Аннотации к экстрактам, разработанным в фитолаборатории 5 страница

Этот призрак — вероятнее всего, некто, как бы вышедший из «плохо закрытой» могилы предка, если того постигла смерть, которую трудно принять, либо с ним произошло что-то постыдное, или же семья из-за него оказалась в трудной ситуации. Что-то было не так, произошло что-то «темное», подозрительное, «неприемлемое» для менталитета того времени. Например, это могло быть убийство, смерть при невыясненных обстоятельствах, туберкулез, «постыдная» болезнь (сифилис), пребывание в спецучреждении, в психиатрической клинике или в тюрьме, банкротство, адюльтер, инцест. Речь шла о том, чтобы забыть что-то или кого-то, кто был опозорен или опозорил семью, стыдившуюся того, что произошло, и потому об этом предпочитали не говорить.

Все происходило так, будто какой-то член семьи охранял молчание об этом невысказанном событии, которое считалось семейной тайной. Этот человек становился единственным хранителем этой тайны — он как бы хранил ее в своем сердце, в своем теле, в своеобразном «склепе» внутри себя, а этот при-

1 L'Ecorce etle noyau, Paris, Aubier-Flammarion, 1978.

зрак время от времени оттуда выбирался2 и действовал через одно или два поколения.

Исходя из понятия инкорпорирования3, Абрахам и Терек выдвигают предположение, что имело место внедрение внутрь себя (en soi) запрещенного объекта, компенсируя тем^амым неудавшуюся интроекцию4, что создает как бы «имажинальную связь»5. Но вернемся к определениям понятий «призрак» (привидение), «склеп», «дуальное единство», данным Николя Абрахамом и Марией Терек:

«Призрак — это некое образование бессознательного; его особенность состоит в том, что оно никогда не было осознанным [...] и является результатом передачи из бессознательного родителя в бессознательное ребенка, механизм которой пока неясен». («Скорлупа и ядро», op. cit., с. 429). [...] «Призрак — это работа в бессознательном с тайной другого, в наличии которой нельзя признаться (инцест, преступление, внебрачный ребенок)» (ibid., с. 391).

«Навязчиво преследуют не усопшие, а те пробелы, которые остаются в нас из-за тайн других» (ibid., с. 427). «Его проявление, его преследование — это возвращение призрака в странных словах и поступках, в симптомах» (ibid., с. 429). «Так проявляется и прячется [...] то, что покоится как «живая - мертвая» наука тайны другого» (ibid., с. 449) (см. примечание в приложении).

2 Разумеется, если «призрак выходит» из склепа одного из членов семьи после несовершенного траура, то это означает, что этот сын или внук не метаболизировал этот несовершенный траур по чему-то или кому-то; он не метаболизировал и не интроеци-ровал этот траур, что могло бы создать в некотором роде связь между поколениями. Еврейская кабалистическая традиция «Диббук» (призрак).

3 Инкорпорация — процесс, посредством которого субъект более или менее фантазийным способом поглощает и хранит объект внутри своего тела (Лапланш и Понта-лис). В инкорпорации субъект доставляет себе удовольствие, заставляя объект проникать в себя, разрушая таким образом этот объект и ассимилируя его качества (каннибализм).

4 Субъект переносит неким фантазийным способом извне вовнутрь объекты и присущие этим объектам качества.., Это явление близко к инкорпорации... Оно не обязательно предполагает соотнесение с границей тела,.. Оно находится в тесной связи с идентификацией (Лапланш и Понталис).

5 Имажинальный (Imaginal) — терминология Генри Корбена; чтобы соотнести 9 понятием shi'ite, с имажинативным (образным) восприятием (не воображаемым (imaginaire), не реальным, а именно имажинальным (imaginal), mundus imaginalis, cf. Cahiers internes du symbolisme, n 6, p. 196.)- Это в некотором роде интуиция мира Другого.

5—1543

Переход, скорее всего, происходит через дуальное единство «мать — дитя».

Непризнаваемая, неуловимая тайна

Это тайна, которую нельзя раскрыть, часто постыдная и имеющая отношение к родственнику: проигрыш, несправедливость. Такой невыразимый словами траур «размещают» внутри себя, в «потайной усыпальнице», в «склепе». Этот тайный «призрак» (который обволакивает тайну другого) может передаваться от бессознательного родителя к бессознательному ребенка, из поколения в поколение.

Все происходит так, как если бы некоторые плохо захороненные мертвецы не могли оставаться в своих могилах, приподнимали плиты и перемещались, прятались в этот «склеп», который носит в себе — в своем сердце и в своем теле — кто-то из членов семьи, откуда они выходят, для того чтобы их признавали, не забывали о них и о происшедшем событии.

Подобный пример подала церковь в своем ежегодном упоминании о Страстях Господних с процессиями, а иногда и театрализованными представлениями перед собором; евреи и мусульмане помнят об исторических моментах как о национальных светских праздниках. Но до появления трансгенерационной терапии не изучалось влияние такого рода памяти на народы-мученики, жертвы геноцида, убиенных и целые семьи.

Терапевт, работающий в рамках трансгенерационного метода, помогает клиенту идентифицировать свой «склеп», освободить призрак, дав ему имя, а носитель призрака сможет, таким образом, прекратить свою идентификацию, отделиться от «призрака» предка... и уйти с миром.

Один из самых потрясающих случаев — это случай с Артю-ром Рембо.

Ален Мижола6 считает, что «анормальное» поведение Ар-тюра Рембо, когда он перестал писать стихи и уехал в Африку, а затем, исколесив все, вернулся во Францию, чтобы

' Us Vtsiteurs tlu Moi, Paris, Les Belles Lettres, 1981.

умереть там от рака колена, было вызвано тем, что его преследовал дух отца. Можно было бы сказать, что Артюр Рембо заблуждался по поводу своей идентичности, он путал свой родной город с родным городом своего деда (Доль). Он говорил, что скрывается от военной полиции, считал себя дезертиром из 47-го пехотного полка, а на самом деле никогда в армии не служил, но его отец служил именно в 47-м полку.

Давайте рассмотрим историю семьи Рембо. Артюра покинул его отец, когда ему было шесть лет, а деда, который родился в городе Доль (поэт заявлял, что он сам якобы там родился), оставил его отец тоже в шестилетнем возрасте. Можно было бы говорить о семейном повторении в том же возрасте и о «двой-ной годовщине» («синдроме годовщины»), следствии «неоплаченных счетов».

Призрак, кажется, продолжает делать свое дело молча и тайно. Он проявляется в непонятных словах, в невысказанном, в молчании, в «провалах» в реальной действительности, в пробелах, оставшихся внутри себя из-за тайн другого.

Рассмотрим воображаемый пример.

Предположим, что я — мсье Артур Дюпон и я знаю, что моя мать была незаконнорожденным ребенком. Я стыжусь этого факта. Я знаю, что моя мать родилась вне брака и воспитывалась в деревне в Изере. Если я не хочу говорить об этом с мои; ми детьми, то никогда не стану упоминать ни о матери, ни об Изере, ни об Альпах. О горах я скажу, что терпеть не могу альпинизм, а люблю только плавание и море... и увезу всю семью на Средиземное море.

Тайна, невысказанное — это как масляное пятно, в нем есть темные, все расширяющиеся области.

«Оккультные» слова, по мнению Абрахама и Терек, ведут себя как невидимые эльфы — они стараются через бессознательное разрушить когерентность психики.

Источники повторений не осознаются и даже не рационализируются. Все гораздо серьезнее: семейные тайны, пополняемые энергией либидо, судьбоносным образом определяют выбор профессии, времяпрепровождения, увлечений.

Охотник за бабочками

Николя Абрахам (1978) рассказывает историю об одном пациенте, который совершенно ничего не знал о прошлом своего деда. Этот господин был геологом-любителем. Каждое воскресенье он отправлялся искать камни, собирал их, раскалывал. Кроме того, он охотился за бабочками, ловил их и умерщвлял в банке с цианидом. Что может быть банальнее! Однако этот человек чувствовал себя очень некомфортно и старался найти способ справиться со своим состоянием. Он лечился у нескольких врачей, в том числе у психоаналитика, но без особого успеха. Ему было неуютно в жизни. Тогда он обратился к Николя Абрахаму, которому пришло в голову провести исследование его семьи, поднявшись на несколько поколений выше. И тут он узнает, что у пациента был дед (отец матери), о котором никто не рассказывал! Это было тайной. Терапевт посоветовал клиенту навестить родню своего деда. Тот выясняет, что дед совершал поступки, в которых невозможно признаться, - его подозревали в том, что он ограбил банк и, возможно, сделал еще что-то похуже. Его отправили в африканский батальон, в каменоломни, а затем казнили в газовой камере. И внук об этом ничего не знал. А чем занимался в выходные дни наш пациент? Он как геолог-любитель отбивал камни и, охотясь на крупных бабочек, умерщвлял их в банке с цианидом. Символический круг замыкается, он выражает тайну (принадлежащую его матери), тайну, неизвестную ему самому.

В некоторых случаях способы проводить время, которые являются производными от семейных тайн, удивительно нагружены смыслом. Одного лишь психоанализа или индивидуальной психотерапии, связанной только с символическим прошлым и его травмами в индивидуальной жизни, здесь недостаточно.

«Трансгенерационный анализ» заставляет индивида охотиться за семейными тайнами, вести поиск своей полной генеалогии, своей истории.

Когда раскрываются тайны, делаются пророческие открытия, то пропадают некоторые аффекты, связанные с тяжелым

прошлым, негативными повторяющимися ситуациями и травмами.

В свете трансгенерационной теории человек, страдающий от «призрака, который выходит из склепа», страдает от «семейной генеалогической болезни», неосознанной лояльности семье, от последствий невысказанного, которое стало тайной.

Абрахам и Терек, как психоаналитики, видят в этом «образование динамического бессознательного, которое появилось не из-за вытеснения личной истории единичным субъектом, но вследствие прямой эмпатии к истории рода, осознанной и отвергаемой родительским (парентальным) субъектом» [может быть, это болезненное наложение друг на друга времен и поколений, как мы бы сказали].

Очевидно, что некоторые из нас носят в себе «склепы», или могилы, где они как бы закопали плохо захороненных покойников, «плохо умерших» — похороненных с такими тайнами, о которых невозможно рассказать потомкам, либо преждевременно умерших (ставших жертвами убийства, геноцида).

Странное поведение (его психосоматическое выражение), болезнь или бред часто сопутствуют этому призраку, и тайна, заживо похороненная в бессознательном предков, «выводит на сцену» волнение в его словесных или поведенческих проявлениях.

Но остается непроясненным вопрос о том, как переписываются и передаются семейные тайны в повседневной жизни, если о них не говорят.

В клинике констатируют трансгенерационную передачу серьезных травм, о которых не говорили или же по поводу которых не объявляли траур, в том числе травм военных времен (отравленные газами, утонувшие, пострадавшие от пыток, изнасилований), что наносит раны родственникам или боевым товарищам.

Возникает вопрос о трансгенерационной передаче. Как она осуществляется?

Все, что нам известно с психологической, физиологической или неврологической точек зрения, не позволяет понять, как что-то может лихорадить разные поколения одной семьи.

Николя Абрахам и Мария Терек выдвигают гипотезу о «призраке» как свидетельстве, о наличии «мертвеца», похороненного в другом. Это сродни дуальному единству «мать — ребенок», которое трансформируется во «внутренний дуальный союз между сознанием и самостью (Moi)». Потомков носителя «склепа», вероятно, преследуют «пробелы, оставленные в нас тайнами других». По выражению Николя Абрахама и Марии Терек, говорит и действует как раз эта невысказанность, обостренная молчанием и утаиванием.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ И СМЕРТЬ

Эрже и Тентен

Комиксы тоже могут рассказать о скрытом поиске.

Кто из представителей поколения, выросшего на комиксах, не читал увлекательные и прекрасные истории о Тентене и его собаке Милу, и о Капитане ХэддокеЧ

Психоаналитик Серж Тиссерон по следам этих персонажей восстановил жизненный роман их автора Эрже1 (Жоржа Реми, инициалы РЖ).

Вы помните капитана Хэддока, этого колоритного персонажа, у которого всегда в руках бутылка? Он искал своего предка и в конце концов нашел его, пользуясь указаниями, исходящими из таинственного замка с не менее таинственными бумагами, которые сгорели. Этот предок, Шевалье де Хэддок, вероятно, был внебрачным, тайным сыном Людовика XIV. Тайну эту выдал попугай, который повторял разные фразы и указывал на то, что сокрыто. А когда благодаря попугаю восстановили историю, связанную с замком Муленсар (Мансар), и сокрытые тайны, которые указывали на то, что капитан Хэддок происходил от Короля-Солнца, тот излечился от пьянства, стал нормальным человеком.

Психоаналитик Серж Тиссерон, восстанавливая биографию Эрже по серии комиксов («Тентенов»), выдвинул предположение, что Эрже сам имел проблемы с установлением родственников и его мать, вероятно, была внебрачной дочерью какого-то дворянина. В дневниках Эрже, опубликованных после его смерти, обнаруживается, что он страдал от того, что был внебрачным ребенком, скорее всего, бельгийского барона, и в зашифрованном виде писал об этом. Действитель-

1 Trntin chez le psychanalyste, Paris, Aubier-Montaigne, 1985. Tintin et les secrets defamille, 1992. Entretiens prives, 1988,1990.

но, в 1990 году было установлено, что гипотеза проверялась. При восхождении вверх на одно поколение выяснилось, что отец Эрже, вероятнее всего, был внебрачным сыном дворянина или даже короля (перечитайте в серии «Тентенов» то, что касается Дюпон(т)а и Дюпон(д)а, которые «ничего не понимают»).

Читая некоторые романы и истории, вы сумеете незаметно обнаружить теневой мир писателя и к тому же понять ваш собственный.

Семейные бессознательные повторения

в дни годовщин:

несчастный случай со вдовцом

Рассмотрим подлинную клиническую историю, несчастный случай со вдовцом.

Муж секретаря ассоциации, где я работала в Париже, — промышленник, очень серьезный человек. Он любит свою семью и очень привязан к своему отцу. Его отец — весьма активный и моложавый человек 89 лет. И вдруг он ни с того ни с сего упал на эскалаторе и ударился Головой. Ему стало совсем плохо, он умоляет, чтобы его оставили в покое, дали умереть. В какой-то мере его активной жизни пришел конец. Если знающий человек рассмотрит историю этой семьи, то ему откроются удивительные вещи. Однажды, 26 октября, дед вышел на улицу один, сел в метро и поехал в Галери Лафайет. Ступив на эскалатор, он упал, ударился головой и скатился вниз на целый этаж. Если мы поищем ключевые точки в истории семьи, посмотрим, что было с его женой, то выясним, что она умерла 10 лет назад 26 октября. Тогда становится понятным, что дедушка упал и ударился головой в годовщину смерти своей жены. Что это — чистая случайность? Совпадение?

Я столько раз была свидетелем таких совпадений, что теперь говорю о неосознанных семейных повторениях и синдроме годовщины.

Болезнь приемного ребенка

Одна молодая женщина прежде страдала «синей болезнью» (болезнью сердца, при которой существует риск ее генетической передачи по наследству), но после операции она стала чувствовать себя хорошо, так же, как и ее бабушка (которую тоже прооперировали от «синей болезни»). Она решает выйти замуж, но детей не заводить, чтобы не было риска передать им болезнь.

Однако они с мужем решают усыновить ребенка.

Им предлагают ребенка, который живет в Индии. О нем ничего не известно, кроме того, что он сирота. Супруги соглашаются. Малыш оказался очень красивым. Вскоре после его приезда во Францию выясняется, что ребенок болен: у него та же самая «синяя болезнь», которой страдает молодая женщина, а -ведь она хотела избежать риска генетической передачи болезни. Случайно ребенка оперирует тот же хирург, в той же больнице, того же числа, что и са(му женщину несколькими годами раньше (дату операции назначают больничные службы).

Конечно, совпадение, но любопытное совпадение — «почти семейный» повтор болезни и даты хирургического вмешательства для приемного ребенка, которого любят как родного и который «всегда был членом семьи».

Тайна смерти родителей и своего происхождения: дети депортированных

О многом может рассказать клиническая практика, касающаяся детей депортированных, которым не сказали правду об отъезде, депортации, лагерях, смерти их родителей.

Одна из исследователей, Клодин Вег2, свою первую работу на соискание ученой степени по медицине посвятила потомкам людей, умерших во время Второй мировой войны в депортации. Их дети в ту пору ничего не знали о судьбе своих родителей (им не удалось попрощаться), не знали, что с ними стало, к тому же им самим приходилось скрываться. Большинство этих детей приняли к себе другие семьи, им часто давали другие фа-

2 Claudine Vegh, Je ne lui aipas dit au-revoir, Paris, Gallimard, 1980.

милии и имена. А некоторых взяли на воспитание монастыри и церковные общины.

Этим детям объяснили, что их мама и папа уехали путешествовать и не разрешали говорить о них. От детей скрывали грустную правду «для их же блага». Впрочем, часто взрослые и сами не знали, что стало с уходящими в туман поездами и людьми, попавшими в облаву.

Для детей это трудная ситуация — не выдать, не рассказать тайну, быть оторванными от близких, расстаться со своими привычками, сколь бы славной ни была принимающая семья.

Но такое тяжелое воспоминание нередко сопровождается тяжким долгом, иногда даже слишком тяжким (воспоминание или даже месть, вендетта, как на Корсике).

Несколько лет спустя, после освобождения, они ждали возвращения своих близких, и тогда узнали, что их родители были, вероятно, депортированы и умерли в концентрационном лагере.

Исследования показали, что примерно в трех поколениях эти дети и их семьи являются носителями кошмаров и травм, от которых они никак не могут излечиться.

Случай Робера — разрывы и тайны

В качестве примера приведем случай с Робером, четырнадцатилетним еврейским мальчиком, о котором рассказала Кло-дин Вег. Когда его отца забирали (депортировали), при расставании он крикнул:

«Всегда помни, Робер, что ты еврей и должен оставаться им!» [...]. Таковы были его последние слова, я их все еще слышу, как будто это было вчера.

. Он не сказал мне: «Я люблю тебя, ничего не бойся, береги себя», а только эту фразу. [...] Ведь, в конце концов, разве я живу? [...] Ты понимаешь, я обижаюсь на них. Да, я обижаюсь на мертвых, которые своей жизнью заплатили за мою! Так жить невозможно! Они ничего не сделали, чтобы выжить. [...] Они оставили меня одного из всей семьи, и мне любой ценой нужно было выжить. [...] Я два раза возвращался в Дордонь с женой и дочками. Как известно, преступник всегда возвращается на место своего преступления, не так

ли? [...] Да, я так и сказал - «преступник». Странно... Но, в конце концов, ведь они умерли, а я вот жив. [...] Моя старшая дочь, студентка, уезжает на постоянное место жительства в Израиль! Она сказала мне, что должна осуществить то, чего не сделал я... Круг замкнулся. [...] Мой отец гордился бы ею».

Долг Робера перед своим отцом («Никогда не забудь, что ты еврей!») заплатила его дочь. Но Робер знает, что он со своим долгом не рассчитался, и потому считает, что «так жить нельзя».

И это ощущение будет его преследовать, отравлять жизнь. Может быть, это также связано с чувством вины того, кто остался в живых.

По мнению Клодин Вег, невысказанная тайна, связанная со смертью, оказывала столь сильное воздействие, что помешала нормальному функционированию психики: лучше знать правду, даже горькую, постыдную или трагическую, чем скрывать ее, поскольку то, что скрывают одни, другие люди чувствуют или угадывают (ведь мы не профессиональные актеры). И эта тайна, это несказанное становится более серьезной травмой на долгое время.

Тайна — это всегда проблема.

Напомним, что в греческой мифологии парикмахер царя Мидаса не смог сохранить тайну, которую он зарыл в землю. «У царя Мидаса — ослиные уши», — эту тайну стал повторять тростник, выросший на том месте.

Фрейд напоминал нам, что тот, у кого есть глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, констатирует, что смертные не могут хранить никаких тайн. «Тот, чьи губы хранят молчание, выбалтывает кончиками пальцев. Он вьщает себя всеми порами».

Это приводит нас к пониманию и правильной оценке важности невербальной коммуникации и выражения чувств как языком тела, так и красноречивым молчанием.

Очень часто настоящие писатели понимают и расшифровывают «черные дыры» нашей психики лучше, чем иной профессионал. Я хочу сказать, такие писатели, для которых писать — это как катарсис. Вот несколько примеров: Пруст, расшифровавший память, Музиль и проблематика близнецов, Вирджи-

ния Вульф и переменчивая жизнь сознания или наши современники Маргарит Дюрас и Патрик Модиано.

О детских травмах замечательно рассказано Марией Кар-диналь в книге «Слова, чтобы это высказать» и Франсуазой Дольто в «Детстве», которая во взрослом возрасте в процессе психоанализа вновь пережила муку от резкого разрыва со своей молодой няней, от которой она чуть не умерла в шестилетнем возрасте.

Геноцид и пережитая несправедливость: рабство, депортация, массовое бегство,

Психологическая энграмма пережитых трудностей

Проблемы, вызываемые геноцидом, очень значимы, и даже тогда, когда речь идет о давних геноцидах — будь то Холокост, армянский геноцид (в результате которого погибли два миллиона человек) или геноцид по отношению к чернокожим во времена рабства и работорговли3. Ответные удары этих народов и современные последствия геноцидов не менее значимы.

Теперь мы видим, какие ответные удары вызвали крестовые походы, и то, что пережили арабы в средние века, современные мусульмане воспринимают как геноцид и убиение невинных. Свидетельством тому является активное пробуждение ислама в конце XX века. Амин Маалуф (Крестовые походы глазами арабов, Париж, Латтес, 1983, переизд., «Жэ лю», 1985) объясняет:

«Как отделить прошлое от настоящего, когда речь вдет о борьбе Дамаска против Иерусалима [...]. В мусульманском мире, постоянно подвергающемся агрессии, эта борьба у некоторых фанатиков принимает форму опасной навязчивой идеи. Разве мы не видели, как 13 мая 1981 г. турок Мехмет Али Агджа выстрелил в папу, объяснив в письме: «Я решил убить Иоанна Павла II, выс-

3 Проблема остатков рабства еще не снята, как и обида чернокожих на белых, несмотря на формальное равенство гражданских прав. Это доказывают непрерывные бунты еще в 1990-х годах, несмотря на то, что рабство (чернокожих у чернокожих) существовало в Африке в эпоху торговли рабами и эбеновым деревом (и остаточные явления этого вроде бы еще сохраняются).

шего предводителя крестоносцев». За этим индивидуальным актом ясно прослеживается то, что на арабском Востоке Запад по-прежнему воспринимают как естественного врага. [...] Травма еще и сегодня воспринимается как осквернение.4»

Память сохраняется долго

Падение Берлинской стены (10 ноября 1989 года), «гласность», падение коммунистического режима в СССР (8 декабря 1991 г.), восстановление России, стран Балтии, Украины, Грузии, Нагорного Карабаха, Азербайджана, Таджикистана и многочисленных республик, которые относительно спокойно жили при социалистическом режиме (своеобразный Pax Sovietica, возможно, соответствует Pax Romana времен императора Августа) — все это привело к пробуждению национализма, расовой ненависти и религиозным войнам в посткоммунистической бывшей Югославии (между христианами и мусульманами, между католиками и православными). Дело дошло даже до стремления к «этнической чистоте территории» через истребление, депортацию, а ведь казалось, что после инквизиции и нацистского варварства в Европе такое просто невозможно.

В 1992 г. (когда отмечали юбилей открытия Америки Христофором Колумбом) испанский король Хуан Карлос попросил прощения у еврейского сообщества за высылку евреев из Ис-

4 Напомним несколько дат. 622 г.: начало мусульманской эры; 638 г.: калиф Омар берет Иерусалим; VII и VIII века: арабская империя от Индии до Пиренеи; 1055 г.: турки господствуют в Багдаде; 1096 г.: Пьер Затворник разбит калифом Нисеи (1-й Крестовый поход 1096-1099); 15 июля 1099 г.: «Франжи» захватывают Иерусалим (арабская история рассказывает, что город был разгромлен, а евреям и мусульманам перерезали горло); затем арабы отвоевывают Иерусалим у крестоносцев; 1100 г.: Бодуен провозглашает себя королем Иерусалима; 1115г.: союз мусульманских принцев и сирийских франков против султана; 1148 г.: король Франции Луи VII и император Германии Конрад разбиты при Дамаске; 1187 г.: Саладин вновь завоевывает Иерусалим; 1204 г.: «Франжи» захватывают Константинополь и разрушают его; 1218-1221 гг.: стремительное наступление Чингисхана (1167-1227) и вторжение франков в Египет; 1244 г.: франки теряют Иерусалим в последний раз; 1248-1250 гг.: 7-й Крестовый поход — вторжение в Египет короля Франции Святого Луи (Луи IX), который будет захвачен, затем выкуплен, возвратится во Францию в 1254 г. и умрет от чумы у стен Туниса 25 августа 1270 г. в начале 8-го Крестового похода.

(Восемь крестовых походов: 1-й - 1096-1099; 2-й - 1147-1149; 3-й - 1189-1192; 4-й - 1202-1204; 5-й — 1217-1219; 6-й - 1228-1229; 7-й — 1248-1254; 8-й - 1270.)

пании5 пятью столетиями раньше (1492 г.). Тогда это произошло по просьбе инквизиции и по приказу королей — католиков Фердинанда и Изабеллы. В 1992 г. американский мэр города Салема устроил церемонию искупления, чтобы «исправить» содеянное и осудить принесение в жертву «салемских ведьм» (тот давний приговор будет пересмотрен в 1993 г. Высшим федеральным судом). Но в то время как в Европе двенадцать стран готовятся к объединению и расширению согласно Маастрих-стскому соглашению, в бывшей Югославии сербы и хорваты (те и другие христиане) убивают друг друга, а бессильная Европа присутствует при попытке геноцида мусульман в Боснии со стороны сербов и хорватских католиков — со стороны сербских православных христиан. Разбужен очень старый антагонизм (1896 г.), возвращаются, как бумеранг, бесчинства пронемецки настроенных усташей в 1941-1942 гг. во время войны. В то же время расовые бунты в Лос-Анджелесе снова показали ненависть и претензии чернокожих американцев по поводу «несправедливого»6 приговора, явившегося наследием рабства, отсутствия ассимиляции и неискупления.

Можно ли забыть, не простив, не попросив прощения и не принимая его?

Убийства президента Джона Кеннеди (22 ноября 1963 г.) и его брата Роберта, чернокожего американского лидера Малколь-ма X. (21 февраля 1965 г.), пастора Мартина Лютера Кинга (4 апреля 1968 г.) доказывают, что это непросто и что решение не может быть только политическим или экономическим. Если мне позволят выдвинуть гипотезу, возможно, такое решение связано со скрытой лояльностью по отношению к семье и куль-

s Согласно Жаку Атали (Jacques Attah, 1492, Pans, 1992), гонение, ссылка, эмиграция — все было сконцентрировано в одном злосчастном возгласе «спасайся кто может», в зловещем повороте событий, очень напоминающем уже современное бегство — «boat people». Это был трудный выбор: уехать, бросив все свое имущество, или принять католичество и остаться в обстановке постоянного подозрения, под неусыпный оком инквизиции. Но даже при бегстве существовал риск: перехват кораблей пиратами, рабство, убийства, кораблекрушения. Некоторые уехали с Христофором Колумбом в последний день 3 августа 1492 г. >

' Как следствие оправдания двух белых полицейских, обвиненных в грубом обращении с черным автомобилистом в Калифорнии в апреле 1992 г. Фотографии Реджинальда Денни, сделанные Бобом Туром во время бунтов в Лос-Анджелесе, были широко растиражированы.

,78

туре, с «большой книгой счетов» — семейных, расовых, культурных, а также с появившейся возможностью выразить то, что оставалось невысказанным, непомышляемым, быть услышанным, заставить признать факты, неправоту, попытаться «искупить смерть», перенесенную несправедливость, отторжение, отвержение.

Гражданские войны, внутренние братоубийственные войны также переживаются как травмы. Семьи и страны с трудом приходят в себя, например, после войны в Испании (1936 — 1939 гг.), куда изгнанники, высланные и эмигрировавшие (испанцы называют их «вырванными из земли»), не вернулись. Русские эмигранты также не вернулись в 1992 г. (ни эмигранты 1906 г., ни 1917 г.), как и протестанты, уехавшие в Германию или Швейцарию после отзыва Нантского эдикта (1685 г.).

А если французские колонисты и вернулись к себе во Францию, то лишь потому, что к концу войны в Алжире в 1962 г. у них был один выбор: хватать чемоданы или погибнуть.

Эта многовековая ненависть часто поддерживалась преподаванием национальной истории, местными рассказами и сказками, преподаванием истории религий детям, семейными рассказами... и даже священной историей (в старых текстах). Она пробуждается по малейшему поводу — на Ближнем Востоке, между христианами, евреями и мусульманами, а также между индийскими индуистами и пакистанскими мусульманами. Каждый раз остаются сотни и даже тысячи убитых, невинных жертв, закрепляя память о мучениках и поддерживая вместе с неким представлением о чести желание отомстить, жажду «кровной мести», «искупления», своего рода вендетты. Это дьявольский замкнутый круг, который Организация Объединенных Наций не в состоянии разрубить или предотвратить. Ведь к этому примешивается политика, и многие проблемы возникли из-за утопических представлений тех, кто победил в войне 1918 г., из-за незнания проблем, связанных с принадлежностью к своей территории, религии, культуре, племени, с историческими переплетениями и «долгами».