Глава 2. Забираясь в седло грифона во второй раз, Иссенья отправлялась на войну

5:12 Священного века.

Забираясь в седло грифона во второй раз, Иссенья отправлялась на войну. Ни она, ни её брат Гараэл не были и близко готовы к такому. Лейтенант говорил, что они «зеленее, чем лягушка с морской болезнью», и был прав.

Оба стали Серыми Стражами едва ли год назад, а в отряде всадников грифонов «Красные Крылья» числились всего четыре месяца. Они всё ещё тренировались на лошадях с прикреплёнными к сёдлам большими досками для имитации доставляющих сложности крыльев грифона. Гараэл и Иссенья летали лишь однажды, привязанные к сёдлам позади более опытных Стражей, управлявших грифонами, — и это была лишь проверка молодых эльфов, не страдают ли они от головокружения или страха, которые превратили бы дальнейшие тренировки в пустую трату времени. В нормальных условиях они бы ещё год не принимали участия в воздушном бое.

Но Мор никого не ждёт.

Четыре месяца назад с севера потянулись порождения тьмы, следующие за зовом только что пробудившегося Древнего Бога. Они вырвались из глубин земли, прошли невидимые для людских глаз по гномским Глубинным тропам. Застигнутые врасплох народы Тедаса не смогли организовать эффективную оборону против орд порождений тьмы.

Антива, подвергнувшаяся атаке первой, теряла владения с той скоростью, с какой только могла передвигаться чудовищная армия. Разбросанные по округе отряды ополченцев небольших городов и деревень не были препятствием для порождений тьмы. Городские стены были разбиты и растоптаны, жители перебиты или уведены на Глубинные тропы, чтобы подвергнуться ещё худшей участи.

Речной город Селени, вошедший в легенды благодаря своим изящным мостикам и скульптурам, пал под осадой, длившейся всего четыре дня. В последующие недели река наполнилась трупами. Жители Антивы наблюдали, как мёртвые тела спускаются вниз по реке в море, день за днём, и с каждым следующим раздутым трупом рос их страх.

В таком отчаянном положении не было времени завершить обучение молодых Стражей. И теперь, пролетая над Антивой, цепляющаяся за спину старшего Стража впереди себя и щурящаяся от бьющих в глаза порывов ветра Иссенья поняла, насколько тяжела была ситуация в столице.

Антива расположилась на краю сияющей голубизной бухты. Богатые зеленью угодья и сады уходили на десятки миль вглубь материка, растянувшись вдоль берегов пробегающей мимо руин Селени реки.

Дальше этой плодородной кромки земли Антивы поглотил Мор. Расползающаяся от порождений тьмы скверна отравляла почву.

Даже с высоты тысячи ярдов Иссенья видела, как опустошена и изуродована земля там, где прошла орда, а в небе над ней сгущались чёрные тучи. Лишённые листьев деревья торчали скелетами-часовыми над высыхающими ручьями, которые журчали так глубоко в своих руслах, словно сама земля выпивала их досуха. Целые поля зерновых засыхали и гнили, ни единого зелёного пятачка не было видно среди перекрученных серых стеблей. Те немногие живые существа, которых они заметили, были в основном воронами и стервятниками со скрюченными телами и выпадающими перьями из-за моровой чумы, которой они заразились, пируя на трупах порождений тьмы.

Само войско порождений тьмы выглядело месивом чёрных доспехов и разорванных знамён. Иссенья едва могла что-либо различить. Несмотря на то, что порождения тьмы не способны летать, кроме Архидемона, которого пока что мало кто видел, их стрелы и заклятия вполне могут поражать отдалённые воздушные цели, поэтому грифоны набирали высоту, чтобы избежать атаки. Облака скрыли из виду гарлоков и генлоков, толпящихся вокруг эмиссаров и огров, и Иссенья была благодарна за это.

Миновав армию, они снова снизились: воздух над облаками был слишком разреженным и холодным для грифонов. На протяжении всего полёта над Антивой Иссенья не видела людей в осквернённых землях. Все они были мертвы, бежали или прятались. Но возле ворот столицы Антивы сотни их встали лагерем: беженцы, закутанные в лохмотья и отчаяние, жили в повозках и самодельных укрытиях и ели всё, что могли найти. Стоял невыносимый смрад. Городские ворота были для них заперты с тех пор, как весть о Море достигла столицы, но им больше некуда было пойти.

— Они не могут продолжать в таком духе, — прошептала эльфийка в спину своего спутника.

Она не ожидала, что её слова пробьются через шум ветра и крыльев грифона, но старший Страж каким-то образом её услышал. Его звали Хабл, и Иссенья не слишком хорошо его знала. Это был седеющий опытный воин, выживший в бесчисленных схватках с гарлоками и генлоками, большую часть времени проводивший в отдалении от Вейсхаупта на спине своего грифона, Чёрного Когтя. Он был не робкого десятка, но выглядел заметно помрачневшим, когда повернулся в седле, чтобы ответить ей.

— Нет, не могут, — сказал он и вернулся к управлению грифоном.

Чуть позже они уже кружили над Антивой. Придерживая одной рукой растрепавшиеся от ветра волосы, Иссенья вытянула шею, чтобы заглянуть вниз между широких крыльев Чёрного Когтя. Она читала о красотах столицы Антивы множество раз, но никогда не видела её своими глазами.

Этот портовый город называли сверкающим драгоценным камнем, и с высоты он именно так и выглядел. Мор пока не коснулся столицы. Бульвар Морей был удивительно красив, его плитка, бирюзовая и цвета морской волны, так и сияла на фоне белого мрамора главной дороги. Десятки позолоченных статуй, украшавших широкую Золотую площадь, всё ещё отбрасывали искристые блики, отражая солнечные лучи. А Королевский дворец оставался великолепным зрелищем, захватывающим дух; его стройные башни и витражные стёкла играли огнями предзакатного солнца.

Но судов в гавани было не так много, как ожидала Иссенья. Там стояло несколько королевских боевых кораблей и судов поменьше с нарисованным на бортах золотым драконом Антивы, но купеческих кораблей было совсем мало. Она догадалась, что многие из них отправились к более безопасным берегам, увозя всех, кто смог заплатить баснословную плату, которую капитаны позаботились установить за проезд. Отсутствовали даже маленькие рыбацкие лодки.

На прекрасных улицах с балюстрадами почти не было горожан. Рынки, прежде заполненные народом, сейчас пустовали. Хотя угроза ещё не добралась до ворот, жители Антивы, похоже, затаились в своих домах, готовясь к буре, которая, как они знали, скоро нагрянет.

 

Потом грифон спустился за крепостную стену, опоясывавшую дворец, и вид города скрылся от Иссеньи.

Дворцовый двор заполнился вихрем пыли. Два десятка грифонов снижались к Королевскому дворцу, неся на спинах соответствующее число Серых Стражей, и шум и хаос их прибытия переполошил придворных слуг. С грифонами было довольно сложно обращаться; огромные животные, будучи территориальными и вспыльчивыми созданиями и в лучшие времена, после долгого перелёта были особенно раздражительны. Некоторые из них взлетели на крепостную стену, били крыльями и пронзительно кричали на всякого, кто пытался приблизиться.

Антиванцы, приносившие Стражам вино и хлеб, держались от грифонов на почтительном расстоянии, и Иссенья не могла винить их за это. Она тесно работала с животными на протяжении нескольких месяцев, ухаживала за ними и кормила, училась понимать их переменчивое настроение и всё равно крылатые хищники то и дело пугали её.

Взрослый грифон мог вырасти до двенадцати футов от клюва до хвоста, размах крыльев был и того больше. Самцы весили более тысячи фунтов, самки — лишь немногим меньше. Их клювы были достаточно мощны, чтобы раздробить бедренную кость лося без всяких усилий; когти могли разодрать латы, словно сырую бумагу. Серые Стражи обычно выбирали самых невысоких и лёгких представителей ордена в качестве всадников грифонов, чтобы позволить животным продержаться дольше в тяжёлых условиях, но здоровый грифон был способен сражаться, неся на своей спине двух облачённых в полный доспех людей. Это были свирепые, бесстрашные хищники, полные дикой красоты и живой, словно ртуть, ярости.

Иссенья очень любила их. Любила их мощь и грацию, и мускусный львиный запах. Любила то, как они прикрывают от удовольствия свои яркие золотые глаза, когда она чистит их перья, и этот потрясающий рокот, который они издают, мурлыкая. Ещё она любила ту истинную и неограниченную свободу, которой грифоны обладали в воздухе, необычайный дар полёта, который они могли разделить со своими всадниками, которых выбрали.

Именно поэтому подготовка всадников была такой продолжительной, и поэтому же Иссенья не винила антиванцев за их настороженное отношение к своим огромным пернатым гостям. Грифоны не имели ничего общего с собаками или лошадьми, или с теми пятнистыми охотничьими котами, которых некоторые орлесианские аристократы держали на украшенных драгоценностями поводках. Грифоны гордые, ревнивые и дикие, и разумный человек никогда об этом не забывает.

Потому что выбирал всегда грифон. Никто не мог заставить огромного зверя против воли нести на себе всадника. Грифон скорее сбросится с обрыва, нежели согласится служить тому, кто ему не нравится. Они никогда не были и не будут ни слугами, ни рабами. Грифон — это партнёр и равный соратник, в противном случае — враг.

И Стражи, разумеется, не забывали. Они помогли слугам установить для грифонов лохани с водой, поручили одному из старших Стражей присматривать за животными и вошли во дворец. Грифонов накормят позже, по отдельности. Предложить им мясо сейчас, когда они собраны все вместе, значит почти наверняка спровоцировать драку.

Иссенья надеялась, что какой-нибудь благонамеренный слуга не спровоцирует грифонов, но в тот вечер был не её черёд следить за ними. Она проследовала за остальными в тень дворца, поравнявшись со своим братом.

Гараэл на ходу вытряхивал пыль из своих золотых волос. Он уже умылся, вероятно, стащив несколько пригоршней питьевой воды у грифонов. Иссенья спрятала улыбку. Её брат бывал неописуемо самолюбивым, однако она вынуждена была признать, что не без причины. Эльфы повсеместно считались красивее людей, но даже по таким меркам Гараэл был исключителен. Высокие скулы, великолепные зелёные глаза и улыбка, которая заставляла дам —и немалое количество мужчин — слабеть в коленях. Он был намного привлекательнее её, и, честно говоря, Иссенья этому даже радовалась. Красота была отравленным благословением для эльфийки Тедаса.

Но сегодня брат не улыбался. И никто не улыбался. Если в Антиве настроения были мрачными, то в Королевском дворце они превратились в поистине похоронные.

Хабл провёл их вдоль защитных наружных стен дворца и украшенных орнаментами внутренних. Слуги прижимались к стенам, пропуская Серых Стражей, и следили за ними с трепетной, робкой надеждой в глазах. Дворцовая стража, облачённая в церемониальные кольчуги и сюрко с гербом Антивы — гордо стоящим золотым драконом, приветствовала их быстрыми кивками и уважительно отступала в сторону у каждой двери.

Несмотря на заданный Хаблом темп, казалось, что прошла целая вечность, прежде чем они добрались до зала аудиенций. Иссенье всегда казалось, что крепость Вейсхаупт — самое большое строение в мире, но Королевский дворец Антивы был не меньше.

Наконец, пройдя внутренний сад, полный ароматных вьющихся роз десятков оттенков красного и жёлтого, они вышли в небольшой зал, где их ожидали король и королева. Страж-командор Тураб, кряжистый рыжебородый гном, лидер Серых Стражей Антивы, стоял вместе с ними, как и двадцать антиванских Стражей и небольшая группа богато одетых мужчин и женщин, которых Иссенья сочла высокопоставленными вельможами.

— Хабл, — Страж-командор склонил голову в угрюмом приветствии. — Никаких проблем по пути сюда, надеюсь?

— Не особенно, — сказал Хабл. Он церемонно поклонился королю и королеве. Антиванские аристократы ответили сдержанными кивками.

Иссенья решила, что королю Элаудио пятый десяток. Он показался ей добрым, но застенчивым человеком, который заметно колеблется перед каждым движением. Его королева, Дживена, выглядела немного старше. В её волосах насыщенного каштанового оттенка виднелись седые пряди, а морщинки от улыбки смягчали резкие черты её лица.

Говорили, что это один из тех редчайших королевских браков, которые основаны на любви, припомнила Иссенья. Королева родилась в состоятельной и уважаемой купеческой семье, но всё же её происхождение было возмутительно низким по меркам антиванского двора.

Тем не менее, король Элаудио избрал её своей невестой, и спустя десятилетия их союз, наконец, получил одобрение народа. Без сомнения, помогло то, что королева Дживена посвятила себя покровительству искусствам и вложила немалую долю своего состояния в благоустройство столицы. Её влияние сделало Антиву центром искусства и культуры Тедаса, соперницей величайших городов Орлея и угасающей империи Тевинтер.

— Вы пришли помочь нам защитить наш город? — спросила королева Дживена. Она говорила негромко, но было настолько тихо, что её слова разнеслись по залу. — Спасти Антиву в час нужды?

Трудно отказать такой спокойной, достойной мольбе. Но было ясно, что Серые Стражи собираются сделать именно это. Хабл и Тураб обменялись взглядами, и затем Страж-человек покачал головой.

— Нет, ваше величество.

Неодобрение омрачило лицо королевы.

— Нет? Столь многое будет утрачено, если этот город падёт. Скульптуры, музыка, искусство. Наши библиотеки. Наши мозаики. Не только сами произведения искусства, но и знания, создавшие их. Вы же не думаете, что мы бросим наследие многих веков.

— Антиву невозможно защитить, — ровно произнёс Хабл, разделив своё внимание между царствующими особами. — Не на какой-либо существенный отрезок времени. Несколько дней, несколько недель, если нам повезёт. Не больше. У вас не было возможности подготовиться. Порождения тьмы прорвались через страну слишком быстро. У Антивы нет достаточных запасов продовольствия, обученных солдат, и даже оружия и брони для их снаряжения. Море может немного помочь, но порождения тьмы одолеют стены намного раньше, чем заморят нас голодом.

— Наши стены очень крепки, — нерешительно заметил король Элаудио.

— Да, ваше величество, — согласился Тураб со всей мягкостью, на какую был способен бесцеремонный гном. Иссенья видела, что он восхищался этими людьми, и его совсем не прельщала возможность разрушить их надежды.— Именно это и может дать нам те несколько недель.

— Значит, вы ничего не можете сделать? — спросила королева. Недоверие вкралось в её мелодичный голос, сделав его тонким и ломким. — Как могут Серые Стражи так запросто принять поражение? Барды воспели вас в легендах, а вы хотите, чтобы мы сдали весь наш город — всю нашу страну — ещё до того, как был нанесён первый удар?

— Антива зажата между морем и захваченными порождениями тьмы внутренними землями, — сказал Хабл. В его голосе появилось нетерпение и раздражение, но на лице застыла маска учтивости. — Вы вообще видели расположение города на карте? Вы не получите ни подкреплений, ни пополнения запасов. К тому времени, как орда подойдёт к вашим стенам, вся остальная страна уже будет кишеть порождениями тьмы. У них нет осадных машин, это факт, но они им и не нужны. Огры попросту перебросят генлоков через стены, и те упадут сверху на ваших людей. Переживут генлоки столкновение или нет — не имеет значения. Как только достаточное количество окажется за стенами, они разнесут скверну Мора и это будет конец Антивы. И это ещё если не явится Архидемон. Если он прилетит, у вас даже этих дней не будет.

Королевская чета побледнела. Иссенья украдкой оглянулась на группку антиванских дворян. Они тоже выглядели до смерти перепуганными. Сама она ощущала почти такой же ужас. С того времени, как последний Мор коснулся Тедаса, минуло почти две сотни лет, достаточно много, чтобы истории о Тоте и Охотничьей горе затерялись в детских сказках.

И вот теперь монстры вылезли из-под кроватей и показали убедительно острые когти.

— Я просил Хабла привести Стражей, чтобы мы получили шанс спасти жителей города, — пояснил Тураб с прежним угрюмым терпением. — У вас всё ещё достаточно кораблей, чтобы вывезти людей в залив Риалто. Они смогут найти приют на некоторых крупных островах. Порождения тьмы не плавают, у них нет флота, поэтому вы и ваш народ будете там в безопасности.

Король Элаудио прикрыл глаза, как будто подсчитывал что-то.

— Нам повезёт, если мы спасём хотя бы треть.

— Вы не спасёте никого, если останетесь и примете бой, — сказал Тураб. — Ваше величество, эти Стражи пришли сюда и готовы пожертвовать жизнью ради спасения ваших людей. Но вы нужны им, чтобы организовать эвакуацию.

— Я подумаю об этом, — тихо сказал король. Он поднял руки и сложил ладони в беззвучном хлопке, давая знак, что аудиенция подошла к концу.

Страж-командор Тураб и Хабл поклонились королевской чете. Вместе с прочими Стражами Иссенья повторила поклон, затем прошла за своими лидерами прочь из зала.

— Они действительно хотели, чтобы мы защищали их город? — прошептал ей Гараэл, когда они вновь проходили через розовый сад. — Ради нескольких картин и фонтанов?

Иссенья больше не ощущала сладкого аромата цветов, а солнце не согревало её кожу. Она никак не могла перестать думать обо всех тех людях, ютящихся за воротами, безнадёжно надеющихся на спасение, которого они не дождутся, и о людях внутри городских стен, обречённых на гибель, если король и королева слишком долго будут цепляться за свои бессмысленные надежды отбить осаду.

— Конечно, хотели, — ответила она брату тоже шёпотом. — Они же люди. Им нужна надежда.

— Мы дали им надежду, — сказал Гараэл. — Мы дали им всю надежду, какую способен предложить мир. А они не принимают её, потому что хотят большего?

Иссенья с несчастным видом покачала головой, не зная, как выразить свою скорбь. Когда они покинули сад и вышли в относительную прохладу внутренних залов дворца, она дрожала. Солнце не согревало её ни капли, а тени казались всепоглощающими.

Тураб отвёл их к одной из казарм для стражи. Она была освобождена к прибытию Стражей. Даже с Мором у порога дворцовые слуги нашли время постелить чистые одеяла на койки и развесить по стенам пучки высушенной лаванды.

Перечно-сладковатый аромат крошечных фиолетовых цветков причинял Иссенье боль. Порождения тьмы не имеют понятия о красоте, им не нужны эти маленькие блага цивилизации, которые делают мир более приятным местом. Они лишь… убивают, уничтожают и отравляют, и там, где они пройдут, никогда больше не вырастет лаванда.

Она тяжело опустилась на койку, перебирая пальцами грубое шерстяное одеяло, которое какой-то слуга выстирал и свернул для неё. Они, наверное, выбрали самые лучшие одеяла в благодарность Стражам, пришедшим спасти Антиву.

— Мы должны спасти их, — пробормотала Иссенья.

Но она сказала это очень тихо, ни к кому конкретно не обращаясь, и, если кто-то и услышал её, то не ответил.