Мировоззренческие и методологические выводы из успехов квантовой механики и возможности их использования в психологииФизика подвергла анализу эмпирический опыт и доказала, что на основе эмпирических данных нельзя построить теорию, что в психологии происходит постоянно. Психологии необходимо преодолеть те аксиомы, законы, которые довлеют над ней очень давно и кажутся самоочевидными и незыблемыми. Для того, чтобы построить более или менее стройную теорию и отвечающую реальности, необходимо отказаться от интуитивной веры в окружающие нас явления. Галилей в «Механике…» писал о том, что интуитивным выводам, базирующимся на непосредственном наблюдении не всегда можно доверять, так как это может повести нас по ложному следу. Предлагается идея о идеализированном (например, мысленном) эксперименте, который в действительности никогда не может быть осуществлен, поскольку мы не можем исключить из него внешние (да и внутренние, если говорить о человеке) влияния. Такие эксперименты помогают многое объяснить, избежать ошибок в построении реального эксперимента. Необходимо понять, что мы можем строить теорию просто в противоречии с очевидностью. Психология, не рефлексируя над своими основаниями, поэтому и не может выйти из кризисного состояния, как это когда-то сделала физика. «Физика вышла из кризиса, подвергая сомнению то, что казалось очевидным. А психология ищет иные пути, не подвергая сомнению основные аксиомы».
33. Философские основания классической и неклассической науки и пути развития современной психологии.
37. В чем именно состоит и как осуществляется связь пространственно-временных границ индивидуального бытия человека с его социальной природой? Наша смерть – это некоторый несомненный биологический факт, какое отношение к этому может иметь социальная память? Решительно никакого. Но ведь речь идет у Сенеки вовсе не о биологической смерти, не о смерти тела, и ведь вовсе не биологической смерти постоянно боится человек. Его страшит не смерть тела, а конец его внутреннего субъективного мира, который он несет в себе, конец его сознания. И вот именно здесь обнаруживается, что границы этого субъективного мира, границы нашего «Я» обусловлены знанием. В зависимости от этого наш внутренний мир либо распадается на фрагменты, плохо связанные друг с другом, либо, наоборот, может включать события, вовсе не связанные с нашим биологическим существованием. Представьте себе, что вы смотрите кинофильм и сильно переживаете происходящее на экране, временно идентифицируя себя с главным героем. Что вам мешает полностью включить события фильма в свою биографию? Только знание. Вы знаете себя как определенную личность, отличную от других индивидов, вы носите в кармане паспорт, который удостоверяет вашу пространственно-временную ограниченность. Это определяет целостность вашего «Я» в течение определенного интервала времени, но это же порождает и страх смерти. Здесь налицо некоторое противоречие, противоречие между ограниченностью человека как биологического индивида и его социальной природой, которая делает его носителем общественного опыта, носителем, если так можно выразиться, Мирового Духа. Так не таится ли здесь и надежда на бессмертие, если не биологическое, то социальное? Мысль, несомненно не новая, если не сказать тривиальная, но нам хотелось бы проанализировать ее более детально, чем это обычно делают. Идея приведенного выше мысленного эксперимента как раз и состоит в том, что при определенных условиях наше «Я» – это куматоид или, точнее, его можно представить как куматоид, в то время как биологическая смерть – это характеристика материала.
38. Методологические проблемы гуманитарных наук на пути их сближения с естествознанием. Все гуманитарные науки в той или иной форме имеют дело с рефлектирующими системами, и это порождает немало принципиальных методологических проблем. Например, необходимо в явной или неявной форме ответить на вопрос: как мы должны описывать такие объекты, которые описывают сами себя? Мы имеем здесь дело с уникальной ситуацией, с которой никогда не сталкивалось естествознание. Ни электрон, ни горная порода не описывают своего собственного поведения. На это способен только человек. Ученый, к примеру, не только осуществляет те или иные исследовательские процедуры, но и сообщает о них в печати. Он осознает способы своей работы, пишет о предмете своей науки, о строении научной теории и т.п. Все это рефлексия. Как следует к ней относиться? 38.??? В чем именно состоит и как осуществляется связь пространственно-временных границ индивидуального бытия человека с его социальной природой? объективация, атрибутивность, трудность анализа структуры, проблема анализа систем рефлексии и зазеркалье (В гуманитарных науках эта иллюзия - повсеместное явление, которое очень трудно, хотя и необходимо преодолеть. В научных текстах мы чаще всего видим ту реальность, которая в них описана, но «не видим» самого текста и тех механизмов, которые обусловливают его «понимаемость».)
39. 4 постулата органической теории онтогенеза сознания Н. Н. Вересова. Постулаты органической теории онтогенеза сознания, предлагаемые здесь, есть не только попытка предложить новый взгляд, но и попытка объяснить почему человек воспринимает мир, как находящийся вне его. 1. Онтогенез сознания происходит в шестимерном пространстве. Оно шестимерно без мистики и парапсихологии. Оно описано у А.Н. Леонтьева (4мерное физическое, включая время + значение, которое он называл «квазипятимерным», у В. П. Зинченко (физическое, включая время+смысл как пятое измерение). Это-же можно обнаружить и у Ю. Лотмана (смысловое пространство текста) и у М. Бахтина (хронотоп). Это пространство интерсубъективно (= интрасубъективно) (в этом глубокое и неоцененное пока открытие философа и психолога Ф.Т. Михайлова) и только в силу этого воспринимается как вне-лежащее объективное физическое пространство. 2. Это пространство открывается ребенком в процессе онтогенеза, только если будет построено совместно. Путь построения — взаимодействие реальных и идеальных форм (Выготский) (То, что Выготский определял как ЗБР, может быть представлено как частный случай существования разности потенциалов во взаимодействии взрослого и ребенка). Источник развития не в ребенке исключительно, и не в социальном мире исключительно — а именно в постоянно создающейся и воссоздающейся (каждый раз на новой основе и в новом пространстве интерсубъективности), разности потенциалов. Это шестимерное пространство (протранство Культуры, в котором уже находится взрослый) не может быть открыто ребенку или ребенком сразу. Сначала ребенок строит двух, потом — трех, потом — четырех, пяти и шести — мерные пространства. Они качественно отличны и к друг другу, несводимы друг к другу (например пятимерное — не есть четырехмерное+значение), они неразложимы на отдельные измерения (ортогонали). Появление (построение, создание) каждого нового измерения перестраивает все пространство целиком, качественно меняя субъективность «задавая» иную метрику, как, causa sui психического. То есть развитие, как качественное изменение, можно представить в виде нелинейной геометрической модели (Dimensional model of development of mind) 3. Пространство строится движением, действием, (совместным или индивидуальным, хотя индивидуального движения или действия вообще не бывает, движение всегда совместное, хотя- бы потому, что оно всегда является направленным и то, на что оно направлено тоже участвует в построении этого движения — см. понятие «производящее движение»). То, что Н.А. Бернштейн определял как преодоление пространства живым движением, есть результат построения пространства этим движением. Производящее движение дифференцируется (хотя изначально содержит!) на продуктивные (производящие) и репродуктивные (воспроизводящие) компоненты. То, что А.В. Запорожец называл раскалыванием действия на практичекое и теоретическое, есть частный случай общего процесса дифференциации движения (а позже и действия) на продуктивные и репродуктивные. Первые — становятся предпосылками для построения пространства с +1 измерением, и основой для его восприятия (а значит, предпосылкой для возникновения произвольности), вторые — автоматизируются и «свертываются» в образ — который воспринимается именно как непосредственный симультанный образ «внешнего» пространства и предметов нем) и как бы «держат» образ пространства и предметов в нем (так появляется непосредственность восприятия). Этим объясняется феномен «повторения без повторения», обнаруженный Н.А. Бернштейном. Интериоризация, есть, таким образом, частный (и иногда искусстенный) случай дифференциации, которая с точки зрения линейной модели (не пространственной, как предлагается здесь) выглядит как интериоризация или «отражение» внешнего предмета в сознании. 4. Поскольку пространство (любое из всех перечисленных) всегда субъективно — оно смыслочувственно, оно никогда не пусто, оно наполнено собственными движениями (в широком смысле =движениями души) и откликами другого. Это пространство взаимодействия реальных и идеальных форм. Следовательно, сознание есть там, где есть смыслонаправленное и смыслонесущее движение, действие (неважно — внешнее или внутреннее), т.к. в пространствах интерсубъективности=интрасубъективности вообще нет ни внешнего, ни внутреннего. То, что воспринимается как внешнее и то, что воспринимается как внутренее имеет общий генетический корень — производящее движение «внутри» взаимодействия идеальной и реальной форм. Образ предмета (и сам пред-мет) возникает не потому, что он пассивно (или даже активно) воспринимается, а потому, что он строится (творится) и постоянно воссоздается в пространстве интер=интрасубъективности. Поэтому способность творческого воображения и память являются фундаментальными психическими процессами, лежащими в основе всех без исключения других психических процессов и функций.
40. Как Вы относитесь к мысли, что в жизни человека действует Боровская дополнительность непосредственной индивидуальной жизни и жизни сознания, выводящей человека за пределы его биологического бытия? В рамках изложенной концепции непосредственная жизнь – это жизнь на уровне непосредственного воспроизведения образцов социального поведения. Но и здесь все зависит от контекста, от ситуации, а содержание образцов меняется с каждым актом их воспроизведения. В противоположность этому жизнь сознания – это нечто длящееся, нечто целостное и сохраняющее преемственность и в принципе даже выводящее нас за пределы нашего биологического бытия, но это нечто мнимое, это порождение самого сознания. Напрашивается мысль, что и здесь мы сталкиваемся с некоторой дополнительностью: о «подлинной» жизни ничего нельзя сказать, она не имеет и не может иметь письменной или даже устной истории, а письменная история – это отсутствие непосредственной жизни.
41. Как Вы относитесь к идее Н. Н. Вересова, что в основе сознания и психики лежит не отражение, а порождение, что и сознание и психика возникают не как отражение, а как порождение: для того, чтобы появился образ предмета в пространстве, он должен быть построен через систему движений? 46. Прокомментируйте утверждение Н. Н. Вересова, что в основе сознания и психики лежит не отражение, а порождение, что для того, чтобы появился образ предмета в пространстве, он должен быть построен через систему движений. Итак, в основе образа (и элементарного перцептивного образа и образа мира в широком смысле) лежит особой вид движения, который я называю «производящее движение». Для того, чтобы это стало более ясно, попробую сформулировать это несколько иначе. В основе сознания не отражение, а порождение. То есть и психика и сознание возникают не как отражение, а как порождение. Для того, чтобы образ появился, он должен быть построен через систему движений. Более того, для того, чтобы появился образ предмета в пространстве (которое воспринимается субъективно как пространство внешнее — то есть физическое), это пространство должно быть создано, построено. Только ради Бога не подумайте, что это какой-то субъективный идеализм. Я — о другом. Это можно было бы проиллюстрировать двумя мысленными картинками. Картинка первая: Вы смотрите на себя в зеркало и видите свое отражение. Но это отражение зеркальное и поэтому если Вы наклоните голову вправо, то и отраженнная в зеркале голова наклонится в эту же сторону. Это пример элементарного отражения. Когда же мы говорим об отражении психическом, то здесь ситуация принципиально иная. Я смотрю на предмет (и даже, допустим, у меня есть его «отраженный» образ), и двигаю голову вправо. То есть относительно предмета я сделал движение вправо. Можно ли сказать теперь, что относительно моей головы сам предмет передвинулся влево? Они просто изменили свое местоположение относительно друг друга, вот и все, правда? Таким образом легко понять, что в этом моем движении относительно предмета сам предмет тоже участвует и участвует вполне динамически. Теперь я формулирую вывод — в этой картинке (это, разумеется, не более, чем иллюстрация) показано, к а к создается пространство и время, которое субъект через некоторое время и при некоторых условиях, начинает субъективно воспринимать как внешнее физическое пространство и время, в котором находятся предметы и он сам. То есть, иными словами, появляется субъективное ощущение пространства как некоторого м е с т а в котором находятся предметы. Теперь картинка вторая. Представьте себе раскачивающийся маятник конусообразной формы и две тени от него (например на стене и на полу). Понятно, что эти две тени выглядят совершенно по-разному, хотя они буквально «произведены» качающимся маятником. А теперь давайте представим себе некоего наблюдателя, который видит только эти тени (кстати сказать, сами тени вполне подвижны), но, в силу каких-то причин не видит самого маятника. Попробуем спросить у него: «Как Вы думаете, каков принцип соотношения вдижения этих предметов (теней) и как они между собой связаны?». Мы наверняка получим какой-то ответ от наблюдателя. Но стоит нам изменить вопрос на «Объясните, каким образом тень А (которая на стене) трансформируется в тень Б (которая на полу)», так сразу начнутся трудности. Именно в таком положении находится эмпирическая психология, завязанная на постулате отражения. Она пытается соотнести непосредственно (ну точь в точь как в первой картинке с зеркалом) предмет (внешний) и его образ (внутренний), то есть понять, как тень А трансформируется в тень Б. Как Вы понимаете, 6 случае с тенями дело это абсолютно невозможное, если не допустить (в качестве гипотезы), что просто существует маятник, который и порождает эти тени, определяя связь между ними. Точно так же и я просто предположил, что существует производящее движение, которое буквально порождает и само пространство и его субъективный образ. Не отражение, а порождение в основе психики и сознания.
42. Информационный подход к анализу психики. Информация воплощена в материальном носителе. Он выступает в качестве её кода. Информация инвариантна по отношению к материалу ее носителя. Одна и та же информация может кодироваться по-разному, иметь разные кодовые воплощения. Информация способна служить фактором управления – цель и каузальный эффект управления достигаются самой информацией, а не её кодовым носителем. Явление сознания (субъективного опыта) может интерпретироваться в качестве информации о том или ином явлении действительности. Например, зрительный образ Луны, переживаемый мною сейчас, есть информация о некотором объекте. Следует различать два вида кодов: «естественные» и «чуждые». В отличие от «естественного» кода «чуждый» код непосредственно «непонятен» системе. Для поддержания жизнеспособности сложного организма необходима согласованная реализация следующих интегральных функций: Отображения внутренней среды; Управления этими внутренними процессами; Отображение внешней среды организма и собственного поведения; Отображения себя как выделенной из среды целостности; Управления поведением, действиями во внешней среде; Управления собой. Эти 6 интегральных функций представляют специфические информационные процессы, которые осуществляются одновременно. Каждая из перечисленных функций уже сама по себе представляет сложные информационные процессы, но лишь их итоговый результат значим для реакции организма. Для того чтобы информация обрела форму субъективной реальности, необходимо двухступенчатое кодовое преобразование на уровне эго-системы: 1. представляет для неё информацию как таковую, которая пребывает пока в темноте; 2. «открывает» её для самости, делает её доступной для оперирования и управления. Нейродинамическая система, которая является носителем «открытой» информации, то есть «не идущей в темноте», представляет собой «естественный код» второго порядка. Здесь объектом информации и её преобразований служат не просто внешние и внутренние явления, а информация о них как таковая. Информация об информации.
48. Методологические аналогии в развитии психологии и астрономии (М. Г. Ярошевский и Н. Н. Вересов). Как Вы разъясните аналогию М.Г. Ярошевского между геоцентрическим и гелиоцентрическим мировоззрением и взглядами психологии на природу психического? Можно ли эту аналогию представить так: в истории психологии произошел переход от донаучного знания к научному, от подобия «геоцентрического» взгляда, представлявшего весь круг психических явлений вращающимся вокруг сознания субъекта, к подобию «гелиоцентрического» взгляда, согласно которому субъективное, сознаваемое определяется системой отношений между человеком и миром (Достижения новой психологии были обусловлены не тем, что она погрузилась в «чистую» эмпирию, а тем, что на место прежних теоретических конструкций были воздвигнуты новые, более совершенные, сопряженные с опытными и количественными методами. Конечно, эта перестройка происходила в гуще лабораторной исследовательской работы, а не в сфере умозрения. Но ее смысл, вопреки позитивизму, отнюдь не сводился к изучению фактов сознания, взятых в их мнимой незатронутое™ теоретическими воззрениями. «Самоочевидность» этих фактов подобна «самоочевидности» такого, например, феномена, как неподвижность Земли, фиксируемая нашим непосредственным опытом. Коренные преобразования в самом строе мышления, а не позитивистские декларации обусловили переход от донаучного знания к научному, от. «геоцентрического» взгляда, представлявшего весь круг психических явлений вращающийся вокруг сознания субъекта, к «гелиоцентрическому», согласно которому субъективное, сознаваемое определяется системой отношений между человеком и миром. Этот переход совершался в острых идейно-научных коллизиях. Он потребовал упорного труда множества исследователей, определивших в конечном счете особенности нашего современного знания о психической деятельности. Предпринимая первые попытки добыть экспериментальные данные о человеческой душе, естествоиспытатели (физиологи) сталкивались здесь с ощущениями, чувствованиями — «материей», в реальности которой сомневаться было невозможно и которая вместе с тем требовала для своего описания собственного психологического языка. Непонятной оставалась возможность перевода с этого языка на привычный язык естествознания. Действительно, как соотнести субъективные, непространственные, бестелесные порождения внутреннего мира с внешними явлениями, которые можно объективно наблюдать, варьировать путем применения экспериментальных приборов, измерять и т. д.) Вересов: И тем не менее, в Вашем построении (которое мне очень симпатично), все равно предполагается существование внешнего и внутреннего и связи между ними. Это именно постулат, или даже метапостулат, без которого и вне которого говорить о сознании вообще, казалось бы, не имеет смысла. Однако здесь есть один слабый пункт. А именно, вы постулируете, основываясь на эмпирическом опыте (называя его субъективной очевидностью). Иначе говоря, аксиома такова: объективно существует то, что дано человеку как внешнее (яблоко), и объективно существует то, что дано человеку как внутренее (образ яблока). И то и другое дано с очевидностью. По моему, слабый пункт здесь вот в чем. Солнце восходит и заходит, и это тоже дано с очевидностью. И эта очевидность легла в основу геоцентрической астрономии. Астрономия Коперника построена на иных постулатах, просто противоречащих эмпирическому опыту, то есть этой самой субъективной очевидности.
49. Н. Бор о дополнительности свободы воли и детерминизме. Свобода воли человека находится в дополнительном отношении к закономерности и детерминации действия. Они друг другу не противоречат, каждая из них является полным описанием человека, если поочередно к человеку подключать тот или иной прибор (наука и философия).
50. В. М. Веккер о феноменологии психического. Особенности анализа психических процессов В. М. Веккером. Такое первичное различение и противопоставление психических процессов всем остальным функциям телесного аппарата, относимым к категории физиологических, и всем остальным физическим явлениям действительности по самому своему смыслу покоится на выделении исходной совокупности отличительных признаков, общих для всех процессов, относящихся к категории психических.
1. Предметность. Исходный критический признак какого-либо акта как психического эмпирически выражается прежде всего в существовании двух рядов фактов, совершенно по-разному выражающих отношение этого акта к внутренней динамике процессов, протекающих в его органе. 2. Субъектность. Вторая специфическая особенность заключается в том, что в картине психического процесса, открывающей носителю психики свойства её объектов, остаётся совершенно скрытой, непредставленной вся внутренняя динамика тех сдвигов в состояниях органа-носителя, которые данный процесс реализует. 3. Чувственная недоступность. Эта чрезвычайно существенная и не менее загадочная эмпирическая особенность всех психических процессов, также связанная с соотношением их механизма и итоговой предметной структуры, феноменологически характеризуется тем, что психические процессы недоступны прямому чувственному наблюдению. 4. Спонтанная активность. Следующая характеристика психического процесса, в отличие от предшествующих, определяет не прямое отношение к объекту или к его непосредственному субстрату, а выражение в поведенческом акте, во внешнем действии, побуждении, направляемом при посредстве психического процесса.
52. Ярославский методологический семинар по проблемам психологии. Многообразие методологических позиций. Изменение эпистемологической парадигмы является существенным признаком динамики науки. В современном познании на смену системной логике исследования приходит сетевая, позитивизм сменяется герменевтикой, а классическая и неклассическая рациональности уступают место постнеклассической рациональности. Методологические ориентиры для развития психологии зарубежные авторы попытались обрести, обратившись к философским исканиям постмодернизма. Постмодернизм принес в психологию принцип «методологического сомнения». А.Ю. Агафонов связывает кризис отечественной психологии с нарастающей «инфляцией рационализма», которая оказывается и основным симптомом кризиса. 1) центробежная тенденция, 2) отгораживание академической психологии от постмодернистской реальности, когда академическая среда отторгает инновации; 3) научный нигилизм. Основная идея А.Ю. Агафонова заключается «в возвращении к сознанию как предмету психологии. сознание следует изучать как идеальный объект вне зависимости от социокультурных влияний. Но: психология, изучающая человеческое сознание, не может абстрагироваться от социальных, исторических, ситуативных и даже иногда физиологических контекстов. Не единая теория, а сеть взаимосогласованных концепций, не одновершинная «пирамида» психологического знания, а подвижная «сеть» — таким решение этой задачи представляется нам. И здесь возникает необходимость коммуникативного пространства для возможности взаимного согласования различных психологических концепций. В.А. Мазилов: именно тенденция к интеграции дает психологии шанс обрести искомую целостность. Средством осуществления интеграции выступает коммуникативная методология. В.А. Мазилов: три уровня психологического кризиса. 1) (поверхностный) отражает как раз естественное развитие психологической науки. (Назовем этот уровень кризисом роста.) 2) флуктуации между естественнонаучной и герменевтической методологиями. (Это кризис статуса.) 3) с неадекватной трактовкой предмета психологии. (Кризис коммуникации.) Предмет психологии — психика как сложная саморазвивающаяся система — должен выступить в богатстве ее связей с биологическим и с культурным мирами.
53. В. М. Аллахвердов о методологии построения психологической теории. 1. Принцип рациональности.
Психология, поскольку она объявляет себя естественной наукой, должна исходить из того, что все психические явления поддаются рациональному объяснению, т. е. что все они имеют постигаемые причины.
От классического понимания рациональности XVII-XVIII вв. предложенная формулировка отличается, прежде всего, характерной для нашего времени оговоркой: «поскольку психология объявляет себя естественной наукой». Таким образом, утверждается, что иррациональный взгляд на психику не может претендовать на статус естественнонаучного. Наука не может быть ни алогичной, ни противоречивой, т. е. не может быть иррациональной.
2. Принцип простоты (изложенный в формулировке И. Ньютона с сохранением присущей ей стилистики; только Ньютон говорил о природе в целом, здесь же речь идет о природе психического).
Природа психического проста и не роскошествует излишними причинами явлений. Поэтому, поскольку возможно, должно приписывать те же причины того же рода проявлениям психического.
Тем самым утверждается: любые психические явления должны трактоваться как подчиняющиеся одинаковым законам до тех пор, пока не доказано обратное. Принцип простоты стимулирует исследователей к построению самых простых объяснительных моделей. Данный принцип очевидно противостоит господствующей в психологии парадигме, согласно которой природа психического столь сложна, что ее надо дробить на как можно более мелкие части и искать собственные причины для каждой части отдельно. Типичный пример ориентации на эту расхожую парадигму — общепринятое расчленение единого познавательного процесса на ощущение, представление, мышление и т. д. Расчленение тем более досадное, что, по сути, не имеет никакого теоретического обоснования. Принцип простоты отвергает античную традицию классифицировать психическое еще до понимания общих законов психической деятельности.
3. Принцип идеализации.
Теоретические построения в естественных науках (и, соответственно, в психологии как естественной науке) относятся не к реальным, а к идеализированным объектам и процессам.
Идеализированные объекты — это такие объекты, которые заведомо не существуют и не могут быть реализованы в действительности. Типичные примеры: математический маятник, идеальная паровая машина, абстрактный труд, абсолютно черное тело и т. д. Теория, однако, призвана описывать поведение как раз идеализированных, а не реальных объектов. Именно поэтому научная теория — это шарж, гротеск, карикатура на действительность, а не описание реальной действительности (1, с. 248-249). Тем не менее денотаты основных понятий, входящих в состав психологических концепций, принципиально никогда не рассматривались как идеализированные объекты. В диссертации вводится представление о человеке как идеальной познающей системе. Иначе говоря, утверждается, что человек идеально приспособлен к познанию, а потому ни одно ограничение познавательных возможностей человека не должно объясняться биологическими закономерностями, физиологическими механизмами, социологическими законами или какими-либо другими не связанными с логикой процесса познания причинами. Выбор именно такой идеализации определяет принятие следующего принципа.
4. Принцип гносеологической редукции.
Психическая деятельность есть неизбежное следствие процесса познания. Поэтому логика этого процесса необходима и достаточна для объяснения всех явлений и механизмов психической жизни человека.
Почти во всех словарях «психика» явно или неявно определена как нечто такое, что обеспечивает возможность познания. Л. Витгенштейн даже называл теорию познания философией психологии. Тем не менее гносеологическая редукция не очень популярна в психологических рассуждениях. Думается, прежде всего, потому, что такое представление пугает как своим отрывом от реальности, так и своей односторонностью. Однако точно такой же испуг должен был бы появиться после введения любого идеализированного представления. Принцип гносеологической редукции претендует не на истинность, а на эвристичность. Он лишь задает точку отсчета для конкретного исследования. Какой-либо редукционистский принцип неизбежен в любом теоретическом построении, так как должно быть заранее решено, где следует остановиться в поиске причин изучаемых явлений. Редукция к логике познания позволяет, например, утверждать: психическая деятельность не потому такова, что так функционирует человеческий мозг, а, наоборот, мозг так функционирует именно потому, что он должен обеспечивать такую психическую деятельность.
5. Принцип независимой проверяемости.
Результат познания только тогда может претендовать на объективность, т. е. на независимость от субъекта познания, когда он получен субъектом совершенно разными, не зависимыми друг от друга способами.
В современной методологии науки требование независимой проверяемости обычно выражается в более мягкой форме: научная гипотеза не может быть подтверждена эмпирическими данными, на основе которых была сформулирована, — она должна предсказывать иные результаты, помимо тех, для объяснения которых была выдвинута; научная гипотеза только тогда оценивается научным сообществом как достоверная, если она одновременно обоснована и экспериментально, и логически, и т. д. Предложенная более жесткая формулировка предпочтительнее, так как позволяет распутать самую страшную головоломку в истории гносеологии — показать логическую возможность сопоставления знания об объекте с самим объектом, несмотря на то, что, как отмечал еще И. Кант, «объект находится вне меня, а знание во мне» (1, с. 13-15; 150-163). Принятие двух последних принципов вместе играет исключительную роль в опирающихся на них психологических построениях. Раз любой результат психической деятельности есть результат познания (принцип 4), то он должен независимо проверяться (принцип 5). Это значит, что любой психический процесс должен совершаться несколькими разными и не зависимыми друг от друга способами. В частности, одновременно различными способами должен осуществляться процесс сличения, ибо только в случае получения одинакового результата в независимых процессах сличения можно надеяться на объективность вывода.
54. Проблема онтологической укорененности сознания. Понятие смысла в равной степени относится и к сфере сознания, и к сфере бытия. «Жизнь есть требование от бытия смысла и красоты» — это максима А. А. Ухтомского. Бытие может быть оправдано только смыслом. Понятие смысла указывает на то, что индивидуальное сознание несводимо к безличному знанию, что оно в силу принадлежности живому индивиду и реальной включенности в систему его деятельностей всегда страстно; короче, что сознание есть не только знание, но и отношение. «Смысл — не вещь, а отношение вещи (называемой) и предмета (подразумеваемого» [28, с. 422]. Понятие смысла выражает укорененность индивидуального сознания в бытии человека, а рассмотренное выше понятие значения — подключенность этого сознания к сознанию общественному, к культуре. Нащупываемые пути изучения смыслов связаны с анализом процессов извлечения (вычерпывания) смыслов из ситуации или «вчитывания» их в ситуацию, что также нередко бывает. Задача онтологизации сознания не является новой для психологии. Оно до сего времени редуцируется и, соответственно, идентифицируется с такими феноменами, как отчетливо осознаваемый образ, поле ясного внимания, содержание кратковременной памяти, очевидный результат мыслительного акта осознание собственного Я и т. п. Во всех этих случаях подлинные акты сознания, подменяются его внешними и часто убогими результатами, т.е. теми или иными известными эмпирическими и доступными самонаблюдению феноменами.
55. В. П. Зинченко о сознании как предмете и деле психологии. В статье рассматривается возможная структура сознания, включающая три слоя: бытийный, рефлексивный и духовный. Бытийный слой образуют взаимодействующие биодинамическая ткань действия и чувственная ткань образа; рефлексивный — взаимодействующие значения и смыслы; духовный — взаимодействующие Я — Ты (Другой). Анализируются взаимоотношения слоев и их образующих в целом сознании. Рассматриваемые на каждом из слоев виды взаимодействий представляют собой противоположно направленные процессы субъективации объективного и объективации субъективного. Подобная трактовка дает дополнительные основания для расширения понятия объективного и включения в него субъективного. Автор считает, что давняя мечта П. Я. Гальперина о том, чтобы психология стала объективной наукой о субъективном мире человека медленно, но верно приобретает вполне реальные очертания. Развитие сознания благодаря наличию разных образующих, рассматривается не линейно, а как гетерогенез, не последовательно, а как единый синхронистический акт.
57. В. П. Зинченко об интериоризации как способе решить проблему онтологической укорененности сознания.
|
