Результаты исследований роли генотипа и среды, проведенных на близнецах

Можно составить длинные перечни династий выдающихся музыкантов, артистов, математиков, физиков, инженеров, писателей, но останется неизвестным, унаследованы ли таланты или сыграли свою роль традиция, усиленная с детства окружающей профессиональной средой и направленностью интересов, несравненно большая легкость восхождения по уже проторенной дорожке и т.д. Соотносительную роль наследственности и среды у человека нелегко проследить в отношении множества количественных различий, в большой мере зависящих от среды. Поэтому в генетике психических свойств человека был рано взят на вооружение близнецовый метод.

Этот метод базируется на том, что однояйцевые близнецы (ОБ) генетически совершенно идентичны и все внутри- парные различия вызваны воздействиями внешней среды. Изменение этих различий позволяет измерить роль среды. Двуяйцевые близнецы (ДБ), генетически сходные не больше, чем братья или сестры, в отношении воздействий среды отличаются друг от друга не более, чем однояйцевые партнеры, но кроме того отличаются и наследственно. Средняя разница между большим числом однояйцевых пар, отнесенная к средней разнице между большим числом двуяйцевых пар, позволяет количественно измерить относительную роль наследственности и среды в изменчивости любой особенности, в том числе психической, а объективное тестирование какой-либо особой способности, будь то какой-либо вид памяти, скорость реакции, комбинаторика и т.д., позволяет спустить изучение любого «Божьего дара» на землю.

К сожалению, близнецовые исследования в СССР, когда-то лидера в этом направлении (благодаря работам Медико-генетического института, возглавлявшегося расстрелянным в 1937 г. Соломоном Григорьевичем Левитом), пока единичны.

Каковы же основные результаты в большинстве случаев объективно проведенных близнецовых исследований? Каково соотношение роли наследственности и среды в уровне различнейших способностей и в особенностях нормальной психики?

Предельно кратко они резюмируются следующим образом. Изучая объективными количественными тестами множество психических особенностей одного из однояйцевых близнецов, можно с почти полной точностью предсказать психические свойства его партнера, совместно с ним воспитывавшегося, – они почти совпадают. Если же изучается один из партнеров двуяйцевой пары, мальчиков или девочек, то психические особенности другого партнера оказываются, как правило, достаточно отличными, и разница между двуяйцевыми партнерами, воспитанными в одинаковых условиях, оказывается примерно такой же, как и между однояйцевыми близнецами, рано разлученными и воспитанными в разных условиях, иногда даже контрастных.

Но если при данном, «нормальном» уровне изменчивости средовых условий (а для нас пока более важна именно нормальная рамка, а не резко контрастные экстремальные различия) генотип играет такую роль, то, следовательно, те глубочайшие психические различия, которые обнаруживаются не только между людьми одной социальной прослойки, одного класса, одной нации, но и между братьями и сестрами, между двуяйцевыми близнецами, имеют не только внешнесредовую природу (которую можно вывести за скобки), но и глубокую внутреннюю, эндогенную, врожденную, унаследованную и наследственно детерминированную.

Существует одна характерная ошибка: совершенно очевидно, что и характер информации, воспринимаемой извне, и ее переработка, и реагирование на нее с годами меняются. Нередко думают, что наследственно лишь врожденное, а с годами это врожденное размывается и снимается социальным окружением, которое и определяет смену программ восприятия, переработки и реагирования. На самом же деле врожденное очень часто вовсе не наследственное, тогда как смена программ и характер программ восприятия, переработки и реагирования в высокой мере наследственно детерминировано. Так, в ходе эмбрионального и постэмбрионального развития одни гемоглобины сменяются другими. Но и строение этих сменяемых гемоглобинов, и программа их смены генетически детерминированы. И если в ходе развития младенца, ребенка, подростка происходит перераспределение роли осязательного, слухового, зрительного восприятия, то это означает лишь развертывание генетически заложенных потенций. Это не голословное утверждение: оно базируется на том, что однояйцевые близнецы, резко меняясь психически с возрастом, продолжают сохранять психическое сходство друг с другом.

Конечно, с общенаучной точки зрения представляет большой интерес вопрос о том, насколько расходятся психически однояйцевые близнецы, попавшие с детства в совершенно разные, контрастные условия (например, в условия, стимулирующие или, напротив, гасящие развитие интеллекта). Ответ четок: расходятся очень сильно. Близнец, воспитывавшийся в неблагоприятных условиях, по коэффициенту интеллекта резко отстает от партнера. Но с практической точки зрения важнее вопрос, насколько велики средние интеллектуальные различия между раздельно воспитывавшимися как однояйцевыми, так и двуяйцевыми партнерами, если и в том, и в другом случае развитие шло в рамках, так сказать, «нормальных», обычных условий. Оказывается, что росшие врозь однояйцевые близнецы были почти тождественны как в школьном, так и в студенческом и, наконец, в зрелом возрасте, тогда как между двуяйцевыми близнецами-партнерами, выросшими врозь, обнаруживаются обычно большие различия.

Итак, генотип оказывает мощное влияние на формирование личности. Этот тезис настолько противоречит широко распространенному убеждению в обратном, что необходимо сразу на конкретных примерах раскрыть, каким же образом генотип может определять высшие психические функции человека, его интеллектуальный, творческий уровень.

Д.Оуэн и Дж.Сайнес на 42 парах однополых близнецов установили очень значительную роль наследственности в развитии интеллекта, заторможенности и зрелости мышления.

Чрезвычайно интересные, хотя и недостаточные данные получены по роли наследственности в адаптивной гибкости путем параллельного исследования неотобранной группы близнецов во Флоренции и в Риме. Материал составлял 39 пар однополых близнецов 16–18 лет, 15 пар юношей и 15 пар девушек – ОБ, 14 пар юношей и 15 пар девушек – ДБ. Средний возраст – 17 лет, все – ученики старших классов школы. Было применено два теста.

В тесте Готтштальда («адаптивная гибкость»), заключавшемся в обнаружении более простой фигуры в сложном рисунке, предлагалось 15 разных рисунков. Результаты колебались от 0 до 15 со средней – 7. По данным опыта корреляция внутри ОБ составила 0,86, внутри ДБ 0,35, что, по Хольцингеру, дает коэффициент наследования 0,71 (коэффициент наследования — доля изменчивости, вызванная наследственностью).

Тестирование по шкале Баррон-Уэлша (эстетическая оценка, правильность суждения об эстетической ценности картины, отклонения от ее оценки группой экспертов). Тестируемым предлагается серия рисунков, градуированных по художественному уровню (экспертные оценки). Коэффициент корреляции у ОБ составил 0,53, у ДБ – 0,07. Разница статистически достоверна и указывает на большую роль наследственности, с коэффициентом наследуемости Хольцингера 0,55. Следовательно, можно сказать, что художественная восприимчивость в значительной мере наследственно детерминирована, хотя, конечно, сравнивать можно лишь лиц, не имеющих специальной подготовки (таковая может оказать мощное перекрывающее влияние). Любопытно, что в этом тесте итальянцы явно превзошли американцев!

Интерес представляют также результаты изучения близнецов, участвовавших в конкурсе на получение стипендии по программе «Merit». О самой программе мы расскажем далее, а сейчас приведем лишь данные, относящиеся к близнецам. Среди 600 000 школьников США, у которых для назначения стипендии проверялось богатство словарного запаса, знание математики и ряд других параметров, оказалось почти 700 пар ОБ и почти 500 пар ДБ. Средняя роль наследственности в изменчивости даже среди этой экзаменуемой «элиты» оказалась равной 0,74, хотя из близнецовых пар шли на конкурс оба лишь в том случае, если они оба могли рассчитывать на успех.

В этот тест входило пять субтестов: владение английским языком, математикой, компетентность в общественных и естественных науках, владение словарем при употреблении слов. Факторный анализ показал, что каждый субтест измерял общий фактор интеллекта и какую-либо специальную способность. И в том, и в другом отношении у ОБ выявилось значительно большее сходство, чем у ДБ.

Р.Николс на основании этих тестов пришел к выводу, что наследственность обуславливает около 70% изменчивости как в отношении общей одаренности, так и одаренности специальной. Так как он имел дело с материалом, в котором были представлены преимущественно более одаренные и знающие пары ОБ и ДБ, его выводы имеют хоть и ограниченное значение, но очень важное.

Одним из интереснейших вопросов является вопрос о корреляции между генотипом и школьной успеваемостью. Как его можно решить? Прежде всего следует повторить и воспроизвести на советских школьниках выяснение средней разницы между ОБ- и ДБ-партнерами по успеваемости. Представим себе, в порядке чистого вымысла, что по математике ОБ-партнеры дают гораздо более схожие оценки, чем ДБ. Причем и те ОБ-партнеры, которые воспитываются раздельно друг от друга. По русскому языку и литературе средние отметки ОБ разнятся гораздо больше, почти так же, как и у ДБ. Предварительный вывод – математические успехи гораздо больше зависят от генотипа, чем языково-литературные.

Разумеется, этот вопрос надо изучить по всему спектру школьных предметов, и тогда встанет вопрос о корреляциях.

Опять вымышленный пример: успехи ОБ-партнеров по предметам А и Б коррелируют гораздо сильнее, чем по В и Г, тогда как у ДБ корреляции гораздо слабее. Возникает сразу вопрос об общей наследственной компоненте успехов по А и Б, отсутствии ее по В и Г, и так по паре десятков школьно-вузовских предметов.

Скорее к области педагогики, чем собственно генетики, следует отнести еще, кажется, нигде не начатые эксперименты по проверке на близнецах сравнительной эффективности разных программ и методов обучения.

Нетрудно предвидеть то недалекое будущее, когда будут рядом попарно создаваться классы и даже школы для близнецов несколько привилегированного типа, но с тем, чтобы один партнер посещал одну школу, а другой – школу рядом. Конечно, из-за большого разброса мест жительства пар близнецов придется обеспечивать их доставку в школу и отправление домой специальными автобусами. Конечно, надо будет создать некоторые льготы, иначе родители неохотно пойдут на осложнения, связанные с разделением близнецов на время пребывания в школе. Конечно, встанет вопрос о разделении детских садов для близнецов-партнеров (ОБ и ДБ). Встанет вопрос, какие же периоды воспитания, преподавания и т.д. заслуживают сопоставления (одновременное использование в школах с разделением однояйцевых и двуяйцевых близнецов специальных программ обучения). Программы педагогических исследований такого типа подлежат продумыванию, но они относятся к области чисто педагогического исследования.

Еще один конкретный пример. Рано протестированные однояйцевые близнецы обнаруживают неплохие лингвистические способности. Педагогический эксперимент, при котором одному будут созданы наиоптимальнейшие условия развития именно этих способностей, а другой будет оставлен в «нормальных», обычных условиях, раскроет нам на сотне рано градуированных пар потолки достижения при данном генотипе.

Разумеется, такой же эксперимент нужно произвести в отношении сотни видов дарований, и в любом опыте такого рода наблюдения над парой ОБ считаются эквивалентными наблюдениям над двадцатью парами «неблизнецовых» сверстников. На какие виды способностей – математических, графических, художественных, скульптурных, литературных, поэтических, технических, комбинаторных, на какие виды памяти и в какой очередности надо в первую очередь нацелить экспериментальные разделы педагогической генетики – это, по-видимому, нужно решать отдельно, но с учетом одного специфического фактора. В первую очередь надо изучать потолки развития тех одаренностей, которые имеют высокую долю наследственной детерминации, поддаются раннему тестированию, не могут не раскрыться в обычных домашне-школьных условиях.