РУССКИЙ ЯЗЫК: ГРАМОТНОЕ НАПИСАНИЕ ТЕКСТА

“Твоё лицо – отрОжение души!..”
Из любовного письма дочери

Мой Иван был блестящим теоретиком русского языка. Всегда пятёрки по правилам. Но построим графики его оценок по теории – и за диктанты. Ага: графики идут в разнос. Ясно: наш язык так же слаб до знаний и беспомощен перед умениями!

Я точно знаю, что грамотно пишу не потому, что выучил все правила.
Попробуем для начала определить, что же такое грамотность, и как она создаётся. А для этого надо ухитриться абстрагироваться от программы и учебников. Мне это удалось. Вот что получилось.

Чтобы правильно писать что-то, вовсе не обязательно знать, почему оно пишется именно так. Надо просто уметь его писать. Всё.

Слово просто слышится или видится в уме. Это – способность, умение. И это – банк памяти внутреннего компьютера. Способность развивается. Банк заполняется тренировкой. Вызубривание правил не даёт ни того, ни другого. Это как музыкальный слух: ты просто слышишь музыку в уме. Пока не слышишь - никакая теория не спасёт, хоть вызубри все гармонии и докторскую защити!

Значит, чтобы создать грамотность, нужно а) развивать внутреннее слышание слов (предложений), б) просто очень много – гораздо больше, чем принято в школе - писать и читать. До результата. Грамотность – тот же теннис или этюд Паганини.

Изучение правил – вспомогательная процедура. Правила имеют смысл только тогда, когда облегчают и упрощают наработку языковых навыков. Больше они ни для чего не нужны. В этом ключе их и стоит пересмотреть. Думаю, останется немного.

Могу предложить классный способ, развивающий внутреннее слышание. Его суть - опосредованное слушание. Я увлекался им после Щетинина, когда заглядывал в словарь древнерусского языка. Если не ошибаюсь, и в адлерской школе РО делали нечто подобное.

Берём слово, в котором сделана ошибка (или просто любое слово), и всей толпой подбираем к нему как можно больше родственных слов. Пусть даже - седьмая вода на киселе. Вокруг слова образуется солнышко других слов – “детей”. Вокруг многих из них – свои солнышки, “внуки”. Некоторые внуки обрастают “правнуками”. Внуки и правнуки могут оказаться настолько далёкими, что никогда бы не подумал! Например: смердеть – смрад – смород - смородина; тыл – затылок – подзатыльник; зрить – зрачок – озирать – озеро; дышать – дыхнуть – вдохнуть - вдох – дух – ух! – ухабы… и т.д.

Слово здесь прослушивается через родственные слова. Становится виден весь мир слова, вырисовывается его генеалогия, эволюция, судьба, место в языке. Слово делается рельефным, массивным, становится частью общего образа. Когда пришёл к “озеру” через “озирать” - так его и запомнишь: как ощущение простора, водной глади, которую озираешь – именно озираешь, свободно скользя взглядом и поворачивая голову! И уже никогда не забудешь, что в “озере” - “е”, а не “и”: память просто отмечает момент отличия. И дело уже не в “озере”: запоминается не просто слово – запоминается весь образ, а это – целый блок слов!

Кстати, это наталкивает на мысль, что ошибки – следствие непрояснённости, пропущенности слов. Интересно это проверить.

Я решил, что подтянуть грамотность проще всего, пиша (пися?) диктанты до результата. По сему поводу – два вывода.

1. Судя по всему, не так важно, с чего пишется текст: из головы, на слух или переписывается с книжки. В любом случае учебным продуктом будет безукоризненное написание текста за один раз. Если слово пропущено (то есть пишется с ошибкой), оно неверно пишется и с книжки. Действительно, переписывая, ребята часто делают те же ошибки, что и в диктанте! Это подтверждает мою гипотезу: очевидно, слово пишется так, как слышится в уме.

2. Диктант, ещё более, чем задачи, принято давать только для проверки. Процедура диктанта стандартна. Учим правила, потом пишем на слух. Естественно, ошибаемся. Ошибки подчёркивают и ставят трояк. Потом на уроке – “работа над ошибками”: в лучшем случае говорят, как правильно писать.

Бейте меня – я не вижу здесь и намёка на обучение. Тренировки – ноль. Значит, и навыка – ноль. Ну, и что же мы проверяем с помощью диктанта, коллеги? Явно что-то своё, сокровенное…

Вывод опять “парадоксальный”: прежде, чем давать диктант на проверку, нужно научить ребят грамотно писать именно этот текст! Хотя кому в этом случае нужна проверка? Диктант – не проверка, а чисто тренировочное упражнение.

Вот как мы писали диктанты.

1. Ребята слушают текст трижды, потом прочитывают сами его дважды, отмечая и запоминая по возможности трудные слова.

2. Первое написание на слух. Диктую обязательно обычной разговорной речью: внутреннее слышание должно быть сопоставлено в уме с обычным произношением – и должно стать независимым от него. Подсказывать диктовкой не приходится: всё равно работаем до результата!

3. Прочитав фразу не меньше трёх раз, киваю: можно писать. Если фраза длинная – читаю ещё. Надо, чтобы ребята не переспрашивали через каждые три слова. Наша практика додиктовывать во время письма – это новые ошибки и пробелы: голос учителя перебивает, заставляет отвлекаться – и в это время слова пропускаются! А то ещё объяснять что-то начинаем. Попробуйте включить новости и писать что-то важное. Именно в таких условиях пишут диктанты наши ученики!
Посему, диктовку и письмо строго разделяем во времени. Конечно, если забыл, можно переспросить, но это не поощряется.

4. Написав фразу, ученик тут же проверяет её и исправляет по возможности ошибки. На это даётся время. Важнейший момент! Именно тут создаётся навык видеть написанное – вырабатывается коммуникация, связь между написанным и воспринятым. Возможно, это главный навык грамотности. Похоже, в музыке это именно так.

5. Закончив работать над фразой, человечек стучит ладошкой по столу: “готово”. Дождавшись последнего стука, брякаю по столу я: “внимание, диктую! ”. Сигнал необходим – иначе не успеют услышать первую диктовку: мало ли о чём думают. Учителя чувствуют это, но реагируют парадоксально: “Маша, внимание сюда! Витя, о чём ты думаешь? Тихо всем!” и т.д. и т.п. Естественно, этот словесный мусор увеличивает число ошибок.

6. Текст закончен. Теперь я его проверяю, и мы выполняем работу над ошибками.

7. РАБОТА НАД ОШИБКАМИ. Для чего она нужна? Чтобы ошибок больше никогда не было!

Словарные слова просто, не мудрствуя, выписываются по 20-30 раз подряд, желательно - склоняя или спрягая. Проверяемые слова также многократно пишутся, но вместе с “родственниками”, в которых слышен нужный звук. При этом создаётся масса. Пример: раск а лённый (10 раз), накАл – закАлка – накАливать – к а лина (по 3 раза) – масса: оранжево-красный раскалённый металл, красные ягоды калины – раск а лённый (10 раз). Мы просто стираем ошибку – и всё.

Пунктуационные ошибки стираются также тренировкой. Это делается в два приёма. 1. Сначала ребята определяют, почему тут должна быть запятая (или её быть не должно). Если не могут сами – то с моей помощью. Я не требую теории: знание правил само придёт из практики! В общем, мы находим однородные члены, обороты, разные основы, подчинённые предложения и пр. Но это – только начало. 2. Теперь ты знаешь, почему тут нужна запятая: причастный оборот. Вот и придумай 5-7 предложений такого же типа – с таким же оборотом. Напиши их. Выдели, подчеркни этот оборот. Запятые ставь пожирнее. А теперь прочти мне их так, чтобы все услышали этот оборот. Выдели интонацией – услышь! Что-то неуверенно. Ну-ка, придумай ещё пять – и прочти “с запятыми”. Ага, чувствуешь? Вот теперь ты понял!

Думаете, это всё? Пардон, а как же учебный продукт?..

8. Вторая диктовка. Всё так же, как и в первый раз: стучим ладошками по столу. Обычно ошибок меньше в 5-7 раз, но остаётся одна-две. Вот они, самые упрямые, невидимые, неслышимые, непонятые слова! Делаем над ними особо тщательную разборку и стирание.

9. И диктуем в третий раз. Ага: ни одной ошибки. Вот это – РЕЗУЛЬТАТ ДИКТАНТА. Всё, молодцы! Получите зарплату.

Сколько раз нужно диктовать? ДО РЕЗУЛЬТАТА. Но если получается больше трёх, значит, нарушена постепенность - не тянут ребята! Нужно срочно упрощать тексты и вдвое уменьшать объём.

Пишется диктант каждый день. Если тексты брать из одной книги, уже через две недели количество ошибок в первой диктовке уменьшается вдвое-втрое! То есть грамотность повышается реально. Значит, именно такой диктант и является обучением.

Теперь напрягите воображение. Пожалуйста, представьте себе человечка, который работал, сопел - но получил этот результат. Ни одной ошибки. Несколько открытий. “Получилось!” И тут же представьте человечка, которому простили две-три ошибки - и не дали третью диктовку. Посадите их рядом и посмотрите, кто какими глазами будет на кого смотреть. Видите?! А теперь посадите рядом с ними вашего, у которого очередной трояк за диктант… Это – ответ на вопрос, нужно ли так “зверствовать”.

Нет, братцы-развиватели, это НЕ НАТАСКИВАНИЕ. Натаскивание – это бездумное, механическое повторение. Топтание поверх пропущенных слов и навыков. Имитация овладения предметом. Оно не создаёт способность – оно создаёт роботов. Натаскивание и грамотная тренировка – совершенно разные вещи!

Можно сказать определённо: грамотность зависит не от количества диктантов. Он зависит от количества диктантов, доведённых до результата. Никогда не добиваясь грамотности написания, как продукта – на что надеетесь вы, коллега?..

Можно добавить: вряд ли стоит писать сочинение на тему, пока грамотность по этой теме не достаточно наработана. Ребята будут отвлекаться на грамотность, напрягаться по поводу запятых и каждого пятого слова – до сочинительства ли тут?! Напишите хотя бы пять-семь диктантов по “Недорослю” - тогда и сочинение по Фонвизину покатит, как по маслу. Классный, естественный метод – нарабатывать русский через литературу. Продаю бесплатно. Действительно, кто додумался разъединять эти предметы? Они же – одно целое, один просто дополняет другой. И мы не используем их явную взаимную созидательность! Симптом-с. Вот до чего можно дойти в школьной рутине…

Домашнее задание: подумайте-ка сами о том, что есмь результативное сочинение. Даю намёк: сочинение – это как задача в математике. Его смысл вовсе не в грамотности текста! Грамотность – только обслуживающий инструмент, операционный навык – как навык вычислений.

Это показательно. Как видим, в каждом предмете есть операционные навыки - и навыки смысловые, интеллектуальные. Без первых невозможны вторые, но операции – всего лишь обслуга для интеллекта. Если чётко различать и правильно оценивать эти аспекты, обучение видится на порядок яснее. Например, становится видно: в истории, географии, биологии, в большей части химии, физики и литературы операционные навыки практически отсутствуют. Значит, нужно или их туда привнести, или заменить обучение приобщением – а это совершенно другое занятие.