Кто палку взял, тот и капрал

Иерархическое построение людских группировок неизбежно для нас. Всякий раз, когда мы хотим навести порядок в группе людей, мы берем за основу принцип соподчинения. Человек, стихийно получивший руководящее положение в группе, если он не только доминантен, но еще и умен, талантлив, порядочен, обеспечивает всей группе очень большой успех. Но беда в том, что доминантом может стать и очень опасный для общества человек, аморальный и даже психически больной. Уже тысячелетия назад человечество понимало эту опасность. Разум в борьбе с инстинктом противопоставлял ему одну идею — идею равенства всех членов группы. Ее воплощали по-разному. В одних случаях сильно выделявшихся людей толпа подвергала остракизму, убивала. В других — предлагалось вообще запретить всякое соподчинение как отдельным личностям, так и всей группе — в результате получалась анархия, которая неизбежно приводила к самой максимальной власти грубой силы. Единственно приемлемым оказался путь, на котором неизбежность иерархического построения, как того требует биологическая сущность человека, принимается, но вместо стихийных иерархов ведущее положение занимают люди, выбранные или назначенные группой с учетом качеств их разума и морали.

Некоторые выдающиеся этнографы прошлого века представляли себе первобытное общество как некий золотой век полного равенства. Этот миф и сейчас еще присутствует в школьных учебниках. Но теперь мы знаем, что это не так. Первобытные группы строились по иерархическому принципу, и жизнь в них была разной в зависимости от того, какими оказывались иерархи — мудрыми, сильными вождями, свирепыми громилами или бесноватыми колдунами.

А теперь еще об одном комплексе врожденных программ поведения, с которым борется разум. При столкновении с более агрессивным человеком нам хочется с ним не связываться, уклониться от ссоры иди умиротворить, задобрить его, а уж если конфликт произошел — уступить, сдаться. Это инстинкт. Но разум говорит иное. Потакая агрессивному человеку, мы в данной ситуации действительно выручаем себя, так как нападающий, подчиняясь инстинкту, сменит гнев на милость. Но в следующий раз с нами, а также с другими людьми забияка будет еще агрессивнее, и, чтобы умиротворить его, потребуется еще большая уступчивость. Разумное поведение заключается в том, чтобы как можно сильнее — и всегда! — давать отпор агрессивной личности. Причем лучшее в данном случае оружие — то, против которого у агрессора нет врожденной программы: одновременный отпор нескольких людей, каждого из которых он считает слабее себя. В школах, гимназиях, бурсах и тому подобных группах у мальчишек-подростков был свой грубый, но очень эффективный метод лечения доминантов — «темная». А как быть, если агрессивные особи — мы с вами? Тогда нам кажется, что нас в чем-то все время ущемляют, недооценивают, недодают. Что с нами ведут себя недостаточно почтительно, не уважают, смеются за спиной, нас это раздражает, злит, и мы хотим постоять за себя. И вскипает гнев, и находит себе объект, и произойдет скандал, в котором мы не уступим, пока не разрядимся. Субъективно наш разум оценивает ситуацию неверно, он находится во власти врожденной программы. Агрессивному человеку действительно очень трудно, почти невозможно сдержать свой гнев. Хуже того, если мы сдержим его, он переадресуется на другой, еще менее виноватый объект. И этология здесь подсказывает хотя и неожиданное, но верное решение: разумом, усилием воли переадресуйте гнев с особи слабее вас на особь сильнее вас. Прежде всего заставьте себя по-доброму думать о слабом человеке, что он в общем-то хорошо относится к вам, что он когда-то что-то сделал для вас, что у него маленькие дети, больная мать и т.п. А затем вспомните, что вы так и не решились что-то сказать человеку сильнее вас, а пора бы. И идите, скажите. Прирожденные администраторы высокого класса, подавив гнев на подчиненного, идут к начальнику, чего-то добиваются для подчиненных, и агрессивность снимается. Во-первых, она расходуется на преодоление сопротивления вышестоящего. А во-вторых, превосходство над подчиненным продемонстрировано, но в форме, для него необидной и даже приятной.

В нас есть еще довольно много малоприятных инстинктов, с которыми вечно борется общество и всю жизнь каждый из нас. Но о них поговорим позднее.