ИНСТИНКТ И ТРАДИЦИЯ

 

1. ИЗГИБЫ-ТРЕЩИНЫ ЧЕЛОВЕКА И СПИРАЛИ ГЕНОМА

 

Первой причиной устойчивости культуры является соответствие её фундаменталь­ным инстинктам, свойственным всем живым существам – это инстинкты, базирую­щиеся на потребностях питания, половой инстинкт и стадный инстинкт (ибо человек – животное общественное).

Инстинкт и традиция похожи. Не­мецкий психолог Э. Кречмер (1888-1964) правильно подчеркивал: «Во многих случаях бы­вает трудно отде­лить спо­собы поведения че­ло­века, ставшие устойчи­выми и привыч­ными благодаря традиции, от за­крепленных, бла­годаря наследственности, в виде ин­стинктов. Многие из переданных традицией обычаев и со­циальных порядков первобытных народов (на­пример, порядки заключения брака) по своей устойчивости и однообразию стоят не­да­леко от инстинктов животных; в своей основе они, вероятно, имеют постоянные ин­стинктивные компо­ненты (например, встречающиеся у некоторых видов живот­ных ин­стинктивное избегание ин­цеста как ко­рень экзогамии) и по своему биологическому спо­собу действия и относительной целе­сообразности по­добны инстинктам» (Кречмер Э. Строе­ние тела и характер. М.,1995. С.102). Действи­тельно все действия человека «по традиции» могут быть интерпретированы по аналогии с инстинктом. Опыт такого рода мысли имел место – это популярный в на­чале XX века «инстинктивизм» У. Мак –Дугалла (1871-1938), противопоставленный в те времена бихевиоризму Дж. Уотсона. У. Мак - Дугалл считал, что инстинкты определяют структуру общественного устройства.

В принципе действие традиции совпадает с явлениями тропизма, которые исследо­вал Ж. Леб (1859-1924), считавший, что не только насекомым свойственно действовать ме­хани­стически по логике тропизмов, но и человек предпочитает действовать по привычному образу мысли и действия, уподобляясь в данном случае насекомым. Дей­ствительно, мышление в такой же степени обременительно для человека, как и для всех остальных животных, это лишь необходимость, требующая больших энергетических затрат. Человек вынужден мыслить, ибо он не может выжить, не используя мышление и изобретенные в процессе мышления, не присущие ему по генетической программе формы поведения. А потому для энергетической экономии, ему пришлось использовать меха­низм традиции, который, подобно инстинкту, закреплял бы изобретенные им по­средством мысли формы поведения. Тот факт, что в формировании традиции оказывают активное участие ин­стинкты, яв­ляется одной из причин её устойчивости, в частности, - мен­тальной деятельности че­ловека. Истории мысли известен представитель современной социобиологии Э. Уилсон. Вот что он пишет в работе «Прометеев огонь: Размышления о происхождении разума» (1983), написанной совместно с Ч. Лимзденом: «Гены чело­века обусловливают способ, каким формируется человеческий разум, - какие стимулы воспринимаются, а какие нет, какая информация обрабатывается, какие виды памяти наиболее легко вызы­ваются, какие виды эмо­ций пробуждаются и так далее. Процессы, которые создают та­кие следствия, названы эпи­генетическими правилами. Эти правила коренятся в особенностях человеческой биоло­гии, и они влияют на способы проявле­ния культуры, формируют их» (Limsden C.I., Wilson E.O. Promethean Fire: Reflection on the Origin of Mind. Cambridge (Mass.) et al., 1983. P.20). Т.е суще­ствуют определенные правила-регу­ляторы – «эпигенетические правила», которые регулируют предпочтения человека при выборе тех или иных форм сознания и поведения. Но все же, с другой стороны, при всей зави­симости от своей биологи­ческой конструк­ции, человек конструи­рует свой мир, создавая на базе инстинктив­ных методов адаптации, отличные от инстинкта тра­диции, которые образуют ментальные, социальные и хозяйственные формы культуры. А по­тому больше можно со­гласиться с мне­нием Л.С. Выготского: «.. все дело человека и его пове­дения – в построении и культивирова­нии новых инстинктов» (Выготский Л.С., Лурия А.Р. Этюды по истории поведения: Обезьяна. Примитив. Ребенок. М., 1993. С.26). Эти «новые инстинкты» и есть традиции. И по­тому кое в чем прав отечествен­ный философ Я.Э. Голосовкер, который писал: «Сегодня мы вправе ска­зать: человеку при­сущ инстинкт культуры. Инстинктивно в нем прежде всего стремление, по­буд-к-куль­туре, к её созданию. Этот инстинкт выработался в нем в выс­шую творческую силу. Это и есть то, что мы называем «дух». Спиритуали­стическая философия приняла этот «дух» за особую субстанцию. Религия наименовала его сло­вом «бог». Она обособила его от человека и смирила им человека. Но в высших своих проявлениях она в то же время будила в человеке человечность, тот самый при­сущий человеку «дух» – его выс­ший инстинкт» (Голосовкер Я. Э. Логика мифа. М., 1987. С.133). Поэтому, с одной сто­роны, традиции базируются на исходных биологиче­ских инстинктах, но, с другой, они качественно от них отличны. Отличаются они, пре­жде всего, своей динамичностью и тем, что они могут быть осознаваемы и корректи­руемы самим человеком при помощи разума. Традиция – это единство инстинкта и разума, причем в этом единстве часто ка­ждый из членов этой «триады»- традиция, инстинкт, разум, - часто взаимно переходят друг в друга.

П.Ж. Прудон - скандально популярный в свое время мыслитель (им бла­гонамеренные буржуа пугали своих детей), утвер­ждал: «До сих пор мы не открыли ни­чего такого, на что человек мог бы претендовать как на свойст­венное исключительно ему: обществен­ный ин­стинкт, нравственное чув­ство существует и у живот­ных. Со­вер­шая некоторые поступки, вы­званные состраданием, справедли­во­стью и преданностью, че­ловек мнит себя подобным Богу, забывая, что он при соверше­нии этих по­ступков следует чисто жи­вотному влечению. Мы бываем добрыми, любящими, сострадатель­ными, но в то же время жадными, злыми, сладо­стра­стными и мстительными - совсем как животные. Высшие наши доб­родетели при тщатель­ном анализе оказываются сле­пыми проявле­ниями инстинкта» (Прудон П.Ж. Что такое собственность? М. 1998. С.160-161).

 

«Для инстинкта нет ничего трудного, пока действие не выходит из круга шаблонных поступков животного, но для него же нет также и ничего легкого, как только действие должно откло­ниться от обычного пути. Насекомое, удивлявшее нас минуту назад своей глубокой проница­тельностью, поражает наблюдателя своей тупостью, как только очу­титься в условиях, чуждых его повседневной практике» (Фабр Ж.-А. Жизнь на­секомых. Рассказы энтомолога. М. 1963. С.66).

 

«Инстинкт непогрешим в той неизменной области действий, которая ему отведена. Вне этой области он бессилен. Его участь- быть одновременно и высочайшим знанием, и изумительной глупостью, в зависимости от того, в каких условиях действует насеко­мое: в нормальных или в случайных» (Фабр Ж.-А. Жизнь насекомых. Рассказы энтомолога. М.1963. С.70).

 

Традиция отличается от сис­тем научения, принятых у животных, хотя элементы традиции присутст­вуют у вы­соко­орга­низованных животных, способ жизни которых носит социаль­ный характер, - ши­роко известен пример мытья бататов, который прижился в стаде низших узконосых обезьян, стал традицией, т.е. несвойст­венным для данного вида животных изобрете­нием. Функцией же конструирования, изобретения обладает именно разум.

По своей стойкости традиция во многом схожа явлениям импринтинга – первона­чального обучения. Без способности обучения человек не может обладать какими-либо формами поведения, отличных от заложенных генетической программой. Повышенная способность к обучению – это существенное условие возникновения тра­диции. Уже высшие животные обладают крайне развитой способностью к обучению, без этой спо­собности эффективная адаптация к среде невозможна. Если быть более точным, то и у насекомых, и у более низших животных эта способность также проявлена достаточно явно. Инстинктивные формы поведения даже на самом низшем уровне живого не в со­стоянии обеспечить должную степень адаптации ввиду многообразия конкретной среды, в которую попадает живое существо даже самой низ­шей формы организации.

Но человек появился тогда, когда у его пред­ков начал вырабатываться механизм тра­диции, как надстройка над инстинктив­ными формами поведения и задан­ными гене­ти­че­ской программой системами имприн­тинга и обучения.

Механизмы возникновения традиции, которые были выявлены в процессе наблюде­ния за стадами обезьян, полностью соответствуютмеханизмам, действующим у человека. Как правило, новые привычки возникают у молодняка, которые потом пере­дают их своим матерям, взрослые самцы не восприимчивы инновациям. Склонны к ин­новационным действиям так же периферийные и одиноко живущие самцы, которые в системе стадной организации занимают низкое положение или являются из­гоями - мар­гиналами. Все это типично и для человеческих сообществ.