МАРС В ЗЕРКАЛЕ КУЛЬТУРЫ – КУЛЬТУРА В ЗЕРКАЛЕ МАРСА* Долларт — морской в устье реки Эмс на германо-нидерландской границе. Образовался в 1277 г. в результате штормового прилива. — Прим. перев.
* Эсимнеты — один из древнейших институтов античной Греции, должностные лица с широкими, вплоть до законодательных, полномочиями, избиравшиеся в периоды кризисов. * Буквально: «закрытое предприятие» (англ.), предприятие, нанимающее на работу только членов профсоюза. — Прим. перев. * То есть ответные карательные меры. — Прим. перев. * Свободного предпринимательства (фр.). — Прим. ред. * Последним доводом (лат.) — Прим. ред. Поэт
МАРС В ЗЕРКАЛЕ КУЛЬТУРЫ – КУЛЬТУРА В ЗЕРКАЛЕ МАРСА 1. Испытывая потребность в космическом собеседнике, человек издревле проецирует на Марс свои мечты – и страхи, чаянья – и опасения. Как это отразилось в культуре? Нами намечено четыре подхода к теме:
I. Марс в русской фантастике первой четверти ХХ века. II. Марс в искусстве авангарда. III. Марс и парейдолия: аберрации восприятия как источник творчества. IV. Игровое моделирование Марса в условиях Земли. В первой части даётся философский анализ трёх марсианских романов – это: – В.И. Крыжановская (Рочестер). На соседней планете. 1903. Писательница предвосхищает идею конвергентного развития космических цивилизаций. – А.А. Богданов. Красная звезда. 1908. Это известная утопи я – но в ней мы пытаемся выявить черты антиутопии: коммунизм на Марсе лишён подлинного человеколюбия. – Н.И. Муханов. Пылающие бездны. 1924. Креативность разума двух человечеств – земного и марсианского – досягает экстремальных высот: люди готовы творить как боги – фундаментальный вакуум вот-вот заменит им глину и краски. Хронологическая последовательность трёх повествований предстаёт как разгон мысли – ускорение нарастает: ставятся всё более широкие задачи – решаются всё более глубокие проблемы. Ядром второй части является сравнение двух образов Марса – один создан в стилистике космического реализма (Михаил Мизернюк), другой принадлежит Александре Экстер, яркой представительнице русского авангарда. Здесь же зарисовки Марса, сделанные Джованни Скипапарелли и Персивалем Ловеллом, сопоставляются с работами художников, тяготеющих к абстракции. В третьей части впервые рассматривается под философско-эстетическим углом зрения замечательный феномен парейдолии – способности нашего восприятия организовывать хаос, внося в него семантику. С этой новый точки зрения рассмотрены: каналы Марса – марсианский Сфинкс – мнимые астроботанические объекты на четвёртой планете.
Перед нами череда заблуждений? Но при другом подходе – шедевры фантазии, оставившие неизгладимый след в истории человеческой культуры. – В четвёртой части мы хотим показать, что формообразование на нашей Земле – в силу своей неизбывности и креативности – порой создаёт условия, ситуации и прецеденты, когда мы получаем возможность адаптироваться к возможным парадоксам иных планет (и Марса – во всём широком спектре представлений о нём – в первую очередь). 2.Одна из главных категорий философии ХХ века – Другой. Моё «Я» пусто без Другого – нужен обоюдный диалог. В своём развитии человечество поднимается на уровень, когда оно – выступая как единый субъект – желает установить контакт с Другим разумом: отразиться в нём – познать себя через него. Независимо от того, где локализован чаемый собеседник – в космических или трансцендентных сферах – его фактическое отсутствие приводит к включению замечательных механизмов замещения: пустующее место занимают продукты воображения – включается мифогенез. В моделировании иных биосфер и ноосфер Марс сыграл колоссальную роль. Материал тут весьма обширен. Выбрав для анализа три русских марсианских романа, мы попытаемся с их помощью понять, какие волны наше бессознательное хочет уловить из космоса. Несомненно, что мотив единства и братства первенствует – мы мечтаем увидеть в Другом нечто близкое, понятное Отталкиваясь от «Номогенеза» Л.С. Берга, И.А. Ефремов распространил идею конвергенции на всё мыслимое множество миров – разум везде и всюду должен получать антропоморфное воплощение. Вера Ивановна Крыжановская (Рочестер) – годы жизни 1861–1924 – получала импульсы и от науки, и от теософии. Её роман «На соседней планете» (1903) – гимн во славу конвергенции. Конечно, она не использует это понятие – но всей сутью своей философии предвосхищает и Л.С. Бера, и И.А. Ефремова. Алгоритм эволюции универсален. Вот как об этом пишет В.И. Крыжановская (Рочестер): «Мы, дети одного центрального светила, образованы из одних и тех же химических элементов, в почти одинаковых комбинациях. Подвергаясь действию одного и того же солнца, они производят флору и фауну, мало чем отличающиеся друг от друга. Дух же, в своём поступательном движении через царства минеральное и растительное, достигнув вершины лестницы животного мира, принимает всюду человеческое строение. Итак, на всех мирах нашей системы живут человечества, которые походят друг на друга» (1). Аналогия является законом Универсума – он зиждется на сходствах, созвучьях, инвариантах; изоморфизмы пронизывают всё бытие. Герой романа Андрей Шелонский – на Марс его перенесли вибрационные волны – поражён такой деталью:
– Как? И у вас в употреблении крест? – спросил поражённый князь. – Но ведь крест, это – знак, или символ бесконечности и бессмертия, а то и другое существуют повсюду (2).
На Марсе имело место нечто подобное Боговоплощению. Аур – марсианский Бог Отец. Имамон – марсианский Бог Сын. Мистерия мученической смерти повторилась и здесь. Писательница ставит вопрос о сравнительной мифологии, охватывающей уже не разные этносы Земли, а ноосферы разных планет (3). Александр Александрович Богданов (1873–1928) выбрал Марс в качестве полигона для испытания своей модели коммунизма. Мы не оговорились: роман «Красная звезда» (1908) – проверка этой идеи на оселке нравственности. Рисуется грандиозная картина будущего! Она порождает чувство возвышенного, которое отмечено тем, что экстатический восторг здесь часто переплетается с ощущением страха – даже ужаса. Источник этого чувства назван точно – будто по Э. Бёрку или И. Канту: «несоизмеримость двух типов жизни» – резкий перепад между ничтожеством земного и величием марсианского бытия (4). Обретено социальное совершенство! Прогресс нельзя затормозить – и вот его условие: «Нам предстоит одно из двух: либо остановка в развитии нашей жизни, либо уничтожение чуждой нам жизни на Земле. Ничего третьего нет перед нами» (5). Марсиане на это реагирует неоднозначно. А гость-землянин? Всё же нельзя сказать, что в нём сработал категорический императив – и он с порога отверг жуткий проект. Да, смущён. Да, потрясён. Трагическая для Геи перспектива! Однако это в духе морали, характерной для тоталитарных режимов – и коммунизм тут не исключение: «Мировая жизнь едина. И для неё будет не потерей, а приобретением, если на Земле вместо её ещё далёкого полуварварского социализма развернётся теперь же наш социализм, жизнь несравненно более гармоничная в её непрерывном, беспредельном развитии» (6). Чувствуется, что в душе А.А. Богданова, убеждённого социал-демократа, шла внутренняя борьба – и он безотчётно предвидел такое вероятие: будущее, грезившееся ему, окажется жестоким – не помедлит перед жертвенным закланием миллионов В свете своей идеологии писатель так изображает марсианский пейзаж:
– Это цвет нашего социалистического знамени, – сказал я. – Должен же я освоиться с вашей социалистической природой. – Если так, то надо признать, что и в земной флоре есть социализм, но в скрытом виде, – заметил Мэнни. – Листья земных растений имеют и красный оттенок – он только замаскирован гораздо более сильным зеленым» (7).
Марсианская наука достигла немыслимых высот. Открыта минус-материя (8). Она не гравитирует – она отталкивает: цивилизация благодаря ей получила в своё распоряжение неизбывный энергетический ресурс. Понятно, что писатель делает своё предсказание, используя логический ключ отрицания – инверсирует, как бы выворачивает наизнанку привычные смыслы: если есть + А, то допустимо и – А. Этим не умаляется смелость прогноза. Ведь он сделан до того, как А. Эйнштейн ввёл Λ-член. «Красная звезда» предвозвещает и космологию, где за расширение Вселенной отвечает недоступная для нашей сенсорики тёмная материя – источник антигравитации. Своего апогея наука достигает в романе Николая Ивановича Муханова (1882–1942) «Пылающие бездны» (1924). Молодой инженер Кэн Роне создаёт «машину инерции» (9). Это значит, что на Марсе исполняется мечта Николая Фёдорова – человеку теперь дано управлять хороводом светил: он задаёт ему и новые композиции, и новый темп. Русский космист предвозвещал коперниканское искусство: когда художнической мастерской – ареной дерзания – станет беспредельное мировое пространство. Развитие этой мысли мы находим в романе: гениальное открытие «нарушило размеренный ход планет и сделало их игрушками в руках человека, пешками в шахматной игре миров, которыми человеческий гений мог двигать по своему произволу» (10). Расширяя тезис Протагора, скажем так: человек стал мерой не только нашего мира, а всех миров – или Мира в его абсолютном, всеохватывающем значении. Возрожденческий антропоцентризм здесь достигает своего максимума. Разрядить сильно наэлектризованную атмосферу Венеры? Пожалуйста! Однако для амбиций марсианского человечества это несущественная задача. Оно вплотную подошло к тому, чтобы осуществить коллективный теозис: подняться на уровень Бога – и научиться творить миры ex nihilo. Многие страницы романа поражают глубиной философских прозрений. Вот пассаж, который кажется написанным сегодня: «самым активным проводником пространственной энергии является пустота Бездны, и что эту пустоту, по всем направлениям, пронизывает нечто изначальное, что обладает свойствами создавать жизнь, миры, вселенные — из ничего!» (11). Важнейшая черта русской фантастики, посвящённой Марсу – её философичность: соседняя планета становится лабораторией для испытания самых напряжённых антиномий – и проверки самых безумных гипотез. 3. Изучая первые попытки художнического освоения Марса, опережавшие на многие десятилетия реальные возможности точного знания, мы остро ощущаем: искусство здесь оказывается на критическом пороге – привычные изобразительные средства требуют радикального обновления. Академической школе нечего делать на Марсе. Сегодня наш тезис может быть оспорен – в космической живописи много натурализма. Он очень популярен в США. Говоря об этом без оценочных коннотаций, настоятельно подчеркнём: у нас речь идёт о молодом авангарде – в космосе он видел широчайшие возможности для применения приёма, который В.Б. Шкловский в 1914 г. назвал остранением. Космос – это необычное. Это странное! Как создать соответствующую стилистику? Об этом наверняка размышлял Михаил Яковлевич Мизернюк, блестящий иллюстратор «Пылающих бездн» Н.И. Муханова. В Интернете даты жизни этого мастера означены приблизительно: конец XIX в. – не ранее 1929 г. Он был сыном своего времени. Эстетические коллизии первой трети ХХ века – колебания между традицией и новацией – нашли отражение в его творчестве. М.Я. Мизернюк виртуозно владел реалистическим письмом. Но вот герои книги не просто выходят в космос, а начинают преобразовывать его в духе фёдоровской установки – и мы видим интерференцию двух поэтик: в интерьере, где установлен пуль управления – всё конкретно и предметно, а в иллюминаторе – там явлена космическая беспредельность – свои права заявляет авангардисткая эстетика. Поразительная состыковка по сути альтернативных образных систем! Но ведь нет коллизии и диссонанса – есть гармония, дополнительность. Художник подталкивает нас к выводу: инопланетное, космическое требуют адекватных подходов – что-то должно измениться в манере. Остранение неизбежно. Введённое В.Б. Шкловским понятие как нельзя лучше подходит к тому взбудораженному состоянию умов, которое было вызвано незабвенным Джакомо Скиапарелли (1835–1910) – его сенсационными зарисовками Марса. Вспомним Арсения Тарковского:
Вы, жившие на свете до меня, Моя броня и кровная родня От Алигьери до Скиапарелли, Спасибо вам, вы хорошо горели.
О грандиозном открытии-заблуждении Дж. Скиапарелли – в плане его психологической подоплёки – мы скажем позже. 1877 г. Великое противостояние Марса. Итальянский астроном пристально вглядывается в красную планету – и ошеломлённо фиксирует на её поверхности сложное переплетение линий, напоминающую «тончайшую паутинную сеть» (12). Это знаменитые canali! Термин предложил ещё в 1864 г. Анджело Секки (1818–1878) – Марс он видел как маринист: океаны, моря – и canali= проливы: вполне естественные – чисто геологические, не часто встречающиеся – образования. Примнившееся Анжело – и приблазнившееся Джованни: тут нет ничего общего – будто наблюдались разные миры. Но canali из одной фантазии перекочевали в другую. Говорим фактуально – без всякой иронии: опыт обоих астрономов бесценен. Геологическое у А. Секки превращается у Д. Скиапарелли в техногенное. Уровень сложности повышается! В 1895 г. он достигает максимума: Дж. Скиапарелли усматривает в canali артефакты – начинает говорить об их искусственном происхождении. Внимание всей Ойкумены приковано к Марсу. Чего мы чаем? Не только верификации того тезиса, что мы не одни, но ещё и унисона с братьями по разуму в понимании базовых ценностей – истины, красоты и добра. Марс идёт навстречу порывам – вот как свои впечатления передаёт Персиваль Ловелл (1855–1916), другой выдающийся марсоман: «Наблюдателя поражают эти линии и точки и чем больше он изучает их, тем сильнее впечатление, которое они производят, – впечатление чего-то непринадлежащего самой природе. Правильность их столь необыкновенна, масштаб так велик, что невольно является мысль, что перед нами не обычное творение природы» (13). Линии и точки! Это главные элементы, отмеченные и Дж. Скиаппарелли, и П.Ловеллом – оба мастерски изображали их. Образ Марса у них сильно геометризован. У В.В. Кандинского есть трактат «Точка и линия на плоскости». Вот как там подписаны некоторые иллюстрации:
– С в о б о д н ы е п р я м ы е (находящиеся вне равновесия): а) центральные и б) ацентральные (14 ). – Спонтанная энергия свободной кривой линии (15).
– линейные комплексы (16).
Весь этот понятийный аппарат основоположника абстрактной живописи может быть экстраполирован на зарисовки Дж. Скиапарелли и П. Ловелла. Скажем со всей ответственностью: эти зарисовки предваряют обретения авангарда – будто от лица Марса пророчествуют о нём. Инвариантом здесь будут свобода сетчатых композиций – непринуждённая линеарность – контрапункт прямых и кривых. Будто лик Марса расписывали футуристы, супрематисты, конструктивисты. Вот марсианская графика Дж. Скиапарелли и П. Ловелла. Поставим рядом работы Джакомо Балла – Василия Кандинского – Казимира Малевича. Не будем искать прямых соответствий – отметим стилевые созвучья: они несомненны. Родоначальником авангардизма является Марс – в субъективном преломлении своих наблюдателей. В 1924 г. студия «Межрабпом-Русь» поставила фильм «Аэлита» по повести А.Н. Толстого. Режиссёр – Яков Протазанов. Главная роль – Юлия Солнцева. Оформление – Александра Александровна Экстер, костюмы (1882–1949) и Виктор Андреевич Симов, декорации (1858–1935). Планета Марс предстала в яркой интерпретации русского конструктивизма. Марсиане у Михаила Мизернюка – и Аэлита в интерпретации Александры Экстер: это сопоставление является осевым для нас. Инопланетная тематика, уводя художника за рамки геоцентризма, потворствует формальным экспериментам. Однако и у традиционных подходов открываются новые возможности. Космический реализм – и космический авангард: будет правильно говорить о их паритете. Несколько слов об Алексее Николаевиче Толстом (1883–1945). Свою повесть он писал в Берлине в начале 20-х гг. ХХ века. Два первых издания – московское и берлинское – приходятся на 1923 г. Увы, в 1938 г. писатель – под давлением цензуры – безнадёжно испортил первоначальный текст. В частности, вытравил из него след своего интереса к теософии и антропософии – а это ведь целая традиция: Марс в оккультном восприятии. А.Н. Толстой боготворил Андрея Белого. «Аэлита» писалась в процессе их интенсивного общения. Вот цитата из берлинской статьи Андрея Белого – речь идёт о космическом сознании, расцвет которого в послереволюционной России предрекает поэт:
О сознании этом сказать здесь – решительно утверждать, что каналы на Марсе – произведения марсиан.. («Но позвольте, учёные ещё до сих пор спорят». – Учёные не были там, а я – был (17)
Чувствуете пафос тех лет? Недавно у нас напечатали «Аэлиту» в её исконном виде. Поучительно сравнивать правку. В первом издании утверждается, что марсианские летательные аппараты двигала «растительная сила семян» – задействована биоэнергия. Оригинально! Тут есть дух витализма? Быть может, из этих соображений вместо интересного решения появляется уже ставшая банальной «сила распадения материи» (18) В 1980 г. Майкл Андерсон снял ленту «Марсианские хроники» по книге Рэй Брэдбэри. В декоре фильма легко угадывается влияние нашей «Аэлиты». 4. Наблюдения Дж. Скиапарелли сразу встретили оппозицию. Особо сильные контраргументы содержит изданная в 1930 г. книга Евгения Антониади (1870–1944) «Планета Марс». Последние иллюзии относительно техносферы на Марсе развеяли американские космические аппараты «Маринер-4» (1965) и «Маринер-9» (1971 – 1972). Пулковский астроном Ю.К. Филиппов знал о первых результатах. Но гипноз каналов оказался сильнее новых фактов! Учёный применил к проблеме теорию графов – её предметом являются различные сети. Живая и неживая природа вяжут их по-разному. Биосфера: преобладают трёхлучевые сети Ноосфера: их замещают сети, где в одну точку сходятся уже четыре луча – это принципиальное различие. Ю.К. Филиппов делает вывод: «сеть марсианских каналов в чем-то оказывается родственной сетям жизни» (19). В статье уточняется: коммуникационным сетям! Значит, по canali движется информация – но какая? Не вызнать – не подключиться. Почти столетие Марс вёл с человечеством искусительную игру. Что это было? Часто мы слышим такой ответ: коллективная галлюцинация. Но коллективные галлюцинации порождаются коллективным бессознательным, которое питают архетипы – возникающие на их основе мифы отражают насущные потребности духа. Можно и должно говорить об эпохе марсианских каналов. Она необратимо канула в прошлое. Однако её значение для космизации нашего мышления трудно переоценить. Что стоит за плодотворной ошибкой Дж. Скиапарелли? Ответ однозначен: парейдолия. Так называют способность нашего сознания вносить смыслы в хаотические образования. Люблю лишайник Ризокарпон географический (Rhizocarpon geographicum): будто перед тобой карта неведомой планеты – изучай до зари её океаны и континенты. Это работает парейдолия. Замечательный феномен требует серьёзного философского осмысления. Где ещё столь своеобычно проявляется креативность нашего сознания? Вспомним В.И. Ленина: «сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его» (20). Это ведь в духе Дж. Беркли – вот как он выразил кредо солипсизма: Esse est percipi (существовать – значит быть воспринимаемым; другой перевод: быть – значит быть в восприятии). Весь мир для Дж. Беркли – проекция его сознания. С ленинской теорией отражения такая активность наших перцепций несовместима. Приведённая цитата кажется случайной. Нетипичной! Или занесло – или озарило. Но сказано точно и ёмко. Сознание Джованни Скиапарелли сотворило новый Марс – наделило его ноосферой. И до него астрономы порой шли на поводу парейдолии. Большой Сырт (Syrtis Major) был открыт Христианом Гюйгенсом (1629–1695) ещё в 1659 г. У этого пятна низкое альбедо. Ещё бы! Ведь перед нами разливы базальта. Почему Анжело Секки примнилась тут волнующаяся поверхность океана? Он же будто бы наблюдал облака в атмосфере Марса. Однако возможности его телескопа начисто исключают это вероятие Желаемое мы часто выдаём за действительное. Но вот что бесспорно: причуды восприятия могут нести творческую нагрузку – благодаря им обогащается картина мира. Да, это происходит в субъективных измерениях – однако их ценностная значимость неуклонно возрастает в глазах культуры. Недавно опубликован рассказ Анатолия Кудрявицкого «Красные каналы Марса, рыжие сети Венеры». Прототип главного героя сразу узнаётся: это Персиваль Ловелл. Вот отрывок из беседы, которую повествователь ведёт с врачом-окулистом: – Я верю в одну вещь – в то, что Персеваль действительно видел то, что рисовал. – Значит, это всё правда? – Вот этого я не говорил. – Но если он это наблюдал... – Вопрос в том, что он на самом деле наблюдал. Я рассказал ему, что недавно смотрел в телескоп Персеваля, но видел несколько другую сеть каналов. – Вот именно, – сказал окулист. – Всё зависит от того, кто на это смотрит. – Но есть же объективная реальность! – Конечно, она есть. Вопрос в том, как отделить объективное от субъективного, то есть то, что видит наблюдатель, от того, что реально существует. Персеваль использовал двадцатичетырёхдюймовый телескоп. Он пишет в своей книге, что лучше всего видел сетеобразную структуру Венеры когда отверстие окуляра было меньше половины миллиметра. Знаете, что мне это напомнило? Окулисты пользуются такой настройкой, когда изучают катаракту в глазу больного или расположение сосудов на его сетчатке: при узком отверстии окуляра тени сосудов становятся видимыми (21). Что же получается? На далёкую планету наложилась анатомия человеческого глаза. Вспомним теорию принципиальной координации Р. Авенариуса: реальность – это наитончайшее средостение между объектом и субъектом – общий для них информационный слой. Концепцию философа как нельзя лучше иллюстрируют карты марсианских каналов. Это от яви – это от ока: разделить невозможно. А как же истина? Меру привнесённого нашим сознанием во внешний мир ещё никто не оценил. Да и возможно ли это? Парейдолические каналы Марса – пример утрированный, гипертрофированный: своё с чрезмерным напором человек внедряетв чужое. Ну да, субъективизм. Спишем издержки за счёт увлечённости. Без неё нет науки. Чудесная астроботаника Гавриила Адрианович Тихова (1875–1960) имеет в качестве основания не только рациональные соображения, но и парейдолию – одно сложно переплетается с другим. Как никто другой, Г.А. Тихов умел использовать ресурсы фотометрии – и вот результат: во время великого противостояния Марса в 1909 он благодаря своим эксклюзивным светофильтрам обнаружил, что инопланетные каналы – и особенно их узлы – имеют зеленоватый оттенок. Из этого были сделаны далеко идущие – и скажем прямо: ошеломительные! – выводы. Г.А. Тихов облесил Марс. Сами каналы – узкие; но к ним прилегают настолько широкие полосы растительности, что благодаря им ирригационную систему Марса можно наблюдать с Земли – флора как бы отретушировала её сеть. Сколько тут романтизма! Г.А. Тихов загодя готовился к великому противостоянию Марса в 1956 г. Тремя годами ранее этого события в Алма-Ате вышел первый том «Трудов Сектора астроботаники» – на стр. 13 мы можем узнать о такой инициативе основоположника экзобиологии:
«Выберем на Марсе несколько мест, где может существовать растительность, и будем тщательно изучать их цвет при помощи точных способов оптики. Рассмотрим два случая: 1) место проходит естественный годичный путь без вмешательства разумных существ, и 2) в жизнь изучаемого места вмешиваются разумные существа. В первом случае изменение цвета наблюдаемой площади в зависимости от марсианских времён года происходит постепенно, без скачка. Во втором случае, после созревания посева, цвет её должен очень быстро, в несколько дней, перейти почти в чистый цвет почвы. Конечно, это предполагает, что сельское хозяйство на Марсе ведётся в крупных масштабах» (22). Незабвенный Феликс Юрьевич Зигель восторженно комментировал эти пассажи: Сельское хозяйство на Марсе! Уборочная кампания, проводимая марсианами! (23)
Хотим выразить убеждённость: в далёкой перспективе астроботаника может оказаться востребованной – она и сегодня даёт эвристические импульсы. Теперь мы знаем: Г.А. Тихов был глубоко религиозным человеком – всюдность жизни воспринималась им как проявление вездесущей благодати. Астроботаника – в своём потаённом эзотерическом измерении – работала на доказательство бытия Божьего. Классическим примером парейдолии является марсианская параллель к плато Гизе – изваяние гигантского Сфинкса в окружении пирамид. Фотография 35А72, переданная со станции «Викинг-1» 25 июля 1976 г., до сих пор будоражит сознание – несмотря на все последующие разуверения, она стала фактом культуры. И никогда не прейдёт в этом своём значении. Пусть неповторимая игра света и тени. Пусть случайный ракурс. Но что с того? Впервые из глубин космоса на человека взглянул явно разумный лик. Никакая не ошибка – совсем не фикция – отнюдь не мираж. Есть вещественный факт – этот потрясающий снимок. С полным основанием ныне мы можем приписать ему статус произведения искусства. Игра инопланетной природы – и наша парейдолическая отзывчивость: во взаимодействии двух этих факторов родился шедевр монументальный скульптуры – самый величественный, самый впечатляющий. Спустя четверть века – 8 апреля 2001 г. в 20:54 по UTC – станция «Mars Global Surveyor» запечатлела это же место с разрешением 2 метра на точку. Как если бы заявку на артефакт отозвали назад. Верните Сфинкса! Он безнадежно расплылся, растёкся, размяк – превратился в нечто абсолютно аморфное. Не все смогли примириться с этой потерей. На парейдолию стал работать компьютер. И что же? Из бесформенного расплава с пугающей отчётливостью вдруг проступил образ Христа. Понятно, что это игра – но она самоценна. Есть ли лучший тренажёр для фантазии? При изучении фотографий Марса мы постоянно обнаруживаем признаки жизни. Сколь убедительны марсианские «лишайники»! Конвергенция с земными формами – конечно же, ассоциативная, чисто парейдолическая – тут самоочевидна. Парейдолия суть эстетически значимый феномен. Марс для неё – богатая нива. 5. О возможностях адаптации к Марсу среди земных реалий – на их основе – следует говорить с опорой на примеры. Таковых уйма. На нашей планете много диковинного, остранённого. Выборочно приведём лишь три случая: 1/ Природа острова Девон – координаты 75° 8′ 0″ N, 87° 51′ 0″ W – поразительно напоминает Марс: в июле 2004 там поселились пятеро ученых и двое журналистов – они примеривались к жизни на красной планете. 2/ Сцифы лишайников-кладоний – сказочные «эльфовы кубки» – живописец Георгий Курнин перенёс в другой мир: художническая интродукция скромных растений вполне удалось. 3/ Кто среди земных членистоногих может в первую очередь претендовать на роль марсиан? Вот моё глубокое убеждение: это – богомолы.
_____________________________
1. Крыжановская (Рочестер) В.И. На соседней планете. Т. I. Рига, 1928. С. 26. 2. Там же. С. 40. 3. Там же. С. 52. 4. Богданов А.А. Красная звезда. Пд., 1918. С. 138. 5. Там же. С. 112. 6. Там же. С. 116–117. 7. Там же. С.49. 8. Там же. С. 12. 9. Муханов Н.И. Пылающие бездны. М., 2010. С. 318. 10. Там же. С. 198. 11. Там же. С. 263. 12. Цит по: Олег Акимов. Марсианские каналы – коллективная галлюцинация, спровоцированная Скиапарелли и Лоуэллом. Интернет-ресурс: http://sceptic-ratio.narod.ru/ko/astronomy-2.htm 13. Ловелл П. Марс и жизнь на нём. Одесса, 1911. С. 188 14. Кандинский В.В. Точка и линия на плоскости /Избранные труды по теории искусства. Т. 2. М., 2001. С. 139. 15. Там же. С. 165. 16. Там же. С. 168. 17. Андрей Белый. О Духе России и "духе" в России» / Голос России. 1922. 5 марта. 18. Толстой А.Н. Аэлита (Закат Марса). М., 2013. С. 221. 19. Филиппов Ю.К. Каналы Марса – сеть жизни? / Земля и Вселенная. 1969. № 1. Интернет-ресурс: http://www.twirpx.com/file/1389302/ 20. Ленин В. И. ПСС. Т. 29. М., 1969. С.104. 21. Кудрявицкий А.И. Красные каналы Марса, рыжие сети Венеры. Интернет-ресурс: http://lit.lib.ru/k/kudrjawickij_a_i/krasnyekanalymarsa.shtml 22. Цит. по: Зигель Ф.Ю. Обитаем ли Марс? / Мир приключений. М., 1957. Интернет-ресурс: http://epizodsspace.airbase.ru/bibl/zigel/obitaem.html 23. Там же.
|
