Семья в системе воспитательных институтов. Стратегии семейного воспитания в современном отечественном и зарубежном опытеНачальной структурной единицей общества, закладывающей основы личности, является семья. Она связана кровными и родственными отношениями и объединяет супругов, детей и родителей. Брак двух людей — еще не семья, она появляется с рождением детей. В воспроизводстве человеческого рода, в деторождении и воспитании детей заключены основные функции семьи.
Семья — это социально-педагогическая группа людей, предназначенная для оптимального удовлетворения потребностей в самосохранении (продолжении рода) и самоутверждении (самоуважении) каждого ее члена. Семья создает у человека понятие дома не как помещения, где он живет, а как чувства, ощущения места, где ждут, любят, понимают, защищают. Семья — это такое образование, которое «охватывает» человека целиком во всех его проявлениях. В семье могут формироваться все личностные качества. Судьбоносная значимость семьи в развитии личности растущего человека общеизвестна.
Семейное воспитание — это система воспитания и образования, складывающаяся в условиях конкретной семьи силами родителей и родственников.
Семейное воспитание — сложная система. На него влияют наследственность и биологическое (природное) здоровье детей и родителей, материально-экономическая обеспеченность, социальное положение, уклад жизни, количество членов семьи, место проживания семьи (место дома), отношение к ребенку. Все это органично переплетается и в каждом конкретном случае проявляется по-разному.
задачи семьи: •создать максимальные условия для роста и развития ребенка; •обеспечить социально-экономическую и психологическую защиту ребенка; •передать опыт создания и сохранения семьи, воспитания в ней детей и отношения к старшим; •научить детей полезным прикладным навыкам и умениям, направленным на самообслуживание и помощь близким; •воспитать чувство собственного достоинства, ценности собственного «я».
Семейное воспитание имеет и свои принципы. Наиболее общие из них: •гуманность и милосердие к растущему человеку; •вовлечение детей в жизнедеятельность семьи как ее равноправных участников; •открытость и доверительность отношений с детьми; •оптимистичность взаимоотношений в семье; •последовательность в своих требованиях (не требовать невозможного); •оказание посильной помощи своему ребенку, готовность отвечать на его вопросы.
Кроме этих принципов, есть ряд частных, но не менее значимых для семейного воспитания правил: запрещение физических наказаний, запрещение читать чужие письма и дневники, не морализировать, не требовать немедленного повиновения, не потакать и др. Все принципы, однако, сводятся к одной мысли: детям рады в семье не потому, что дети хорошие, с ними легко, а дети хорошие и с ними легко оттого, что им рады.
Содержание семейного воспитания охватывает все направления. В семье осуществляется физическое, эстетическое, трудовое, умственное и нравственное воспитание детей, видоизменяясь от возраста к возрасту. По мере сил родители и близкие в семье дают ребятам знания о природе, обществе, производстве, профессиях, технике, формируют опыт творческой деятельности, вырабатывают некоторые интеллектуальные навыки, наконец, воспитывают отношение к миру, людям, профессии, жизни.
Особое место в семейном воспитании занимает нравственное воспитание. И в первую очередь воспитание таких качеств как доброжелательность, доброта, внимание и милосердие к старшим, младшим и слабым, честность, открытость, трудолюбие. Иногда сюда относят послушание, но не все считают его добродетелью.
В ближайшие годы во многие семьи придет религиозное воспитание с его культом человеческой жизни и смерти, с почтением к общечеловеческим ценностям, со множеством таинств и традиционных обрядов.
Целью семейного воспитания является формирование таких качеств личности, которые помогут достойно преодолеть трудности и преграды, встречающиеся на жизненном пути. Развитие интеллекта и творческих способностей, первичного опыта трудовой деятельности, нравственное и эстетическое формирование, эмоциональная культура и физическое здоровье детей, их счастье — все это зависит от семьи, от родителей, и все это составляет задачи семейного воспитания. Именно родители — первые воспитатели — имеют самое сильное влияние на детей. Еще Ж. Ж. Руссо утверждал, что каждый последующий воспитатель оказывает на ребенка меньшее влияние, чем предыдущий.
Семейному воспитанию присущи свои методы, а вернее, приоритетное использование некоторых из них. Это личный пример, обсуждение, доверие, показ, проявление любви, сопереживание, возвышение личности, контроль, юмор, поручение, традиции, похвала, сочувствие и т. д. Отбор идет сугубо индивидуально с учетом конкретных ситуативных условий.
ОСНОВНЫЕ ТИПЫ НЕПРАВИЛЬНОГО ВОСПИТАНИЯ В СЕМЬЕ
Семейное воспитание начинается прежде всего с любви к ребенку. Педагогически целесообразная родительская любовь — это любовь к ребенку во имя его будущего, в отличие от любви во имя удовлетворения собственных сиюминутных родительских чувств, желания родителей «купить» детскую любовь «сюсюканием», задариванием, щедрым субсидированием всех материальных желаний ребенка. Слепая, неразумная родительская любовь порождает у детей потребительство, пренебрежение к труду, притупляет чувство благодарности и любви к родителям.
Выделяют несколько типов неправильного воспитания.
Безнадзорность, бесконтрольность встречается, когда родители излишне заняты своими делами и не уделяют должного внимания детям. В итоге дети предоставлены самим себе и проводят время в поиске увеселений, попадают под влияние «уличных» компаний.
Гиперопека — жизнь ребенка находится под бдительным и неустанным надзором, он слышит все время строгие приказания, многочисленные запреты. В результате становится нерешительным, безынициативным, боязливым, неуверенным в своих силах, не умеет постоять за себя, за свои интересы. Постепенно нарастает обида за то, что другим «все дозволено». У подростков все это может вылиться в бунт против родительского «насилия»: они принципиально нарушают запреты, убегают из дома.
Другая разновидность гиперопеки — воспитание по типу «кумира» семьи. Ребенок привыкает быть в центре внимания, его желания, просьбы беспрекословно выполняются, им восхищаются, а в результате, повзрослев, он не в состоянии правильно оценить свои возможности, преодолеть свой эгоцентризм. В коллективе его не понимают. Глубоко переживая это, он обвиняет всех, только не себя, возникает истероидная акцентуация характера, приносящая человеку множество переживаний на протяжении дальнейшей жизни.
Воспитание по типу Золушки, т. е. в обстановке эмоциональной отверженности, безразличия, холодности. Ребенок чувствует, что отец или мать его не любят, тяготятся им, хотя посторонним может казаться, что родители достаточно внимательны и добры к нему. «Нет ничего хуже притворства доброты, — писал Л. Толстой, — притворство доброты отталкивает больше, чем откровенная злоба». Ребенок переживает особенно сильно, если кого-то другого из членов семьи любят больше. Такая ситуация способствует появлению неврозов, чрезмерной чувствительности к невзгодам или озлобленности детей.
«Жесткое воспитание» — за малейшую провинность ребенка сурово наказывают, и он растет в постоянном страхе. К. Д. Ушинский указывал, что страх — самый обильный источник пороков (жестокость, озлобленность, приспособленчество, угодничество возникают на основе страха).
Воспитание в условиях повышенной моральной ответственности: с малых лет ребенку внушается мысль, что он обязательно должен оправдать многочисленные честолюбивые надежды родителей или же на него возлагаются недетские непосильные заботы. В итоге у таких детей появляются навязчивые страхи, постоянная тревога за благополучие свое и близких. Неправильное воспитание уродует характер ребенка, обрекает его на невротические срывы, на трудные взаимоотношения с окружающими.
Наиболее благоприятный вариант взаимоотношений родителей с детьми, когда они испытывают устойчивую потребность во взаимном общении, проявляют откровенность, взаимное доверие, равенство во взаимоотношениях, когда родители умеют понять мир ребенка, его возрастные запросы. Поменьше приказов, команд, угроз, чтения морали, а побольше умения слушать и слышать друг друга, стремления к поиску совместных решений, доводов, наблюдений.
Достаточно хороший вариант взаимоотношений, когда родители стараются вникать в интересы детей и дети делятся с ними, но уже возможны некоторые «трещинки» во взаимоотношениях, если родители не обладают необходимой чуткостью и тактом, недостаточно бережно относятся к секретам детей, не поспевают за динамизмом развития детей, «фальшивят» в тоне разговора.
Распространен такой вариант отношений, когда родители хотят вникнуть в интересы и заботы детей, но дети этого не принимают, «замыкаются в себе», потому что родители не умеют входить в детский мир без нажима, навязывания своих взглядов, критических замечаний «из-за желания добра», без нервозности и предубеждений. И вот парадоксальное следствие неудачных родительских усилий: «Дорогие родители, если вы будете меня воспитывать, я убегу из дома!»
Не редкость и следующий вариант отношений между родителями и детьми: родители чрезмерно заняты собой, работой, увлечениями или размолвками между собой, и в результате им «не до душевного общения с детьми», что порождает у детей чувство обиды и одиночества.
ВОСПИТАТЕЛЬНЫЕ СТРАТЕГИИ Речь идет скорее о «практической типологии» этих стратегий. Каждая из выделяемых здесь стратегий имеет рациональную составляющую, и в большинстве своем эти способы так или иначе представлены в «нормальном» воспитательном процессе; при этом они, разумеется, могут сочетаться. Нам, однако, было важно показать, что происходит в том случае, когда какой-либо воспитательный принцип становится тотальным. При построении подобной типологии в первую очередь возникает вопрос о связи современных методов воспитания и «типов родительства» с сегодняшней социально-культурной ситуацией, с изменениями, которые она претерпевает. Профессиональный взгляд позволяет видеть здесь результат не столько сознательного выбора (какие бы рациональные и идейные основания ни находили для такого выбора родители), сколько скрытой компенсации — автоматически реализующихся способов преодоления трудностей, характерных для создавшейся системы семейного взаимодействия, воздействия трансформированных образцов поведения, которые были некогда усвоены сегодняшними родителями в собственных семьях. Мы считали нужным показать именно эту «подоплеку» существующих воспитательных стратегий.
Стратегия 1: «Отдадим его профессионалам» В чем она выражается Большинство родителей, поручающих уход за ребенком профессионалам, — молодые yuppie, решающие родительские проблемы «планомерно и разумно», на основе «грамотного менеджмента». Возможен и другой вариант: материально обеспеченная семья, для которой следование этой стратегии является способом подтверждения ее материального и социального статуса. Фактически все содержание жизни ребенка из подобной семьи рассматривается как сумма платных услуг, получаемых родителями «извне». Обоснование этой позиции — вполне рациональные представления о цивилизованном распределении труда (почему, собственно, не поручить специалистам, а не нам, дилетантам, и воспитание, и выхаживание, и нахождение общего языка с «ним», еще не совсем нам понятным).
Чем она обусловлена
Есть большой соблазн объяснить эту стратегию «новыми веяниями». Действительно, с изменением условий жизни, прежде всего в крупных городах, возможности «опосредовать» взаимодействие с ребенком чрезвычайно расширились, особенно в сравнении с тем временем, когда нынешнее поколение родителей было детьми. С другой стороны, жесткие «рыночные» условия, требующие от молодых родителей больших затрат времени и энергии на исполнение профессиональных обязанностей, подталкивают их к поиску иных форм для исполнения обязанностей родительских, — причем это давление в последнее время возрастает, поскольку в подобной профессиональной ситуации все чаще оказываются оба родителя. Тем не менее можно утверждать, что ничего существенно нового в этой стратегии нет. На протяжении длительного времени она достаточно постоянно используется как малообеспеченными (вынужденными прибегать к социальной поддержке в выращивании детей), так и наиболее благополучными слоями общества, — хотя очевидно, что характер ее реализации при этом сильно разнится. Нельзя не заметить также, что она в известном смысле продолжает логику советского воспитания, принципиально «антисемейного» и стремившегося к максимальному социальному опосредованию внутрисемейных отношений.
Чем она опасна
Если учесть, насколько еще распространено у нас враждебное отношение к любой профессиональной помощи семье, то желание родителей получить профессиональную педагогическую, психологическую и просто бытовую поддержку во многих случаях должно только приветствоваться. Однако при тотальном преобладании этого способа решения воспитательных задач терпит ущерб непосредственность отношений в семье: угасает личностный контакт, эмоциональная связь между родителями и детьми, иначе говоря — теряется основа нормального взаимопонимания и управления ребенком в раннем и тем более подростковом возрасте. Беда в том, что отсутствие этой непосредственности родители часто стремятся компенсировать… накоплением опосредующих факторов. Ребенок тоскует, скучает — видимо, няня попалась не слишком веселая, отправим его в детский клуб; ребенок не играет, все чаще сидит в углу — купим ему еще больше игрушек. Особым фактором, создающим порочный круг «все большего опосредования», становятся деньги. Часто именно деньги являются осознанным или неосознанным заменителем и компенсатором отсутствующих эмоциональных отношений. Известно, что у много работающих родителей (особенно у матерей) развивается чувство вины за недостаточно ответственное, «душевное» выполнение своих обязанностей. Одно из средств преодоления этого чувства — своего рода плата детям за «недоработанное». Любопытно, что возникающие на этом фоне внутрисемейные проблемы часто обретают именно «денежную форму». Например, в детском воровстве можно видеть ответ на такой способ регуляции семейных отношений.
Стратегия 2: «Он должен, он просто обязан»
В чем она выражается
Ребенок, обучаемый чтению в двухлетнем возрасте и английскому языку — в четырехлетнем. Мама, плачущая из-за того, что сын считает не так быстро, как другие ученики подготовительного класса, и что дочь не может назвать все планеты Cолнечной системы. Бесконечная гонка по секциям, клубам, репетиторам, курсам: кто не успел, тот опоздал. Жизнь таких семей, обычно руководимых матерью, подчинена строгому распорядку дня и громадью планов, иногда выстроенных на несколько лет вперед. Любая заминка на пути от достижения к достижению может восприниматься как трагедия. Психолога обычно приглашают для того, чтобы натренировать ребенка получше, устранить «ненужные капризы». Как правило, такая семья жестко ориентирована на социальное одобрение. Отношения внутри семьи крайне напряжены: одобрение, похвала, радость родителей в существенной степени зависят от того, что сделал и что не сделал ребенок. Здесь стараются исключить привычные для детства «бесполезное дуракаваляние», игру с «простыми» соседскими детьми, «пустую мечтательность» — все это вызывает тревогу и отторжение. Связь ребенка с родителями или, по крайней мере, с одним из родителей часто бывает интенсивнее обычной, но это порой ведет к обеднению и даже исключению нормальных отношений с ровесниками.
Чем она обусловлена
Этот тип детско-родительских отношений во многом сформирован и усилен временем перестроечных изменений. Очевидно, волну тревожной родительской активности провоцировало вхождение в «большой мир», от которого тогдашние родители были изолированы в детстве: мир этот в их глазах не столько открывал новые возможности, сколько предъявлял новые пугающие требования. Порожденный этим страхом метод решения проблем воспитания явно коренится в эпохе дефицита, когда с невероятными усилиями надо было доставать то, чего нет нигде, но «есть у каждого приличного человека». Возникла соответствующая мифология: нельзя не рожать в воду, нельзя не обучать танцам и фехтованию в частной школе, нельзя не начать учить языку, а лучше двум, в раннем детстве. Собственная тревога родителей канализировалась в усиленную «заботу» о детях. Представляется, что со стабилизацией условий жизни эта активность стала несколько спадать и уже не носит столь стихийного характера. Однако конкурентные условия существования во многом определяют отношения в семье и сегодня. Конечно, родители «стимулирующего» типа были всегда — правда, при прежней власти, трубившей о «самом счастливом в мире детстве», обеспеченном самим фактом жизни в советской стране, они были скорее скрытыми оппозиционерами, которые противостояли официальной воспитательной и образовательной системе, нивелирующей личность. Впрочем, в обоих случаях трудно разграничить усилия, направленные на развитие ребенка, с неосознанным стремлением родителей к собственной самореализации.
Чем она опасна
Психологи часто говорят о различии безусловной и условной родительской любви. Главный родительский долг — безусловное приятие ребенка: следует любить его за простой факт его существования, «за то, что он есть». Кроме этого, родители должны быть посредниками между ребенком и большим миром, подготовить ребенка к жизни в обществе. Стратегия, о которой мы говорим, порождается гипертрофией второй функции (которая сама по себе несомненно важна и полезна). Это часто приводит к парадоксальному результату: все накопленные в результате многолетних усилий достижения ничем не помогают в ситуации первого же личностного кризиса, если родители пренебрегли основой «первичной» любви, если в ребенке не сформирована способность реалистично воспринимать себя и окружающих, которая существенно страдает как раз в такой системе взаимоотношений. Родителям же чрезвычайно трудно бывает смириться с крахом надежд, возложенных на детей: не сознавая границу между своей личностью и личностью ребенка, они воспринимают его поражение как собственное. С психологической точки зрения избрание такой стратегии объясняется, помимо реального или мнимого «социального давления», остро переживаемой родителями собственной недостаточной самореализованности — этот недостаток и призван компенсировать ребенок. Иногда за такими стратегиями могут стоять различные «структурные» семейные дисфункции, нарушение нормальных супружеских отношений. Погоня за успехами ребенка становится средством компенсации этого нарушения: например, делает возможным привлекать мужа, не уделяющего внимания жене, к обсуждению и совместному переживанию этой «достойной цели».
Стратегия 3: «Духовное, только духовное!»
В чем она выражается
Сторонники этой стратегии считают необходимым заложить в сознании ребенка прочный фундамент «подлинных ценностей и смыслов», противопоставленных «зачумленному» окружающему миру. Качество духовной пищи, потребляемой ребенком, довольно жестко контролируется. Например: только советские мультфильмы, только выставки и театры… Трепетное отношение к книге и чтению… Достойная бедность (ребенок месяцами просит купить джинсы). Строгая патриархальная мораль, твердые представления о том, что хорошо и что плохо. Они разделяются — по крайней мере, на определенном этапе — всеми членами семьи (часто, кстати, многодетной), становятся своеобразной внутрисемейной религией. Все это создает особую атмосферу, позволяющую определить такую семью — в противоположность семье «социально ориентированной» — как «диссидентскую». Вольно или невольно здесь культивируется пафос собственной, «только нам присущей» идеологии и противостояния окружающему. Психолога обычно призывают в единомышленники, он должен помочь семье бороться или выжить среди «бездуховного мира», освятить ее воспитательные идеалы и содействовать их воплощению.
Чем она обусловлена
Разумеется, семья такого типа существовала всегда. В советское время ее оппозиционность диктовалась необходимостью противостояния реалиям советского воспитания, стремлением сохранить хоть что-то живое в ребенке, — хотя часто это стремление оборачивалось погружением его в чрезмерно насыщенную интеллектуальную среду, о которой говорил когда-то Мераб Мамардашвили Сегодня эта оппозиционность диктуется противостоянием массовой культуре, ее «оглупляющему воздействию», реакцией на культурный шок, вызванный продукцией новых СМИ, западной массовой культурой и т. п. Многие родители с тоской переживают несовпадение воспитательных ориентиров собственного детства с теми, какие пришли им на смену. Поэтому за выбором этой стратегии часто стоит попытка создать хотя бы в «собственной крепости» микроклимат, отвечающий прежним «вечным» идеалам, принципам и вкусам родителей. Во многом предпочтение этого типа воспитания объясняется и заметно усилившимся религиозным влиянием, противопоставляемым «пагубным» тенденциям.
Чем она опасна
Бесспорно, готовность семьи прилагать усилия к духовному развитию ребенка следует только приветствовать. Любой семейный психолог согласится и с тем, что границы семьи должны быть выражены, что в семье должен существовать свой, отличающий ее от окружающей действительности, мир, свои правила, ритуалы и т. п. Очевидно и то, что такая культурно насыщенная среда действительно необходима для возникновения у ребенка творческих интересов и устремлений. Однако стратегия, о которой мы говорим, часто может приводить к неожиданным, иногда прямо обратным результатам — нездоровой страсти к запретным гамбургерам, повышенному интересу к лейблу на джинсах соседского мальчика и т. п. Проблемы возникают тогда, когда родители ставят во главу угла жесткое противопоставление семьи окружающему обществу. Известно, что прекращение нормального взаимообмена с окружающей средой ведет к распаду и хаосу внутри любой системы. Разрывы между детьми и родителями, как знают психологи, часто становятся закономерным следствием существования ребенка в слишком тесном, слишком регламентированном мире такой семьи. Нормальный процесс постепенного отделения ребенка от родителей, возрастания его интереса к подростковым сообществам, к новым, не освященным семьей формам жизни часто воспринимается родителями болезненно, как измена семейным ценностям. За «попрание» семейной религии детям приходится дорого платить, лишаясь благосклонности родителей.
Стратегия 4: «Ему позволено все»
В чем она выражается
Родители движимы идеей, что их ребенок — самоценная личность, что сокровища, скрытые в его душе, безжалостно уничтожает социализация и вообще всякая регламентация. На родителей как бы возложена миссия сохранить для мира «самобытность» их чада. Ради этого они жертвуют не только собственным элементарным комфортом, но зачастую и здравым смыслом. Именно в такой семье можно увидеть визжащего, бьющегося в истерике малыша, на которого с умилением взирают воспитавшие в себе необходимую душевную стойкость родители. Их жизнь крайне тяжела: приходится сталкиваться с явным или неявным социальным порицанием, мириться с тем, что друзья постепенно отказываются от визитов в их дом, испытывать постоянную душевную измотанность и усталость. Надо признать, что и жизнь ребенка психологически нелегка. Ему трудно находиться в плохо структурированной среде, где любое его желание не встречает сопротивления. Неспособность осознать границы собственных возможностей рождает в нем тревогу.
Чем она обусловлена
Подобная стратегия порождена реакцией на реальную или мнимую жесткую регламентированность и повышенную «социальность» собственного детства. Часто за ней стоят идейные разногласия с «официальной» традицией воспитания. Вместе с тем в ней можно видеть следствие позднейшей эйфории, счастливого осознания наступившей «свободы», которая позволила опробовать новые возможности, не существовавшие в детстве сегодняшних родителей. Психологически же эта стратегия может канализировать агрессивное отношение к миру, как бы ответ на собственную связанность гнетущими обстоятельствами, требованиями и правилами: за родителей «отыгрывается» ребенок. Вообще говоря, стратегия эта чужда патриархальной российской культуре воспитания. В то же время она хорошо согласуется с традиционным российским «детоцентризмом».
Чем она опасна
Само по себе понимание родителями потребности ребенка в физической и психологической свободе, спонтанности действий — возможности перемазаться, от души набегаться, беспрепятственно фантазировать и самовыражаться — прекрасно. Свобода — необходимое условие для счастливого детства. Однако она хороша лишь в той мере, в какой сохраняется возможность решить другую немаловажную задачу: подготовить ребенка к его будущему существованию в обществе и взаимодействию с другими, научить его адаптироваться, выживать в конкурентных условиях. Неуправляемый ребенок более подвержен различным бытовым опасностям: у него не формируется «симметричного» понимания ситуации («другой ощущает это так же, как я»), он не умеет вписывать свои интенции и потребности в пространство других воль. Отсюда агрессия и бессилие при столкновении с окружающими. Родители же, бесконечно увещевая и терпя, часто вынуждены подавлять естественное раздражение, которое в конце концов может прорываться настоящей «бурей».
Стратегия 5: «Главное для ребенка — мать!»
В чем она выражается
Эта стратегия реализуется в семьях с «новыми возможностями» не реже, чем в традиционной семье. Суть ее проста: воспитание ребенка целиком доверяется матери, т. е. «самому важному» для него человеку (во всех отношениях: физиологическом, культурном и т. п.). Отец здесь, как правило, не равноправный участник воспитания, а некий далекий — не только для ребенка, но подчас и для жены — авторитет. Он не влияет на повседневную жизнь ребенка или влияет очень косвенно. Родительские функции в такой семье разграничены гораздо жестче, чем в семье, где оба родителя совмещают профессиональные и родительские обязанности. Как правило, ребенок не ходит в детский сад до последнего предшкольного года, и его социализацию в основном обеспечивает мать, максимально полно осуществляя связь ребенка с внешним миром.
Чем она обусловлена
Эта модель поддерживается прежде всего консервативно ориентированной частью общества, в том числе и религиозными институтами, которые продолжают напоминать о недопустимости нарушения традиционного порядка, предустановленности такого распределения семейных обязанностей и т. п. Можно оценивать ее как протестную реакцию на «современные западные тенденции» и как один из вариантов решения наболевших демографических проблем. Однако можно увидеть здесь и реализацию новых для российского общества возможностей, отрицание эффективности социальных институтов, характерных для советской эпохи с ее обязательной трудовой занятостью. В изменившихся условиях довольно большое число женщин охотно остается дома и занимается воспитанием детей.
Чем она опасна
Саму по себе включенность родителей (и прежде всего матери) в воспитание ребенка психологи могут только приветствовать. Не таит в себе ничего опасного и несколько асимметричное участие супругов в ежедневном процессе воспитания. Проблемы возникают лишь там, где можно говорить о дисгармоничных супружеских отношениях и внутреннем неблагополучии матери. Часто за решением женщины посвятить себя воспитанию детей могут скрываться уже существующие сложности социальной адаптации и самореализации. Воспитание ребенка оказывается в известном смысле оправданием такого способа жизни. Бывает и так, что женщина, успешно строившая карьеру ранее, тяжело переживает социальную и профессиональную ущемленность, вызванную материнством. Очевидно, что в обоих случаях может возникать то, что психологи называют проекцией материнской тревоги и психологического неблагополучия на ребенка. При этом иерархические отношения в семье часто таковы, что возможности влияния матери на ребенка сужены. Возникает порочный круг, поскольку муж реагирует на трудности в процессе воспитания самым нехитрым образом: «значит, ты недостаточно занимаешься ребенком» (хотя на деле этот призыв управлять ситуацией обращен к тому, кто не обладает реальной властью). В то же время женщина может прибегать к сильнодействующим, но неадекватным средствам влияния на мужа, постоянно ссылаясь на неблагополучие ребенка, особенно — на его болезнь. Именно так ответственные мужья, готовые «создать все условия», чтобы семья «жила и горя не знала», оказываются в ситуации, когда с ребенком вечно что-нибудь не в порядке, а мать столь же постоянно и упорно борется за его здоровье, успеваемость, физическое развитие.
Стратегия 6: «Главное для ребенка — бабушка!»
В чем она выражается
Все каждодневные обязанности по уходу за ребенком переданы бабушке. Она кормит ребенка, гуляет и, по мере сил, играет с ним, забирает его из школы, возит в секции и музыкальную школу, проверяет уроки. Иногда ребенка передают бабушке на всю неделю, а с родителями он видится только в выходные. Случается и так, что ребенка переселяют к бабушке на несколько лет, пока молодая семья решает свои проблемы. Как предполагается, это лучше, чем поручить воспитание «постороннему человеку». Бабушка как бы помогает родителям продлить молодость, освобождая их от чрезмерных тягот «нынешней непростой жизни» (которая, впрочем, не была проста никогда). В неполной семье бабушка выступает в роли матери, а молодая женщина — в роли зарабатывающего супруга.
Чем она обусловлена
Для обычной советской, да и российской семьи среднего достатка эта стратегия — простейшее решение и проблемы ухода за детьми, и квартирного вопроса. На более глубоком уровне можно говорить о многопоколенной семье как традиционной форме существования российской семьи, диктующей особое распределение функций и особую иерархию, в которой вес бабушки может быть очень велик. При этом родителям в лучшем случае отводится роль зарабатывающих членов семьи, временно опекающих младшее поколение, в худшем — роль старших детей в семье, где центром организации семейной жизни оказывается бабушка.
Чем она опасна
Безусловно, общение ребенка с бабушкой может быть более спонтанным и эмоциональным; в то же время оно обогащает ребенка ценным опытом. Однако чрезмерная включенность бабушки в жизнь нуклеарной семьи приводит к тому, что каждый ее член — и сама бабушка, и родители, и дети — оказывается в двойственной ролевой позиции (ведь для бабушки нынешние родители — это дети) и функциональная семейная иерархия нарушается. Именно поэтому неудачны бывают периодические попытки молодых родителей взять в такой ситуации власть в свои руки. Бабушка, получившая права на руководство жизнью молодой семьи, отличается от няни принципиальной неуправляемостью, поскольку ее «глубоко родственное» участие не носит технического характера и не поддается формализации.
Видимо, идеальная модель должна сочетать преимущества каждой из рассмотренных нами стратегий. Существуют ли семьи, в которых взрослые используют помощь профессионалов и при этом четко разграничивают компетенции «берущего» и «дающего», заботятся об успехах ребенка и в то же время признают его индивидуальные особенности? Семьи, которые дают ребенку нечто уникальное, не изолируя его от окружающего мира, уважают его, но вместе с тем разумно регламентируют его поведение, умеют обеспечить одинаково теплые и полноценные отношения ребенка с обоими родителями, прибегают к помощи бабушки как незаменимого, но и не подменяющего родителей члена семьи, способного обогатить своим опытом родительскую воспитательную стратегию? Как ни удивительно, этот идеал вполне достижим.
В качестве информации к размышлению:
ФОРМЫ ЗАВИСИМОГО ПОВЕДЕНИЯ РЕБЕНКА, КОТОРЫЕ МОГУТ СФОРМИРОВАТЬ РОДИТЕЛИ: Исследования Сирса показали, что поведение и воспитательный стиль родителей влияют на формирование различных форм зависимого поведения ребенка. Сире выделяет пять форм зависимого поведения: «поиск негативного, отрицательного внимания»: ребенок привлекает внимание с помощью ссор, неподчинения указаниям родителей и требованиям, проявляет агрессивность. Эта форма поведения ребенка возникает, если имеет место прекращение внимания к ребенку со стороны матери («занятая мать» в отличие от «внимательной матери»); при слабости ограничительных требований; при сильном участии в воспитании отца, поскольку он не доверяет матери; такое поведение может проявляться у «папиных дочек», которые привязаны к отцу, и разлука с ним вызывает у них проявления зависимости агрессивного типа. снисходительность родителей и слабое расположение отца к сыну, пренебрежение к сыну обусловливают агрессивно-зависимое поведение мальчиков. «Поиск постоянного подтверждения»: извинения, просьбы обещаний, поиск защиты, утешения, помощи или руководства со стороны родителей. Эта форма зависимого поведения связана с высокими требованиями достижений со стороны обоих родителей. Если отец для девочки более значимая фигура, чем мать, если девочка чувствует ревность к матери и сталкивается с высокими требованиями матери и с высокими стандартами достижений, предъявляемыми отцом, то иждивенчески-зависимое поведение ярко проявляется у девочек. У мальчика подобный стиль поведения возникает, если мать холодна, выдвигает ограничительные требования, не поощряет самостоятельность и независимость ребенка.«Поиск позитивного внимания» — поиск похвалы — включает усилия, направленные на получение одобрения от окружающих людей. Указанная форма зависимого поведения формируется, если мать проявляет терпимость поотношению к поведению дочери, поощряет зависимость дочери и считает, что она на нее похожа, если мать мало участвует в уходе за дочерью, но показывает строгость к проявлениям агрессивности и сексуальности дочери. Такое поведение у мальчиков является следствием длительной фрустрации. А самостоятельность у мальчиков формируется при отсутствии условий для зависимости, вследствие терпимости родителей, редких наказаний. • «Пребывание поблизости» — постоянное присутствие ребенка возле другого ребенка или группы детей либо взрослых. У девочек эта форма поведения возникает при отсутствии ограничительных требований и низком ожидании родителями зрелого поведения; если мать оценивает сына как менее зрелого, проявляет низкие требования в отношении чистоплотности, строго следит за проявлением агрессивности у сына, невысоко оценивает мужа, не доверяет ему потому, что он действует в противоположном направлении, то это приводит к инфантилизации мальчика из-за неопределенности, какое именно поведение заслуживает поощрения. «Прикосновение и удержание» — обнимание, прикосновение, удерживание других ребенком; такая форма зависимого поведения проявляется, если мать и отец лишены тревожности и требовательности и наблюдается
|
