Дорнах, 28 июня 1924 года

И так, мои дорогие друзья, давайте попытаемся сегодня некоторым образом завершить эти вводные рассмотрения, и тогда завтра мы сможем перейти к практическому рассмотрению отдельных случаев. Дело в том, что подлинное наблюдение сущности так называемой душевной болезни должно необходимым образом приводить к обретению исходной точки для лечения.

То, что сегодня лечение взрослых нашими методами еще представляет известные трудности, основано на том, о чем я говорил вчера: для работы с душевнобольными должны быть определенные предпосылки, которые в этой области вообще не могут быть созданы нашим обществом, пока отношения в окружающем мире таковы, какими мы их видим сей час. В отношении детей, напротив, дело обстоит так, что воспитанием здесь можно сделать необычайно многое.

Но, как вы видели, мои дорогие друзья, при душевных заболеваниях - естественно, в других случаях тоже, но здесь в значительно более глубоком, более определенном смысле - речь идет о проявляющихся в заболевании кармических взаимосвязях.

Здесь естественно возникает вопрос - он может быть бессознательным, но мы должны чувствовать, что лежит в основе - вопрос о том, насколько далеко может идти улучшение. - Любое улучшение, которого мы можем достичь, для больного человека благо. Мы никогда не должны утешать себя: такова, мол, карма, и поэтому все идет так, а не иначе. Мы говорим так при внешних событиях судьбы, и так может быть; но мы никогда не должны так поступать, если речь идет о свободно текущих изъявлениях мыслей, чувств и деятельности в самом человеке. Ибо карма может исполняться различными путями. Могут происходить отклонения кармы, это не значит, что вещи, которые должны исполниться, могут не исполниться, но они могут исполняться различным образом.

Я часто говорил, когда об этом заходила речь, о необходимости воспитания до рождения, при этом думают, что речь идет о воспитании в эмбриональном периоде, я часто говорил: пока ребенок еще не дышит, дело заключается в воспитании и поведении матери. В остальном же не следует вмешиваться в деяние богов. Здесь речь идет всецело о том, что происходит с самой матерью.

Правильный подход возникает, если рассматривать эти вещи так, как мы начали делать вчера в отношении эпилептических расстройств, принимая при этом во внимание физическое тело, эфирное тело, астральное тело и "Я"-организацию. И что же мы нашли для всех форм эпилептических или эпилептоидных детских расстройств?

Мы обнаружили, что здесь дело заключается в запруживании астрального тела и "Я"-организации в каком-либо органе. Поверхность органа не выпускает астральное тело и "Я"-организацию, они застаиваются. Они застаиваются внутри органа. Внутри органа возникает уплотненная астральная и "Я' -атмосфера. Это создает предрасположенность к судорогам. Ибо при судорогах всегда происходит следующее: сущность судорог заключается в том, что если здесь находится орган (см. табл. 6, слева) со своим эфирным телом, то возникает совершенно определенное отношение между физическим телом и эфирным телом каждого органа - и астральным телом и "Я".

Не правда ли, вы все знаете - об этом можно говорить только при таких предпосылках - что есть определенные внешние условия, при которых неорганические природные вещества соединяются друг с другом. Как предполагает химия, хотя и не совсем верно, но есть определенные соотношения - я говорю не об атомных весах, поскольку это уже теория - но факт состоит в том, что водород и кислород соединяются в пределенном соотношении. Если мы имеем серную кислоту H₂SO₄ то мы имеем в ней водород, серу и кислород в определенном соотношении, в котором они принадлежат друг другу. Если это соотношение меняется, то образующееся вещество может оказаться другим. Если мы имеем иное соотношение между водородом, серой и кислородом, то получим сернистую кислоту Н₂SО₃, хотя она состоит из тех же веществ.

Так же определенные соотношения устанавливаются в так называемом нормальном человеке; я сказал в так называемом, поскольку выражение "в нормальном человеке" является абсолютно обывательским, ибо предполагает, что существует какая-то граница. Да, внутри определенных границ соотношения вариабельны. Но если выйти за пределы определенной вариабельности, а они могут быть индивидуальными для отдельного человека, если выйти за определенные границы, возникает аномальность, болезненность.

Таким образом, может случиться, что в каком-нибудь органе застряли астральное тело и "Я"-организация и не могут, как это мы вчера признали необходимым, выйти за пределы органа, за пределы физического тела. Если астральное тело и "Я" застоялись в определенном органе, то в этом органе происходит переполнение астральным телом и "Я"-организацией, тогда они собираются там в избыточном количестве, и орган вследствие этого становится таким, что он должен отслеживать астральность, воспринимать ее. Если же в органе оказывается надлежащее количество астрального, то орган астральности не ощущает. Ибо орган должен ощущать всякую не принадлежащую этому органу деятельность астрального тела и "Я"-организации. Когда где-то что-то не переходит в сознание, застаивается, так что скапливается слишком большое количество астральности и "Я"-организации, которые не переходят в сознание, тогда возникают судороги. И тогда вы наблюдаете сопутствующее явление, нарушение сознания. Нарушения сознания должны выступать всегда, когда речь идет об органе, который вообще имеет дело с сознанием.

Если же мы имеем дело с органом, который не связан напрямую с сознанием - есть и такие органы, которые имеют дело с сознанием не прямо, но инверсно, то есть тормозящие органы - тогда возникает не потеря сознания, но боль. Боль суть повышенное, не смягчаемое сознание. Судороги как таковые не болезненны, это просто факт; то же, что может проявиться как боль, наступает тогда, когда в тормозящем органе, не органе, побуждающем сознание, но в сдерживающем сознание органе возникает застой. Тогда наступает повышенное сознание, боль. Это и есть сущность боли.

Таким образом, мы рассмотрели все те формы помешательства, также и в детском организме, которые изливаются в эпилептическое или в эпилептоидное; мы их подробно обсудим, лучше всего на индивидуальных примерах.

Но вы легко можете увидеть, что вещи могут быть иными. Может случиться так, что поверхность органа не задерживает "Я"-организацию и астральное тело, потому что его поверхность слишком прозрачна и орган не может их удерживать в себе в достаточной для своих надобностей мере, так что здесь астральность и относящаяся к ней "Я"-организация не -застаиваются, но слишком легко вытекают за пределы органа (см. табл. 6). Можно сказать, что поверхность слишком прозрачна для астральности и "Я"-организации, так что орган в отношении астральности и "Я"-организации протекает.

Имагинативным сознанием мы видим излучение органа, вытекание. Такой протекающий орган всегда связан с физическим коррелятом секреции, которая, естественно, у отдельных органов выступает слабо, но может выступать и весьма заметно. Мы будем говорить об этом. Видите ли, в этом случае, если речь идет о детском возрасте, мы имеем дело с определенным явлением, которое можно вылечить, только укрепив астральное тело и "Я"-организацию, так сказать, возвратив их в орган.

К каким же формам, к каким внешне воспринимаемым симптомокомплексам ведет такая внутренняя конституция? Здесь мы подходим к области, в которой в детском возрасте выступает нечто иное, нежели у взрослого. Здесь мы приходим к формам помешательства, которые в период человеческого развития от рождения до половой зрелости должны принимать особые формы, мы приходим к формам истерического помешательства. В этих формах истерического помешательства живут сегодня все неясности внешней науки. В них живут все необъективные словесные штампы.

Это начинается уже при первоначальных воззрениях, которые имеют об этом предмете; ибо по современным воззрениям это истерическое помешательство естественно связывается с половой жизнью. Его преподносят даже так, что больше связывают с половой жизнью женщины, нежели с половой жизнью мужчины. Здесь важно не словесное обозначение, а предмет, к которому оно относится. Какие случаи понимать сегодня под этим, то, что обычно называют истерическим помешательством, или же значительно более обширный комплекс - вот о чем речь.

Дело в том, что ребенок до половой зрелости просто не может иметь эту форму помешательства, которую ему приписывают, если при истерии имеют в виду пол, но вообще в первую эпоху своей жизни ребенок может иметь нечто, что я описывал как выступающие из органа астральное тело и "Я"-организацию. Это у него может иметь место.

Мы должны отвлечься от всех описаний, которые пытаются объяснить истерическое помешательство, ибо при всех этих описаниях мыслят, основываясь на общих понятиях; но если мыслить общими понятиями, то описание становится ложным. Таким образом, все многочисленные описания в области психиатрии просто ложны. Нельзя делать что-либо таким образом, как это делают именно сегодня.

Рассмотрим же, что здесь происходит в действительности. Ребенок, как вчера было скачано, с трудом охватывает внешний мир. Он с трудом овладевает равновесием с жидкостью, равновесием с воздухом, различением тепла, света, различиями в общей мировой жизни, он схватывает это не слишком слабо, как при эпилептическом помешательстве, но слишком сильно; он повсюду воткнут своими астральным телом и "Я" во внешний мир, воткнут в тяжесть, в теплоту; он схватывает каждое из них столь интенсивным образом, как это невозможно для так называемых нормальных. Что же тогда возникает?

Вам надо лишь представить, что вы в каком-либо месте содрали кожу и схватываете какую-нибудь вещь этим пораненным местом, поверхностью, где содрана кожа, где вы чувствительны. Вы потому чувствительны, что вы своим астральным телом слишком сильно выходите во внешний мир. Выходить своим астральным телом и "Я"-организацией во внешний мир можно лишь в известной мере.

Ребенок, который с самого начала выносит свое астральное тело, тончайшим образом схватывает все вещи так, как если бы он был ранен. Вследствие этого, само собой разумеется, возникает переживание гиперчувствительности, сверхчувствительной отдачи себя всему окружению. Такое человеческое существо гораздо сильнее, гораздо интенсивнее ощущает окружающий мир, сильнее отражает его в себе. Тогда возникают также представления, причиняющие боль.

В то мгновение, когда разворачивают волю против чего-либо, в отношении этого чего-либо становятся сверхчувствительными. Когда развертывается воля, в сознательном слое возникают примечательные явления; при развертывании воли возникает слишком большое сознание, появляется боль; эта боль здесь в возникновении, in Status nascendi. Ее хотят сдержать. Это происходит интенсивно. И поскольку хотят сдержать боль, начинают дергаться.

Вы видите, получаются описания, которые в совершенно определенном смысле вливаются в жизнь. Вы получили описания того, как ребенок нечто хочет сделать, а дальше происходит следующее: он ощущает боль и не может этого сделать, и вместо того, чтобы излить душевную жизнь в действии, он отшатывается от этой ужасно сильной внутренней жизни. Он отшатывается от самого себя.

Или же, если это не деяние, а замаскированное деяние, заключенное в жизни представлений - здесь соучаствует именно воля - если речь идет о деянии в жизни представлений, когда должны развиваться представления, то может случиться, что представления в момент, когда они должны возникнуть, при определенных формах заболеваний вызывают страх и возникнуть не могут. Каждое такое представление, которое в момент, когда оно должно быть осознано, в момент возникновения вызывает страх, каждое такое представление в то же время действует так, что за ним развертывается жизнь чувств. Чувства вспениваются, и тогда всегда начинается депрессивное состояние. Чувства, не охватываемые представлениями, депрессивны; лишь те чувства не являются депрессивными, которые при их возникновении охватываются жизнью представлений.

То, что описывают, исходя из самой сути дела, можно видеть, и это, в сущности, уже симптомокомплекс. Когда таким образом познают сущность подобной ненормальности, тогда это можно непосредственно созерцать. И это происходит, когда духовная наука со своим воззрением внедряется в область практической жизни. Здесь описания должны покинуть сферу абстракций, стать совершенно живыми, так, чтобы описание заканчивалось тем, что тот, кто имеет это описание, видел бы это на больном. И здесь вы видите буквально то, что происходит: вытекание из какого-нибудь органа или комплекса органов астральности или "Я"-организации.

Одно из явлений у ребенка, которым внешне, в известной мере огрубляюще выражается симптомокомплекс, это ночное недержание мочи. Это совершенно очевидно. Но рассмотрим энурез ребенка правильным образом. Причина его в указанном явлении. Таким образом, всегда, когда мы имеем дело с энурезом, мы можем предположить: здесь вытекает астральное тело. Ибо все виды выделений и секреций связаны с деятельностью астрального тела и "Я"-организации. Они должны быть в порядке, чтобы были в порядке секреция и выделение.

Здесь мы опять-таки можем сказать, что "Я"-организация и астральное тело посредством физического тела связаны с обычными так называемыми четырьмя элементами, что в эфирном теле "Я"-организация и астральное тело больше связаны с высшими элементами, с определенной частью теплоты, со светом, химизмом и всеобщей мировой жизнью.

Если, таким образом, выражения, которые могут быть весьма характерными, распространить на духовное, как это происходило, раньше в инстинктивном ясновидении, когда еще не отличали так сильно физическое от духовного, то можно сказать: это душевная ранимость ребенка. И эта душевная ранимость ребенка, как обобщающее понятие, охватывает все, что здесь выступает. И если эта душевная ранимость ребенка не может быть устранена лечебнопедагогически, тогда при половом созревании выступает женская или мужская форма этой ранимости. Тогда женская форма становится истерией того рода, как ее обычно описывают, как она представляется наблюдению; мужская форма имеет другой вид.

Так вы приходите к тому, что повсюду, где вы встречаете такую противоположность эпилептическому или эпилептоидному помешательству, вы должны обращать внимание на то, как происходит потение ребенка.

Если вы что-либо хотите внушить ребенку, то есть хотите вызвать представление, вы должны внимательно наблюдать, не изживается ли внутренняя ранимость по отношению к этому представлению в потении.

Но здесь есть определенная трудность. При обычных обстоятельствах вы подумаете, что если то или иное каким-то образом вызвало такое внутреннее состояние, то сразу вслед за этим можно наблюдать состояние потения. Так часто и бывает, но не всегда. Ибо возникает своеобразное явление, когда внутренний страх, или внутреннее отшатывание, ощущение внутренней ранимости действует не так, как действует внешнее ощущение раны, но то, что возникает при этом, должно еще перевариться в человеке и иногда пройти еще особый путь внутри человека, оно проявляется не сразу, а странным образом лишь через некоторое время, в течение последующих трех-трех с половиной дней.

Все, что происходит при увеличении астрального тела и "Я"-организации, имеет отношение к тому, что происходит при умирании как нормально наступающее увеличение астрального тела и "Я"-организации. Если же речь идет о запруживании, тогда проявляется нечто противоположное смерти. При эпилепсии мы имеем дело с попыткой запрудить жизнь в организме, ненормальным подражанием вползанию в физический организм при нисхождении. При тех же состояниях, о которых мы говорим сейчас, мы подражаем тому, что происходит в умирании: астральное тело и "Я" расширяются с растеканием жизни после смерти. С этим мы и имеем дело.

Если мы имеем такое чувство, то мы постепенно начинаем приобретать то, что является важным при наблюдениях таких случаев: приобретают как бы орган обоняния того, что происходит в ребенке, обоняют эти истечения. Это действительно обоняют.

И это принадлежит уже к эзотерической части этого дела, то, что орган обоняния отличает аурическое таких детей от аурического нормальных детей. И в самом деле: такие дети имеют в своем аурическом выпотевании как бы легкий трупный запах.

Таким образом, как видите, здесь выступают также и сопутствующие явления этого умирания, а именно, это выпотевание по той или иной причине. Они могут наступать в течение последующих трех дней, то есть приблизительно в тот период, когда также после смерти возникает ретроспективная картина, когда происходит увеличение астрального тела и "Я"-организации.

Зная это, вы должны зафиксировать нечто такое, что можно заметить в жизни представлений и воли такого ребенка, и затем наблюдать этого ребенка на протяжении трех-четырех дней. И тогда вы увидите, действительно ли имеет место эта форма аномальной душевной жизни, о которой я говорил. Так образуются соответствующие предпосылки, и у вас возникает вопрос: как лечить такого ребенка?

И такой ребенок предстанет нам таким образом, чтобы во всем, что он делает, мы имели перед собой его раскрывающуюся душу. Его душа изливается во все, что творит вокруг меня ребенок. Вы понимаете, что в таком случае, когда душа ребенка, так сказать, изливается на что-то, воспитание особенно зависит от того, что может воспитатель со своей стороны, в своей душевной конституции, во всем своем настроении преподать ребенку посредством того, что он сам что-либо производит в своем окружении, что он нечто совершает сам.

Представьте себе какого-нибудь непоседливого воспитателя, то есть человека, который действует так, что тем, что он делает, он вводит окружающих людей в шок. Это свойство характера, это свойство человеческого темперамента в жизни распространено гораздо шире, чем обычно думают. Оно необычайно широко распространено именно в учительской среде. Если позволено будет мне употребить тривиальное выражение: не являются ли сегодня наши учителя в большинстве своем "шустрыми кроликами"? Эти суетливые существа постоянно перебарщивают в своей деятельности!

Это и должно быть так, поскольку семинарские занятия у нас таковы, каковы они есть. Семинарское образование у нас сегодня построено так, что оно действительно гипертрофирует то, что должно быть внесено в человека. И, кроме того, студенты - моя задача здесь говорить о студентах педагогических специальностей, других я не рассматриваю - прежде всего студенты-педагоги никогда не должны подвергаться экзаменам. Ибо экзамен это уже то, что вводит нас в такие настроения, которые и ведут к этой суетливости.

А теперь посмотрите, в какое удивительное положение мы попадаем, если пытаемся развивать эти вещи, исходя из существа предмета. Речь идет об основании института для неполноценных детей в Лауэнштайне. Полицейское законодательство требует, чтобы те, кто возглавляют институт, выдержали экзамены. Хотя бы один из них. Но это крайне нежелательно, поскольку это развивает суетливость. Мы должны рассматривать это совершенно хладнокровно и спокойно, иначе мы будем идти через мир с завязанными глазами. Ничего иного не остается, как после экзаменов снова отвыкать от суетливости. Большинство же этого не делает.

Таким образом, в присутствии ребенка все, что бессознательно, лишь в силу темперамента учителя вызывало бы легкий шок, должно быть исключено. Почему? Потому что учитель эти шоковые воздействия должен всецело держать в своих руках, он должен проводить их совершено сознательно, по собственной воле. Ибо зачастую для таких состояний они являются наилучшими лекарственными средствами. Но они действуют только тогда, когда они делаются не по привычке; они действуют только в том случае, когда они проводятся перед ребенком совершенно сознательно, при полном самоконтроле.

Заметив у ребенка такой симптомокомплекс, вы должны предложить ребенку что-нибудь сделать, написать, прочитать или нарисовать. Попробуйте позволить ребенку работать так, как это позволяют его личные человеческие способности. Но в какой-то определенный момент попытайтесь изменить темп работы, ускорить его. Вследствие этого ребенок будет вынужден позволить отступить не своей ранимости, но, пожалуй, боязни ранимости, поскольку вы ведь стоите перед ним и он поэтому должен забояться. Но поскольку он в этот момент должен испытать страх, поскольку ребенок испытывает теперь искусственно вызванное, отличающееся от предшествующего впечатление, благодаря тому, что он придет в такое состояние, он укрепит то, что хочет излиться в его внутреннем, консолидирует это.

И если вы будете проделывать это с ребенком систематически, то произойдет консолидация "Я" и астрального тела. Но только вы не должны уставать, вы должны неустанно повторять это снова и снова, так подготавливать все занятие, чтобы оно методически протекало, меняя в определенных местах свое направление. Для этого вы должны держать занятие в своих руках. Если вы каждые три четверти часа меняете предмет, то вы ничего не сможете сделать в этом направлении.

Но вы сможете построить занятие для аномальных детей, если вы возьмете за основу то, что мы ввели в Вальдорфской школе, где работа ведется на основе занятий по эпохам, где в основные часы занятий на протяжении недель преподается только один предмет, где есть, таким образом, возможность на протяжении недель между восемью и десятью часами не иметь расписания; можно делать то, что нужно, и это именно методически признается правильным.

Из таких педагогических основ вы теперь можете выработать то, что вам необходимо для работы с аномальными детьми. Тогда вы сможете вводить методы, которые постоянно воздействуют изменением хода занятий, изменением темпа занятий. И с помощью этих приемов вы сможете очень сильно влиять на деятельность желез внутренней секреции и тем самым на консолидацию астрального тела у ребенка.

Но при этом вы должны иметь известное смирение, ибо при таком лечении мир не заметит, когда произойдет исцеление и ребенок станет здоровым. Мир заметит только, что в отдельных случаях исцеления не происходит, поскольку всегда в жизни нормальное развитие рассматривается как нечто само собой разумеющееся. Однако нормальное развитие вовсе не является чем-то само собой разумеющимся. Это первое.

Итак, вы видите: если при эпилептическом и эпилептоидном помешательстве применяются более мануальные и моральные мероприятия, как я говорил вчера, то при том помешательстве, о котором шла речь сегодня, основное внимание следует обращать на дидактические методы. Вызвать шоковые воздействия, это одно. Другое -это наблюдать, как чередуются состояния между депрессией и своего рода маниакальными явлениями, приступами веселости.

Ибо почему при этих формах заболевания происходит чередование депрессивных и маниакальных состояний? Это происходит потому, что ребенок внутренне раним и старается вообще не развертывать свою волю. Если же воля не развертывается в жизни представлений, то возникает депрессивное состояние.

Когда же это продолжается слишком долго и ребенок больше не может это сдерживать в себе, но должен разгрузиться, тогда, поскольку внутренняя ранимость приглушается, поскольку ребенок может полностью излиться в астральное, возникает повышенное чувство радости, удовольствия, и состояния печали и радости чередуются; за этими состояниями нужно заботливо наблюдать, особенно если у такого ребенка внешне проявляются также и другие симптомы: потение, энурез.

Ибо в эти перемежающиеся состояния теперь нужно внести именно дидактику. Представим себе, что ребенок находится в депрессивном состоянии. Мы сможем подступиться к этому депрессивному состоянию в тот момент, когда у ребенка появится чувство, что мы очень сильно связаны с его внутренним состоянием, что мы его понимаем. Но поскольку здесь мы имеем дело с неким видом гипертрофии жизни представлений и воли, требуется не просто участие в его печали. Если мы просто подстроимся под его настроение и будем печалиться вместе с ним, ребенку это ничего не даст. Но он только тогда получит нечто, если мы состояние, которое сопереживаем с ним, еще усилим, и ребенок сможет нас утешать, если ребенок сможет давать нам действенное утешение.

Тогда воспитатель, который сможет с пониманием подойти к этим вещам, усвоит себе нечто типичное. Например, он узнает, что у таких детей постоянное представление таково, что они думают, что они должны что-то сделать, но не могут этого сделать. Это сложнейшее представление, и его надо изучить. Они хотят нечто сделать и не могут этого, и все же они должны это сделать, и тогда это выйдет иначе, чем они хотели сделать. Изучите душевную жизнь таких детей, о которых я говорил, особенно обращая внимание на то, что можно обозначить примерно так: я хочу нечто сделать, но я этого не могу; и все же я должен это сделать, поэтому будет иначе, чем это должно быть.

В этом комплексе представлений живет все заболевание ребенка. Ребенок чует, чувствует своеобразную конституцию, состоящую в истечении астрального тела и "Я"-организации. Она уже сама по себе действует, как воздействие на мир астрального тела. Я хочу нечто сделать, но ребенок знает, что он тотчас соприкоснется с внешним миром, с факторами внешнего мира. Там ранимость, там боль, и он чувствует: я, в сущности, этого не могу. Но ребенок знает: это должно все же произойти, я должен выйти своим астральным телом и столкнуться с факторами мира. Я не справлюсь с тем, за что берусь; там я буду так неловок со своим вытекающим астральным телом; ничего не получится, поскольку я не могу целиком быть при этом. Тело изливается слишком сильно.

Как раз у таких детей удивительнейшим образом можно заметить, что, собственно, делает подсознание, вмешивающееся в жизнь ощущений. Оно ведет себя ужасно разумно. Оно вычеканивает в отчетливейших понятиях то, что происходит во внутренней конституции и в отношениях между человеком и окружающим миром. Это развертывается в подсознании, но в сознание не поднимается.

Таким образом, можно сказать: нужно стремиться выявить у ребенка этот внутренний бессознательный комплекс представлений. - И вот он налицо. Его замечают. Он присутствует почти всегда, когда ребенок должен начать что-то во внешнем деянии или в мышлении. Он существует почти всегда. Если вы в этот момент нежно и осторожно вмешаетесь в то, что ребенок должен делать, так что вы в каждом вашем движении будете чувствовать каждое движение ребенка, тогда у ребенка появится чувство, что вторая часть будет скоррегирована тем, что делаете вы. Но, естественно, это ребенку ничего не даст, если вы действительно сами будете делать то, что должен делать ребенок.

Вы должны вмешиваться только фиктивно. Дайте ребенку рисовать, но не рисуйте сами, водите карандашом в воздухе, сопровождая каждое движение ребенка. Представьте, что по мере того, как ребенок образует свои представления, вы нежно сопровождаете его, соучаствуете в том, что ребенок должен сделать, душевно сопровождаете его. Посредством действительного наблюдения положения вещей, вплоть до такой интимности, мы можем выяснить, что мы должны делать.

Итак, мы должны знать, что при том, что может дать духовная наука, речь всегда может идти только о призыве к человеку. Люди стремятся всегда действовать по предписанию: это ты должен делать так, а это так. - Тот, кто хочет стать воспитателем аномальных детей, никогда не готов, для него каждый ребенок - новая проблема, новая загадка. Но он только тогда придет к ее решению, когда с помощью существа ребенка выяснит, как он должен поступать в каждом отдельном случае. Это не очень удобная работа, но единственно реальная.

Поэтому в смысле духовной науки столь сильно речь идет о том, чтобы мы именно как воспитатели самым настойчивым образом занимались самовоспитанием.

Это будет самым лучшим нашим самовоспитанием, если мы будем с интересом прослеживать симптомы заболевания. Если у нас будет чувство: вот этот симптом заболевания есть, в сущности, нечто чудесное. Но не следует трубить о том, что помешанные - это, в сущности, божественные люди. Не следует делать этого в наше время. Но нужно себе уяснить: если мы наблюдаем ненормальный симптом, то здесь перед нами то, что с духовной точки зрения ближе стоит к духовному, нежели то, что человек делает в своем здоровом организме. Но только эта близость к духовному не может соответствующим образом действовать в здоровом организме. И обретенное однажды, оно станет указанием на такие интимные вещи.

Вы видите, дело обстоит так, что в каждой области диагностика и патология ведут к действительной терапии, если диагностика может входить в существо предмета.