Глава 35

 

Сара сняла с полки кочан салата‑латука и крепко сжала. Как бы мне хотелось, чтобы это была твоя голова, Лайам!

Нет! Нет, я этого не хочу! Что это я говорю?

Я уже больше не сержусь.

Она швырнула салат в корзинку.

Мы так глупо поссорились сегодня утром! Даже не то, чтобы поссорились. Так, обменялись несколькими сердитыми словами.

Велика важность!

Она опустила в корзинку два желтых перца и прошла по проходу к огурцам.

Все молодожены ссорятся. Это нормально. Они изучают друг друга.

Сара прикусила нижнюю губку. Мы с Лайамом женаты всего две недели, а его суеверия уже сводят меня с ума!

«Нет! Не говори так!» – выбранила она себя.

Но ее все еще беспокоил утренний инцидент.

Что с того, что она встала с постели с левой стороны? Что с того, если она забыла сказать Маргарет «Будь здорова» после того, как та чихнула?

Может, мы с Лайамом могли бы найти более интересный повод для ссоры?

Ему что, больше не о чем думать, как только о том, с какой стороны постели я встала?

Все эти вопросы она задала ему сегодня утром. И от этих слов муж только бессвязно забормотал и раскалился добела. Ну, хорошо, он более суеверен, чем большинство нормальных людей. Он почему‑то верит во всю эту чушь. Очень хорошо. Но всему есть предел!

Не отравляй мне жизнь, Лайам! Я считаю, что все эти суеверия – просто чушь!

И Маргарет. Твоя сестра Маргарет стоит и со скорбной миной наблюдает, как мы ссоримся. Она такая молчаливая и бледная, она так стремится быть незаметной, что кажется, вот‑вот сольется с обоями.

Маргарет ведет себя тактично. И она добрая. Старается помочь. Она действительно очень старается не мешать молодым супругам. Большую часть дня Маргарет проводит в своем магазинчике антиквариата, расположенном рядом с булочной. А если она не в магазине, то уходит наверх, в свою квартирку. Все трое встречаются только за едой или когда Лайам приглашает ее присоединиться к ним.

Маргарет очень тактична. Но Сара постоянно чувствует на себе ее взгляд, чувствует ее присутствие в доме. Третий лишний там, где должно быть только двое. Молодожены должны препираться и ссориться без свидетелей. Наговорят друг другу резкостей и тут же готовы помириться.

Во время семинара Сара все время вспоминала сердитые слова, которые они сегодня сказали друг другу. И потом, пытаясь работать над курсовой, Сара продумала все, что скажет мужу при встрече.

А потом решила забыть об утренней ссоре. В конце концов, все это совершенно не важно.

Потом она почувствовала себя виноватой от того, что придала утренней перепалке такое большое значение, что так много думала об этом. Почувствовала себя виноватой из‑за того, что плохо подумала о нем. О Лайаме. О своем муже. О своем замечательном муже.

И Сара решила приготовить ему ужин.

По возвращении после своего двухдневного медового месяца они были очень заняты. У обоих были занятия. Каждый вечер молодожены ели пиццу или какое‑нибудь китайское блюдо. А иногда забегали перекусить в кафетерий в колледже.

Создавалось такое впечатление, что у них не было возможности провести даже один вечер наедине, что у них не оставалось времени побыть друг с другом. И конца этому не было видно. Сегодня студенческая постановка «Макбета». Завтра вечером – праздничный ужин у Мильтона по случаю их с Лайамом бракосочетания.

Ну разве Мильтон уже не достаточно их облагодетельствовал, предоставив свой дом для свадьбы? Ему вовсе не следует устраивать ужин в их честь. Но он очень настаивал и его обижало, что они пытаются отказаться.

– У нас не было времени устроить предсвадебный ужин, – хриплым голосом объявил он.

Красное лицо его сияло.

– Поэтому я устраиваю предсвадебный ужин после свадьбы!

Сара решила, что он и в самом деле щедрый человек.

Она было собралась взять с полки заправку для салата, но передумала и опустила руку. Нет. Сегодня я сделаю свой собственный винегрет. Я сделаю все сама, от начала и до конца. Никаких полуфабрикатов. Мой первый домашний ужин.

И вовсе не потому, что я чувствую себя виноватой из‑за утренней ссоры. А потому, что я хочу показать тебе, что я не просто студенточка. Я – настоящая жена.

Креветки, рис, шпинат. Будет хороший салат.

Креветки она купила в специализированном магазинчике даров моря на Дейл‑стрит. Потом прошла в магазин, расположенный в квартале от него, чтобы купить остальные продукты для салата. Поставив корзинку на прилавок возле кассы, Сара посмотрела на часы. Почти пять тридцать. Еще достаточно времени, чтобы приготовить ужин и переодеться до прихода Лайама.

Сара расплатилась и с объемистым коричневым пакетом в руках вышла на улицу, напевая про себя. Мелодия была веселой. Потому что молодая женщина была счастлива.

Я сейчас приготовлю ужин для своего мужа!

Муж. Как непривычно звучит это слово! Непривычно и старомодно.

Еще немного пройти по Хай‑стрит, и она дома. С севера дует холодный декабрьский ветер. Он трясет обнаженные ветви деревьев, растущих вокруг зданий колледжа. Сара переложила пакет с продуктами в другую руку.

Первым делом я займусь креветками. Потом приготовлю салат.

Не могу дождаться Лайама.

– Сара, ты умеешь готовить?! Ты приготовила ужин для меня?

Нет, даже Лайам не выражается так старомодно.

Сара задумалась о том, что бы сказал Лайам. Ей казалось, что он был одним из самых непредсказуемых людей на свете.

Она считала его очень умным и абсолютно непредсказуемым.

Его обрадует мой маленький сюрприз. Это‑то я могу предсказать!

Она свернула за угол. Впереди показался их дом. Сильный порыв ветра чуть не вырвал у нее из рук сумку с продуктами. Мимо прошли две знакомые девушки из колледжа. Теплые шарфы замотаны до самого подбородка. Они наклоняются против ветра. Лица красные, идут быстро.

Сара поднялась по ступенькам невысокого крылечка. Поставила пакет и порылась в сумочке в поисках ключа. Потерла нос. Пальцы закоченели от холода. Повернула ключ и вошла в прихожую, радуясь, что внутри тепло.

Прижимая к груди пакет, она понесла его прямо на кухню. Только опустила его на стол, как увидела Маргарет.

Золовка стояла у плиты. И помешивала что‑то в кастрюле, от которой шел пар.

Маргарет обернулась.

– Сара, привет!

Улыбка ее угасла, когда она увидела пакет с продуктами.

– Что это?

– Продукты, – ответила Сара, чувствуя, как у нее сдавило в груди.

Ее словно обдало наружным холодом.

– Я думала...

– Я рано пришла домой, – сказала Маргарет, – поэтому сделала тушеную телятину на ужин. Это любимое блюдо Лайама.

– Но... – Сара осеклась.

Маргарет снова посмотрела на пакет с продуктами. И поняла.

– Ох, Сара! Извини. Ты собиралась готовить ужин? Я не знала!

Она положила длинную металлическую ложку рядом с кастрюлей. И поспешила к Саре. По лицу Маргарет было видно, что она сожалеет об этом недоразумении. Маргарет порывисто обняла Сару.

– Прости меня! Мне в самом деле очень жаль, дорогая. Прости! Тебе следовало сказать мне об этом заранее.

Сара почувствовала себя десятилетней девочкой. Глупой малышкой.

Маргарет обнимает ее, как обиженного ребенка.

Сара решила, что это несправедливо. Маргарет такая милая, такая добрая. Маргарет не виновата. Она не сделала ничего дурного.

А теперь я ставлю ее в неловкое положение.

– Ничего страшного, – сказала Сара, заставляя себя улыбнуться и высвобождаясь из объятий Маргарет. – Я положу креветки в холодильник. Мы приготовим их в воскресенье.

Сара глубоко вздохнула.

– М‑м‑м! Эта тушеная телятина пахнет просто замечательно! Идеальное блюдо для такого холодного вечера.

Послышались быстро приближающиеся шаги. Появился Лайам, снимая на ходу пальто. Сара повернулась к двери.

– Ну, вот и мои самые любимые женщины! Обе рано дома. Что у нас сегодня на ужин?

 

* * *

 

– Мне очень понравилось, – сказала Маргарет, следуя за Сарой по тропинке. – Так приятно – сидеть и слушать язык Шекспира.

От резкого порыва ветра пальто ее захлопало, как парус. Она схватила обе полы и притянула их друг к другу, пытаясь застегнуть.

– А сегодня по‑настоящему холодно!

Лайам остановился поговорить со студенткой, так что они покинули Айерс Холл последними. Через открытые двери Сара видела, как медленно гаснут огни в большой аудитории. Зрителей было много. Теперь все они – преподаватели и студенты – группами по два‑три человека направлялись к Кругу. Люди шли в общежития, рестораны, бары или домой.

За углом ветер был еще сильнее. Сара подняла воротник жакета. Темные волосы взметнулись вокруг ее лица. Лайам все еще стоял у входа и разговаривал со студенткой, оживленно жестикулируя. Студентка в громоздкой енотовой шубе, должно быть принадлежавшей еще ее бабушке, весело смеялась. Голос девушки был высоким и пронзительным.

– Леди Макбет была хороша, не правда ли? – Маргарет придвинулась поближе к Саре, стараясь заслониться от ветра.

Обнаженные деревья на другой стороне Круга качались и стучали ветвями.

– Так выразительно и так убедительно! Мне кажется, у этой девушки настоящий талант.

– Да, действительно, – согласилась Сара, глядя на Лайама. – Мне понравился эпизод с кровью на руках. Очень эффектный.

– Немножко грубовато, – сказала, поморщившись, Маргарет. – Жаль, что сзади декорации упали. Это сильно отвлекло внимание. Мне жаль парнишку, который...

– Это странная пьеса, – прервал их Лайам.

Он бегом направился к женщинам, держа руки в карманах пальто. Остановившись возле них, он улыбнулся Саре и поправил воротник ее жакета.

– Знаешь ли ты, что на этой пьесе лежит проклятье? Актер, который должен был играть заглавную роль в первой постановке пьесы, был найден мертвым. Ему так и не удалось сыграть эту роль. Говорят, с тех пор его призрак появляется во время каждого представления. Актеры становятся очень суеверны, когда им приходится играть в этой пьесе.

– Актеры вообще очень суеверны, – вмешалась в разговор Маргарет.

В аудитории погасли огни. На тротуаре стало темнее.

– Актеры, играющие в этой пьесе, никогда не упоминают ее названия, – продолжал Лайам, беря Сару под руку. – Они всегда называют ее «Шотландская пьеса». И никак иначе.

Сара вдруг поняла, что Лайам также не упомянул истинного названия пьесы.

– И об этом ты говорил со своей студенткой? – поддразнила его Маргарет. – То‑то она была очарована!

Лайам усмехнулся.

– Просто она очарована мной.

Сара шутя толкнула его в бок.

– Боюсь, что тобой все очарованы!

Он рассмеялся.

– А ты собираешься это отрицать?

Все трое пошли по дорожке по направлению к Хай‑стрит. Лайам шел между женщинами, держа каждую из них под руку. Они успели сделать всего лишь несколько шагов, когда на дорожку вышел какой‑то человек.

Сара сначала его не видела. Она наклонилась позади Лайама, чтобы ответить на что‑то, сказанное Маргарет. Лайам потянул ее за руку, чтобы отойти в сторону и обойти незнакомца.

Но молодой человек и не собирался уступать им дорогу.

Сара повернулась – и узнала его.

– Чип! Что ты здесь делаешь?

В сумеречном свете его глаза казались серебряными. Чип прищурился, стараясь получше разглядеть Сару. Ветер взметнул вверх его светлые волосы. Кожаная куртка молодого человека была расстегнута. Под ней был виден свитер с большим воротником. В нижней части воротника было пятно.

– Сара!...

Чип неровными шагами направился к ней. На его лице была странная улыбка, совершенно не к месту. Глаза его были полузакрыты. Улыбка быстро угасла.

– Сара!

– Чип, пожалуйста!

– Сара, посмотри на него! – он указал на Лайама; его рука двигалась вверх‑вниз, словно не слушаясь его. – Он слишком стар для тебя!

– Чип...

Она почувствовала, как рядом с ней напрягся Лайам. Муж схватил ее за рукав жакета.

– Сара, ты его знаешь?

В голосе Лайама было неодобрение.

– Он достаточно стар для того, чтобы быть т‑твоим отцом! – Чип все еще тыкал указательным пальцем в сторону Лайама.

– Убирайся, Чип, – сказала Сара тихо, но твердо. – Просто уходи!

Чип, прищурясь, упорно смотрел на Лайама, стараясь получше его разглядеть.

– Да, твоим отцом, – сердито повторил молодой человек. – Сара, я не хочу неприятностей. Я пришел, чтобы тебе помочь. Я пришел тебя предупредить. Ты не понимаешь, что ты делаешь. Ты не...

– Убирайся, Чип! Ты пьян! – сквозь зубы сказала Сара.

Голос ее был тихим и решительным. Она чувствовала, как напряглись все мышцы ее тела. Неужели все это происходит на самом деле? Этого не должно быть!

Она видела, как Маргарет отступила назад, в сторону от тропинки. Ее лицо было перекошено от страха. Или оно выражало неодобрение?

– Старый уже, а связался с молоденькой девочкой, – запинаясь пробормотал Чип. Его слезящиеся глаза все еще сердито смотрели на Лайама. Ветер трепал его светлые волосы.

– Чип, я тебя умоляю... – Сара старалась, чтобы ее голос звучал тихо и ровно.

Лайам отпустил ее рукав и сделал шаг вперед.

– Сара не желает с вами разговаривать! – сказал он и протянул руку к плечу Чипа.

Чип изо всех сил рванулся в сторону. Он рванулся так сильно, что потерял равновесие и чуть не упал.

– Убери от меня свои лапы! – пытаясь обрести равновесие Чип качнулся вперед.

Лайам схватил его за лацканы кожаной куртки.

– Помочь тебе добраться домой? Тебе нужно хорошенько проспаться!

Чип издал хриплый протестующий крик и рванулся назад. Взгляд его стал безумным. В уголках рта заблестела слюна.

Сара подумала о том, что в жизни не была в столь неловком положении. Как мне объяснить это Лайаму?

– Лайам, будь осторожен! – предупредила Маргарет, стоя на траве в нескольких шагах позади них, скрестив руки на груди.

– Лайам, будь осторожен! – высоким голосом передразнил ее Чип и хихикнул.

Он выпрямился, и улыбка его угасла. Обеими руками молодой человек поправил лацканы куртки и повернулся к Саре.

– Чип, уходи! – настаивала она.

В его голубых глазах отразился свет уличного фонаря.

– Я знаю, почему твоему профессору пришлось покинуть Чикаго!

Лайам бросил на Чипа сердитый взгляд, потом посмотрел на Сару. Сделал шаг по направлению к Чипу. Опущенные вниз руки Лайама были сжаты в кулаки.

– Хочешь знать, почему? – дразнил ее Чип, и голос его был тоненьким, как у четырехлетнего мальчика. – Так ты хочешь узнать почему твоему мужу пришлось покинуть Ч‑ч‑чикаго?

Сара закрыла глаза. Ей хотелось закрыть уши руками. Это все мне кажется. Пожалуйста! Ну пожалуйста, пусть он исчезнет!

Но когда она открыла глаза, Чип стоял на прежнем месте, наклонясь в ее сторону.

– Так ты хочешь узнать настоящую причину? – настойчиво спрашивал он.

Лайам сделал быстрое движение. Маргарет удивленно охнула. Лайам схватил Чипа за плечи. Повернул его кругом. Увел его прочь.

Чип громко протестовал. Сара не слышала ответов Лайама. К ее облегчению, Чип не сопротивлялся. Один раз он запнулся, но Лайам его поддержал. Он быстро и решительно повел Чипа по улице.

Маргарет тихонько подошла к Саре и схватила ее за руку. Рука Маргарет была холодна, как лед.

– Бывший возлюбленный? – прошептала она.

Сара кивнула.

– Он... он приехал сюда за мной из Нью‑Йорка. Не могу поверить, что он такой подонок. Знает, что мы с Лайамом женаты. Тогда зачем явился сюда?

Лайам вскоре вернулся. Руки его были засунуты в карманы пальто, лицо мрачное.

– Маленькая жизненная драма, – пробормотал он, глядя на Сару. – Не совсем по Шекспиру.

Сара покачала головой.

– Я очень прошу меня извинить.

Выражение лица Лайама смягчилось.

– Ты не виновата. Так это и есть Чип? Он и в самом деле так очарователен, как ты мне его описывала!

Сара тяжело вздохнула.

– Извини.

Лайам усмехнулся.

– Я с нетерпением жду встречи с остальными твоими друзьями!

– Отстань от Сары, а? – вступила в разговор Маргарет.

Она поежилась и поглубже завернулась в свое пальто.

– Это было по‑настоящему страшно, – женщина неодобрительно нахмурилась в сторону Лайама. – Тоже мне, мистер Герой!

Лайам пожал плечами.

– Иногда в крови накапливается слишком много адреналина...

– Я очень прошу меня извинить, – повторила Сара и взяла его за руку. – Не знаю, как Чип нас нашел. Не понимаю, как он мог узнать, что мы сегодня будем здесь!

Лайам похлопал ее по руке.

– Не волнуйся! Чип был слишком пьян и не в силах как следует драться, – он улыбнулся ей. – Мне кажется, что сейчас я бы и сам был не прочь выпить!

Они пошли по направлению к Йель‑авеню. У Сары дрожали ноги. Она все еще видела жемчужную слюну в уголках рта Чипа.

Неожиданно Сара остановилась и подняла глаза на Лайама.

– О чем это говорил Чип? Почему все‑таки тебе пришлось покинуть Чикаго?

Он улыбнулся.

– Чтобы встретиться с тобой, разумеется!

Маргарет поднялась в свою квартиру на втором этаже. Сара устроилась на диване в гостиной. Лайам налил две рюмки портвейна и, протянув одну рюмку жене, опустился на диван рядом с ней, обнял ее свободной рукой за плечи.

– О, моя дорогая! Да ты замерзла! Выпей! Это тебя согреет!

Она отпила глоток. Темно‑красная жидкость приятно обожгла заднюю часть горла. Сара сделала еще глоток и прислонилась головой к плечу Лайама.

Он стал рассказывать ей о самой первой пьесе Шекспира, которую видел в своей жизни. Это был «Генрих Пятый», поставленный в маленьком студенческом театре. Ему тогда было шестнадцать лет. Лайам рассказал о том удивлении, которое он испытал, впервые услышав такой язык. Он испытал огорчение от непонимания части текста. Ему очень захотелось узнать и понять все, каждую строчку, каждое слово. Все до конца.

Сара слушала вполуха, кивая и улыбаясь. Портвейн согревал ее изнутри. Чип не выходил у нее из головы. Она не могла преодолеть смущение и любопытство.

Неужели Чип и в самом деле знает что‑то о Лайаме? Или он просто ведет себя как маленький ябеда?

Лайам наклонил голову, чтобы поцеловать ее. Но она прижала два пальца к его губам.

– И все же, почему ты покинул Чикаго? – ей пришлось снова задать ему этот вопрос. – Это была просто какая‑то глупость со стороны Чипа, или...

Он ласково убрал пальцы. Улыбнулся.

– Я же уже говорил, тебе...

– Нет. Давай, Лайам, расскажи мне. Я многого о тебе не знаю. Так почему ты покинул Чикаго? – она шутя стукнула его и, поддразнивая, улыбнулась ему. – Может, из‑за какой‑нибудь пикантной истории?

Казалось, его глаза потухли. Рот искривился. Лайам отвел глаза в сторону.

– Мне бы не хотелось беспокоить тебя моим несчастным прошлым.

Сара тотчас же пожалела, что дразнила его.

– Несчастным прошлым?

Лайам колебался. Он задумчиво посмотрел на нее, словно пытаясь представить реакцию жены, если он расскажет ей свою историю.

– Лайам, если мы не можем доверять друг другу... – Сара замолчала.

Лайам вздохнул.

– Мне действительно пришлось уехать из Чикаго. Я не знаю, что именно разузнал твой друг, если он вообще что‑нибудь знает. Не знаю, почему он вдруг решил наводить справки обо мне.

– Извини меня за Чипа, Лайам! Я...

– Была одна женщина, которую звали Анжела. Я уехал из‑за нее, – он выпалил эти слова на одном дыхании.

Лайам, не отрываясь, смотрел на Сару, ожидая ее реакции.

Сара не поняла, почему муж так встревожен. Разве он не знает, что я люблю его? Да какое мне дело до женщины в Чикаго?

– Лайам...

– Нет, дай мне закончить. Анжела была моей ассистенткой. Фактически, она была машинисткой. Она набирала на компьютере рукописи двух моих последних книг. Как в таких случаях говорят, одно цепляется за другое. Анжела была старше тебя, примерно моих лет. Мы с ней состояли в любовной связи. Как это грубо звучит! И как банально! Кажется, это длилось около двух лет. И плохо кончилось.

Сара ласково потерлась головой о его плечо. Он, похоже, очень расстроен. Неужели Лайам все еще неравнодушен к этой Анжеле? И поэтому он так странно себя ведет? Это так не похоже на него!

– Я прекратил эти отношения, – продолжал Лайам, отвернувшись. – Я понял, что это ни к чему не ведет. Мне казалось, что и она пришла к такому же выводу. Но, как потом выяснилось, я неправильно ее понял... Как оказалось, я недооценил глубину ее чувств. С ней... случилось нервное расстройство.

– Ох, извини! – выпалила Сара.

Лайам пожал плечами.

– Ее пришлось госпитализировать. Я не знал, как мне реагировать. Я хочу сказать, что я был очень сердит на нее. И в то же время на меня давило чувство вины. Но тогда мне казалось, что это нервное расстройство – некая уловка против меня... чтобы меня удержать... чтобы я был рядом с ней...

К своему удивлению, я понял, что очень зол на Анжелу. Я сердился на нее за то, что она пыталась меня провести подобным образом. Сердился оттого, что она зашла так далеко в своем стремлении доказать, что она лучше меня, что она способна на более глубокое чувство, чем я. Все это чушь, конечно. Все это вызвано моим чувством вины.

Прищурившись, Лайам посмотрел на Сару. На его губах появилась странная, безрадостная улыбка. Она никогда прежде не видела у него такой улыбки.

– Вина – это движущая сила моей жизни, – он сказал это совершенно бесстрастно.

– Что ты имеешь в виду, Лайам? – Сара почувствовала озноб.

Эта улыбка беспокоила ее. Ей хотелось стереть эту улыбку с его губ. Целовать его до тех пор, пока эта улыбка не исчезнет.

– Так что же, черт возьми, ты имеешь в виду?

Супруг проигнорировал ее вопрос.

– Мне не хотелось причинять боль Анжеле, но у меня не было выбора. Мне пришлось уехать. Когда пришло приглашение из Мур‑колледжа, я ухватился за него. В других обстоятельствах я бы просто вежливо отказался. Это действительно походило на побег.

Странная улыбка в конце концов исчезла с его губ. Темные глаза обрели прежний блеск. Сара наклонилась к мужу и потерлась щекой о его щеку.

– Анжела все еще в больнице. Я уехал, не прощаясь. Признаю, было очень приятно удрать. Все равно что разорвать кандалы, – он покачал головой. – Мне не хотелось тебе об этом рассказывать.

Сара прижалась к нему лицом. Обняла его.

– Минуточку! – она откинулась назад. – Подожди‑ка! А ты не думаешь, что это могла быть Анжела?

Он уставился на нее.

– Кто? Кого ты имеешь в виду?

– Ты не думаешь, что Анжела могла звонить, чтобы испугать меня, и что это она могла прислать мне окровавленные кроличьи лапки?

Лайам взволнованно потер подбородок. Потом запустил ладонь в свои темные волосы.

– Возможно. Я не могу себе представить...

Некоторое время он размышлял, рассматривая рюмку с портвейном.

– Это могла быть Анжела. Мне следовало бы догадаться. Но я не думал о ней. Я имею в виду, что я не думал о ней с тех пор, как приехал сюда.

«Благодарю тебя, Боже!» – подумала Сара.

Она испытала облегчение от того, что его больше не интересует эта женщина. И от того, что была решена загадка таинственных угроз.

– Может быть, это и в самом деле была Анжела, – задумчиво продолжил Лайам. – Бедная женщина очень расстроена. Хотя она совершенно безобидна. Поверь мне, Сара, она абсолютно безобидна.

Почувствовав себя лучше, Сара обвила руками шею Лайама и притянула к себе его голову.

– А как насчет тебя? – пошутила она. – Ты тоже абсолютно безобиден?

Он рассмеялся. Глаза его вспыхнули.

– Нет, если ты рядом со мной!

Лайам нежно поцеловал ее. Долгий и сладкий поцелуй.

– Когда ты рядом, я по‑настоящему опасен!