Бихевиоризм в зоопсихологии

Этот подход к решению зоопсихологических проблем сформировался в начале XX века. Основателем этого направления считается Дж. Уотсон. В 1913 году он опубликовал работу под названием "Психология, каковой ее видит бихевиорист". Эта публикация считается началом эпохи бихевиоризма. Ранние работы бихевиористов отличались ясным, но крайне ортодоксальным видением развития психологии. Они считали, что основой психологии являются объективно наблюдаемые реакции, отдельные рефлексы, конкретные внешние или внутренние раздражители. Они считали, что психология должна быть точной наукой, и использовали для этого простую аксиому «стимул-реакция». Все, что лежало вне этой аксиомы, или не могло быть выведено из нее, считалось не совсем научным. Более того, все, что не наблюдалось, но могло происходить в мозге, не рассматривалось и не учитывалось. Бихевиористы ввели в практику зоопсихологических исследований конкретные и воспроизводимые опыты на лабораторных животных. Успехи этого подхода привели к возникновению монистических представлений. Монизм "снизу", по сути дела, сводил сложное поведение животных и человека на уровень формальной совокупности рефлексов и навыков, которые были получены в результате множественных "проб и ошибок". Психику бихевиористы считали идентичной сознанию, что делало возможным объяснение любых сложных форм поведения при помощи простых физиологических реакций. Они отрицали сознание как психологическое явление и предполагали возможность объяснения естественных форм поведения человека и животных на основании данных лабораторных экспериментов. Привлекательность этого подхода состоит в проверяемости опытов и возможности использования различных лабиринтов, "свободного поля" (наблюдения за поведением животных на открытой площадке) и экспериментов с "правом выбора" готовых решений. Большая заслуга раннего бихевиоризма состоит в определении предмета исследования психологии — поведения. Поведение при этом понимается как совокупность всех реакций организма, обусловленных взаимодействием с внешней средой.

Бихевиоризм является не только историческим этапом развития зоопсихологии. До настоящего времени встречаются как трансформированные, так и ортодоксальные формы бихевиоризма. Наиболее популярны идеи Б. Скиннера (1904 — 1990), который ввел понятие "оперантного бихевиоризма". Его суть состоит в "осовременивании" ранних идей И. П. Павлова, которые сводятся к доминированию условного рефлекса — основы всех форм поведения. Называя условный рефлекс оперантной реакцией, Скиннер считал, что сознание у животных и людей отсутствует, а все поведение сводится к комбинации оперантных реакций. Достигнув высокого совершенства в экспериментах по выработке условных рефлексов на безусловные раздражители он считал, что, используя различные схемы подкреплений, можно добиться любой эффективности обучения не только животных, но и людей. Идеи создания "людей нового типа" так захватили этого исследователя, что он потратил значительную часть своей жизни на разработку "теории оперантных реакций", которая легла в основу концепции программированного обучения. Этот метод используется в образовании по настоящее время, но он не позволяет решить проблему с "созданием гениальных людей". Оперантный бихевиоризм отрицал сознание, высшие психические функции и другие проявления нерефлекторных форм поведения.

Бихевиоризм, отрицающий сознание у человека и его признаки у животных, очень быстро столкнулся с проблемами объяснения сложных экспериментов. Большинству экспериментаторов стало ясно, что сложное поведение невозможно объяснить, сводя его к простой совокупности рефлексов. Был необходим более целостный подход. Этот подход реализовался в гештальтпсихологии (от нем. Gestalt — структура, целостный образ, форма). Центральным тезисом гештальтпсихологии является принцип целостности при анализе сложных психических явлений. Гештальтпсихология сформировалась на основе изучения механизмов восприятия зрительных образов, которые были перенесены на весь феномен мышления. По мнению ее сторонников, в мозге при контакте с внешним миром возникает некая структура "видения" или "мышления", которая называется "гештальтом". Затем, при сравнении различных "гештальтов" со структурой проблемной ситуации, может возникнуть совпадение между "образом" (гештальтом) и решением реальной задачи. Это совпадение в гештальтпсихологии называют озарением или инсайтом. Инсайт, по мнению гештальтпсихологов, и является механизмом решения конкретной задачи (Келер, 1930).

Одним из основоположников этого направления был В. Келер (1887), который показал, что целостное поведение необходимо рассматривать как особое качество, не сводимое к образующим его частям — рефлексам и простым реакциям. Для человека Гештальтпсихология связана с началом исследований организации сознания, а не формальным объединением ассоциаций и ощущений, как у бихевиористов.

Для животных гештальтпсихология сыграла большую роль в анализе индивидуального развития поведения и становления нервных функций (Когхил, 1934). Этот автор занимался сопоставлением эмбрионального анатомического развития мозга и становления первых рефлексов, ощущений, восприятия и мышления. Будучи последовательным сторонником гештальтпсихологии, он считал, "что процессы образования условных связей запечатлеваются в анатомической подкладке в том смысле, что нервные механизмы приобретают функциональную специфичность по отношению к опыту. Они представляют такие факторы поведения, как установки, могущие найти себе осуществление только в более или менее отдаленном будущем...". Предполагая формирование "гештальтов" поведения на основе морфо-функциональной дифференцировки головного мозга, Д. Э. Когхил сформулировал гипотезу возникновения творческой компоненты мышления. Он писал: "Оно (предопределение поведения) может возникнуть внутри все более разрастающегося механизма условных связей посредством такого же процесса индивидуации, как те, какими рефлексы конечностей возникли внутри распространяющегося типа целостного поведения. В последнем случае механизм находится в процессе создания определенного конечного результата, который осуществится после долгого времени. Также и в механизме условных связей можно представить себе, что подобные творческие действия роста могут являться процессами, которые осуществятся в далеком будущем. На этом основании можно считать рост творческой функцией нервной системы не только в отношении формы типа поведения, но и для управления поведением. По этой гипотезе творческая компонента мышления — это рост." Д. Э. Когхил видел некоторую ортодоксальность своей точки зрения, но критиковал за сходный детерминизм бихевиористов. "Если допустить таким образом, что рост является одним из средств, при помощи которых нервная система выполняет свои функции в поведении, то придется признать в противоположность верованию некоторых бихевиористов, что человек — нечто большее, чем сумма его рефлексов, инстинктов и всякого рода непосредственных реакций. Все это в нем имеется, плюс еще творческие возможности для будущего." Эта критика показывает значительную прогрессивность гештальтпсихологии по сравнению с бихевиоризмом. Тем не менее, сама гештальтпсихология имела весьма туманные представления о взаимодействии организма со средой обитания — основой становления сложного поведения. Д. Э. Когхил писал по этому поводу: "Нормальный опыт животного, связанный с внешним миром, не имеет никакого особого отношения к определению той формы, в которую выльется поведение". Большинство выводов этого автора очень дискуссионны, но идея о том, что нервная система животных первоначально развивается как целостная функциональная структура, а только затем дифференцируется по сенсорным и ассоциативным системам, была реализована в качестве одной из аксиом детской психологии человека.

Для животных, анализ таких "гештальт-понятий", как ассоциации и ощущения крайне затруднен. Поэтому часто использовались опыты с "правом выбора", которые позволяли выявлять гештальты — психические образы, отрицавшиеся бихевиористами. Наиболее известны опыты с курами, обученными клевать зерно на серых квадратах, которые предъявлялись одновременно с черными. Когда им предлагали клевать зерно с серых, привычных, и более светлых квадратов, то они предпочитали последние. Следовательно, у кур возник гештальт, психический образ светлого и темного квадрата. Причем преимущество имел более светлый квадрат. Именно он ассоциировался с пищей. Поэтому птицам был безразличен конкретный цвет квадратов, к которым был выработан рефлекс. Они использовали при выборе достаточно абстрактный образ и выбирали не конкретный цвет, а просто более светлый квадрат. Таким образом, сознание животных и человека представлялось гештальтпсихологами как целостное явление, которое было предопределено набором "гештальтов" различной сложности.

Детерминизм атомистических, бихевиористических и гештальтпсихологических моделей предполагает наличие не "мыслящей субстанции", а некой самодостаточной сверхпрограммы или набора условных ограничений, которые реализуются через "атомы поведения" у бихевиористов, неизученные "молекулы контроля поведения", "гены-регуля-торы" у молекулярных генетиков или "теории функциональных систем" у ортодоксальных физиологов. В этих подходах метафизический принцип детерминизма скрыт за самыми современными методами исследований, которыми пользовались или пользуются создатели подобных моделей поведения. На самом деле не имеет значения, в каком виде хранится программа поведения. Это могут быть наборы последовательно включающихся генов в ядре нейрона, "гештальты" или душа, витающая во вселенском эфире. Любая жесткая программа сомнительна, поскольку нацелена на выполнение конкретных поведенческих реакций, а не на познание или адаптацию к реальному миру. Эти гипотезы неплохо объясняют уже состоявшиеся частные события, но понять или предсказать что-либо в поведении животных с их помощью практически невозможно.