Возможности развития культуры и разрешения проблем цивилизационного развития

 

Если анализировать полный спектр свидетельств о жизни различных обществ и представителей некоторых специфических субкультур (шаманов, йогов высоких рангов), то представляются возможными три типа цивилизации.

Первый — технократическая. Это определение следует понимать не в том смысле, что власть в обществе принадлежит так называемым «технократам» — тем, кто осуществляет воспроизводство и развитие техносферы; а в том смысле, что в технократической цивилизации все без какого-либо исключения — заложники и невольники техносферы, властвующей над обществом, хотя и порождённой и воспроизводимой самим же обществом в режиме непредсказуемости последствий — прежде всего вредоносных последствий такого «развития».

Второй — экотехнологическая. Научно-технический прогресс в ней носит этико-ноосферный характер, и он управляем на основе предсказуемости его последствий для общества и биосферы. При этом её главным и безальтернативным требованием к развитию техносферы является воспроизводство биологически здоровых поколений людей и устойчивость биоценозов в местах проживания и хозяйственной деятельности. Эта цель является безальтернативно первоприоритетной во всех проектах развития техносферы.

Устойчивость биоценозов и биосферы в целом является интегральным и, по сути — единственным, критерием успешности цивилизационного развития на основе принципа этико-ноосферной обусловленности жизни общества.

Третий — биологическая. В ней люди не нуждаются в техносфере в силу того, что культура обеспечивает освоение генетического потенциала развития личности каждым и то, что ныне называется «паранормальными сверхспособностями», становится социальной нормой и основой жизни общества. При этом у людей нет потребности защищаться от воздействия природной среды обитания путём создания искусственной среды обитания.

С точки зрения большинства биологическая цивилизация в том смысле, как этот термин определён выше, невозможна, поскольку «этого не может быть потому, что этого не может быть никогда» (такова власть господствующих нравственно-мировоззренческих парадигм). Тем не менее, есть свидетельства, которые говорят о том, что не все возможности, открытые для освоения человеку в его личностном и общественном развитии, мы используем в исторически сложившихся культурах[34]. И возможное освоение в перспективе некоторых из такого рода способностей (ныне осваиваемых только продвинутыми йогами) даёт основание к тому, чтобы утверждать, что биологическая цивилизация в указанном выше смысле объективно возможна. Однако прямой переход к ней от нынешнего заложничества в технократии культура современных цивилизованных обществ обеспечить не способна.

Поддержание же и впредь технократического характера глобальной цивилизации в силу «инерции мышления», сиюминутного потребительского своекорыстия и политического безволия — это в перспективе гарантированное самоубийство человечества вследствие биологического вырождения, роста энерговооружённости на фоне безответственности и проникновения дурной воли и слабоумия вырожденцев во всё более глубокие основы бытия Мироздания.

В таких обстоятельствах разрешение проблем человечества требует перехода к экотехнологической цивилизации в глобальных масштабах, которое осуществимо на основе достижений культуры нынешней глобальной цивилизации.

На этом пути необходимо решение двух задач:

1. Обеспечить воспроизводство биологически здоровых поколений.

2. Обеспечить их воспитание и образование на основе нравственно-мировоззренческой парадигмы этико-ноосферной (биосферной) обусловленности жизни общества и каждого индивида, имеющее целью освоение всеми детьми их генетического познавательно-творческого потенциала. Необходимо отметить, что для этого потребуется изжить исторически сложившуюся систему образования — школу зубрёжки и программирования психики готовыми «рецептами решения проблем», основанную на парадигме безответственности индивида и обществ за их действия и перекладывания задачи разрешения порождаемых внутрисоциальных и биосферно-экологических проблем на потомков.

И переход от технократической к экотехнологической цивилизации этико-ноосферного характера — насущная необходимость, так как это — единственная реальная альтернатива экологическому самоубийству человечества, поскольку эта альтернатива информационно-алгоритмически обеспечена достижениями современной науки и культуры в целом.

При взгляде с позиций достаточно общей теории управления культуре как социальному явлению можно дать следующее определение: культура — совокупность информации и алгоритмики, передаваемых в обществе от поколения к поколению в готовом к употреблению виде помимо генетического механизма биологического вида. Личностная культура — та доля культуры общества, которую освоил индивид, и его собственные наработки. Реализуемая в практической деятельности способность к осуществлению собственных наработок — главный фактор модификации исторически сложившихся культур обществ как в направлении их развития, так и в направлении их деградации.

Т.е. культуру общества следует рассматривать как информационно-алгоритмическую систему. Это означает, что вне зависимости от того, осознаю́т люди этот факт либо же нет, но всякая культура объективно несёт в себе направленность на достижение вполне определённых целей, определённых результатов модификации жизни общества на её основе, а равно и под её властью.

То обстоятельство, что общество само породило культуру и непрестанно её изменяет, большей частью не задумываясь о целях, на которые при этом люди вольно или невольно ориентируют и переориентируют культуру и субкультуры в её составе, существа дела не меняет.

Анализируя роль культуры в жизни общества и в особенности последствия и характер появления в культуре той или иной ранее не известной в ней информации и алгоритмики, можно придти к выводу, что исторически сложившиеся цивилизованные общества порождают три уровня несвободы индивидов.

Уровень первый. На нём пребывают освоившие некий минимум общеупотребительных социально значимых знаний и навыков и не умеющие самостоятельно осваивать (на основе литературы и иных источников информации) и производить «с нуля» новые для них знания и навыки, тем более сложные знания и навыки, выработка и освоение которых требуют как личностной дисциплины, так и определённых трудозатрат на протяжении подчас весьма продолжительного времени.

Такие люди способны работать только в профессиях, не требующих какой-либо специализированной квалификации, или в массовых профессиях, которые можно без особых затрат труда и времени освоить на основе всеобщего образовательного минимума, характеризующего всякое культурно своеобразное общество в любую эпоху. Они — наиболее несвободны, поскольку практически не имеют свободного времени и не способны войти в иные сферы деятельности кроме тех, которые так или иначе освоили и в которых оказались, возможно, не по своей воле.

Уровень второй. Освоившие знания и навыки «престижных» профессий, в которых относительно непродолжительная занятость (каждодневная или эпизодическая) обеспечивает достаточно высокий доход, что позволяет иметь некоторое количество свободного времени и распоряжаться им по своему усмотрению. Они в своём большинстве также не умеют самостоятельно осваивать и производить «с нуля» новые для них знания и навыки, и в особенности вне сферы их профессиональной деятельности. Поэтому их несвобода начинается тогда, когда освоенная ими профессия обесценивается, а они, не умея быстро освоить какую-либо иную достаточно высокодоходную профессию, скатываются в первую группу.

На этом уровне в культурах большинства цивилизованных обществ предоставляется доступ к знаниям и навыкам, позволяющим войти в сферу управления общественной в целом значимости, однако не быть при этом концептуально властным.

Термин «концептуальная власть» следует понимать двояко: «во-первых, как тот вид власти, который даёт обществу концепцию его жизни в преемственности поколений как единого целого (т.е. определяет цели бытия общества, пути и средства их достижения: в древних цивилизация это — жреческая власть);во-вторых, как власть самой концепции над обществом»[35].

Уровень третий. Умеющие самостоятельно осваивать ранее выработанные и производить «с нуля» новые для них и общества знания и навыки общественной в целом значимости и эксплуатировать их на коммерческой или какой-либо иной социально-статусной основе.

Их несвобода начинается тогда, когда они, не задумываясь об объективности Добра и Зла, о различии их смысла (и соответственно — целеустремлённости), впадают осознанно или неосознанно во вседозволенность и начинают творить объективно недопустимое Зло, в результате чего сталкиваются с потоком сдерживающих их активность тех или иных неподвластных им обстоятельств, вплоть до убийственных. Эти факторы могут быть как внутрисоциальными, так и общеприродными (т.е. этико-ноосферными), и могут иметь масштаб как личностный, так и более широкий вплоть до глобального.

Выход на этот уровень обусловлен освоением в том числе и управленческих знаний и навыков, включая и те, которые необходимы для обретения и осуществления концептуальной властности.

В обществах, где население подразделяется на простонародье и правящую «элиту», в которой из поколения в поколение воспроизводится ещё более узкая социальная группа, несущая ту или иную эзотерическую традицию, выход на этот уровень блокируется системой как всеобщего, так и «элитарного» образования. Выход на этот уровень в таких обществах возможен либо самочинно (к этому способны редкие самоучки), либо вследствие принадлежности к определённым кланам эзотериков или избрания этими кланами индивида для включения его в свои ряды.

Эта блокировка носит не спонтанно-естественный характер, а представляет собой целенаправленно выстроенный системообразующий культурологический фактор, в действии которого выражается защита своей монополии на концептуальную властность тех или иных клановых группировок, которая позволяет им эксплуатировать остальное, — управленчески недееспособное, — общество в своих интересах.

Уровень обретения свободы — один единственный. Человек, действуя по совести, осознаёт объективное различие Добра и Зла, их смысл, и на этой основе, приняв сторону Добра, обретает способность осваивать самостоятельно и производить «с нуля» новые для него и общества знания и навыки любого характера заблаговременно или же в темпе развития ситуации. На этой основе он обретает независимость от корпораций, монополизировавших те или иные социально значимые знания и навыки, на которых основывается как социально-статусное превосходство их представителей, так и униженное положение остального — подавляющего большинства — населения. Т.е. выход на этом уровень предполагает ноосферно-этическую развитость личности или хотя бы устремлённость к такого рода развитию.

Отметим, что в религиозном миропонимании совесть — врождённое религиозное чувство человека, «подключённое» к его бессознательным уровням психики; на её основе строится диалог человека и Бога, если человек не уклоняется от этого диалога сам; и в этом диалоге Бог даёт каждому персонально адресно соответственно его развитию доказательство Своего бытия в полном соответствии с принципом «практика — критерий истины».

Эти доказательства носят этический по их существу характер, и состоят в том, что в жизни происходят события, соответствующие смыслу молитв. Вследствие этого для таких людей, как Сергий Радонежский, Серафим Саровский и многих других вопрос о бытии Бога не был вопросом слепой веры или предположений, заведомо не поддающихся проверке, но был предметом достоверного — этически подтверждённого — знания. Но такого рода доказательства не воспринимаются людьми, пребывающими во власти предубеждения о том, что этика действует только в пределах общества людей.

Об этом необходимо было сказать, поскольку религиозность — составляющая культуры разных обществ с доисторических времён, и в ней есть этико-ноосферная составляющая. Её игнорирование в социологии антинаучно, поскольку религиозность, как и атеистичность специфически проявляется в психике людей. Тем самым она многое обуславливает в жизни общества. Отметив значимость религиозного фактора в жизни общества, включая и этико-ноосферные проявления, призна́ем, что религиозная убеждённость, как и атеистическая убеждённость — личное дело каждого. Этот принцип не только гарантируется Конституцией РФ, но ему следовали и основоположники мировых религий[36].

Именно по этой причине совесть в религиозном миропонимании является средством разграничения объективных Добра и Зла в конкретике непрестанно текущей жизни общества, а добрый человек — человек живущей под властью диктатуры совести. И только он — свободен: объективно так сложилось, что слово «свобода» в русском языке является аббревиатурой — С -овестью ВО -дитетельство, БО -гом ДА -нное. В атеистическом миропонимании природа и источник совести не познаны, хотя факт активности её в психике многих людей некоторыми школами атеистической психологии признаётся.

Выход на этот уровень свободы обеспечивает освоение диалектики в изначальном значении этого слова: диалектика — искусство постижения истины путём постановки определённых вопросов и нахождения ответов на каждый из них [37].

Искусство диалектики — не поддаётся формализации в силу того, что всякий раз оно выражается в нюансах неповторимой конкретики жизненных обстоятельств его применения.

Тем не менее именно оно, вне зависимости от степени его осознанности индивидом, является основой познания и творчества. По причине дискретного характера мировоззрения и миропонимания людей, включающих в себя конечный набор образов и понятий, именно диалектика (как инструмент выявления и разрешения разного рода неопределённостей) лежит в основе выработки всех знаний и навыков, в том числе и необходимых для освоения концептуальной властности, направленной на освобождение остального общества из-под власти невежества на трёх выше названных уровнях несвободы. Возможность освоения искусства диалектики запрограммирована генетически, хотя является не автоматически развивающимся навыком, а навыком индивидуально востребуемым.

Индивид, не владеющий искусством диалектики, обречён жить в режиме невольника — автомата, чьё поведение программируется чужими мнениями, которые в силу разных причин становятся достоянием его психики. Хотя он может быть многознающим и много чего умеющим, но всё же его творческий потенциал не реализован, в силу чего по структуре психики его скорее можно уподобить запрограммированному роботу, нежели признать состоявшимся человеком.

Вне диктатуры совести искусство диалектики вырождается в так называемую «дьявольскую логику», в которой аксиоматика и правила меняются по мере необходимости в тех пределах, которые допускают оппоненты приверженца «дьявольской логики» (в том числе и его собственная раздвоившаяся личность, пытающаяся обмануть самою себя).

Если же говорить о праведных тенденциях общественного развития, то они направлены на то, чтобы все люди к началу юности выходили на уровень свободы в том смысле, как это определено выше: диктатура совести, ноосферно-этическое сознание, владение диалектикой.

На это должна быть направлена и политика государства, и прежде всего, — в сфере образования и воспитания подрастающих поколений. В противном случае общество людей без стыда и совести, пребывающих на трёх уровнях несвободы, не может быть ни демократическим, ни суверенным. Оно не способно к познанию и творчеству на благо Мира, обречено быть не хозяином самому себе, а заложником обстоятельств, возникающих помимо его воли, в том числе и по воле тех, кто целенаправленно формирует убеждения массы людей, внедряя в их психику поведенческие программы, противоречащие интересам общественного развития, но выражающие своекорыстные интересы манипуляторов и их хозяев.

Дело в том, что концептуальная власть — начало и конец всех внутрисоциальных контуров циркуляции управленческой информации в обществе. По своей природе концептуальная власть самовластна и носит надгосударственный и надзаконный характер. Поэтому, если знания и навыки, необходимые для обретения концептуальной властности как свойства личности доступны в обществе всем, то злоупотребления каким-либо видом власти со стороны тех или иных меньшинств в обществе оказываются невозможными. Если же такого рода знания и навыки узурпированы и стали монопольным достоянием какой-либо «элитаризовавшейся» социальной группы, то все остальные оказываются под её властью до тех пор, пока:

· во-первых, не выработают в себе знаний и навыков, необходимых для того, чтобы сделать неработоспособной ту концепцию, власть которой их поработила и угнетает;

· и во-вторых, не начнут жить на основе этих знаний и навыков по концепции собственной разработки.

И задача обеспечения свободы всех в преемственности поколений после этого состоит в том, чтобы не возникло некое новое меньшинство, противопоставляющее себя остальным людям на основе монополизации доступа к освоению этих знаний и навыков, которое на основе этой монополии создало бы ещё более изощрённую систему угнетения личности и паразитизма на обществе и биосфере планеты.