Празднества Великой французской революции

 

«…Будут установлены национальные празднества, дабы сохранить в памяти народа деяния французской революции».

(из дополнительной статьи Конституции, внесённой в 1791 году Учредительным собранием).

 

По своему существу народный праздник не может быть аполитичным, «ничейным» идеологически: он всегда выражает идеологию той или иной общественной формации, позицию народа, его устремления, его веру в определённые идеалы. Доказательство тому – празднества Французской революции, ставшие действеннейшим пропагандистским оружием в утверждении её идеалов.

Великая французская революция 1789 – 1792 годов вызвала к жизни грандиозные массовые зрелища, ярко отразившие идеи и мятежный дух эпохи. Потребность в народных празднествах была столь велика, что выдающиеся политические деятели Франции неоднократно поднимали об этом вопрос на заседаниях Конвента. Народные празднества Французской революции стали частью общей политики, последовательно проводимой революционным Конвентом.

Конвент, создавая «гениальные» (по определению А.В. Луначарского) национальные празднества, опирался на близкие революционному народу идеи, Ж.-Ж. Руссо и Д. Дидро, впервые теоретически обосновавших сущность народного праздника как общественно-значимого явления, служащего делу воспитания народа. В преддверии революции французские просветители придавали большое значение массовым празднествам, могучему средству объединению и воспитания народа.

Общественное настроение революционной Франции, стремление к объединению всего народа, страстное желание высказать во всеуслышание свои мысли, свои мечты, ощущение очистительной бури, пронёсшейся над страной, всеобщая вера в победу революции – вот те предпосылки, которые способствовали рождению празднеств революционной Франции. Массовые манифестации, шествия, массовые представления, славящие революцию, воспевающие её, так же как и «Марсельеза», мятежный гимн восставшего народа, - всё это слилось с революцией, стало её неотъемлемой частью, ярким проявление её духа.

«Пришлите 1000 солдат или 1000 экземпляров «Марсельезы», - требовали с фронта генералы Армии Революции. Они просили не пушек, а «Марсельезу»!

Кульминацией в решении вопросов организации массовых празднеств стало выступление Робеспьера на заседании Конвента. В этот день он сделал доклад «Об отношениях религиозных и нравственных идей к республиканским принципам и о национальных празднествах».

«Разумная система национальных праздников, - говорил Робеспьер, - была бы одновременно самой отрадной связью братства и самым могущественным средством возрождения»¹.

По предложению Робеспьера Конвент принял правительственный декрет, которым были учреждены «Народные празднества». Они посвящались Республике, Французскому народу, Мученикам Свободы, Человеческому роду, Природе, разуму и т.д. Комитету Общественного Спасения и Комитету Образования было поручено разработать план проведения этого декрета в жизнь. Конвент объявил конкурс на лучший проект перестройки здания Оперы в здание для проведения национальных празднеств. Выпускались правительственные сообщения об использовании площадей для устройства национальных празднеств.

Сохранившиеся документы дают нам не только ощущение событий той эпохи. Даже язык этих документов свидетельствует о том, какое огромное значение придавала Французская революция искусству, видя в нём могучее средство воспитания нации в духе революционных идей.

Мирабо в своей речи в Конвенте «Об организации национальных празднеств» обратил особое внимание на воспитательное значение празднеств Революции, предлагая устранить из них религиозные элементы, чтобы придать празднествам политический характер, прославляющий победу Революции. Гретри говорил о необходимости масштабных обобщений, участия больших масс народа. «Нужны могучие аккорды!» - утверждал он ². Луи Давид представил Конвенту «Доклад и декрет о праздновании республиканского единства 10 августа», где предложил проекты различных празднеств, приуроченных к знаменательным датам³.

Впоследствии Луи Давид стал автором сценарных планов, режиссёром-постановщиком и художником многих революционных праздников.

Национальные празднества были прекрасной традицией революционной Франции. По определению Ромена Роллана, «плодотворной оригинальности в них было больше, чем во всём Французском театре XVIII века»*. Лучшие поэты, музыканты, художники революционной Франции объединили свои усилия для создания народных праздников.

 

1. Тьерсо Ж. Празднества и песни Французской революции. Петроград, «Парус», 1917, с. 145.

2. Цит. По кн. Роллан Р. Народный театр, с. 91.

3. Там же, с. 110.

4. (*) Там же, с. 116.

17 июля 1790 года состоялся праздник Федерации. В своеобразном прологе артисты и сводный хор исполнили в соборе отр-Дам кантату «Взятие Бастилии» М.-А. Дезожье.

Основным местом действия этой первой революционной церемонии избрали Марсово поле. Здесь специально для праздника по решению городских властей самим народом было выстроено сооружение «Алтарь Отечества», который венчала надпись «Народ, Законы, Отечество, Конституция», устроены специальные площадки для сводных военных оркестров и хоров, установки орудий.

Батальоны Национальной гвардии в парадной одежде, огромные сводные оркестры, многочисленные толпы народа – вся эта пёстрая и, казалось бы, никем не управляемая масса была, вместе с тем, отлично организована. По грандиозности выдумки, своеобразной фокусировке в единое зрелище различных компонентов можно безошибочно определить, что во главе этих празднеств стояли настоящие режиссёры. Одним из авторов-постановщиков массовых празднеств, как уже сказано, стал выдающийся художник Франции Луи Давид. Он и возглавил, по поручению Конвента, подготовку крупнейших революционных празднеств. Характерной чертой его творческой деятельности при создании массовых представлений было соединение в одном лице сценариста и режиссёра.

Перед официальным началом праздника на Марсовом Поле народ плясал, пел национальные французские песни. Исследователи упоминают овернцев и провансальцев, исполнявших народные танцы. В празднестве принимали участие и батальоны гвардии, заполнившие всю площадь и образовавшие огромные хороводы.

Огромный энтузиазм вызвала Клятва верности Франции, провозглашённая Лафайетом с Алтаря Отечества. Всё Марсово поле подхватило Клятву верности, перешедшую в исполнение гимна. Гимн, созданный в честь праздника Госсеком, был решён необычно: в его партитуру были введены артиллерийские залпы. Они гремели, отмечая окончание музыкальных фраз. По этому поводу композитор Гретри заметил, что революция изобрела «музыку с пушечными выстрелами».

Заслуживает упоминания, что одним из центров самого весёлого и многолюдного праздника в честь Федерации были развалины ненавистной Бастилии, где гордо красовалась видная издалека надпись: «Здесь танцуют».

В 1792 году на Марсовом поле состоялся «Праздник Свободы», в котором принял участие сводный оркестр национальной гвардии, огромный хор и многотысячные массы парижан. В кульминации праздника, когда во время исполнения революционных песен колесница Свободы объезжала Алтарь Отечества, весь народ подхватил мотив и затем с пением «Са ира» и «Карманьолы» пустился в пляс. Плясало и пело всё Марсово поле, а там собиралось, по свидетельству очевидцев, до полумиллиона.

Но не только шествиями, песнями и плясками ограничивалась режиссура празднеств Французской революции. Создавались и новые обряды, символизирующие революционное обновление мира.

В 1793 году, в честь годовщины Федерации, состоялся традиционный народный праздник (автор сценария и режиссёр – Луи Давид). Праздник был построен на символических обрядах, проникнутых духом Руссо. Огромные толпы народа собрались ещё до зари, чтобы «Гимном Природе», написанном специально для этого праздника Госсеком, приветствовать восходящее солнце. («Гимн Природе» задолго до праздника парижане разучивали на специальных репетициях). «Полем собрания» избрали площадь Бастилии. На развалинах крепости воздвигли «Родник Возрождения» - колоссальную статую женщины, из грудей которой били фонтаны воды. В момент появления первого луча солнца зазвучал величественный «Гимн Природе», исполняемый оркестром и огромным сводным хором, после чего началось символическое омовение у «Родника Возрождения». Трубы и барабаны приветствовали торжественное появление 86 комиссаров департаментов революционной Франции. Гремели оркестры. Читались пламенные стихи о свободе. Грохотали пушечные салюты. Пели хоры. Затем торжественный кортеж, во главе которого члены Конвента несли огромную книгу Конституции, с пеньем «Марсельезы» двинулся на площадь Революции, к статуе Свободы. Закончилось шествие на Марсовом поле, где состоялось театрализованное представление.

В день праздника Федерации на специальной сцене под открытым небом, установленной на Марсовом поле, были представлены массовые героические эпизоды из осады Лилля. Эта постановка считается первым шагом к организации народного национального театра Франции. И это событие – рождение национального театра – состоялось под открытым небом.

Народные празднества Французской революции положили начало новому, революционному искусству. Они явили всему миру веру народа в идеи Французской революции – веру в Свободу, Равенство и Братство.

Военные оркестры (в одном из праздников приняли участие свыше 700 музыкантов), многотысячные хоры, войсковые соединения революционной армии, артисты всех театров Парижа, шествия через город, пиротехника, пушки, большие группы трубачей и барабанщиков, участие в действии всего народа – вот компоненты, характерные для празднеств Французской революции. И что было особенно важно – чёткая политическая программа.

Клятва верности Республике и Революции почти всегда была кульминацией народного празднества. Слова клятвы, которую подхватывали многочисленные народные массы, присутствовавшие на празднике, провозглашали не актёры парижских театров, а выдающиеся политические деятели Франции, что придавало клятве ещё более глубокий смысл и значение. По традиции эта народная клятва перерастала в пение «Марсельезы», которую пели все собравшиеся.

И вновь над Парижем гордо и грозно гремела «Марсельеза», сопровождаемая грохотом орудий, призывая народ революционной Франции к солидарности, к единению в борьбе, вселяя веру в грядущую победу мировой Революции.

Так в празднествах Французской революции, озарённых великими революционными идеями, воедино слились политика и искусство. И это – один из итогов, принципиально важных для определения черт становления жанра массовых празднеств и зрелищ.

Революционные традиции этих празднеств живы во французском народе до сих пор. Морис Торез в книге «Сын народа» вспоминает, как в 1936 году по инициативе ЦК Коммунистической партии Франции отмечалось столетие со дня смерти Руже де Лиля, создателя «Марсельезы»: «Торжественные церемонии состоялись в парижском зале «Плейель» и в моём избирательном округе Шуази-де-Руа, где автор «Марсельезы» провёл последние годы своей жизни… Наша партия вновь поддержала лучшие республиканские традиции и показала себя достойной наследницей якобинцев 1792 года. Не явилась ли она, подобно этим великим служителям родины, организаторам восстания масс против фашизма, против привилегий и современных тиранов, в защиту единой и неделимой республики?

Под звуки созданного Руже де Лилем гимна свободы и «Интернационала» 14 июля 1936 года миллионы мужчин и женщин продефилировали от Бастилии до площади Нации»¹.

Вновь, как и в легендарные Великой Французской революции, по улицам Парижа шло праздничное шествие, и вновь над французкой столицей мощно и грозно гремела «Марсельеза», исполняемая миллионным хором граждан Франции.

Так почти через полтора века ожили и воплотились в реальном народном празднестве, организованном ФКП, и мечты Ж.-Ж. Руссо и Д. Дидро, и идеи революционного Конвента, и пламенные декреты Робеспьера о необходимости создания празднеств, объединяющих, сплачивающих в монолитную могучую силу весь народ.

 

 

Б – 8.