Испания невозбранно владела колониями в Южной Америке и Мексике, пока она
казалась колонистам непобедимой. Но когда Наполеон арестовал в 1808 г.
королевскую семью в Байонне, посадил на престол в Мадриде своего брата
Жозефа и начал войну против испанцев, защищавших традиции и независимость
своего отечества, колонии отложились. С 1810 по 1821-1822 гг. Испания
пыталась усмирить повстанцев, но безуспешно. Поддерживали колониальный
режим только некоторые индейские племена, да и то лишь потому, что
ненавидели восставших креолов больше, чем далеких испанцев. Остановим
внимание на Мексике, ибо здесь восстановление смещенного завоеванием
процесса этногенеза прошло наиболее наглядно.
В XVI в. испанцы и индейцы быстро смешивались, и казалось, что в Мексике
возникнет локальный вариант испанского этноса, но произошло обратное: к
концу XVIII в. вместо двух этнических групп создались четыре, ненавидевшие
друг друга. Полагают, что такое разделение - результат неудачного
администрирования, но, по-видимому, причины лежат глубже - контакт
произошел на суперэтническом уровне, со всеми вытекающими отсюда
последствиями.
Высшим социальным слоем, сосредоточившим в своих руках все высшие должности
и торговлю, были уроженцы Испании, имевшие кличку "гачупины" - люди со
шпорами[30]. Число их было небольшим, а отношение к ним - отрицательное. Но
гачупины держали в своих руках армию и духовенство, что обеспечивало их
привилегии достаточно надежно.
На одну социальную ступень ниже стояли креолы (около 1 млн человек),
уроженцы Мексики, потомки конкистадоров, часто с примесью индейской крови.
Это были богатые владельцы асьенд, на которых работали индейцы. Креолы жили
в роскошной праздности, храня верность королю и церкви и ненавидя
бюрократов-гачупинов.
Но к началу XIX в. среди креолов появились пассионарные особи, искавшие
применения своим силам. Эти люди стали читать французскую литературу и
обрели цель жизни, которая многих из них привела к жестокой смерти.
3 или 4 млн индейцев либо работали на асьендах как пеоны (батраки) или на
рудниках, либо жили в своих деревнях под управлением касиков (вождей). В
XVI в. их положение улучшилось, так как требования испанских чиновников не
превышали требований ацтекских, да и детей в жертву Унцилопотчли отдавать
было не надо. Но в XVII-XVIII вв. землевладельцы-креолы стали посягать на
земли индейских племен, а продажные чиновники-гачулины защищали их
плохо[31].
Монахи обратили многих индейцев в католицизм, но обращение было настолько
поверхностным, что индейцы сохранили свои обычаи и своих идолов. Однако в
школах индейские дети показывали способности выше, чем испанцы, и случалось
так, что потомки ацтеков, став учителями, обучали потомков конкистадоров
латыни и католическому богословию[32].
Но хуже всех жили 2 млн. метисов, возникших вследствие смешанных браков в
XVI в. По мере роста культуры их отторгли из своей среды креолы, а гачупины
запретили им жить среди индейцев, чтобы они не подстрекали тех к восстанию.
Для метиса были доступны только тяжелые работы или разбой, но против них
была организована особая полиция, убивавшая их без суда[33]. Однако число
их росло, как и пассионарное напряжение, ибо в метисах совместились гены
конкистадоров и ацтеков. Поэтому они не погибли, а выделились в особую
субэтническую группу, имевшую перспективу развития.
Итак, к началу XIX в. Мексика вернулась в фазу подъема, в XVI в. прерванную
завоеванием Ф. Кортеса.
В 1808 г. все эти этнические группы вступили в борьбу с гачупинами и между
собой, ибо ненавидели друг друга. Единодушны они были в одном - они назвали
себя американцами, но в остальном согласия между ними не было. Поэтому
первые индейские восстания 1810-1817 гг., возглавленные священниками
Идальго и Морелосом, были разгромлены регулярной армией, где офицерами были
креолы, а солдатами - метисы и мулаты. Но уже в 1821 г. полковник Итурбиде,
креол с примесью индейской крови, примкнул к сторонникам независимости и
вытеснил испанские войска из Мексики. Гачупины сошли со сцены, но их место
заняли мексиканские консерваторы, к числу коих принадлежал Итурбиде.
Дальнейшая расстановка сил была такова. Консерваторы опирались на
духовенство и армию; это были главным образом креолы, потомки испанцев.
Умеренные либералы - креолы хотели либеральной парламентской республики с
сохранением своих поместий; крайние либералы - метисы были врагами церкви и
армии; индейцы хотели, чтобы белые ушли и оставили их в покое. Гражданские
войны и перевороты продолжались до 1920 г. и закончились победой метисов,
воспринявших социальные институты индейцев - касикизм. Индейцы как этнос не
могли победить, потому что не представляли целостности. По сути дела каждое
племя было отдельным этносом.
Поэтому индейские пассионарии, например Хуарес, по рождению и воспитанию
сапотек, получив образование, примкнул к метисам - крайним либералам и
одержал победу над французскими регулярными войсками.
Американские дипломаты посмеивались над Мексикой, говоря, что эта страна не
может навести у себя порядок. Но в конце акматической фазы их английские
предки тоже учинили войну Алой и Белой розы. Мексика просто пережила эту
фазу с запозданием на три века.
Пассионарный "перегрев" обычно уносит в небытие многие ценные памятники
искусства и элементы культуры. Мексика - не исключение. Роскошные храмы с
прекрасными скульптурами погибли во время пронунсиаменто, проходивших с
жестокостью, перещеголявшей европейское Средневековье. Метисы были врагами
всего европейского, в том числе католицизма. Индейцы были набожны, но им
были нужны церкви) а не духовенство. Они приходили в храмы по своим
праздникам, украшали статуи святых гирляндами цветов, как древних идолов, и
плясали перед ними, как перед богами. На защиту духовенства встали креолы,
образовавшие в 1926-1927 гг. отряды "кристерос". Мятеж был жестоко
подавлен, причем пострадали неповинные крестьяне.
Итак, испанское завоевание Мексики оказало огромное влияние на элементы
материальной культуры и идеологии живших там этносов (применение железа;
изменения в фауне и флоре, вызванные появлением лошадей, коров, овец,
свиней, винограда, оливковых деревьев; католицизм и т.д.). Но направление
этногенеза вернулось в свое русло. Трехсотлетний период испанского
владычества правильнее всего рассматривать как зигзаг на кривой этногенеза.
О дальнейшем мы судить не смеем, так как акматическая фаза этногенеза
Латинской Америки еще не кончена, а делать прогнозы можно лишь тогда, когда
уяснена общая закономерность явления.
