Вклад З. Фрейда, А. Адлера в изучении развития человека на поздних этапах жизни

Европейская психология известна в научном мире своим вкладом в изучение проблем личности. Вне зависимости от отношения различных школ в психологической науке к идеям психоанализа можно с уверенностью сказать, что теория Зигмунда Фрейда (Sigmund Freud, 1856—1939) оказала революционизирующее воздействие на формирование современных взглядов в области психологии развития, на объяснение поведения человека, поскольку она предложила теоретикам и практикам динамическую модель мотивационной сферы человека и пробудила интерес к исследованиям в широких областях психологии человека, в отличие от традиционного изучения интеллектуальных и познавательных способностей человека. Фрейд достаточно убедительно показал, что люди в своей деятельности не всегда пользуются рациональными способами, при этом не всегда отдавая себе отчет относительно своих действий и поступков. Хотя Фрейд и его ближайшие последователи не были в строгом смысле слова психологами-теоретиками, они были скорее клиницистами-психиатрами, тем не менее богатство их идей относительно мотивации человеческого поведения до сих пор побуждает многих ученых к поиску именно в этой сфере новых данных о психологии человека, в том числе человека стареющего.
Следует отметить, что хотя сам Фрейд непосредственно не изучал проблемы пожилого возраста, однако в его работах прослеживается личное ощущение страха перед смертью как неизбежного завершения старости. <...>

Определение феномена старости можно найти в экзистенциальной психологии в связи с важной для экзистенциализма про­блемой индивидуальной ответственности за свое существование. Экзистенциализм при­знает, что человеческое существование имеет основание — судьбу, но люди свободны со­здавать на этом основании многое, соответ­ственно своему выбору. Так, один из осно­воположников экзистенциализма К.Ясперс считал старость благоприятным и естест­венным периодом жизни. Он писал, что в старости способности угасают, но их заме­няют обширные богатства накопленного опыта; сдержанность, житейская упорядо­ченность, самообладание придают духовному существованию оттенок чего-то приглу­шенного, незыблемого (98). Поэтому ста­рости не нужно боятся, у нее есть свои преимущества, и ослабление страха смерти, мучающего человека на протяжении жиз­ненных фаз, не главное из них. Старость может быть прекрасной. Человек физичес­ки слаб и не может, как прежде, предавать­ся радостям плоти, но он свободен от их диктата, а это поможет избавиться от суеты, в которой проходило его предыдущее суще­ствование. Старик скован телесно, но в то же время сободен от телесности, более ду­ховен. Если человек в старости достиг муд­рости — он добр, терпим и снисходителен к слабостям других, потому что уже ни с кем не соперничает, «насыщен жизнью». К.Ясперс подчеркивал, что свойственные юнос­ти качества сменяются памятливостью зре­лого возраста и возможным катарсисом ста­рости (98). Понятия катарсиса старости переросло позднее в идею «последнего взгля­да», о котором писал Ясунари Кавабата: на­кануне расставания с миром глаза старого художника обретают духовную ясность, по­зволяющую видеть земную жизнь в печаль­ном, но умиротворенном, по-особенному красивом освещении, которое, вероятно, и является истинным [цит. по (62)].

Среди различных психологических школ и направлений наибольший вклад в рас­крытие понятия старости внес психоанали­тический подход.

Карл Юнг придавал большое значение изучению проблем, как он называл, «вто­рой половины жизни» человека. Для него середина жизни являлась критическим, по­воротным моментом, когда перед индивидом открывались новые возможности для саморазвития. Человеку уже не требовалось устанавливать столько внешних связей, ему не нужна форсированная социализация. В зрелом возрасте человек в основном по­глощен внутренней работой самопознания (самореализации), которую Юнг назвал «индивидуацией». Человек во второй поло­вине жизни может обрести новое полновес­ное развитие своей личности. Человек в этом возрасте способен принять в своем Я как «женское», так и «мужское» начало. Юнг придавал большое значение символическо­му и религиозному опыту в обретении со­стояния гармонии между индивидом и ок­ружающим его миром. По мнению К. Юнга, потребность выработать целостный взгляд на свою жизнь, обращенность внутрь себя, самосозерцание являются долгом и необхо­димостью в старости. Результатом этой психологической перестройки является по­явление новой жизненной позиции, рацио­нального взгляда на свое существование и вместе с тем созерцательного, устойчивого психического и нравственного равновесия. К. Юнг считал, что закат человеческой жиз­ни должен иметь собственное значение, а не быть жалким придатком к заре жизни. В связи с этим К. Юнг считал непоправи­мой ошибкой «проводить сумерки жизни в соответствии с программой ее зари», нести «в сумерки закон утра». Успешность, адап­тивность старения определяется тем, на­сколько человек оказывается подготовлен­ным к вступлению в новую фазу жизни, к тем задачам, которые несет с собой позд­ний возраст. Поэтому, рассуждая об учаще­нии нервных срывов при старении, К. Юнг видел их причину в том, что во вторую по­ловину жизни люди вступают неподготов­ленными (100).

Альфред Адлер, изучая роль мотивации в поведении человека, считал, что основ­ной мотивационной силой в жизни челове­ка является чувство его собственной непол­ноценности. Любой индивид в той или иной степени испытывает это чувство. Осо­бенно остро неполноценность ощущается человеком в детском возрасте, ибо тогда властные жизненные позиции являются ис­ключительной привилегией взрослых. Не­которые люди испытывают это чувство бо­лее остро, чем другие, особенно когда речь идет о человеке с физическими недостатка­ми или о тех, с кем в детстве слишком стро­го обращались. Адлер считал, что на протя­жении всей своей жизни индивид стремит­ся в той или иной степени компенсировать это первичное чувство неполноценности. Это стремление может принять как пози­тивную направленность и выразиться в до­стижении больших успехов в жизни инди­вида, в преодолении его физических недо­статков, так и негативную окраску в виде демонстрации чрезмерной властности в от­ношениях с другими людьми. Сам Адлер полагал, что преодоление чувства неполно­ценности возможно через деятельное учас­тие в судьбе людей, через сопереживание, сопричастность, формирование и развитие «социального интереса» (68).

Теория А. Адлера могла бы стать чрез­вычайно плодотворной для разработки пси­хологической проблемы старости. Ситуа­ция снижения физических и физиологичес­ких возможностей в старости приводит к неспособности вести прежний образ жизни, к необходимости от чего-то отказываться, что-то менять. К данной ситуации приме­ним принцип компенсации, предложенный А. Адлером, его «основной психологичес­кий закон» о диалектическом превращении органической недостаточности через субъ­ективное чувство неполноценности в пси­хическое стремление к компенсации и сверх­компенсации. Используя предложенный А. Адлером принцип (согласно которому препятствие вводит в развитие психики перспективу будущего, которая в свою оче­редь создает стимул для стремления и ком­пенсации), Л.С. Выготский отмечал, что стремление компенсировать дефект порож­дается не внутренними причинами, а внеш­ними факторами — социальной средой. Таким образом, речь идет о социальной компенсации дефекта, о «социальном про­тезе», который должен заменить работу ре­альных физиологических систем (14). Для пожилых и старых людей в качестве такого «социального протеза» может выступить система социальной помощи. Для ее рабо­ты идеи Адлера в решении проблем пожи­лого человека достаточно конструктивны. Он предлагает снимать чувство неполноценности и сопутствующие неврозы, помо­гая индивиду найти смысл жизни в оказа­нии помощи другим людям, добиться тако­го состояния, когда ощущение принадлеж­ности к социальной общности не покидало бы старого человека (24,37).