Понятие бастиона как синтеза

 

Развитие аналитического процесса в направлении биперсональнойперспективы произвело на свет понятие «бастиона» как показателя блокировок аналитического процесса. Бастион отсылает к «расщепленному и защищенному сектору жизни анализируемого, резко входящему в аналитическое поле, после длительного подготовительного процесса и во взаимосвязанном виде, в целостном поле его опыта, сначала в рамках катастрофического переживания, а впоследствии воспринимаемый как глубинное обогащение» (М., В. Беренже, 1961-62).

В развитии способа рассматривать блокировки аналитического процесса Беренже пишут: «Мы не думаем, что существуют анализируемые, лишенные бастионов, и считаем, что критерий успешности анализа зависит большей частью от той меры, в которой они согласились анализировать собственные бастионы, т.е. смогли стерпеть их потерю, теряя при этом и скрывающиеся под ними фантазии всемогущества, рискуя остаться во власти преследователей».

Даже подчеркивая уверенность о происхождении бастионов (это пациент), Беренже выделяют важный элемент, а именно неизбежность их вторжения в любое аналитическое поле. Переход бастиона в хроническую форму привело бы к Тупику (Impasse).

«Когда процесс встречает препятствия или блокируется, аналитик не может не задавать себе вопроса об этом препятствии, включая во второй взгляд самого себя и анализируемого, Эдипа и Сфинкса: это и есть поле» (М. В. Беренжер 1961-62 131).

Таким образом, в их модели определенная степень Тупика (Impasse) является физиологичной. В результате суммирования переплетенных проективных идентификаций, периодически возникают зоны «сопротивления» пары, препятствующие аналитическому прогрессу и требующие особого внимания со стороны аналитика.

Предположение, в которое включается понятие бастиона, - это представление об аналитическом маршруте как об идущем по спирали процессе, в этом Беренже следуют по пути Пишона Ривьера. Маршрут воображается как последовательность кривых, продолжающих друг друга без начала и без конца, со смешением повторения и не-повторения, в котором прошлое, настоящее и будущее непрестанно отсылают одно к другому в диалектической непрерывности.

Бастионы являются не простыми сопротивлениями, преодоление которых составляет особенность аналитической работы, а неизбежными ситуациями обструкции процесса, когда пропадает базовая асимметрия аналитического договора. Их присутствие благоприятствует более симметричному структурированию отношений, в которых бессознательная сцепка между аналитиком и анализируемым становится невольным тайным сговором против самого аналитического процесса. В такие моменты «второй взгляд» позволяет нам наблюдать за аналитической ситуацией как за полем, включающим в себя и нас самих.

Это понятие согласуется с мыслью Биона, когда он предполагает, что пациенту многое известно из того, что на уме у аналитика, и он способен указывать ему на его слепые зоны.

В модели Беренже имеется еще огромная вера в Интерпретацию, как в инструмент, способный преодолеть бастион, благодаря возможности уловить точку выхода на поверхность бессознательной фантазии. У Биона уверенности меньше, Интерпретация ненасыщена, необходимо постоянно искать новый смысл, не существует требования мгновенной расшифровки того, что происходит на сессии, а поддержка пациента может потребовать времени, которое не может быть предусмотрено заранее.

Особая диалектика аналитического процесса, таким образом, заключается в чередовании моментов процесса и не-процесса, в работе по постоянному преодолению препятствий, которая и определяет успех или неудачу самого процесса.

Что касается чередования позиции аналитика от колеблющегося внимания ко вниманию «второго взгляда», то Беренже считают, что каждый из нас обладает, ясно либо нет, чем-то вроде личного контртрансферного репертуара (телесный опыт, фантазии движения, появления некоторых образов), который указывает на моменты, когда мы оставляем позицию колеблющегося внимания, чтобы перейти ко второму взгляду, задаваясь вопросом, что именно происходит в поле.

В такой модели, как модель поля, опирающейся в значительной степени на повествование, мы могли бы считать, что в поле проникают «персонажи-шпионы», указывающие на необходимость перехода состояния. Такие персонажи имеют дело с «кастингом» (А. Ферро, 2010), построенным совместно каждой парой, но основанном также и на параметрах, которые аналитик черпает из пограничных областей аналитического знания.

Второй взгляд, таким образом, позволяет нам определить существование внутри поля некой неподвижной структуры, замедляющей или парализующей процесс. Такая структура никогда не появляется непосредственно в сознании каждого из участников, проявляясь только в виде косвенных эффектов. Она зарождается в бессознательном, в тишине, из соучастия в тайном сговоре, - ради охраны того, что не должно быть обнаружено, - говорят Беренже, начавшие развитие своей мысли в рамках кляйнианской модели. На сегодняшний день мы могли бы сказать, что то, что тенденцию образовывать бастион имеет все то, что пугает, поскольку это невозможно понять, или немыслимо, или в высшей степени двусмысленно.

Таким образом, поле кристаллизируется вокруг некой неоформации, состоящей из нашедших сочувствие фантазий, и вовлекающей важные области личной истории обоих участников аналитической пары. Фантазии специфичны для встречи именно этого пациента, именно с этим аналитиком, и им обоим предписана воображаемая стереотипная роль.

Бастион может оставаться посторонним статическим телом, в то время как процесс внешне идет своим чередом, иногда же он целиком заполняет поле, делая его патологическим и вызывая блокировку процесса. Создаются злостные ситуации, - псевдоанализ, псевдоинсайт, поле с заблокированными ролями, чувствами возбуждения, или страха, или, со стороны аналитика, чрезмерное и опасное утверждение в собственных умениях, сопровождающееся серией движений по кругу без реального прогресса.

Крайняя форма бастиона - это патология поля, приобретающая черты паразитирования. Аналитик ощущает, будто анализируемый поселился внутри него, страхи распространяются за пределы сессии, создавая потенциально летальные микропсихозы аналитического поля.

Не все аналитические поля доходят до этих патологических крайностей, - говорят Беренже, - но все они стремятся создавать бастионы. Это понятие, которое они считают аналогичным неврозу трансфера, пусть и в биперсональной перспективе, это - патология поля, а не пациента. В любом случае, это - явление, связанное с повторяющимся принуждением и с влечением к смерти.

Функция аналитика заключается в том, чтобы дать частично себя вовлечь в специфический патологический процесс поля, в котором он находится, пытаясь разрешить этот блок, рассматривая себя самого как участника самой драмы пациента. Если операция пройдет успешно, произойдет возвращение движений поля, которое найдет обоих участников преобразованными.