Монумент '.Сталинградская эпопея». Проект. 1944. Фасад. Аксонометрия. Разрез. Фрагмент

 

В книге «Город» М. Г. Бархин пишет: «Однако, это блестяще проду­манное, новаторское, очень обоснованное объемно-пространственное решение, подлинная архитектура не были тогда оценены. Но именно та­кой прием стал сегодня самым прогрессивным, наиболее логичным и красивым при трактовке современных курортов. Новаторский, талантли­вый проект А. Бурова не был реализован. Понадобилось двадцать лет после этого предложения, чтобы идеи строительства высотных прибреж­ных отелей начали осуществляться»¹.

» * #

Одновременно с крупными работами в 1943—1946 гг. Буров делает проекты различных зданий для городов и областей, разрушенных во вре­мя войны, участвует в конкурсах на проекты типовых железнодорожных вокзалов, магазинов, школ, детских садов и яслей, разрабатывает проек- I ты сборных жилых домов для южных районов СССР. Большинство этих проектов не сохранилось.

В 1947 г. он проектирует новую серию сборных одноэтажных домов из высокопрочного гипса для южных районов СССР. В этой серии автору удалось подчеркнуть специфические свойства материалов. Основной ар­хитектурной темой решения домов этой серии являются ажурные стенки и полые решетчатые столбы террас.

В 1947 г. А. К. Бурову была поручена разработка проекта нового зда­ния Института кристаллографии АН СССР, в котором он в это время вел исследовательскую работу в области технической физики². В приведен­ных выдержках из пояснительной записки видно, с каким вниманием Бу­ров продумывал все стороны своего проекта.

«На протяжении последнего года,— пишет он,— мною был выполнен проект Института кристаллографии, где я постарался учесть и соединить мой опыт архитектора и физика. Я пришел к выводу, что центральным звеном решения исследовательского института является элементарная лабораторная ячейка, обеспеченная всеми необходимыми источниками питания. Все элементы лабораторного оборудования (столы и их крыш- I ки, настенные и пристенные шкафы, вытяжные шкафы, раковины и т. п.) | должны быть взаимозаменяемыми, так же как и панели стен, плиты по­толка и полы, т. е. все сооружения должны быть построены в единой мо­дульной системе. Лабораторные ячейки должны быть кратны приблизи- I тельно 25 м². В принятом мною решении Института кристаллографии все лабораторные корпуса были решены одноэтажными, а питание осуще­ствлялось через коллекторы, идущие в подвале под всеми коридорами». В этом способе создания типового лабораторного блока можно увидеть, как зодчий предвосхитил современный метод проектирования научных комплексов, широко разрабатываемый у нас лишь спустя много лет.

Сложный комплекс функциональных требований определил решение института в виде ансамбля зданий, связанных переходами и коридорами.

¹ Бархин М. Г. «Город». 1945—1970. Практика, проекты, теория. М., 1974, с. 49—50.

² Пояснительная записка к проекту Института кристаллографии. 1947. Архив А. К. Бу­
рова.

 

 

Сборный одноквартирный жилой дом из армированного высокопрочного гипса для южных районов СССР. Проект. 1947. Главный фасад. Дворовый фасад. План. Боковой фа­сад

 

 

Бесспорный интерес представляют пространственное решение сооруже­ния и ясная, лаконичная композиция фасада главного корпуса, включаю­щая элементы, характерные для творческих приемов Бурова — арки с ор­наментальными витражами, купол, цветовое решение (сочетание белого с золотым). Проект Института кристаллографии, хорошо продуманный в функциональном отношении, в архитектурной части остался на стадии эскизного проекта и потому на чертежах выглядит схематичным.

В 1948—1949 гг. А. К. Буров (совместно с С. X. Сатунцем) участвует в конкурсе на проект Морского вокзала в Сочи. Авторы пошли на до­вольно острую и необычную композицию, нарушая некоторые привыч­ные представления. Например, фасады, выходящие на море и на пло­щадь, решаются одинаково. Буров считал, что такой композиционный прием возможен, ибо фасад, обращенный на площадь, также выходит на открытое пространство и, кроме того, такое решение придает зданию цельность. Говоря по поводу одинакового решения фасадов, Буров при­водил пример Палаццо Дожей с одинаковыми фасадами, открытыми к каналу Гранде и на Пьяцетту. Необычна трактовка часовой башни, распо­ложенной на повороте к пирсу. Высота башни в своей основной части рав­на высоте главного объема здания вокзала, а черты условной «башенно-сти» она приобретает за счет высокого шпиля, несущего звезду. Здание с двух сторон имеет одинаковые теневые галереи — зоны ожидания. Крупный масштаб архитектуры соответствует как значению здания, так и его окружению — морю. Проект морского вокзала вновь приближается к классическим приемам — тяжелая стена, прорезанная пятью проемами, контрастирует с легкими колоннадами, идущими в два яруса.

В 1948 г., в связи с участием в проектировании станций московского метрополитена, А. К. Буров создает несколько вариантов проектов ин- I терьера станции «Площадь Восстания». В проекте перронного зала Ан­дрей Константинович стремился создать образ станции, посвященной па­фосу революционных событий. Применяя декоративные, крупно решен­ные цветовые акценты, выразительную революционную символику, тор­жественное сочетание красного и золотого цвета, Буров хотел создать яркий запоминающийся образ станции.

В 1949—1950 гг. Буров участвует во многих конкурсах и выполняет заказы на проекты театров в Елгаве и Сталиногорске, Педагогического училища в Великих Луках и мн. др.

В содружестве со многими известными скульпторами и художника­ми— С. Лебедевой, Л. Рабиновичем, Г. Кепиновым, В. Фаворским, И. Сло-нимом в течение 1937—1950 гг. Буров работал над проектами памятни­ков. Были созданы проекты памятников Ф. Э. Дзержинскому и Н. А. Щор­су, памятник в ознаменование разгрома деникинских банд под Орлом, памятник В. И. Немировичу-Данченко и дважды Герою Советского Союза полковнику М. В. Кузнецову, проект надгробия С. М. Эйзенштейну.

Значительное место в творчестве А. К. Бурова занимают исследова­ния, проекты и практическая работа в области малых форм, интерьера жилых и общественных зданий и элементов дизайна, начавшиеся с конца 30-х годов.

Буров, наряду с В. Е. Татлиным, А. М. Родченко, К. С. Малевичем, был одним из первых советских архитекторов, начавших работать в области

 

 

Сборный трехквартирный жилой дом из армированного высоко­прочного гипса для южных районов СССР. Проект. 1947. Фасад. План

дизайна, проектируя изделия, предназначенные для индустриального производства. В этом еще одно яркое доказательство характерного для него чувства современности, не покидавшее его на всем протяжении творческого пути.

В 1939 г. он, совместно с Л. М. Врангель, проектирует мебель для жи­лых и общественных зданий: мебель для театральных помещений, для Клуба писателей в Москве и мебель для массовых квартир. Часть из этих проектов была осуществлена и частично сохранилась до настоящего вре­мени (мебель для Клуба писателей). Отличительной чертой этих его проектов является простота и тектоничность конструкции, удобство, сдер­жанная пластика, легкость и декоративность, которые создают привлека­тельный образ современной мебели, сохранившей в своем облике нацио­нальные русские черты. Говоря об этих проектах, нельзя не напомнить, что большинство проектов мебели в эти годы отличалось или громозд­костью и нарочитой грубостью, или схематичностью и сухостью, оправ­дываемой промышленным способом производства.

В 1937 г. А. Буров совместно с В. Турчаниновым проектирует серию фонарей для улиц Москвы, в 1937—1938 гг. он разрабатывает проекты окраски самолетов для экспедиции И, Д. Папанина на Северный полюс. В связи с этой работой, цель которой состояла в разработке схемы рас­краски, максимально заметной на снегу, Буров внимательно изучает тео-

 

 

рию цветового зрения, закономерности цветовых рефлексов и поэтому использует ярко-оранжевые и синие дополнительные цвета. Подобная раскраска применяется для этих целей и сейчас. В 1940 г. он делает эскиз росписи плафона зала Большого театра в Москве совместно с художни­ком Л. А. Бруни. В 1947 г. совместно с конструктором Ю. Долматовским он работает над проектом модернизации кузова автомобиля «Победа». В 1950 г. он проектирует оформление автомагистрали Москва — Симфе­рополь. Совместно с художником В. А. Фаворским, скульптором Л. М. Кардашевым, при участии архитектора Т. И. Милешиной создаются проекты дорожных знаков, которые должны были устанавливаться при въезде в города, стоящие на магистрали.

Последовательное развитие народного хозяйства, укрепление эконо­мики, рост промышленности позволили стране в 1948—1949 гг. поставить и решать новые, огромного масштаба задачи массового строительства.

В Государственных архитектурных мастерских бригада, возглавляемая А. К. Буровым и Б. Н. Блохиным (инженер А. Н. Шкинев), в 1948—1949 гг. разрабатывает серию проектов бескаркасных крупнопанельных односек-ционных жилых домов-башен в 28 и 32 этажа и многосекционных жилых домов различной этажности из крупных керамзитобетонных панелей '. В те годы крупнопанельные здания такой этажности проектировались впервые, в них комплексно решены вопросы архитектуры и конструкции. Особенность этих проектов заключается в том, что стены, перекрытия и перегородки проектируемых домов должны были монтироваться из па­нелей размером «на комнату» массой до 5 т. Все панели по наружному периметру имели штампованные обрамления из листовой стали, служа­щие для соединения панелей при помощи сварки и заливки бетоном. Па­нели наружных стен толщиной 35 см должны были выполняться из керам-зитобетона. По проекту дом-башня состоял из одной секции. Ребристая лицевая поверхность панелей наружных стен позволила бы одновремен­но разрешить вопросы пластики фасада, маскировки швов и проблему стыков сборных элементов. Пластика стены с лоджиями и балконами, рельеф панелей, остроумно и по-новому решающий проблему стыков, использование цвета, применение росписи и скульптуры (художник В. А. Фаворский) помогли создать интересный, новый для того времени образ крупнопанельного жилого дома. Проект остался не реализован­ным— он намного опередил свое время. Дома высотой в 28—32 этажа стали реально осуществимы только в 70-е годы.

Проектируя в 1949 г. крупнопанельные жилые дома высотой 28— 32 этажа, предлагая современные высокотехничные конструктивные ре­шения и разрабатывая эффективные методы их осуществления, Буров от- ] четливо понимал внутреннюю противоречивость массового многоэтаж­ного жилищного строительства и пытался найти выход из этих противоре­чий. Он писал о диалектике перехода от малоэтажных домов далекого прошлого к многоэтажному городскому строительству со всеми прису­щими такому строительству особенностями и противоречиями. Размыш­лял и о возможном возврате в будущем (на качественно иной основе) —

¹ Помощниками А. К. Бурова и Б. Н. Блохина при разработке крупнопанельных домов были архитекторы А. С. Алимов, Р. Н. Блашкевич, К. В. Жуков, И. Н. Черницына.

 

Институт кристаллографии АН СССР в Москве. При участии Р. Н. Блашкевич. Проект. 1947. Главный фасад. Боковой фасад. План

 

 

 

 

 

Реконструкция и восстановление центра Ялты. Неосуществленный проект. 1945. Пано­рама. План центра. Эскизы к застройке

 

 

к индустриальному малоэтажному строительству, более полно отвечаю­щему потребностям человека.

Возвращаясь к этому вопросу в 1957 г. в статье «Архитектура и совре­менность» [37], он пишет о двух интересующих его тенденциях, намечав­шихся в то время в зарубежном жилищном строительстве. С одной стороны, об излишне техническом рационализме индустриального жи­лищного строительства, лишенного человеческой теплоты и какой-либо творческой индивидуальности, и опирающемся лишь на техницизм, дове­денный в ряде построек до абсурда, с другой стороны, он говорит о ] вытекающей из того же высокого технического уровня возможности | «иррационального» отхода от связанных с материалом форм в сторону создания «абсолютно атектоничных сооружений». Здесь Буров как всегда сознательно обостряет формулировку, желая подчеркнуть отказ от ста­рого понимания тектоники, отражавшей прежде всего тяжесть отходя­щих в прошлое конструкций.

Нельзя не отметить, что уже в те годы задолго до новых течений, воз­никших в архитектуре Запада в 70-е годы (пост-модернизма и других) как

 

 

Морской вокзал в Сочи. Совместно с архит. С. X. Сатунцем. Проект. 1948. Эскизы

 

результат бурно развивающейся техники, Буров предостерегал от чрез­мерного техницизма в архитектуре.

Выход из этих противоречий он видел не в отказе от индустриального строительства, а в дальнейшем его развитии, разнообразии, позволяю­щем формировать живописные жилые массивы, тесно увязанные с при­родой и ландшафтом.

Задачу связи жилища с внешней средой, создание образа и решение масштаба городского жилого здания он решал в проекте дома на Ленин­градском проспекте, 23 в Москве. Проект, разработанный в 1951 г. со­вместно с архит. А. И. Криппой, представляет большой интерес. Участок на пересечении Ленинградского проспекта и Скаковой улицы — место, имеющее особо важную градостроительную значимость. Авторы пред­лагали изменить красную линию на этом отрезке магистрали и интересно решили транспортную проблему.

П-образный план этого жилого дома создает пространственную ком­позицию с внутренним озелененным двором и, что особенно важно, учи­тывая градостроительную роль здания, дает композиционно законченное решение, четко фиксирующее угол магистрали.

 

Морской вокзал в Сочи. Со­вместно с архит. С X. Сатун-чем. Проект. 1948. Фасад. План. Перспектива. Вид внутреннего дворика