Глава 5. Если бы во время разговора в хижину товарища Пассионарио кто-то заглянул, то этот кто-то был бы очень удивлен

Если бы во время разговора в хижину товарища Пассионарио кто-то заглянул, то этот кто-то был бы очень удивлен, и даже возмущен. Нет, все, конечно, знали, что товарищ Амарго – особо приближенное лицо любимого предводителя, что они не просто соратники, а даже друзья, знали также, что молодой вождь относится с должным уважением к почтенному возрасту Амарго и его опыту, прислушивается к его советам и считает чуть ли не наставником, но сцена, происходившая в комнате, переходила всякие пределы.

– Как ты мог? – восклицал Амарго, бегая по комнате и бросая на своего руководителя неподобающе разгневанные взоры. – Кантора! Не кого-нибудь, именно Кантора! За что? Что он тебе сделал? Давнюю обиду решил припомнить? Или тебе посоветовал кто?

– Ну что ты, – обиженно возразил товарищ Пассионарио, наблюдая за его метаниями с высоты кроватной спинки, на которой он восседал в крайне неудобной для человека позе. – За кого ты меня принимаешь? И о каких обидах говоришь? О той подставке, которой он меня огрел? Что за чушь, я на него даже тогда не обиделся. Кандидатуру Кантора утвердил Совет. Я голосовал против, но остальные были безоговорочно за. Скажи спасибо своему придурочному заместителю, кто его за язык тянул предлагать? И как ты додумался взять его в заместители?

– Нет у меня никакого заместителя, – чуть не плача, выкрикнул Амарго, пиная попавшийся на пути стул. – Сам не знаешь? В мое отсутствие на Совет позвали командира одного из моих полевых отрядов, который оказался ближе всех. И надо было, чтобы это оказался именно Тортилья, у которого мозгов, что в усохшем орехе!

– Такие у тебя командиры? – сочувственно уточнил Пассионарио.

– Командир из него нормальный, он хороший воин, в полевом отряде справляется. Но допускать его до более серьезных вещей нельзя было! И уж тем более, доверять ему распоряжаться моими ребятами для специальных поручений! Он же знает про Кантора исключительно по сплетням!

– Амарго, успокойся, – виновато попросил Пассионарио. – Сядь, перестань метаться.

– Успокоиться? – горестно простонал Амарго, но все-таки остановился и обессилено рухнул на ближайший стул. – А ты сам-то можешь спать спокойно? Ты же мог этого не допустить! Не рассказывай мне сказки, будто ты не мог ничего сделать! Ты мог повлиять на совет во время обсуждения, разве нет? Ты мог внушить им сомнение, недоверие, враждебность, словом, мог провалить предложение Тортильи еще до обсуждения! Но ты этого не сделал! Нарочно? Или просто поленился? Или ты еще не в состоянии после своей последней попытки выбиться в прорицатели?

– Я… сомневался, – еще более виновато произнес молодой вождь и опустил глаза. – Я сомневался, правильно ли я поступаю, и из-за этого у меня ничего не получилось.

– Он сомневался! – в отчаянии воскликнул Амарго, всплескивая руками. – Теперь не сомневаешься? Можешь не сомневаться, ты отправил Кантора на верную смерть, это никаким сомнениям не подлежит. Что теперь? Что делать будем? Я могу его догнать, перехватить, но вернуть я его не могу! Не я его отправлял на задание, я не имею права его отозвать! Ты понимаешь, что своими сомнениями ты его убил! В чем ты сомневался, загадочная эльфийская душа?

– Понимаешь, Амарго, хотя ты прервал мою медитацию раньше времени…

– Паршивец! – возмутился Амарго. – Это у него называется «медитация»! Забиться в задрипанную пещерку, нажраться наркотиков и сидеть, развесив слюни, в ожидании вещих видений!

– Не перебивай! Так вот, хотя ты мне обломал всю затею, кое-что я успел увидеть. А именно, как Кантор убивает ведьму.

– Именно Кантор? Не Саэта, а именно Кантор? А ты уверен, что это была ведьма, а не какая-то языкастая бабенка, просто сказавшая что-то, что не понравилось Кантору? А ты уверен, что это не была просто галлюцинация, в конце концов? Ты же накачался до такого состояния, что мог увидеть и не такое.

– Амарго, не обижай меня такими глупыми вопросами. Я все-таки маг, хоть и плохонький, и умею отличать одно от другого. Я никогда не видел Арану и не знаю ее в лицо, но я ее почувствовал даже в этом видении. Это была она, и я видел, что Кантор ее убил. Ножом. Вот почему я засомневался. Может быть, Кантор и есть наш реальный шанс решить проблему? Ты же знаешь, он необычный человек, и даже не совсем человек, и может быть, его магические способности помогут ему как-то противостоять Силе этой ведьмы.

– Может быть, может быть… – раздраженно бросил Амарго. – А шефу ты сам скажешь, или мне придется?

– Могу и сам, – обиженно поджал губы Пассионарио. – Думаешь, боюсь? Он поймет меня лучше, чем ты, в сто раз. Он маг, и такие вещи понимает.

– Кантора он тебе не простит, – жестко произнес Амарго и тоже обиженно отвернулся. – Даже если он врет насчет эльфа и на самом деле он твой отец, он тебе не простит. А сам себе ты простишь?

– Кантор еще не умер, – напомнил Пассионарио. – И я все-таки думаю, что все закончится благополучно, хотя прорицатель из меня пока не очень… А откуда у тебя эта идиотская идея, что мэтр Максимильяно – мой отец? Ну сам подумай, зачем ему тебя обманывать? А папе зачем? С чего бы им понадобилось сговориться и совать нам обоим фиалки за уши? Какой смысл? По-моему, это глупо.

– Логически все вроде верно, – Амарго вздохнул, поморщился и достал из кармана аптечный флакончик. – Но чем больше я общаюсь с тобой и с Кантором, тем больше вижу между вами сходства. И мне все время кажется, что вы братья.

– По-моему, тебе надо срочно лечиться, – покачал головой предводитель. – Или хотя бы отдохнуть. Чтобы найти между нами сходство надо быть не совсем здоровым на голову. А уж предполагать, будто мы с ним братья…

– Надо, – снова вздохнул Амарго, бросая в рот таблетку. – Конечно, надо. К психиатру, к мистику, к шаману, хоть к кому-нибудь. Только к кому я пойду с проблемой, о которой никому нельзя рассказать? Свихнусь я скоро с вами обоими. Доведете старика.

– А ты не нервничай так. А если уж разнервничался, просто сними амулет, и я тебя успокою без всяких побочных эффектов, и не надо ни ходить к мистикам, ни травиться всякой химией.

– Спасибо, целитель… Если бы ты еще и язву желудка умел лечить, тебе б вообще цены не было… Ладно, к шефу я сам схожу, а ты уж будь добр, не устраивай мне больше таких медитаций. Не хватало, чтобы твои подчиненные увидели своего лидера в таком состоянии, в каком я тебя нашел. И, во имя неба, приберись немного в этом свинарнике! К тебе в комнату входить страшно!

 

– Хозяйка не принимает, – вежливо сообщил дворецкий, намереваясь закрыть дверь перед носом у Кантора. – У нее гости.

– Я не отниму много времени, – попросил Кантор, вцепившись в дверь со своей стороны. – У меня очень важное дело, которое может быть важным и для несравненной госпожи. Передайте ей вот это, возможно, она согласится уделить мне несколько минут.

Дворецкий взял сложенный листок бумаги и все-таки закрыл дверь. Кантор поплотнее запахнул плащ и стал терпеливо ждать. Если дело действительно в золотой паутине, Азиль должна заинтересоваться. Не хотелось бы ждать до завтра, время не резиновое. Хотя мало надежды, что нимфа знает, куда отбыла неудачливая соперница, возможно, придется еще не один день проболтаться в Ортане…

– Госпожа примет вас, – торжественно возгласил дворецкий, распахивая дверь. – Позвольте ваш плащ. Мне велено проводить вас в библиотеку.

Кантор сбросил плащ, небрежным жестом потомственного аристократа подал слуге шляпу, затем стянул и бросил в нее перчатки.

– Благодарю вас, – с достоинством произнес он. – Проводите, будьте так любезны.

Они прошли через гостиную, где как раз заседали упомянутые гости, причем половина из них показались Кантору смутно знакомыми. Он поклонился всем сразу, быстро пробежав глазами по лицам и запоминая их, чтобы потом вспомнить на досуге, и проследовал в библиотеку. Принца-бастарда он узнал сразу, этот парень нигде не потеряется. Судя по выражению его лица, он и был тем самым пострадавшим от золотой паутины. Жалко парня, ой как жалко, хороший он человек, принц Элмар, да и для Азиль это будет тяжелым ударом. Нимфы влюбляются накрепко… А кто же остальные двое? Длинный белобрысый мужик и шустрый парнишка с круглыми зелеными глазами? Выглядят знакомо, оба, но почему-то не приходит в голову, где он мог их видеть…

– На шарлатана не похож, – сказали в комнате, как только за Кантором закрылась дверь библиотеки. – Несомненно, охотник за головами.

Это сказал высокий мужик, для шустрого парнишки голос был низковат. И этот голос Кантору был знаком, значит они встречались, но давно и не часто, иначе бы он тут же вспомнил.

– А что еще скажете? – вот это сказал парнишка, и этот голос знакомый… Где он мог его слышать?

– Еще? Усы фальшивые, седина натуральная, повадки настоящие, но если это и благородный кабальеро, то только по рождению, последние годы он провел в условиях не особенно комфортных. Под камзолом на спине за поясом пистолет. Мистралийского производства, судя по размеру. Класс – несомненно воин, скорее всего, стрелок. Мафей, ты что-то заметил?

– У него странная аура. – А это голос маленького эльфа. Принца Мафея Кантор, разумеется, никогда не видел, но кто же не знает, что в королевской семье Ортана есть эльф. А не узнать эльфа – это надо быть совсем слепым.

– Чем странная?

– Всем. Не как у мага, не как у мистика, а что-то совсем особенное. По-моему, он не чистый воин, тебе не кажется?

– Вот как! В Зеленых горах подрастают молодые мультиклассы? – засмеялся высокий. – Нет, Мафей, так не бывает. Мультикласс – это прежде всего маг, а потом все остальное. Воин, которому захочется овладеть магией, просто не успеет за свою жизнь овладеть ею в достаточной степени.

– Я не говорю о мультиклассах. У него просто есть какие-то способности… И, знаешь, Шеллар… По-моему, он не так давно сменил класс.

Услышав названное вслух имя Кантор тут же, разумеется, вспомнил, где он слышал голос, и ощутил неприятный холодок внутри. Какие демоны его дернули так настойчиво ломиться в дом? Нельзя было завтра прийти? «В экое изысканное общество я попал! – подумал он. – Его величество Шеллар III, который своим наметанным глазом бывшего полицейского в момент замечает пистолет под камзолом, и не менее глазастый эльф, который по „странной ауре“ замечает такие вещи, как врожденные способности и даже смену класса. Тут, пожалуй, замаскируешься, как же! Хорошо еще, что господа Саэту не видели, могу представить их комментарии…»

Дверь приоткрылась, и несравненная Азиль, неслышно ступая по ковру, проскользнула в библиотеку. Обуваться ходила, подумал Кантор. В узком кругу она так и ходит босиком, как привыкла, а для чужого человека сбегала обулась. Она совсем не изменилась за столько лет, разве что наряды стали подороже. А так – все тот же по-детски наивный взгляд, тем не менее сводящий с ума мужчин, та же загадочная полуулыбка, те же жесты…

– Здравствуй, – сказала она. – Что ты хотел?

Тот же голос и та же манера обращаться ко всем на «ты». Или она его все-таки узнала? Да нет, не может же она помнить всех своих мужчин, их у нее были сотни за эти годы…

– Приветствую тебя, о несравненная, – ответил он. – Я хотел поговорить о золотой паутине. Верно ли, что позавчера какая-то женщина пыталась околдовать принца Элмара?

– Верно, – спокойно кивнула Азиль. Как-то слишком спокойно для девушки, потерявшей возлюбленного. – А зачем тебе это нужно? Я вполне справлюсь с этим сама.

– Действительно? – Кантор искренне удивился. – Ты можешь снимать с людей золотую паутину?

– Не со всех, – так же спокойно ответила она. – Но с Элмара могу. Если ты ищешь помощи, то вряд ли я смогу помочь кому-то другому. Такие вещи нимфа может делать только для любимого человека.

– Я действительно ищу помощи, – признался Кантор, – но не такой. Ты или твои друзья… кто-нибудь знает, где можно найти эту женщину?

В огромных, не по-людски расставленных глазах нимфы вспыхнула тревога и боль.

– Зачем ты ее ищешь? – спросила она, все с той же тревогой и болью всматриваясь в его глаза.

– Чтобы убить, – просто и почти честно ответил Кантор. – Пожалуйста, не заглядывай в меня. Со мной все в порядке.

– Я вижу… – Азиль опустила глаза. – Не ищи ее. Ты не сможешь ее убить.

– Значит, моя подруга сможет. В любом случае, я должен. Я не свободный человек, я выполняю приказ и не могу отказаться. Равно как и не могу его не выполнить. Если ты знаешь, скажи мне. Пожалуйста.

– Ты с подругой? – она снова подняла на него свои волшебные глаза, и непонятно было, просто ли она смотрит, или все-таки заглядывает. – Но я действительно не знаю… Она убежала так быстро… Шеллар за ней гнался, и даже стрелял, но не попал… Может быть, тебе с ним поговорить? Может, он лучше знает?

– А он захочет со мной говорить?

– Почему нет? – Азиль чуть приподняла брови, и вдруг ее взгляд резко остановился. «Заглянула все-таки, – с досадой подумал Кантор. – Узнала? Или нет? Знать бы, как это бывает у нимф… Что они видят, что нет…»

– Ну, мало ли… – он пожал плечами. – Все-таки он король…

– Знаешь, – сказала она, опуская глаза. – Кажется, я ошиблась. Ты сможешь ее убить. Если ты увидишь золотую паутину, попробуй отразить на нее, если получится. Вы будете в равном положении. Если попадете в Лабиринт вместе, там ты будешь сильнее. Если тебе повезет, ты сможешь. Но будь осторожен, не заблудись в Лабиринте на обратном пути.

– Спасибо… – Кантор совершенно растерялся. Советы Азиль, как всегда, были непонятны простому смертному, но в них непременно должен был быть какой-то смысл и практическая ценность. Разобраться бы только, какая именно.

– Поговоришь с Шелларом? – напомнила нимфа. – Ты его не бойся, он хоть и король, но он хороший.

– Если его величество изволит, – пожал плечами Кантор. – Я буду рад любой полезной информации.

– Тогда подожди, – сказала она и исчезла за дверью. Спустя несколько секунд оттуда послышалось: – Шеллар! Зайди в библиотеку. Этот кабальеро ищет ведьму. Может, ты ему что-то посоветуешь.

– Застрелиться сразу, – недовольно проворчал король. – И не морочить головы ни себе ни людям. Он кто – жертва или охотник?

– Разве он похож на жертву? Конечно, охотник. И у него есть шанс, если ему повезет. Он стихийный эмпат, и он человек Лабиринта.

«Спасибо, родная! – подумал Кантор. – Уж что-что, а обозвать ты умеешь…»

В гостиной скрипнул диван, послышались шаги и в библиотеку шагнул его величество король Ортана Шеллар III, бессменный герой анекдотов и в то же время одна из самых авторитетных фигур в политике континента. Амарго, помнится, отзывался о нем с большим уважением и говорил, что король Ортана – умнейший мужик, но с причудами, как все гении. Возможно, возможно… А изменился его величество с тех пор, как они имели честь видеться, здорово изменился. На человека стал похож, а не на оловянного солдатика. Прическу сменил, наплевав при этом на все традиции, и хотя он теперь являет собой дерзкий вызов общественным вкусам, выглядит с этой стрижкой намного лучше, чем тогда… Мимика стала богаче, жесты раскованнее, в глазах появилось что-то живое и человеческое… В общем, в лучшую сторону изменился, несомненно в лучшую.

Король коротко кивнул в ответ на поклон и указал на кресло, приглашая сесть. Потом развернул второе, так, чтобы сидеть лицом к лицу, и тоже сел, забавно переломившись в двух местах.

– Познакомимся? – предложил он, внимательно изучая Кантора. – Ты меня, разумеется, знаешь. С кем имею честь?

– Дон Альварадо Раманьери, – представился Кантор. Король недовольно поморщился.

– Я полагал, что имею дело с профессионалом. Меня не интересуют данные твоего липового паспорта, я хочу знать, кому предоставляю информацию.

– Простите, ваше величество, – развел руками Кантор. – Не имею права.

Шеллар III снова внимательно посмотрел на него, слегка прищурившись, затем чуть повернул голову и посмотрел под другим углом. Потом улыбнулся.

– Кантор? Ну, конечно! Как я сразу не разглядел. Приятно познакомиться.

– Все-то вы замечаете… – проворчал Кантор, невольно проводя ладонью по лицу. – Вроде и брился всего час назад… Откуда вы меня знаете?

– Вот так я возьми и сдай тебе всю свою агентуру, – усмехнулся король и снова внимательно уставился на Кантора. – А ты зачем соврал прекрасной даме, будто ищешь ведьму только для того, чтобы убить? Тебе ведь наверняка с нее денежки скачать нужно, верно?

– Верно, – кивнул Кантор. – Я просто не хотел пугать бедную девушку. А то бы она меня отправила восвояси, заботясь о моем здоровье.

– И много? Если не секрет?

– Два с половиной миллиона.

– Она что, потянула вашу партийную кассу? Наличными?

– Разумеется, через банк. Вы что, думаете, мы свою кассу храним в пещере в сундуках?

– Действительно, чего это я… И много вы людей уже потеряли?

– Около десятка.

– Ты один или в группе?

– В паре. С подругой.

– Ты не очень на нее полагайся, девушки тоже попадаются, правда, не так фатально, как мужчины, но все же попадаются.

– Тоже на почве секса?

– Нет, просто теряют волю и поддаются управлению, как обычно заколдованные люди. Так что побереги подружку. И сам поберегись.

– Вы можете сказать, куда она поехала?

– На север, в Галлант. Езжайте туда. Я прикажу своим агентам в Галланте подкинуть вам информацию, если что узнают. Все-таки эта сволочная ведьма чуть не угробила моего кузена и смылась у меня из-под носа.

– Считайте, что вам повезло, – заметил Кантор. – Как это вас угораздило за ней гоняться?

– Меня золотая паутина не берет, – усмехнулся король. – К сожалению, поделиться с тобой этой способностью не могу. Что ж, удачи тебе, дон Альварадо Раманьери и твоей донье…

– Донне Маргарите, – поправил Кантор. – Тоже Раманьери. Мы по паспорту супруги. Благодарю вас, ваше величество.

– Может, еще встретимся, – улыбнулся король и выбрался из кресла. С некоторым трудом, так как кресло было для него слишком низким. Кантор тоже встал и в очередной раз отвесил поклон согласно этикету.

Проходя через гостиную, он снова пробежал взглядом по лицам, и снова не узнал зеленоглазого парня. Девушки были вообще незнакомы – ни та, что сидела рядом с загадочным парнем, ни та, что стояла у музыкальной шкатулки. Когда она обернулась ответить на прощание, Кантор почувствовал, что с ней что-то не так. Что именно, он не понял. Обычная не особо симпатичная девчонка в обычном городском платье, ничего выдающегося. Но от нее исходила некая неуловимая чуждость.

Она поставила кристалл и закрыла шкатулку. Кантор обернулся, чтобы уходить, и застыл на пороге. Он никогда не слышал такой музыки. Не только мелодию, даже звука такого он в жизни не слышал и даже не мог представить себе, из какого инструмента такой звук вообще можно извлечь. С трудом подавив желание рвануть назад и нагло усесться с гостями, он вышел в прихожую и стал долго и медленно натягивать перчатки, шнуровать плащ и поправлять перед зеркалом шляпу. Ему до смерти не хотелось уходить, не дослушав мелодию до конца.

Он успел поймать ритм, и по пути в гостиницу пытался восстановить в памяти мелодию. Как ни странно, это ему удалось без особых усилий, и он всю дорогу насвистывал ее, пытаясь определить если не автора, то хотя бы стиль, так как язык был совершенно незнакомый. Но так и не смог.

– И кто это был? – спросил Жак, когда за странным гостем захлопнулась входная дверь.

– Один очень занятный парень, – усмехнулся король. – Тебе его бояться нечего. Он с Зеленых гор, один из лучших убийц в доблестном войске товарища Пассионарио. Охотится на ведьму, бедняга.

– Почему бедняга? – поинтересовалась Тереза.

– Потому, что будет с ним то же, что с остальными охотниками. И он, похоже, сам это понимает.

– Так за каким чертом его на охоту понесло? – проворчал Жак. – Денег не хватает? Или долг кровной мести зовет?

– Они ведь не за деньги работают, – грустно ответил король. – Они солдаты. Их посылают – они идут. И приказы не обсуждаются. Азиль, ты в него смотрела?

Нимфа молча кивнула.

– Правда, что он импотент?

– Нет, – удивилась Азиль. – С чего ты взял? Он стерилен, но с потенцией у него все в порядке.

– Стерилен? А отчего?

– Я не присматривалась специально. Что-то очень старое, болезнь или яд, но не травма.

– Вот как? Занятно…

– Что тут занятного?

– Да я вообще, о природе сплетен. О нем говорят, что он импотент, причем существует даже более жесткая версия, в которой присутствуют подвал и раскаленные щипцы. Так это, оказывается, все неправда. Зато о том, что он стерилен, никто никогда не слышал. А это правда… А что ты еще видела?

– Тебе просто любопытно? – грустно уточнила нимфа.

– Мне для досье, – серьезно пояснил король. – Ну, пожалуйста, Азиль. Он такая загадочная личность, о нем никто ничего не знает достоверно. Может, хоть я буду знать, вдруг пригодится.

Азиль вздохнула и стала загибать пальцы.

– Во-первых, он весь в мертвых пятнах. Только не проси толковать. Шеллар, я не смогу объяснить. Во-вторых, у него перерезано горло. В-третьих, на нем ледяная корка, чем-то сродни твоей матовой сфере, но не врожденная. В-четвертых, на нем присутствует черная паутина, что вообще странно для мужчины. В-пятых, в нем есть Сила странной природы. В-шестых, где-то под ледяной коркой виден очаг, если я не ошибаюсь… Кажется, да, пустой очаг… О стерильности я уже говорила. А в целом говоря, это несчастный, искалеченный судьбой человек, и не самый подходящий объект для твоего праздного любопытства, Шеллар.

– Это вовсе не праздное любопытство, – серьезно возразил король. – Информация мне нужна для дела. Мафей, ты не присмотрелся, кем он был до того, как сменил класс?

– Нет, – покачал головой принц. – Этого не видно. Он вообще ни на что не похож. Но если он владеет Силой, значит был магом. А что означает перерезанное горло? Это предвидение смерти или это с ним было раньше?

– Ни то, ни другое, – ответила Азиль. – Я просто так вижу.

– А с какой бы стати маг стал менять класс? – недоуменно сказал Жак. – Что, испугался охоты на магов? Или что? Какой же маг в своем уме вдруг возьмет и подастся в воины? Разве что совсем никудышний?

– Не обязательно, – пожал плечами король. – Причины могут быть вполне реальные. Ты не представляешь, сколько опасностей подстерегает мага на пути от ученика до магистра. Бывают некоторые травмы и болезни, несовместимые с дальнейшим занятием магией. Бывают и проблемы чисто магического свойства, например эффект Мартоса или плен Пустоты… Так что молодой маг очень просто может встрять так, что дальше ему заниматься магией становится бесполезно, а то и опасно для жизни или рассудка. Вот и приходится менять класс, хотя для мага это редкость. В основном они после таких вещей или гибнут при попытках колдовать, или спиваются. Мало кто находит в себе силы отказаться от магии. Она затягивает, как наркотик, они к ней привыкают, прирастают всей душой, она становится частью их жизни. Поэтому магам крайне тяжело менять класс.

– Господа! – жалобно воззвала Ольга. – Что такое класс и как его меняют?

– Класс? – Жак пожал плечами. – Это… ну, как бы нечто среднее между кастой и родом занятий. Вот Элмар – воин, Мафей – маг, Тереза – врачеватель.

– А ты?

– Я? Ну, не знаю… Вообще-то теоретически шуты считаются каким-то там левым задним подклассом бардов. Танцовщицы тоже относятся к бардам. А вообще на свете полным-полно бесклассового народу, который от этого не особенно и страдает. А что такое сменить класс… ну, представь себе, что Элмар вдруг начал ни с того ни с сего писать хорошие стихи. Он на радостях забросит свой меч куда подальше и подастся в барды. А если не забросит, а попытается совместить одно с другим, получится мультикласс – воин-бард.

– Как в классической ролевухе! – восхитилась Ольга.

– Вроде того, – кивнул Жак. – Кстати, знаешь, какой оптимальный подбор классов для команды героев?

– Паладин, лучник, клерик, маг, – немедленно ответила Ольга. – Власть и Магия, часть шестая.

– Паладин – это не класс, – засмеялась Азиль.

– Зато точно про Элмара, – улыбнулся король. – Только не клерик, а мистик. Так правильно называется класс. А откуда ты знаешь и что это за шестая часть?

Пришлось объяснять его любопытному величеству, что такое ролевуха и как в нее играют, после чего разговор зашел о развлечениях вообще. Выяснилось, что король в виде развлечения обожает играть в логические игры и решать задачи всякого рода.

– Это какие например? – полюбопытствовала Ольга.

– Какие угодно, – рассмеялся Жак. – Например, господин Костас регулярно приносит ему особо запутанные дела по своему ведомству, чтобы его величество изволили развлечься. А еще его величество развлекается таким образом: берет пачку доносов, которые господа чиновники постоянно строчат друг на друга, и вычисляет, кто правду написал, а кто оклеветал коллегу. Или перечитывает какую-нибудь древнюю легенду и пытается восстановить, как было дело взаправду.

– Почему обязательно древнюю? – возразил король. – Древние практически не имеют решения, а добыть дополнительную информацию по ним невозможно. Например, разыскивать Вельмира я бы не взялся. Я предпочитаю более современные тайны.

– А например?

– Например, куда девался принц Орландо.

– А это кто? – тут же спросила Ольга. – Какой-то ваш родственник?

– Зачем ты спросила! – воскликнул Жак. – Теперь его величество в двенадцатый раз начнет рассказывать историю пропавшего без вести принца!

– Тебе, может, и в двенадцатый, – возразила Тереза, – а я впервые слышу. Азиль, а ты слышала?

– Слышала, – кивнула нимфа, – только не от Шеллара. Кто-то другой мне рассказывал. Не ты, Элмар?

– Нет, – кратко ответил принц-бастард, до сих пор молчавший, как камень, и замолчал снова.

– Я тоже слышал, но не в подробностях, – сказал Мафей. – Шеллар, расскажи, мне интересно.

– Я вкратце, – пообещал король. – Принц Орландо – последний уцелевший представитель королевского дома Мистралии. Я даже знал его лично, они неоднократно всей семьей гостили у дядюшки, да и мы к ним тоже ездили. Это было еще до приезда Элмара, мне было лет двенадцать, когда мы потеряли контакт… Мы с ним очень мило общались, с этим Орландо, хотя я в те времена даже улыбаться не умел, а он был темпераментный, как все мистралийцы. Он изучал магию и показывал мне какие-то несложные трюки, и мне страшно нравилось. Я потом полгода носился с идеей стать магом, пока мне не объяснили, что магом надо родиться… Но это несущественно. Когда в Мистралии произошел первый переворот, ему было где-то лет четырнадцать или пятнадцать, он был самым младшим в семье. Поскольку у него были выдающиеся способности к магии, Небесные Всадники его не убили, а попытались склонить на свою сторону, обратить в свою веру и сделать из него еще одного мистика для своего ордена. Так поступают все мистические ордена, я имею в виду, они всегда стараются привлекать к себе магически одаренных детей, чтобы воспитать из них сильных мистиков. Видите ли, если кто не знает, самые мощные мистики получаются именно из людей, имеющих природную способность к магии. То есть, обладающих Силой.

– А чем тогда различаются мистики и маги? – переспросила Ольга.

– Тем, что мистик может и не иметь магических способностей от рождения, а получить их путем различных ритуалов, самосовершенствования, медитации, в общем, разнообразных воздействий на психику, в результате которых можно найти путь доступа к Силе. Но если обычному человеку, чтобы достигнуть уровня магистра, нужно истово верить и проводить годы в постах и медитациях, человеку магически одаренному все дается намного легче и проще… и быстрее. Так вот, руководители ордена пытались обратить Орландо, но это у них не получилось, как они ни старались. Орландо был очень упрямый парень. Он провел несколько лет на цепи в полиарговом ошейнике, но так и не сдался. Когда Всадников поперли, Партия народного освобождения решила реставрировать монархию. Орландо освободили из заточения, подлечили и некоторое время носились с ним, а потом вдруг резко передумали. Я полагаю, он отказался быть марионеткой на троне, так как парень он был, как уже говорилось, горячий и упрямый. Поэтому его решили по-тихому убрать испытанным методом несчастного случая, но не успели. Он сбежал. На этом месте проверенные сведения кончаются и начинается бескрайний простор для гипотез. Легенд о дальнейшей судьбе принца Орландо существует десятка два, одна другой красивее. По всем версиям он до сих пор жив, и существует дюжина пророчеств о том, что он явится освободить страну от узурпаторов и привести к порядку и процветанию. Отличаются эти пророчества только названием партии, которую он возглавит. За эти годы в Мистралии разоблачили четырнадцать фальшивых принцев, так как каждая партия считала своим долгом иметь собственного. Кстати, чем мне симпатичны Пассионарио и его ребята с Зеленых гор, так это тем, что у них ни одного фальшивого принца пока не было, хотя их лидеры официально заявляют, что его высочество сражается за освобождение своего королевства в их рядах. Инкогнито, так сказать, чтобы никто не знал, а то слишком уж много охочих его заполучить под свой контроль. А вот, дескать, после победы он объявится официально, докажет свою подлинность и на законных основаниях займет престол. Может, и врут, конечно, но очень похоже на правду. Это одна из причин, почему мне так интересна любая информация об этих ребятах. Я до сих пор пытаюсь найти Орландо. Не для каких-то политических целей, а просто потому, что мы были добрыми друзьями, и я до сих пор по нему скучаю. И очень хотел бы снова его увидеть.

– Да? – усмехнулась Азиль. – И как тебе этот? Подходит?

– Он совершенно не похож на того мальчишку, которого я знал. Но кто может точно сказать, как он выглядит теперь, через двадцать лет? Время сильно меняет людей. А тяготы и лишения меняют еще сильнее. Что касается этого конкретного человека… По возрасту подходит, и вполне возможно, он действительно потерял Силу, но мне почему-то кажется, что это не он. Просто интуитивно кажется, без каких-либо оснований. А вообще, над этим вопросом можно думать хоть до бесконечности.

– Это если он действительно там, – проворчал Жак. – А вполне могло статься, что он не пережил охоту на магов и теперь инкогнито покоится где-нибудь в братской могиле. А вы тут думаете, надрываетесь.

– Вовсе нет, – улыбнулся король. – По имеющимся сведениям, правительство Мистралии все пять лет безуспешно пытается разыскать принца Орландо. Они, как и Пассионарио, с фальшивыми не связываются, им настоящего подавай. Хотя, их можно понять. Если король, пусть даже марионетка, будет иметь дело с королевскими домами других стран, его мигом разоблачат. Тот же Мафей посмотрит пристально и все поймет. А позориться президенту Гондрелло не хочется, да и советник не советует. Вот и ищут настоящего. А раз ищут, значит он где-то есть. И нечего быть таким пессимистом.

– Пессимист – это хорошо информированный оптимист, – не совсем к месту сказала Ольга. Просто всплыла в памяти фраза, вот и ляпнула. Королю понравилось и он тут же потребовал сказать еще что-нибудь в том же духе. Ольга задумалась.

– Меня подсиживают! – возмутился Жак. – Наглые конкуренты отбивают у меня хлеб! Я так и знал, что это добром не кончится! Я потеряю свою любимую непыльную работу!

– Я составлю тебе протекцию и устрою алкоголиком-собеседником, – пообещала Ольга. Все развеселились и стали давать Жаку полезные советы, он стал исправно отшучиваться, поддерживая всеобщий хохот.

Только принц-бастард Элмар по-прежнему сидел молча, глядя в пол, и если бы кто-нибудь заглянул в его опущенные глаза, то испугался бы. В них стояла скорбь и какая-то звериная тоска.

 

– Добро пожаловать в Лютецию – самый веселый город континента! – сообщил Кантор, выходя из здания телепортационной станции и жестом подзывая носильщика. – И самый огромный бордель, какой видел свет. Поедем в коляске или прогуляемся?

Саэта натянула на уши капюшон и поплотнее закуталась в плащ. Зима в Галланте была еще холоднее, чем в Ортане, а уж по сравнению с Мистралией, где зимы практически не бывало, здесь был прямо-таки мороз.

– Конечно, поедем, – ответила она. – Я замерзла. И у меня нет никакого желания шлепать по лужам на своих каблуках.

– Замерзла? – удивился Кантор. – Так надо было одеться теплее.

– У меня ничего теплее нет.

– Что же ты раньше не сказала? Давай тогда по пути в отель заедем в лавку и купим тебе плащ на меху и шапку. А то вдруг придется в Поморье ехать, а там в это время года уже снег лежит… Ты когда-нибудь видела снег?

– Видела, – проворчала Саэта. – Только издали, на вершинах гор. Он белый.

– Верно. А еще он мокрый и холодный. Как лед, только мягкий и рыхлый. Очень интересно. В Поморье дети зимой с ним играют, лепят разные фигурки… А еще лепят снежные шарики и бросаются ими друг в дружку. Ужасно веселая игра.

– А ты что, там был? – поинтересовалась Саэта.

– Был. Я везде был. Во всех странах континента, и даже в Хине. И говорю на всех языках, так что со мной не пропадешь. Кстати, надо будет еще зайти в лавку магических изделий и купить себе экранирующий амулет.

– Зачем?

– Зачем… Ну, к примеру, захотим мы с тобой сходить на какой-нибудь концерт или в театр. И представляешь, что будет, когда я начну эманировать на весь зал?

– А откуда ты знаешь, что начнешь?

– Знаю. Проверено, – кратко ответил Кантор и махнул носильщику. – Неси на стоянку кабриолетов и грузи в ближайший.

Потом внимательно посмотрел на спутницу и стал развязывать шнурки плаща. Саэта поняла, что он собирается делать и стала поспешно отказываться.

– Надо, надо, – перебил ее Кантор. – Я не замерзну, у меня куртка теплая. А ты еще простудишься и работать не сможешь, что тогда делать? И вообще, я кабальеро или засранец какой? Надевай быстро и не спорь. Молодые бедные жены из патриархальных мистралийских семей не спорят с мужьями. По крайней мере, на людях.

Саэта послушно набросила его плащ поверх своего и замолчала. Роль послушной бедной жены давалась ей с большим трудом, Кантору приходилось постоянно ей напоминать, как себя вести, и каждый раз ее это страшно злило. Но злиться оставалось только на себя, потому что Кантор каждый раз оказывался прав.

Сделав необходимые покупки, они поехали в отель, который Кантор выбрал сам, не советуясь с местными гидами, предлагавшими свои услуги на каждом углу. Отель показался Саэте чересчур роскошным, но говорить об этом в присутствии кучи посторонних она не решилась, чтобы не нарываться на очередное напоминание о роли жены в патриархальной мистралийской семье. Увидев же номер, который Кантор снял из каких-то непонятных соображений, она и вовсе ахнула.

– Нравится? – улыбнулся Кантор, когда они остались одни. Саэта только головой покачала, рассматривая обитые дорогой восточной тканью стены, шелковые покрывала на кровати и затейливые украшения потолка.

– Кантор, – неуверенно сказал она наконец, – это все очень красиво, но… это же, наверное, бешеных денег стоит?

– Да не таких уж и бешеных, – махнул рукой Кантор, быстро сбрасывая сапоги и куртку и падая на широкую мягкую кровать. – У меня хватит. А потом, когда будем ведьму трясти, я сверх тех двух миллионов накину десяток тысяч и компенсирую себе все расходы.

– А если у нас не выйдет?

– А если у нас не выйдет, то есть если я геройски погибну при выполнении задания, то на кой мне тогда экономить? Зато у нас будут отдельные комнаты, в каждой отдельный душ и кровать, где мы сможем спать по-человечески. А еще… Загляни в дверь справа.

Саэта заглянула и тихо ахнула. В небольшой, изыскано обставленной гостиной стоял рояль. Гладкий, блестящий, нежно-кремового цвета, до боли напоминавший тот, что был у нее во времена учебы в консерватории.

– Кантор, – тихо прошептала она, с нежностью осматривая инструмент. – Это мне?

– Нет, мне. – Кантор засмеялся, перевернулся на живот и направил на нее внимательный, чуть насмешливый взгляд своих пронзительно-черных глаз. – Эх, Саэта, не выйдет из тебя воина. И даже вора не выйдет. Бардом ты была, бардом и осталась. И чего тебя понесло в убийцы? Хотелось дать выход ненависти?

– А если и так? – обиделась она. – Или ты хоче