ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Роман основан на реальных событиях, происходивших в последнее десятилетие существования Советской Власти. Однако на высокую документальность роман не претендует и может заинтересовать не только специалиста, но и простого читателя, даже незнакомого с этим нашумевшем во всём мире делом. Хотя… такой читатель вряд ли найдётся… Всякий хоть краем уха да слышал о преступлениях Андрея Чикатило…

Это художественное произведение. А потому автор не ставил перед собой цели сухо изложить хронику тех ужасных событий, кровавой нитью протянувшихся через весь Советский Союз. Прежде всего, это психологическое исследование. Я попытался, как и многие до меня, пробраться в душу к одному из самых жутких маньяков XX века, раскрыть тайну тёмной стороны его бытия – той самой стороны, которую он так тщательно ото всех скрывал. Тщательно, хотя это ему не всегда удавалось.

Я сумел разглядеть во всей этой, прямо-таки скажем, неординарной истории нечто мистическое, загадочное, граничащее с ирреальностью. Я задавал себе единственный вопрос: «Как?» Как обыкновенный советский гражданин, коммунист, педагог, имеющий крепкую советскую семью, в которой, казалось бы, царило благополучие, мог опуститься до таких зверств?! Ища ответы на этот вопрос в литературе, кино, в собственных размышлениях, я кое-что прояснил для себя. И, надеюсь, для Вас, достопочтенный читатель. Что вышло из моих кропотливых изысканий – я отдаю на суд Вам. Читайте, критикуйте, анализируйте, ставьте оценки…

Параллельно я пытался объяснить просто-таки феноменальную неуловимость Андрея Чикатило. Не обошлось без мистики. Но мистика в этом романе – скорее как некий стилистический приём, а не способ оправдать серьёзные упущения советских правоохранительных органов. Имена лучших сыщиков, таких, как: Виктор Васильевич Бураков, Амурхан Хадрисович Яндиев, Исса Магометович Костоев и некоторых других, посвятивших добрую половину жизни поискам Андрея Чикатило, легли на страницы моего романа. И я ничуть не жалею, что не изменил эти имена, не подменил этих реальных героев той жуткой истории образами, которые готова была нарисовать – и уже рисовала! – писательская фантазия! Это коснулось и величайшего русского учёного, гения только зарождающейся тогда ещё криминальной психиатрии Александра Олимпиевича Бухановского, внёсшего огромный вклад в поиски Андрея Чикатило. Конечно, вряд ли представляется возможным отследить каждую минуту той трудной для этих людей эпохи, а потому некоторые ситуации, в которые эти люди попадали, просто выдуманы мною. Ну никак было не обойтись без этой наглой выскочки – писательской фантазии! Хотя я и стремился вплотную приблизиться к реалиям того времени, основываясь на общеизвестных и известных лично мне фактах, опираясь на свидетельства, которые нельзя считать недостоверными…

Многие, возможно, станут упрекать меня в том, что в романе слишком много крови… Действительно, я описал сцены некоторых убийств. Но писать об Андрее Чикатило и при этом обходить стороной всё то, что было до и после момента совершения преступления, что происходило в момент его совершения, - это всё равно что писать об Антонио Страдивари, ни разу не упомянув о созданных им музыкальных инструментах! Понять психологию убийцы невозможно, если не смотреть его же глазами на всё то, что он натворил на этой грешной Земле… Впрочем, я предоставляю Вам, дорогой читатель, выбор. Вы можете пропускать то, что написано курсивом… И тогда часть романа превратится для Вас в некое подобие «дневника», который «вёл» советский обыватель Андрей Романович Чикатило, старательно записывая туда свои воспоминания, мечты, идеи, почти никак не связанные с тёмной стороной его жизни. Это – «дневник» того самого Чикатило, которого до поры до времени знали его жена, дети, коллеги.

Безусловно, это была неординарная, противоречивая личность. Ни один думающий, мыслящий человек (за исключением родственников жертв; им, родственникам, надо сделать скидку… их можно и нужно понять) не может сказать про А.Р. Чикатило: «Это был банальный убийца, каких полным-полно». Тогда… такими же «банальными» убийцами, господа прагматики, можно считать Цезаря, Наполеона, Сталина, Гитлера. Они вошли в историю. И о них пишут! И некоторые их восхваляют! Количество жертв этих исторических персонажей несоизмеримо с таковым у Чикатило. И у их жертв были родственники… Не надо искать «благих целей» для умерщвления себе подобных! Не надо говорить, что «уж они-то убивали с благими целями». У убийства не может быть «благой» цели. Не важно, расширяешь ли ты свою империю, устраняешь ли ты своих оппонентов или ты просто зомбирован мыслью о собственном всемогуществе. Все равны. И Цезарь, и цесарка.

А потому, на мой взгляд, целесообразно не осуждать, а анализировать.

Из морально-нравственных и этических соображений фамилии жертв мною изменены или вовсе не упомянуты. А некоторые персонажи, ситуации, обстановки просто вымышлены. И здесь я, грубо говоря, за волосы притягивал неугомонную писательскую фантазию к той жуткой реальности.

Особую благодарность за помощь в написании романа хочу выразить Михаилу Кривичу и Ольгерду Ольгину (именно их книга «Товарищ убийца» стала для меня настольной!), а также пользователя под ником Svan с сайта «Serial killers» за большой объём представленного документального материала.

 

 

ПРОЛОГ

В тот холодный зимний денёк, 22 декабря 1978 года, Ангел Смерти кружил над небольшим городом Шахты Ростовской области. Он отчаянно искал ТОГО, кого потерял в ночь с 15 на 16 октября 1936 года во время бушующей грозы. Именно тогда в украинском селе Яблочное на свет появилось дитя, которое Ангел Смерти должен был оберегать и сопровождать во всех его будущих деяниях на Земле.

И КОГДА ВСПЫХНЕТ В ТЕХ КРАЯХ ЯРКО-КРАСНЫМ ПЛАМЕНЕМ СИМВОЛ КНЯЗЯ ТЬМЫ, РОДИТСЯ МАЛЬЧИК, И НАРЕКУТ ЕГО ИМЕНЕМ ОДНОГО ИЗ ДВЕНАДЦАТИ АПОСТОЛОВ… ОДЕРЖИМЫЙ СТРАШНЫМ НЕДУГОМ, ОН СВЕРШИТ МНОГИЕ КРОВАВЫЕ ДЕЛА…

НАЧНУТСЯ КРОВАВЫЕ ДЕЯНИЯ НА ПОЛОВИНЕ ЧЕТВЁРТОГО ДВЕНАДЦАТИЛЕТНЕГО ЦИКЛА ЕГО ЗЕМНОЙ ЖИЗНИ. ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ ДВЕНАДЦАТИЛЕТНИХ ЦИКЛОВ ЕГО ЗЕМНОЙ ЖИЗНИ ОН ПОТЕРЯЕТ ОТМЕТИНУ КНЯЗЯ ТЬМЫ. И ВСКРОЮТСЯ КРОВАВЫЕ ДЕЯНИЯ МНОГИХ ДРУГИХ. НА ПОЛОВИНЕ ПЯТОГО ДВЕНАДЦАТИЛЕТНЕГО ЦИКЛА ЕГО ЗЕМНОЙ ЖИЗНИ ОН БУДЕТ БРОШЕН В ТЕМНИЦУ, И ТОГДА ОСТАВИТ ЕГО АНГЕЛ СМЕРТИ… И ПОГАСНЕТ В ТЕХ КРАЯХ СИМВОЛ КНЯЗЯ ТЬМЫ… НО НАСТУПЯТ БОЛЕЕ СТРАШНЫЕ ВРЕМЕНА… ЗАТЕМ БУДЕТ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ СУД, ПОСЛЕ КОТОРОГО ОН УЙДЁТ…

Это пророчество Ангел Смерти помнил наизусть. И вот настал день, когда должна исполняться вторая часть пророчества…

 

- Дедушка, нам далеко ещё идти? – спросила девчушка лет десяти высокого дядю, который шёл впереди быстрыми и широкими шагами.

- Нет, - ответил тихий приятный голос. Тот, кто говорил этим голосом, даже не повернулся.

Такой односложный ответ вполне удовлетворил девочку, и она, вздохнув, продолжила следовать за странным дядей. Иногда она отставала, и ей приходилось значительно ускорять шаг, чтобы догнать дядю. Она перекладывала портфель из одной руки в другую, но не потому, что портфель был тяжелый. Просто ручонки замёрзли, и девочка таким образом пыталась их хоть немного согреть. Что там, в портфеле, кроме тетрадок, учебников и пенала? Девочка вспомнила: два бутерброда с колбаской… нет, не два… один она съела на первой перемене. А этот, оставшийся, она решила отдать дяде, но только после того как он даст ей обещанную жвачку. Девочка облизнула холодные губы. Ей так хотелось пожевать иностранную жвачку! Если дядя даст несколько жвачек, она обязательно поделится с подружками. Она обещала. От мысли, что скоро она попробует иностранную жвачку на вкус, девочке стало веселей. Дядя молчал…

Снег скрипел под ногами, а у дяди в руке позвякивали пустые бутылки. Неуклюжее сочетание несовместимых звуков было грубо прервано грохотом трамвая. Девочка вздрогнула. Что-то угрожающее уловила она в этом грохоте… Но трамвай унёсся прочь… И снова: скрип-скрип… дзинь-дзинь… Свинцовое небо, казалось, вот-вот придавит своей тяжестью. Девочка боялась, что дома её выругают за позднее возвращение, и на ходу придумывала оправдания. Загулялась с подружками. Ну и что здесь такого? Не станет же она говорить, что была в гостях у дяди! За это получит взбучку! Мама не раз предостерегала её от знакомств с дядями и тётями. Но этот дядя, который шёл впереди, не представлял никакой опасности. Он казался добрым, ласковым. Возможно, он любит детей, а своих у него нет. Некого угостить жвачкой. «Я зайду к нему в гости лишь на несколько минут. Получу жвачку и уйду», - так думала девочка…

- Сюда! – скомандовал всё тот же тихий приятный голос.

Они свернули в тёмный переулок. Девочка не знала даже, как он называется. Темнота сгущалась. Её еле-еле разбавляла белая полоска, образовавшаяся от недавно выпавшего снега и тянущаяся вдоль переулка. Высокая чёрная фигура, движущаяся впереди, уже казалась девочке родной, до боли знакомой, словно это была фигура Мэри Поппинс из доброй детской сказки. Переулок сужался. Покосившиеся ветхие домишки неприветливо выглядывали из-за заборов. Залаяла собака. Её лай становился всё более грозным по мере приближения мужчины и девочки. Но вот собака стала кидаться на забор. Она уже не лаяла, а дико выла. Как только мужчина и девочка прошли, собака жалобно заскулила, словно кто-то её ударил.

- Пришли! – произнёс всё тот же тихий приятный голос. Однако сейчас в нём чувствовалось какое-то напряжение.

Мужчина отворил скрипучую калитку и пропустил девочку вперёд. Она остановилась, разглядывая мрачный флигель.

- Ну, чего ты? Испугалась? Не бойся. Пошли.

Зажав её дрожащую ручонку в своей сильной руке, мужчина потащил девочку вверх по скользким ступенькам крыльца. Достал связку ключей. Одним из них отпер дверь. Втолкнул девочку внутрь, осмотрелся и зашёл следом. Ноздри щекотал сырой запах. Девочка двигалась на ощупь. Она слышала, как сзади закрылась дверь. Затем её неожиданно ослепил свет единственной лампочки, свисающей с потолка. Когда отступила вызванная ярким светом резь в глазах, девочка обернулась… Перед нею, сбросив шапку и скинув пальто, застыл уже не тот добрый дедушка, обещавший дать иностранную жвачку… Тронутые сединой волосы всклокочены, дрожащие губы сжаты до тонкой розовой линии, на побледневшем лице играли желваки. А из-под толстых линз очков в чёрной роговой оправе смотрели серые с голубым оттенком глаза, похотливый взгляд которых манил куда-то туда, откуда уже было не вернуться… Лик убийцы… Он должен был исчезнуть в одно мгновение. Вот-вот лицо преобразится, засияет от безграничной любви к детям, и дедушка протянет долгожданную жвачку в красивой обёртке… Ведь именно такое лицо девочка видела на трамвайной остановке. И не оставалось сомнений в том, что дедушка действительно очень-очень добрый… Добрее папы, мамы, добрее всех самых добрых фей. Добрее Мэри Поппинс…

Девочка была грубо повалена на грязный пол. Шапка слетела с её головы. Ей не удалось закричать, так как потная ладонь накрыла ей рот и нос. Она стала задыхаться. На какое-то время ладонь сползла с носа, продолжая закрывать рот. Девочка жадно вдыхала ноздрями спёртый воздух. И чувствовала, как её грубо оголяет холодная рука, порывая одежду. Острая боль пронзила промежность. Сквозь подступившие слёзы девочка смотрела на свисающую с потолка лампочку, которая сейчас напоминала лампу над креслом зубного врача. Это был свет, обещающий только боль и невыносимые страдания. Он никак не похож на ласковый свет доброго Солнышка… Ладонь снова накрыла нос, и девочка снова начала задыхаться… Тяжёлое, трясущееся от возбуждения тело навалилось на дергающуюся в предсмертных судорогах, нежную плоть – плоть, которую медленно покидала жизнь…

Когда стало ясно, что девочка уже не способна издавать громкие звуки, ОН отнял руку от её лица, сорвал шарфик с её шеи и завязал им ей глаза. Она не должна была видеть ЕГО, переходя грань между Жизнью и Смертью, а за этой гранью она должна была ЕГО забыть… Так будет со всеми, коих суждено ЕМУ через эту грань перевести…

Девочка была мертва. Однако нож, оказавшийся в ЕГО левой руке, несколько раз вонзался в её нежное чрево, которое при этом извергало чистую свежую кровь, похожую на сок спелых томатов. Смерть до согрешения – самая желанная смерть для грешников, если само рождение – это уже не грех…

Но не об этом думал ОН, лёжа на спине со спущенными штанами возле остывающего трупа и тяжело дыша. ОН УБИЛ… Для чего? Почему? Эти вопросы ЕГО не интересовали, ибо ОН всё равно не смог бы на них ответить… сейчас, а может, никогда бы не смог. ЕГО тело получило огромную разрядку. ОН испытал такое блаженство, какое никогда ещё не испытывал! ОН зашёл далеко за пределы бесплотных, безнадёжных мечтаний и фантазий! Да и были ли они, эти мечты и фантазии? Свершился уникальный половой акт, который ОН даже никогда не имитировал! ОН вообще никогда не имел чёткого представления о том, от чего ОН может испытать истинный оргазм: от соития с любимой женщиной, гомосексуальных экспериментов или совращения малолетних. Объект сексуального влечения был настолько неясен, размыт, что никакие фантазии не вывели бы на него, пока не произошло бы то, что произошло несколько минут назад… ОН УБИЛ… Умертвил, лишил жизни… как угодно! СМЕРТЬ – вот ЕГО возбуждающий образ, объект сексуального влечения… Чужая СМЕРТЬ – фатальная категория ЕГО бытия. И ОН понял это только сейчас, распластавшись рядом с первым в ЕГО жизни трупом.

ОН потрогал свой сморщенный член, снял с него капли спермы… Да, подумал ОН, эта бессмысленная штуковина предназначена только для вывода ненужной жидкости из организма! Ведь эта штуковина ни на йоту не увеличилась даже во время такого уникального полового акта! Эрекции не было! Никогда её не было! И как ОН только ещё умудрился стать отцом! ОН недоумевал… Зачем нужен этот жалкий отросток и то, что под ним? Для деторождения, грехопадения? Знает ведь история чёрных евнухов, у которых отсутствовали все эти причиндалы, но они, тем не менее, мочились, не думали о продолжении человеческого рода, ели, пили и даже, говорят, испытывали оргазм… Значит, дело вовсе не в этом отростке и не в том, что под ним!.. Всё это не особенно-то и нужно! ОН УБИЛ… ОН испытал при этом бесподобный оргазм, произошло семяизвержение… Значит, ОН мыслит правильно? У НЕГО какое-то особое предназначение на этой Земле. Чужая смерть – объект ЕГО сексуального влечения, оргазм – вот цель, но отнюдь не эрекция этого писающего отростка…

Чья именно смерть? Почему сегодня – именно эта девочка, а не та толстуха, которая обругала ЕГО в трамвае за то, что ОН задел её локтём? ОН мог её задушить – и испытать при этом оргазм… Где? Прямо в трамвае? Исключено. Тогда… почему сегодня – именно эта девочка, а не та миленькая девочка-подросток, которая спросила у НЕГО время, когда ОН выходил из училища и намеревался прогуляться по городу? Свободного времени было хоть отбавляй! ОН мог бы познакомиться с той девчонкой, заговорить ей зубы, привести её сюда, в эту халупу… и здесь заняться с ней этим «безумным сексом… со смертельным исходом». Так нет же! ОН, сообщив время, отошёл от неё. Направился к трамвайной остановке, лишь единожды оглянувшись и увидев, как девочка скрылась за углом. Он запомнил её! На ней было синее пальто с коричневым меховым воротником, из-под белой вязаной шапочки (наверное, бабушка связала) торчали светлые кудряшки. Личико круглое, румяное… Тьфу! Зачем это сейчас вспоминать?.. ОН поднялся с пола. Выпрямился, натянул штаны. Некоторое время ОН стоял неподвижно, уставившись на маленький труп. Так почему сегодня – именно эта девочка, а не… Ну вот! Опять! Вопрос, ответа на который у НЕГО нет и, возможно, никогда не будет.

Возле трупа лежала сетка с пустыми винными бутылками. ОН отодвинул их ногой. Потом протёр очки носовым платком, нацепил шапку. Нашёл среди хлама старое круглое зеркало. С минуту смотрелся в него… Нет, крови не видно. Носовым платком аккуратно вытер нож, который затем сунул в карман пальто. Наклонился, нежно поднял мёртвую девочку на руки. Оставалось только начать покачивать её, убаюкивая, - тогда бы ОН походил на заботливого папу. Впрочем, ОН и был им на самом деле! Ему не раз приходилось укладывать таким образом спать свою дочурку, когда та капризничала. И она всегда засыпала на его руках! Но эту девчушку, которую ОН сейчас держал на руках, убаюкивать уже было не нужно: она спала… вечным сном – самым крепким и глубоким сном. ОН направился к выходу… Стоп! Портфель! Шапка! ОН не стал класть труп на пол. Наклонился, подобрал портфель, этой же рукой схватил шапку девочки. Действительно напоминал родителя, который, боясь, что ребёнок опять закапризничает, как только окажется в кроватке, бродит, держа его на руках, по квартире, умудряется что-то сделать по дому одной рукой.

Перед выходом посмотрел на пол. Нет, крови на полу почти не было. Лишь несколько капелек. Много крови впитала одежда девочки. Выйдя на крыльцо, ОН огляделся. Никого ОН не ожидал увидеть при его-то близорукости, да ещё и в кромешной тьме. В тишину зимнего вечера ворвался тревожный лай собак. ОН запер дверь. Начал осторожный спуск по скользким ступенькам крыльца. Выйдя за калитку, ОН остановился. Но медлить было нельзя. Каждая минута казалась бесценной. ОН знал, куда нести мёртвое тело. И рискнул задержаться на некоторое время в переулке… Опустил труп на землю, положил на него портфель, шапку, быстро поднял труп на руки и направился вниз по переулку. Так нести оказалось намного удобнее…

Под ногами хрустел снег. Едва этот хруст был слышен сквозь гневный собачий лай. ИМ не овладела тревога, ОН не боялся встретить кого-нибудь на пути и быть застигнутым врасплох со страшной ношей. ОН чувствовал, что ничего такого не произойдёт. ОН сильно хотел спать. Так сильно, что буквально валился с ног. Звенело в ушах, очки сползли (надо бы их поправить, но не сейчас). Осталось немного… Терпение, только терпение! Ну, вот и речушка. Извилистая, неширокая, неглубокая Грушевка – гордость Шахт. ОН улыбнулся… Подошёл к речке. Лай собак остался где-то далеко позади. А мерное журчание холодного водного потока умиротворяло. Нет, не стоит ждать Харона [1] … Да и Грушевка далеко не Стикс… ОН присел на корточки, и тут с трупа сползли портфель и шапка. Надо было действовать! Времени на размышления не было! ОН кое-как надел шапку на мёртвую девочку. Опустил труп на воду, выпрямился и подтолкнул его водой. Некоторое время ОН наблюдал, как течение неспешно уносит мёртвое тело прочь. Портфель! ОН подобрал его и бросил в воду.

Глупая девчонка! Захотела попробовать иностранную жвачку! Неужели человеческая жизнь оценивается куском сладкой резины, которой дети портят себе желудки? ОН никогда не покупал своим детям жвачку! Никогда! Пусть отпрыски проклятых западных буржуев травятся, а ЕГО дети, родившиеся в славной стране Советов, в стране с великим будущим, пусть растут здоровыми, без язв желудка и гастритов. Так думал ОН. А спокойные воды уносили вдаль истерзанное тело десятилетней девочки. Пора уходить. ОН потрогал ширинку. Точно, не застегнул! Это дело поправимое. Идти Межевым переулком ОН не захотел и двинулся вдоль Грушевки. В тёмном небе ликовал Ангел Смерти. Страшное пророчество начало сбываться.