Бога никто никогда не видел: если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас»

Как мы убедились выше, архетипы мировых религий сущностно связаны с бессознанием (теплые цвета) и / или подсознанием (холодные цвета). Пурпур женственного сверхсознания отвечал, с одной стороны, собственной ипостатичности правосознания, а с другой, — интуитивности бессознания. Два исключения из 10 фокусных цветов лишь подтвердили правило: так, в исламе «человек — раб Аллаха» и в «долларизме» «загробная жизнь — ничто по сравнению с бизнесом», то есть исключением оказались архетипы зеленого цвета, связанные с самосознанием мужчины. И, если в исламе судьба раба находится в руках рабовладельца, то в долларизме духовная жизнь индивида опредмечена в золоте (см. золотой цвет), которое, следовательно, и является его ипостасью и вместе с душой его будет швыряться потомками «направо и налево» без какого-либо исхода.

Каким же образом связывается дух человеческий в хроматизме? Для понимания всей сложности этой задачи вернемся к разделам о взрослении и гармонии. Как мы видели, в интеллекте происходило формирование и периодическая смена доминант указанных компонентов вплоть до стадии взрослости. И лишь на этой стадии у женщин появлялась доминанта сверхсознания с периодическим возникновением бессознательного влияния месячных и / или подсознательного влияния беременности и / или климакса. У мужчин же наблюдалась социализированная доминанта самосознания, которая по природе своей периодически сочленялась с творчеством подсознания в и / или неотвратимой либидозностью бессознания.

Однако мы изучаем человека в норме, к которой относится не менее 75% времени его существования. Поэтому доминанта в интеллекте женщины — сверхсознание, которое по природе своей является ипостасью божественного предназначения телесно-духовного воз- рождения человека. Поэтому-то сознательная белизна женщины и подчеркивалась хроматизмом, ибо по своей сути она предназначена к одухотворению после смерти (испытавшие смерть матери всегда отмечали подобные чувства). Вообще говоря, при сознательном исполнении своих функций при жизни благой женской душе после смерти тела предназначен Белый свет Рая даже по древнейшему принципу партиципации.

Таким образом, остается рассмотреть весьма противоречивый случай с мужчиной. В идеальном случае (то есть при элиминировании социального развращения подсознания мальчиков) доминанта в интеллекте мужчины — подсознание. Поэтому-то после телесной смерти дух мужчины имеет, в самом деле (то есть в той же мере, что и во всех мировых религиях) два пути последующего существования.

Для представления первого пути приведу рассуждения Витгенштейна[mccclix] о невозможности конкретизации цветового образа. «Сущность Бога — гарантия его существования, — замечает философ. — Это, собственно, означает, что здесь и речи нет о существовании. Разве нельзя было бы с тем же успехом утверждать, что и сущность цвета гарантирует его существование? Чего не скажешь, к примеру, о белых слонах. Ведь такое высказывание лишь означает: я не могу объяснить, что такое «цвет», иначе, чем держа в руках образцы цвета. То есть здесь не объясняется, что было бы, если бы существовали цвета».

Иначе говоря, если бы цвета существовали в сознании, то они были бы осознаваемы в соответствии с хроматическим определением сознания. И, как мне кажется, не зря Витгенштейн здесь упоминает Бога. Ибо божественность человека заключена прежде всего в его неосознаваемости, в его необъяснимости, иначе, чем держа в руках образцы его цветов. Поэтому-то в качестве первого пути вполне определенным можно считать все то опредмеченное в течение жизни мужчиной, что в хроматизме характеризуется именно белым светом нравственного сознания, ведущего дух мужской в райские кущи божественного продолжения жизни, божественного Света на Земле.

В этом смысле хроматизмом практически полностью транслируется идея труда (но никак не долларизма), которую в буддизме развивали многие поколения китайцев, и которая сегодня, согласно Судзуки (с. 99–100), считается одной из величайших буддийских ценностей. Как известно, в буддийской культуре человек не возражает против любой работы, лишь бы она была ему по душе. Это не соответствует западной и, в конечном счете, общей идее современности. На Западе люди обычно стараются избавить себя от лишней работы, что способствует обретению досуга, после которого у них возникают жалобы на неудовлетворенность жизнью, склонность к агрессии и / или апатиии и т. п. Поэтому смею надеяться, мужественный западный читатель со временем отбросит свой бездуховный рационализм и поймет все величие этой идеи — как для обретения смысла земного, так и посмертного его существования. В хроматизме эта идея является основополагающей прежде всего для мужского интеллекта, ибо благодаря ей осуществляется переход Ид-плановой информации в Мат-план интеллекта. У женщины этот переход заложен на уровне Син- и Мат-плановой логики (см. 4 Часть) и определяется воспроизводством рода и уходом за ним.

С другой стороны, серость мужского подсознания может быть иррационально сближена и с чернотой его бессознания, с черной завистью его агрессивного нигилизма, с алчностью его асоциально-безрассудного — буквально физиологического — потребления материальных благ вне какой-либо их социальной адекватности для серости настоящего времени. Накопительство этих благ для черного будущего и указывает его духу прямой путь в черноту Ада. Здесь также со всей очевидность проявляется древнейший принцип партиципации, на существовании которого во всех без исключения культурах настаивали Фрезер, Леви-Брюль, Юнг и многие другие ученые.

На уровне научного рассмотрения эти два пути обясняются следующим образом. Хроматический принцип сохранения вероятностей дает основания для вывода закона сохранения информации в замкнутой системе[mccclx]. Замкнутой системой в первом приближении можно считать земную биосферу, обладающую, согласно В. И. Вернадскому, негэнтропийными свойствами. Не зря же буддисты сомневаются: «Я не уверен,– к примеру, рассуждает Судзуки, — будет ли правильным назвать это бессознательное Косимическим Бессознательным. Мне хочется назвать его именно так, поскольку то, что мы обыкновенно именуем релятивным полем сознания, погружается в неосознаваемое. Но это неосознаваемое, однажды познанное, начинает пронизывать наше повседневное сознание и разрешает все те затруднения, которые прежде терзали нас». [mccclxi] Гипоталамус, по-видимому, является не только распределителем баз данных, но и резонатором («восприемником») информации биосферы.

Физики и материалисты-психологи могут возразить мне, справедливо утверждая, что пока еще ни один эксперимент не доказал существование какого-либо поля биосферы. С этим я полностью согласен — пока еще физики не умеют измерять это поле, что может быть и к лучшему… Но меня никогда еще никто не смог убедить в том, что биополе Земли не существует. Ибо как еще можно объяснить тот факт, что в начале 60-х годов у меня появились странные ощущения неочевидности очевидного (цвет), неудовлетворенности бинарной логикой («да или нет») и какие-то буквально внешние влияния на установочность моих мыслей. (На всякий случай я тогда проверял свой разум с позиций психологии и даже психиатрии — все и всегда было в норме. Так утверждали специалисты. Тогда в чем же дело?) Откуда на меня буквально снисходило чувство объективности моих действий по созданию науки, связанной именно с верой в общечеловеческие смыслы?.. Мог ли я создать в одиночку объективные основы хроматизма? Мог ли хроматизм быть моим субъективным проявлением, если он сразу же был востребован научным сообществом?… И если кто-то назовет это гордыней, то я вижу в этом лишь унижение, прекрасно описанное Эндимионом… Прошу снисхождения читателей, но здесь я коснулся наиболее близких лишь мне вопросов, — на самом же деле миллионы людей могут сказать то же самое о себе, — разумеется, если их чувства не были обесцвечены нашей отцовской социализацией. На мой взгляд, все эти вопросы останутся безответными до тех пор, пока мы не примем гипотезу В.И. Вернадского о существовании биосферы.

В христианстве практически эти свойства замечает Ориген[mccclxii]: «Помни, что ты — вторая вселенная, и что в тебе тоже есть солнце, луна, звезды. Если бы это было не так… Господь не сказал бы своим ученикам: Вы — свет мира (Мф. 5: 14)… Ибо вы храм Бога живого, как сказал Бог: «вселюсь в них и буду ходить в них» (2 Кор. 6: 16)». Весьма близкие свойства отмечает Римзай: «Будучи вездесущим, он способен странствовать по всем землям и учить все существа, оставаясь при этом в едином мысле-мгновении»[mccclxiii]. Поскольку информация интеллекта хранится и в образ-концептах подсознания, то первый путь, то есть путь в Рай может быть связан с посмертным переходом информации — лишь образ-концептов, адекватных биосфере — путем резонансного увеличения амплитуды сигнала (предположим, ЭЭГ) и дальнейшее блаженство духа, получающего в пределах биосферы дальнейшие подтверждения его исканий на Земле.

Второй путь является еще более очевидным, ибо дух мужчины, погрязшего в черной физиологичности своих потребностей (для черного будущего) противостоит Белому свету биосферы. То есть никакого усиления интенсивности его ЭЭГ и, следовательно, выхода его неадекватных биосфере образ-концептов происходить не может. Поэтому-то этот дух остается в пределах своего мертвого тела и далее — будет ли он сгорать в огне крематория, или окисляться (тоже сгорание) в черной могиле адского мрака, — все зависит от типа траурных обрядов данной культуры.

Действительно, выше мы могли неоднократно убедиться в том, что различные цвета использовались для обозначения определенных свойств и качеств личности (красный — мужской, желтый — женский и др.). Вместе с тем, семантика этих цветов не всегда логически отвечала даже одной (архетипической) стороне их значений. В связи с этим нами было проведено исследование так называемого “символизма цвета” в истории искусства, в мифах и ритуалах традиционных культур. При отборе репрезентативных данных применялись психоаналитические критерии К. Г. Юнга и структурно-антропологические критерии Леви-Стросса. Отметим, что исключения составляли не более 12 % от всей совокупности известных нам значений цветовой символики.

Это дало основания предположить, что в процессе образования цветовой символики происходило неосознаваемое чувственное (образно-логическое) объединение свойств предметов. По-видимому, это объединение первоначально возникало на образно-ассоциативном уровне для однородных предметов. Впоследствии же при отсутствии адекватных цветообозначений (для невербализуемых результатов сублимации) оно сохранялось в виде их архетипического и / или апертурно-метамерного цвета в пределах фокусных цветов, о которых я и говорил в связи с жизнью после смерти [mccclxiv].

В таблице 2 мы видели, как изменяется предметный цвет в зависимости от его обобщения релевантным компонентом интеллекта. Так, на уровне под- и бессознания результатом кодирования являлся архетип, который, в свою очередь, подразделялся на сублимат (как результат кодирования информации в подсознании) и метамер (в бессознании). Именно поэтому указанные виды обобщения в их строгом понимании должны определяться никак не принципом исключенного третьего (или / или), а принципом функционирования естественного интеллекта (и/и) с выявлением доминант интеллекта, определяющих вклад каждого из компонентов в данный цветовой код.

 

Âûâîäû;

1. Анализ семантики цвета показал тысячелетиями воспроизводимое («архетипическое») единство представлений человека о внешнем и внутреннем мире — независимо от каких-либо миграционных процессов — что привело к созданию архетипической модели интеллекта (АМИ).

2. Хроматический анализ независимых источников информации о смысле и значении цвета в мировой культуре показал воспроизводимую картину следующих представлений АМИ: компонентов (дифференцированных по полу и / или гендеру), периодов времен и основных типов обобщения.

3. Разделение понятий «пол» и «гендер» (на уровне АМИ) привело к адекватному представлению граничных условий для психологических экспериментов.

4. Обобщение полученных данных для поло-возрастного и, в частности, гендерного моделирования интеллекта позволило создать условия для исследований онтогенеза (взросления) человека на новом («атомарном») уровне научных представлений.

5. Цветовая гармония моделировала партнерам всестороннюю динамическую устойчивость их совместного существования для оптимальной рекреации и воспроизводства физически и психически здорового потомства, способного к обучению и социализации.

6. Установлено три типа обобщения по цвету, которые функционально связаны с тремя компонентами АМИ — цветообозначение (сознание, формальная логика), апертурный цвет (подсознание, образная логика) и метамерный цвет (бессознание, «природная» логика).

7. Все цвета можно рассматривать как пары, которые обладают взаимодополняющим и одновременно оппонирующим характером воздействия на определенные компоненты сложных открытых систем.

8. Хроматическое моделирование определило оппонентно-преемственный характер основных религиозных течений и реальную возможность обобщения их архетипов в цветовом теле для научного обоснования единой религии.