведения любого группового социосубъекта в конфликте являются важнейшим* фактором выбора его собственной судьбы (А. А. Гостев). Единственное, с чем человечество пока не может справиться, это с самим собой, со своим мо­гуществом, которое не всегда может разумно использо­вать, следствием чего являются конфликты различного масштаба и значимости. Следует отметить, что конфлик­ты не есть нечто исключительное, а способ разрешения противоречий или способ взаимодействия сложных сис­тем.

Таким образом, мы видим, что конфликту принадле­жит особое место в ряду социальных явлений, которое имеет свое содержание, структуру. Естественным образом возникает необходимость создания понятийного аппарата для описания этого явления. У Универсальная понятийная схема описания конфликтов, предложенная А.Я. Анцуповым, включает 11 понятийно-категориальных групп: сущ­ность конфликтов, их классификация, структура, функ­ции, генезис, эволюция, динамика, системно-информа­ционное описание конфликтов, предупреждение, завер­шение, исследование и диагностика конфликтов.

Рассматривая сущность конфликтов, автор анализиру­ет их через понятие противоречия. Под социальным конф­ликтом у него понимается наиболее острый способ разви­тия и завершения значимых противоречий, возникающих в процессе социального взаимодействия, заключающийся в противодействии субъектов взаимодействия и сопро­вождающийся их негативными эмоциями по отношению друг к другу.

Следуя логике системного подхода, целесообразно, как нам кажется, опираться на модель конфликта, которая включает: «переменные — пространство — время — зави­симости». Данная модель позволяет учитывать такие дихо­томические показатели социальных явлений, как устой­чивое — изменчивое, статическое — динамическое, одно­мерное — многомерное. Опираясь на данный подход, кон­фликт определяется как форма проявления противоречия, не разрешенного в прошлом или разрешаемого в настоя­щем, которое возникает в ситуации непосредственного взаимодействия субъекта необусловленного противопо­ложно выбранными целями, осознаваемыми или не осоз­наваемыми участниками ситуации действиями, направленными на разрешение или снятие противоречия. Дан­ное определение позволяет перевести проблему конфлик­та на операциональный уровень ее изучения.

Одним из центральных вопросов, требующих своего разрешения в исследовании конфликтов, является вопрос о причинах и факторах, обусловливающих возникновение конфликтных ситуаций и их перерастание в конфликт. Сложность изучения данного явления заключается в том, что исследователю трудно проследить весь процесс воз­никновения и развития конфликтной ситуации. Между исследователями данной проблематики существуют про­тиворечия, связанные с тем, насколько устойчивыми, ста­бильными или же, наоборот, зависимыми от конкретных ситуаций взаимодействия рассматриваются детерминан­ты проявления конфликта. Тех, кто связывает конфликт-ность с образованиями, стабильными во времени (диспо­зициями, конфликтными чертами личности, установка­ми), условно относят к диспозиционному подходу. Тех же исследователей, что склонны рассматривать конфликтное поведение личности как результат исключительного влия­ния ситуационных факторов, как не зависящее от «внут­реннего» ментально-мотивационного, смыслового плана, относят к представителям ситуационного подхода (Хекхаузен, 1986).

В рамках диспозиционного подхода исследовались та­кие социальные мотивы, как аффилиация — стремление заводить дружбу и испытывать привязанность, радоваться другим людям и жить вместе с ними, сотрудничать и обща­ться, присоединяться к группам, возникновение между людьми взаимной и доверительной связи (Хекхаузен, 1986); мотив власти, достижения (изучению которого по­священо множество исследовании, начиная с А. Адлера, включая Райта и других исследователей); потребность в доминировании (MacClelland, Watson, 1973; Veroff, 1957); диспозиция, направленная на достижение контроля над средствами оказания влияния на других людей (Terhune, 1970).

Заслуга данного подхода, несомненно, состоит в разра­ботке оригинальных планов исследований, изобретении разнообразных игр «с переговорами» и «социальных ди­лемм», сочетающихся с предварительным отбором испы­туемых с определенными мотивационными констелляци­ями (Terhune, 1970)

Большая часть психологических исследований, отне­сенных к диспозиционному подходу, посвящена изуче­нию черт личности (личностных диспозиций, черт харак­тера), ответственных за межличностное взаимодействие, и, в частности, за проявление кооперативности— конфликтности.

С целью прогноза поведения человека в широком диа­пазоне ситуаций исследователи пытались очертить круг наиболее универсальных черт личности и создать на этой основе наилучшую модель с точки зрения компактности и воспроизводимости в различных ситуациях. Из множества подходов к этому вопросу большинство авторов выделяет, по крайней мере, три наиболее популярные теории. Это кеттелловская теория «16 PF» (Cattell, Eber, Tatsuoka, 1970), «Пятерка Нормана» (Norman, 1963) и система «PEN» Г. Ю. Айзенка (Айзенк, 1993).

Оригинальная модель, названная авторами «Рекапиту­ляция», была предложена Е. Ван де Влиертом и М, Ейвема (Van de Vliert, Euwema, 1994) в попытке выделить ключевые личностные черты, «управляющие» конфликтным пове­дением. Обозначая проблему и обобщая различные подхо­ды, они анализируют исследования, в которых дается опи­сание, по крайней мере, 44 моделей реакций на конфликт и описание 169 поведенческих тактик, что без введения надлежащей систематизации крайне затрудняет проведе­ние самих исследований и взаимопонимание между уче­ными.

Необходимость создания метатаксономии, характери­зующей связь между различными типами поведения в конфликте в терминах общих личностных факторов, при­вело к эмпирическому исследованию, которое продемон­стрировало, что факторы Согласие (Agreeableness) и Ак­тивность (Activeness) есть наиболее универсальные факто­ры, интегрирующие весь широкий спектр конфликтного поведения (Bales, 1950; Osgood, Suci, Tannenbaum, 1957).

Ситуационный подход делает упор на анализ отдель­ных стратегий, прямо не связанных с личностью. Это по­зволяет учитывать легкость изменения поведения в зави­симости от ситуации и в большей степени акцентировать внимание на адекватности и эффективности той или иной тактики и стратегии.

Менее стабильные образования идентифицируют с понятиями: стратегии поведения в конфликте или стили поведения, реализующиеся через тактики и др. (Buuk, Schaap, Prevoo, 1990; Esser, Walker, Kurtzweil, 1991). Под стратегией понимается набор макроскопических целей. Тактика — средства достижения этих целей. Одна и та же тактика может использоваться в рамках разных стратегий. Соотнося данные категории с устойчивыми регуляторами коммуникативного поведения (установками), отечествен­ные исследователи отмечают, что они являются лишь опе­рациональными эквивалентами (операциональными установками) смысловым установкам, принадлежащим к более высокому иерархическому уровню (М. А. Джерелиевская).

Общепринятыми считаются стратегии, обозначаемые как конфронтация, переговоры, компромисс, уход (De-utsch, 1973 и др.) или соперничество, сотрудничество, ком­промисс, избегание, приспособление (Thomas, 1976 и др.). Также добавляются проблемно-ориентированная страте­гия или переговоры (Kolb, Putnam, 1992; Pruitt, Rubin, 1968), стратегия привлечения третьей стороны, тоже понимае­мая как способ ведения переговоров («third-party strategi­es»), или стратегия посредничества. Различные ее модели последнее время очень популярны (Rubin, Kressel, Frontera, Butler, Fish, 1994).

Исследования, отнесенные ко второму подходу, пред­ставляют большую ценность тем, что, благодаря конкрет­ному описанию чрезвычайно богатого арсенала поведен­ческих компонентов и конкретных ситуаций, дают бога­тейший материал для создания эмпирических индикато­ров исследования и коррекции социального поведения.

Таким образом, необходимо отметить, что дискуссия о роли ситуативных и субъективных (диспозиционных) факторов в детерминации поведения субъекта в конфлик­те сохраняет свою актуальность. А. А. Реан предлагает ис­ходить из принципа дополнительности действия ситуа­тивных (обеспечивающих вариативность) и трансситуа­тивных (обеспечивающих постоянство поведения) факто­ров, утверждая, что в большинстве случаев детерминирую­щими факторами являются личностные факторы, тогда как ситуативные играют роль модулятора (определяя ва­риативность проявления личностных факторов). В неко­торых, гораздо более редких, на его взгляд, случаях иерар­хия факторов может меняться (А, А. Реан, 1999).

«Синтетическая позиция, соединившая в общей фор­муле ситуационные и личностные детерминанты поведе­ния, однако, не имеет должной конкретизации, призван­ной помочь ответить на практические вопросы о реальной обусловленности поведения человека в тех или иных ситу­ациях», — отмечает Н. В. Гришина.

Известные противоречия диспозиционного и ситуа­ционного подходов отчасти могут быть преодолены в рам­ках интеракционизма (теории взаимодействия, базирую­щегося на концепциях Дж, Г. Мида). Данный подход ин­тегрирует влияние устойчивых личностных образований и средовых факторов. В семидесятые годы оформилось на­правление интеракционизма. Эндлер (1976) обосновал следующие положения этого направления:

1. Поведение есть функция постоянно действующих процессов разнонаправленных взаимодействий между человеком и ситуациями, с которыми он преднамерен­но или непреднамеренно сталкивается.

2. Человек намеренно и активно участвует во взаимодей­ствиях.

3. Релевантными характеристиками личности являются мотивы, познание и эмоции.

4. Существующие черты окружения имеют ситуативную значимость для человека.

Признание взаимовлияния человека и среды требует новой теории и способа оценки среды и взаимоотношений человека и среды. Сегодня наиболее актуальны идеи топо­логической психологии, высказанные в свое время К. Ле­виным. Вообще говоря, существуют три парадигмы взаи­моотношений человека и среды (Saegert&Winkel, 1990):

1. Взаимодействие человека и среды как адаптация. Сре­да выступает как носитель физических особенностей, как сфера взаимодействия между людьми и как источ­ник информации. Средовые изменения в большинстве случаев описаны как изменения природного и техно­логического характера. Человек адаптируется к этим средовым изменениям. Он должен выбирать поведе­ние, адаптивное к событиям. Результатом адаптации или дезадаптации становится изменение личностных черт. Человек может использовать информацию и со­циальную помощь.

2. Взаимодействие человека и среды как использование возможностей. Среда понимается как источник воз­можностей и ограничений для целенаправленных дей­ствий. Индивид стремится достичь своих целей, удов­летворить потребности, реализовать проекты. Среда в данном случае описывается как временная и простран­ственная структура.

3. Систему «человек — окружение» можно рассматривать как поле взаимодействия социокультурных сил. Среда — набор культурно обусловленных систем и установок. Среда изменяется в силу политических, социальных, культурных и экономических перемен. Человек — фе­номен, который соответствует социокультурной сис­теме и воспроизводит ее. Человек изменяется, потому что социокулыурная система требует изменений в по­ведении.

Следовательно, эти три парадигмы могут служить основанием интегративного подхода в исследованиях по­ведения субъекта (личности, группы) в конфликте.

В этом контексте интересными как в научном, так и в практическом плане являются исследования индивидуаль­ного стиля поведения в конфликте (Н. И. Леонов). Индиви­дуальный стиль поведения с содержательной точки зрения, включающей в себя все атрибуты объективной ситуации и личности в ней, выступает как мера активности личности в контексте различных видов сопряженной активности.

Таким образом, интегративный подход позволяет се­годня наиболее целостно прояснять сущностные законо­мерности возникновения, развития и разрешения конф­ликтов во всех сферах жизнедеятельности человека.