Возражения тех. кто contra

 

Читать возражения всегда не особенно приятно, но поучительно: они высвечивают то, что осталось непонятым. Важно выяснить причины появления разногласий. В целом возражений немного и относятся они к разным сторонам учения о ноосфере. Объединяет их одно - они касаются именно того, чем отличается система взглядов В. И. Вернадского от классического естествознания и широко известных обществоведческих теорий, включая марксизм-ленинизм. Приведем эти возражения.

 

В.А. Кутырев (2001) подчеркивал: «Переход биосферы в ноосферу считался несомненным благом, несущим человечеству разрешение всех проблем.... Тревожные экологические тенденции современности заставляют критически отнестись к этим стереотипам. Думается, что учение о ноосфере с самого начала несло в себе элементы утопии, что в нем переплелись ценностные и бытийные подходы, что ценностные характеристики ноогенеза были однозначно положительными, а это противоречит диалектике жизни. Надо различать трактовку ноосферы как утопии и ее реальное состояние. Одно не должно заслонять другое.... Ноосфера как гармония – сциентистский аналог социально-политической утопии коммунизма и прочих благ, более ранних мечтаний о рае. В соответствии с духом времени она опирается на науку, так к ней и надо относиться, хотя против утопий и надежд вообще выступать нет смысла» (с.626 –628).

Б. М. Миркин (2001) писал следующее. «Утопизм Вернадского проявился в вере в возможность преобразования биосферы в ноосферу с помощью человеческого разума и изменения положения человека в трофической системе, перевод людей на автотрофное питание, синтезируемую пищу. Не говоря уже о технологических сложностях производства синтетического белка и тяжких последствий такой диеты для здоровья человека. Утопичность ноосферы Вернадского заключена в неминуемом возрастании вложенной энергии. А между тем при нынешнем гетеротрофном питании основным источником производства пищи служит экологически чистая и неисчерпаемая солнечная энергия. Ноосфера станет гарантией выживания лишь в том случае, если будет организована в полном соответствии с четырьмя законами экологии Коммонера («Все связано со всем; все должно куда-то деваться; ничего не дается даром; природа знает лучше»). Создаваемые человеком экосистемы надо встроить в биосферу так, чтобы она сохранялась как саморегулирующаяся целостность, и ее защитные функции гасили нарушения при хозяйственной деятельности людей» (с. 648)

А. Л. Васильев (2001) приводил такие доводы против ноосферы. 1. «По определению В. И. Вернадского ноосфера (сфера разума) есть результат эволюции биосферы как результат, прежде всего, научной деятельности человека» (с. 650). И далее он перечисляет, что происходит с планетой Земля под воздействием разума человека (список современных экологических проблем). А теперь зададим вопрос, который классикам за ненадобностью не приходил в голову: «Способен ли человек осознать, что, возомнив себя царем Природы, он фактически оказался ее пленником?» Или – иначе: «Способно ли человечество остановить свой безумный, все ускоряющейся бег в тупик – к полному самоуничтожению, оглянуться, ужаснуться и встать на путь перерождения с целью выживания?» На этот ключевой вопрос я отвечаю отрицательно! Уже поздно...» (с. 653 –654). 2. «Если согласиться, что развитие человечества можно рассматривать, как управляемый процесс, то следует определить объект, цель, и алгоритм управления. Объект – человечество – открытая космическая динамическая система, как часть биосферы (или живого вещества, по В. И. Вернадскому). Цель – сохранение, выживание системы. Алгоритм – законы развития, управления системой. Очень давно, в армии, в первый же день и на всю оставшуюся жизнь. Мне внушили: «Если есть два солдата, один из них должен быть старшим». Такой руководитель или назначается, или выбирается, или самопровозглашается: «Слушай мою команду!» В первичной ячейке общества, в семье, ведь тоже кто-то принимает на себя функции руководителя. А как управлять человечеством? Кто им руководит: Бог, Аллах, Будда, Высший Разум, пришельцы-инопланетяне, поставившие когда-то на планете Земля космический эксперимент и наблюдающие за его ходом, Глобальный Предиктор? Ведь кто-то должен вырабатывать законы, заповеди, стандарты поведения человечества и обеспечивать их выполнение» (с. 651)..

Д. Р. Винер (2001): «Для тех, кто стремится к триумфу разума в космическом масштабе (космисты), равно как и для тех, кто идеализирует природу, реальные живые люди «как они есть» – лишь помеха на пути к желанной мировой гармонии. Поэтому все космисты по Кутыреву, в конечном счете, приходят к мысли «о новом человеке» – то ли сверхчеловеке, то ли гуманоиде, который не станет мешать дальнейшему прогрессу мысли и технологии.... Стремление к насильственной переделке людей, какими бы благими целями оно руководствовалось (включая «гармонию с природой»), всегда остается чрезвычайно опасным, чему свидетель – вся советская история. И культ ноосферы, и культ природы равно игнорируют индивидуальную ответственность и отвергают компромисс с несовершенной реальностью» (647 – 648).

 

Анализ возражений

 

В начале остановимся на возражениях, вызванных, скорее всего, явным недоразумением.

Нигде в своих работах В. И. Вернадский не считал переход к автотрофному питанию человека условием перехода биосферы в ноосферу. Он говорил об автотрофности питания человека, как о весьма важном, но чрезвычайно трудном направлении научных исследования.

Б. М. Миркин говорит, что если уж биосфера и перейдет в ноосферу, то не с помощью научной мысли, а благодаря экологическим законам Коммонера. Но ведь эти же законы, как раз и возникли в результате работы научной мысли!

Б. М. Миркин говорит о важности вписывания человеческой деятельности в ход функционирования биосферы. Это и отвечает 11-му условию Вернадского перехода биосферы в ноосферу (см. выше).

Эти недоразумения, скорее всего, возникли из-за того, что Б. М. Миркин привык оперировать понятийным аппаратом экологии, входящей в классическую биологию, а системный биогеохимический подход В. И. Вернадского ему чужд и не понятен. Хотя учение о биосфере и ноосфере показывает ту планетарную системную организацию, в которой функционируют живые объекты классической биологии, включая человека.

Расхождения во взглядах, скорее всего, происходят и из-за того, что оценку истинности учения о биосферы и ноосфере оппоненты В. И. Вернадского проводили на основе одного хорошо знакомого естествоиспытателям критерия (соответствия объективной реальности). Вряд ли это допустимо: биосфера существует несколько миллиардов лет, и учение о ней правомерно сравнивать с объективной реальностью. Ноосферы еще нет в Природе, наметились лишь условия перехода к ней. Поэтому оценивать взгляды о переходе к ноосфере надо по другому критерию: по степени соответствия их принципам устойчивого функционирования биосферы. Эти взгляды В. И. Вернадского соответствуют принципам устойчивого функционирования биосферы. Условия перехода постепенно начинают входить в нашу жизнь, правда, не так быстро и последовательно, как хотелось бы. Кроме того, любому переходному периоду свойственно сосуществование противоположных тенденций (ноосферных и антиноосферных), что и наблюдается в настоящее время. Эту характерную черту переходного периода, видимо, не учли оппоненты В. И. Вернадского.

А. Л. Васильев утверждает, что нет системы управления человечеством. Это действительно так. В. И. Вернадский говорил о другом: человечество превратилось в грозную разрушительную геологическую силу, обуздать которую может только новая составляющая в регуляторной функции живого вещества (система регламентаций и ограничений деятельности людей и человечества в целом). В создании ее важнейшую роль играет Научная мысль, порожденная Разумом, и высокие морально-нравственные качества. Появление этой составляющей и означает переход биосферы в новое качество (ноосферу). Речь идет не о наличии сложившейся системы управления человечеством, а о необходимости формирования саморегулирования деятельности людей. Ведущую роль в этом призвано сыграть нахождение оптимального соотношения процессов организации и самоорганизации (саморазвития) в обществе (см. раздел 10).

Причина расхождения оппонентов с В. И Вернадским в отношении оценки роли Разума, Научной мысли, путей и методов совершенствования качеств личности, скорее всего, возникало из-за разного смысла, который вкладывается в эти понятия.

Оппоненты Вернадского оперируют обыденным понятием разума, когда говорят: «О каком торжестве Разуме можно говорить, когда за окном кабинета ученого возникло столько экологических проблем, и все они зародились не без «помощи» науки». Детальный анализ этих экологических проблем, на котором сейчас не будем останавливаться, показывает, что все они, равно как и все просчеты в нашем взаимодействии с природой, возникли и возникают не из-за знаний, а из-за полузнаний, знаний узкого специалиста. Это результат узкой специализации наук и ученых, когда, образно говоря, каждый копает свою ямку.

Иной смысл вкладывал в эти понятия В. И. Вернадский. При свойственном ему макроподходе объект исследования рассматривался в геологическом, планетарном и даже космическом масштабах. Он применяет прием натурализации, т.е. представление объекта исследования как внешнее проявленного, вещественноподобного состояния, которое подчиняется естественным законам Природы. Наиболее яркий пример такой натурализации это представление научной мысли в качестве «естественного тела». «Вернадский уподобляет научную деятельность самой жизни, распространяя понятие познание на множество вне узконаучных форм познания. Он пишет: «Наука... отнюдь не является логическим построением, ищущим истину аппаратом. Познать научную истину нельзя логикой, можно только жизнью. Действие – характерная черта научной мысли». По сути дела, наука в этом понимании есть особым образом преобразованная совокупность человеческой жизнедеятельности, включающей в себя политическую, религиозную, этическую, эстетическую и другие стороны своего бытия. Это что-то близкое, быть может, к цельному знанию русской философии единства» (В. Моисеев, 2001, с.733). Жизнь самого В. И. Вернадского как раз и является ярким примером именно такой жизнедеятельности (см. раздел 2).

Принятое им понимание науки, научной мысли наложило отпечаток на его работы по истории науки. «Изучение развития научного знания стало для Вернадского продолжением изучения геологической эволюции биосферы. С этой точки зрения он исследует истинную динамику всемирной и отечественной научной мысли, тесно связывая ее с историей техники и культуры. Личность не растворяется в этом грандиозном биосферном процессе, но только становится личностью, концентрируя в себе превышающие ее индивидуальное существование масштабы бытия» (В. Моисеев, 2001, с. 735).

Как пишет Г. И. Швебс (2001), наука для В. И. Вернадского – «продукт сложной интеллектуальной и социальной среды, демократических свобод, интернационализация культурной жизни. Если эти условия разрушаются, если наука не подпитывается и не дополняется другими типами рациональности, то она неизбежно приходит в упадок» (с. 633). «Уничтожение или прекращение одной какой-либо деятельности человеческого сознания сказывается угнетающим образом на другой. Прекращение деятельности человека в области ли искусства, религии, философии или общественной жизни не может не отразиться болезненным, может быть, подавляющим образом на науке» (Вернадский, 1981, с.50-51).

Приведенных данных достаточно, чтобы в общих чертах показать, как понимал науку и научную мысль В. И. Вернадский и почему он придавал ей такое значение в переходе биосферы в ноосферу. В одном из его писем к сыну есть такие строки: «Я очень рад, что ты очень ярко и просто выразил мою мысль о ноосфере, как синтез природного и исторического процесса» (Цит. по работе Медведева, 2001, с. 624).

В этом и состоит гениальное прозрение Вернадского. Он увидел, что объединяющим началом и природного и исторического процессов как раз и является научная мысль. Она - квинтэссенция и природного, и исторического процессов. Предпосылки к появлению научной мысли создаются в природном процессе (цефализация, см. раздел 10), а окончательное свое развитие этого феномена происходит в историческом процессе. Появившись и оформившись, научная мысль начинает постигать природный процесс и служит объединяющим началом большого разнообразия культур, возникающих в историческом процессе. Модель Космоса Гумбольдта (см. раздел 2) представлена в виде двух перевернутых конусов. Нижний конус своим основанием уходит в глубины мироздания, а верхний – расширяясь, охватывает Космос. В точке, где соединяются своими вершинами эти два конуса, и находится Научная мысль. Все развитие мироздания неумолимо ведет к ее появлению, а, появившись, научная мысль начинает постигать породивший ее Космос. Так происходит самопознание материи. «Как правильно сказал некогда Гете, не только великий поэт, но и великий ученый, в науке мы можем знать только, как произошло что-нибудь, а не почему и для чего» (Вернадский, 1980, с. 219). В. И. Вернадский показал, как происходит самопознание материи.

Причины расхождения в оценке роли Разума, Научной мысли, скорее всего, кроются в отличии культурной среды, в которой воспитывался и творил В. И Вернадский, от той, в которой жили и работали его оппоненты. Это ясно видно из анализа развития краеведения в России в XVIII – XX вв., проведенного А. М. Селивановым (2005), и одной из работ С. К. Мамардашвили (1988). А. М. Селиванов показал, что краеведение в России возникло как локальный синтез природного и исторического, соединение науки с житейской практикой и нравственностью, т. е. в краеведении в той или иной мере происходит реализация ноосферных принципов на локальном уровне (в микромасштабе). Он подчеркнул, что массовое краеведческое движение в России во второй половине ХIХ века и начале ХХ в. открыло широкий простор для творческого развития личности, что особенно ценилось культурной элитой провинции. «Русская умственная культура ХIХ и начала ХХ века может считаться созданием общественной самодеятельности» (Вернадский, 2002, с. 182). В. И. Вернадский видел, как в пореформенной России при массовом развитии краеведческого движения научная мысль начинает овладевать массами образованных людей. Показательно, и опыт их студенческого Братства (см. раздел 2). Как пишет Г. П. Аксенов (1988), «Члены братства очень остро осознавали свой личный долг и свою ответственность за все происходящее. Нет, и не может быть, никакой отдельной человеческой жизни, отдельных от общего дела целей и задач, а есть только отдельное, личное выполнение общих задач, личный способ осуществления общего дела. Тем самым, все остальные вопросы – политические, экономические, общественные – были переведены в область этики и оказались пронизаны личностным отношением, им было сообщено некое единство» (с. 93).

В известной мере этот опыт братства, отразившийся в учении о ноосфере», основывался на важнейшем принципе, который лежит в основе сознания и цивилизации – «cogito ergo sum» (Мыслю, следовательно, существую.) Этот принцип «утверждает, что возможность способна реализоваться только мной при условии моего собственного труда и духовного усилия по своему освобождению и развитию (это, конечно, труднее всего на свете). Но лишь так душа может принять и прорастить «высшее» семя, возвысится над обстоятельствами, в силу чего и все, что происходит вокруг, оказывается не необратимо, не окончательно, не задано целиком и полностью. Иначе говоря, не безнадежно. В вечно становящемся мире для меня и моего действия всегда есть место, если я готов начать все с начала, начать от себя» (Мамардашвили, 1988с. 59).

Отечественное краеведение второй половины XIX в и начала ХХ в. показала пример того, как при массовом краеведческом движении происходит творческое саморазвитие личности, воспитание высокой умственной культуры, соединение науки с нравственностью, находится оптимальное соотношении организации и самоорганизации в общественной жизни (Селиванов, 2005).

В этой социокультурной среде происходило становление личности и творчество В. И. Вернадского. В иной среде жили и работали его оппоненты. В 1930-ые годы власть разгромила отечественное краеведческое движение (Селиванов, 2005). Стали исповедоваться другие идеологические установки. Широчайшее распространение получил «принцип «Я (мы) и они», который не способствует объединению усилий, а противопоставляет позиции людей. Этот принцип, как конечное звено цепочки, возник из-за широчайшего распространения в те годы нигилизма, который коротко можно определить, «только не я могу» (могут все остальные – другие люди, бог, обстоятельства, естественные необходимости и т.д.). Иными словами, возможность связана в таком случае с допуском самодействующего, за меня работающего механизма (будь то механизм счастья, социального и нравственного благоустройства, высшего промысла, провидения и т.д.)» (Мамардашвили, 1988, с. 59).

В этих различиях социокультурных сред, вероятно, и кроются корни разных взглядов на роль Разума и Научной мысли.

Оппоненты взглядам о ноосфере верно отмечали, что для торжества Разума человек должен обладать совершенно иными, чем ныне, более высокими качествами. Они были правы в том, что: сформировать, подчеркнем это слово сформировать, эти качества нельзя, так же как нельзя насильно сделать человека счастливым. И в этом оппоненты Вернадского абсолютно правы. Культурная среда, которая их окружала, давала немало свидетельств этому.

Но В. И. Вернадский нигде и никогда ни слова не говорил о формировании таким путем нового человека. Вся его жизнь и научное творчество говорят о другом. Он видел иной путь совершенствования человеческих качеств – это путь свободного развития личности в творческом общении, направленном на научное познание единого природного и исторического процесса. Главное в этом процессе соединение глубоких знаний с высокой моралью и нравственностью. В молодости именно этот путь открыло для себя их студенческое Братство (см. раздел 2). Такой путь во многом близок восточной философии, знакомству с которой В. И. Вернадский уделил не мало времени и внимания. Восточная мудрость гласит: «хочешь познать истину, усовершенствуй самого себя».

 

* * *

 

Итак, междисциплинарное обобщение сделанное В. И. Вернадским, предвосхитило многие научные открытия второй половины ХХ века. Оно объединило в единое целое природный и исторический процесс, разрушив между ними непроходимую стену, существовавшую прежде. Такой подход резко отличается от сложившихся традиций классической науки, разделенной на множество специализированных дисциплин. Поэтому понять учение о биосфере и, особенно, ноосфере, нелегко, а принятие этого учения происходит далеко не сразу. Особенно в части построения практической деятельности, исходя из результатов таких междисциплинарных обобщений. Видимо, в этом и кроются корни высказанных возражений по поводу взглядов В. И. Вернадского о переходу биосферы в ее новое состояние – ноосферу.