ШЕДЕВРЫ АНТИЧНОГО ИСКУССТВА 3 страница

Самый известный из памятников — София Киевская. Этот главный собор, построенный при Ярославе Мудром, представляет собой пятинефный, пятиапсидный, 13-купольный храм. Интерьер богат и живописен. По об­разцу Софии Киевской возводили Софийские соборы в Новгороде и По­лоцке. Хотя каменное строительство велось на Руси X—XI вв. в основном византийскими зодчими, эти постройки отличались от византийских многоглавием, пирамидальностью и новыми строительными материалами.

Живопись Киевской Руси также представлена монументаль­ными формами — мозаикой и фреской. Систему росписи храмов русские мастера восприняли от византийцев, внеся и националь­ные черты. Живописный канон представляет собой «евангелие для неграмотных». Мозаики покрывали центральный купол, подкупольное пространство (Христос Вседержитель в центральном куполе и Богоматерь Оранта в алтарной апсиде). Остальная часть храма украшена фресками (сцены из жизни Христа, Бого­матери, проповедников, мучеников и др.). Уникальны светские фрески. Например, два групповых портрета Ярослава Мудрого с семьей, фигуры скоморохов, музыкантов и т. п.

В XI в. время первого расцвета переживает иконопись. Было создано множество произведений этого вида станковой живопи­си. Сохранилось имя знаменитого иконописца Алимпия Печерского, ему приписывают создание иконы Оранты Ярославской, или Великой Панагии. Иконы почитали как видимый символ не­видимого мира. По приданию, древнейшие иконы явились чудес­ным образом («Спас Нерукотворный») либо написаны с натуры (Богородица евангелиста Луки).

Церковь требовала соблюдения иконописного канона. Услов­ность письма: плоскостность, удлиненность фигур, обратная перспектива и вневременность, золотой фон как символ боже­ственного света — подчеркивали возвышенную духовность обра­зов. Богословие в образах, красках, жестах, надписях и текстах — таково предназначение иконы. Чтобы следовать иконографическо­му канону, мастера пользовались иконописными подлинниками, а также толковыми (словесное описание сюжета) и лицевыми прорисями.

Расцвет культуры домонгольской Руси (XII — начало XIII вв.)

После распада Киевского государства образовался ряд само­стоятельных княжеств — Владимиро-Суздальское, Новгородская республика и др.; единый историко-культурный процесс разде­лился на несколько потоков, но сохранилось исконное духовное единство Руси.

В это время родилось великое «Слово о полку Игореве» и «Моление Даниила Заточника». Архитектура отличается умень­шением объемов и упрощением конфигурации каменных зданий. В Новгороде сложился собственный тип храма. Торговому городу была чужда киевская изысканная роскошь. Традиционной становится небольшая кубической, формы одноглавая церковь с одной или. тремя апсидами без резного декора, т. к. местный ка­мень плохо поддавался резьбе (церковь Спаса на Нередице).

Во Владимиро – Суздальском княжестве особенно активно каменное строи­тельство велась при Андрее Боголюбском. Знаменит Успенский собор — величественный пятиглавый храм, украшенный резным аркатурным поя­сом — дом Богоматери. А при впадении Нерли в Клязьму, на высоком искусственном холме вознеслась церковь Покрова, памятник мировой архи­тектуры. Посвященный новому празднику богородичного цикла, этот храм, по преданию, построил князь Андрей Боголюбский, печалясь о смерти сы­на Изяслава. Одноглавая церковь Покрова поражает гармонией пропорций и поэтичностью образа, устремленностью к небу.

С закатом Киевской державы отошло в прошлое и дорого­стоящее искусство мозаики, или «мерцающей» живописи.

В это время на Руси появляется икона «Богоматерь Умиле­ние» из Византии, получившая название «Владимирская Богоматерь», (ГТГ), именно для нее строили Успенский собор во Вла­димире. Драматическая судьба иконы и удивительная красота и проникновенность сделали ее одной из самых прославленных на Руси.

Новгородская школа этого периода может быть представлена иконами византийско-киевской традиции. Это «Спас Нерукотвор­ный» (ГТГ). На русских воинских хоругвях изображали именно этот образ Христа-триумфатора. Монументальна икона «Устюж­ское благовещение» (ГРМ). Широко известна и икона «Ангел златые власы» (ГРМ). Суровость и внушительность образов, со­четание контрастных цветов, укрупнение форм — отличительные черты новгородской школы.

На самом высоком уровне развитие древнерусской культуры было прервано монголо-татарским нашествием.

Русская культура второй половины XIII—XV вв.

Если время с 1240 г. до середины XIV в. отмечено заметным упадком во всех областях культуры в связи с нашествием и вторжением западных феодалов (немецких, тверских, датских, венгерских, литовских и польских), то период со 2-й половины XIV в. до конца XV в. являет собой подъем национального само­сознания, стремление к объединению русских земель во главе с Москвой. Разгром Византии и установление на Балканах турец­кого владычества усилили значение Московской Руси как центра православия.

Борьба против монголо-татар стала главной темой фольклора в былинах и новом жанре исторической песни (например, об Авдотье-Рязаночке, возглавившей строительство новой Рязани). Ведущим жанром в литературе, становится воинская повесть («Слово о погибели земли русской», «Повесть о разорении Ряза­ни Батыем»), а позже возникают исторические произведения о победе над татарами («Сказание о Мамаевом побоище», лето­писная повесть о Куликовской битве, «Задонщина», близкая «Сло­ву о полку Игореве»).

Самостоятельное развитие новгородского зодчества привело к созданию простого и конструктивно ясного, классического типа одноглавого храма с богатым наружным декором (церковь Фе­дора Стратилата, Спасо-Преображения па Ильине), аналога ему нет в архитектуре других стран.

В Пскове развивалось в основном оборонное зодчество. Кре­пость Изборск — одно из крупнейших сооружений Древней Руси. XV в. — время бурного развития Псковской архитектуры, было возведено 22 церкви.

В «послекуликовский» период каменное строительство и в Московском княжестве приобретает большой размах. Строились церкви в Москве, Коломне, Звенигороде, Можайске, Дмитрове, Раннемосковское зодчество создало новый тип одноглавого храма башнеобразной конструкции на высоком цоколе, со сложным верхом, увенчанным ярусами килевидных закомар и кокошников, с куполом на высоком барабане и системой лестниц к перспек­тивным порталам (Троицкий собор Троице-Сергиева монастыря, Спасский собор Спасо-Андронникова монастыря в Москве).

Длительная изоляция Руси от Византии и разобщенность русских земель подтолкнули формирование в XIII в. новгород­ской и ростовской школ живописи, а в XV.в. — тверской, псков­ской, московской и вологодской. Более всего сохранились новго­родские памятники. Своеобразным «бунтом» против византийской традиции стали краснофонные иконы («Святые Иоанн Лествичник, Георгий и Власий», ГРМ). От парадного искусства в них яр­кие краски, орнаментальность, графическое построение формы («Никола Липенский», Новгородский музей).

В XV в. монументальная фресковая живопись Новгорода пе­реживает расцвет. Огромное влияние оказал на нее великий византиец Феофан Грек. В 1378 г. он расписал церковь Спаса па Ильине.

В куполе — Христос Пантократор (Вседержитель), и барабане — про роки, в апсиде - причащение (евхаристия) и святители. Живописная ма нера Ф. Грека отливается мощью и смелостью: широкие удары кисти, уверенно положенные блики (как знаки божественной энергии), преоблада­ние красно - коричневых и желтых охр - все выразительные средства на-правлены на воплощение страстного духовного горения.

К числу оригинальных икон относится новгородское «Отече­ство», трактуюшее Троицу не в виде трех ангелов Бог отец — это убеленный сединами старец на престоле, Бог-сын — отрок, Дух святой — голубь. Такая конкретная форма понадобилась для борьбы с ересью, отвергавшей догмат Святой Троицы. В XV в. появляется новый тип двух-трехчастной иконы, воспри­нимающейся как историческая картина («Чудо от иконы Знаме­ния пресвятой Богородицы» пли «Битва новгородцев с суздальцами»).

Московская живопись по размаху и разветвленности в XIV-— XV вв. не знала себе равных. Ко времени переезда Ф. Грека в Москву здесь сложилась самобытная художественная традиция. Московские мастера учатся у Феофана, но не подражают ему. Под руководством греческого мастера были расписаны церковь Успения Богородицы, Архангельский и Благовещенский собор Московского Кремля. Лучшая из сохранившихся икон круга Феофана — «Богоматерь Донская» из Успенского собора Колом­ны с «Успением Богородицы» на обороте (ГТГ).

В работе над созданием иконостаса Кремлевского Благове­щенского собора встретились Феофан Грек и Андрей Рублев — величайший художник Древней Руси. Высокий иконостас — это русское национальное явление, в его становлении сыграли боль­шую роль эти выдающиеся иконописцы.

Полнота единения с Богом в молитве — эту идею в хоровом звучании воплощает композиция иконостаса, спаянная также и художественными средствами общего ритма и цветового строя. Ряды икон (чины) соотноси­лись с архитектурой храма и живописью на стенах. Читается пятиярусный иконостас «хронологически»: сверху — праотеческий ряд ветхозаветной церкви от Адама до Моисея с новозаветной Троицей в центре; ниже -пророческий ряд и Богоматерь с младенцем на центральной иконе; далее праздничный чин событий из жизни Христа и Богородицы от рождества ее до успения; затем деисусный ряд икон молящих Спаса (в центре) о милости; внизу располагался местный чин — рад икон, особо почитаемых в данной местности, и храмовая икона (справа от царских врат).

Кисти Феофана Грека в Благовещенском соборе принадлежат 7 икон деисуса, а 7 икон праздников, по-видимому, написаны Андреем Рублевым. Об этом гениальном иконописце известно не­много. В Успенском соборе Владимира он участвовал в создании монументального иконостаса в 6 м высотой из 61 иконы, в числе лучших его икон «Богоматерь Владимирская». Чудом сохранился Звенигородский чин: «Архангел Михаил», «Апостол Павел», «Спас» — гениальный образ Христа — учителя истины.

Самое совершенное творение А. Рублева — «Троица», писан­ная в похвалу духовному учителю Сергию Радонежскому для Троицкого собора Троице-Сергиева монастыря. Содержание ико­ны не ограничено богословскими идеями о таинстве причастия и триединстве божества, она несет в себе и величественную идею соборности, духовного единения людей как условия подлинной свободы человечества.

Русская культура конца XV—XVI вв.

После двух с половиной веков почти полной изоляции куль­тура молодого Российского государства вошла в соприкосновение с ренессансной культурой Запада, укрепляя свое положение сре­ди европейских государств.

Наряду с исторической песней появляется народная баллада («Гнев Ивана Грозного на сына», «Оборона Пскова»). Разви­вается светская публицистика и историческая литература, про­никнутая идеей укрепления самодержавия и его союза с цер­ковью. Появляется и новый жанр остросюжетной повести, его героем стал активный торговый люд.

Выдвижение Москвы сопровождалось размахом строительства. Рядом с искуснейшими мастерами со всей Руси работали и луч­шие зодчие Европы, создавая общерусский архитектурный стиль. В Кремле на месте старых храмов времен Ивана Калиты возво­дились новые. Первым был построен Успенский собор (итальян­ский архитектор Аристотель Фиораванти) — величественный крестово-купольный пятиглавый храм с единым внутренним про­странством. Благовещенский собор, домовую церковь великих князей строили псковские мастера. Среди традиционных образов святых условные портреты великих русских князей и византий­ских императоров. Архангельский собор (итальянский архитектор Алевиз Новый) соединил в себе традиционные элементы и черты итальянской дворцовой архитектуры XV в. (раковины в закома­рах, орнаментированные порталы, круглые венецианские окна). В этом соборе — государственном некрополе — хоронили вели­ких князей и царей. Завершает ансамбль Соборной площади Гра­новитая палата (Марко Руффо, Пьетро Антонио Солари), имев­шая 500-метровый квадратный зал, перекрытый четырьмя кресто­выми сводами с мощным опорным столбом посередине.

В начале XVI в. в каменном зодчестве возникает новый тип шатрового храма, возродивший традицию русского деревянного зодчества. Знамениты два храма, связанные с именем Ивана Грозного. Церковь Вознесения в Коломенском воздвигнута в честь рождения маленького Ивана IV (будущего Грозного) — наследника престола; церковь-памятник во славу родной земли. Вариантом шатрового храма был и собор Василия Блаженного

(Покрова на рву) — храм мемориальный в память покорения Казанского ханства, построенный зодчими Бармой и Постником под стенами Кремля. Вокруг центрального шатрового «столпа» восемь меньших, увенчанных причудливыми главами — многона­циональная сказочная каменная поэма. Это был взлет архитек­турного гения русского народа. Стоглавым собором 1551 г. шатро­вые постройки как противоречащие византийским образцам были запрещены.

Среди живописцев второй половины XV в. выделяется Диони­сий. Он и продолжает «рублевское» направление, и отступает от него. Мирянин, видимо, знатного происхождения, Дионисий воз­главлял большую артель, выполнявшую княжеские, монастырские и митрополичьи заказы. Известны его иконы «Спас в силах» и «Распятие» (ГТГ) и житийные — митрополитов Петра и Алек­сия. Самым замечательным памятником Дионисия являются фре­ски Рождественского собора Ферапонтова монастыря па Вологодчине, объединенные ярко-лазурным тоном — ликующее сла­вословие в красках. Место рублевской глубины и простоты занимает у Дионисия праздничная торжественность, уравновешен­ная и декоративная. После Дионисия эпическая песнь Древней Руси постепенно затихает. Постановлениями Стоглавого собора искусство становится орудием в руках церкви, а она сама — ору­дием деспотического самодержавия. В условиях церковного над­зора затухало настоящее творчество, преобладал шаблон и ре­месленничество.

Средствами искусства государство стремилось возвеличить официальные политические идеи в иконописи историко-аллегорического жанра о торжественном возвращении Ивана Грозного из покоренной Казани — «Благословенно воинство небесного ца­ря». Идея «Москва — Третий Рим» воплотилась в росписях Но­водевичьего монастыря.

Именно в XVI в. сложилась культура великорусской народ­ности и начинается история культуры русского народа в собствен­ном смысле слова, а развитие древнерусской художественной культуры вступает в завершающую фазу.

 

6. ХУДОЖЕСТВЕННАЯ КУЛЬТУРА ДРЕВНЕГО РИМА

Столетий и племен смиряя спор,...Всем дав участье на вселенском пире. Рим над землей крыло свое простер. Все истины, что выступали к свету, Под гул побед, под сенью римских прав, Переплавлялись властно в новый сплав. -...Рим до конца исполнил труд владыки, Он был свершен, когда под вопль и крики Сонм варваров Империю свалил.

В. Брюсов. «Светоч мысли»

Свободой Рим возрос, а рабством погублен.

А. Пушкин. «Лицинию»

Римская цивилизация стала эпохой наивысшего расцвета антич­ной культуры и вместе с тем ее последней страницей. Римское государство прошло путь от сельской общины на р. Тибр до миро­вой державы. «Вечный город» распространил свою власть от Британских островов до берегов Северной Африки, от Геркуле­совых столбов (Гибралтар) до глубинных областей Азии.

Римская культура (VIII в. до п. э. — V в. п. э.) была явле­нием значительно более сложным, чем греческая. В ее формиро­вании приняли участие многие племена и народы, подчинившиеся римской власти — население Италии, греческих областей, элли­нистических государств (Египет, Пергам и пр.). Сформировался синтез греческой и римской культур — позднеантичная греко-римская культура (I—V вв. н. э.). Именно она легла в основу средневековой цивилизации Византии, Западной Европы и мно­гих славянских государств.

Само слово «Рим» стало синонимом величия, славы и военной доблести, богатства и высокой культуры. «Все дороги ведут в Рим», — гласила известная поговорка о столице мира. И весть о падении «Вечного города» (476 г. н. э.) была подобна удару гро­ма, поразившего современников.

В Риме всегда господствовало представление об особой богоизбранности римского народа и самой судьбой предназначен­ных ему победах. Патриотизм, готовность пожертвовать жизнью за родину, уважение и любовь к героическому прошлому, тради­циям предков — на этом стояла римская идеология.

Делами, единственно достойными римлянина, особенно знат­ного патриция, признавались политика, война, земледелие и пра­вотворчество. Государственное управление и право, дорожное строительство и военное искусство достигли у римлян совершен­ства, литература и искусство успешно привились на греческом стволе. Однако на труд скульптора смотрели как на ремесло, о чем свидетельствует анонимность римского скульптурного порт­рета, в частности.

В античный гуманизм римляне внесли черты аналитического миропонимания: суровая проза, точность и историзм мышления легли в основу культуры, далекой от возвышенной поэтичности мифотворчества греков. Практицизм пронизывает все сферы рим­ской культуры.

Если гений греческого народа — гений художественный, то римский гений—политический, постоянно стремившийся к расши­рению сфер своего влияния и государственных интересов. Внеш­няя история Рима — история беспрерывных войн. Внутренняя история беспокойна и кровава. Не утихала борьба между пле­беями и патрициями, между политическими партиями, аристо­кратическими семьями.

Вся писаная история, легенды и религия, различные виды ис­кусства должны были утверждать идею военного могущества римлян, якобы изначально предопределенного, вечного и незыб­лемого.

Особенное влияние на развитие римской художественной культуры оказала религия, прошедшая путь развития от религии общин (фамильной, соседской и гражданской) к мировой религии христианства в эпоху кризиса рабовладельческой империи.

«Греция, взятая в плен, победителей диких пленила» — эта фраза римского поэта Горация говорит и о заимствовании рим­лянами греческого пантеона богов.

Именно у греков римляне переняли обычай возводить богам статуи и поклоняться им и храмах. Греческого Зевса отождествили с римским Юпитером, его жену Геру с Юноной, Аида с Плутоном, Ареса с Марсом, Афро­диту с Венерой, Артемиду с Дианой, Афину с Минервой, Гефеста с Вулка­ном, Гермеса с Меркурием, Посейдона с Нептуном, Диониса с Вакхом и т. д.

Именно греческая скульптура, точнее ее копирование римски­ми мастерами, сыграла особенную роль в утверждении и распро­странении императорского культа со времен Октавиана Августа. Однако в центре римской мифологии и религии — «Римский миф», формировавшийся накануне победоносных Пунических войн с Карфагеном и после них. Несмотря на огромное военное превосходство Рима, страны с более древней культурой считали римлян «варварами». Созрела необходимость обосновать «закон­ное» место среди «великих держав». Отсюда увлечение греческой культурой, стремление связать происхождение римлян и италиков с греками и троянцами. Множились рассказы о героических дея­ниях «предков»: о герое Энее, сыне богини любви Венеры, спас­шемся из-под Трои, о его потомках Ромуле и Реме, вскормленных волчицей, и т. п.

Античная традиция приписывает основание Рима, происшедшее в 753 г. до н. э., легендарному Ромулу, когда Рем перескочил борозду, обозначившую границы нового города, и был во время ссоры убит братом. Ромул стал первым римским царем, а новый город получил его имя.

С распространением императорского культа цезарей сенат еще при жизни причислял императора к сонму богов, учреждая для него храмы. Личность властелина символизировала могуще­ство Рима. Его культ объединялся с культом богини Рома, опе­кавшей Вечный город.

Покоренные Этрурия и Греция одарили Рим достижениями в зодчестве, которые римская архитектура воплотила с невиданным ранее размахом градостроительства в соответствии со стратеги­ческими планами и имперскими амбициями. Римская архитекту­ра грандиозна, величественна, помпезна и обладает конкретно-историческим содержанием, а также высокой степенью практи­ческой целесообразности, новизной методов строительства и конструктивных решений. К числу римских достижений относится изобретение бетона, широкое использование арки и возведение сферического купола.

Потребности римского общества породили новые типы соору­жений: амфитеатры для гладиаторских игр и звериной травли, термы — грандиозные римские бани, триумфальные арки и ко­лонны, императорские форумы и святилища (Баальбек) и др. Дворцы, особняки, виллы, театры, храмы, мосты, надгробные памятники и т. п. получили на римской почве новое архитектур­ное решение. Рационализм, лежащий в основе римской архитек­туры, проявлялся в пространственном размахе, целостности ги­гантских архитектурных комплексов, строгой симметрии геометри­ческих форм.

Всемирно известны римские водоводы-акведуки, первая из мощеных до­рог — Аппиева — «царица дорог», строившаяся свыше 100 лет, с 312 г. до н. э., и названная в VII в. одним из чудес света.

Сохранились мемориальные триумфальные арки императоров Тита (в честь взятия им Иерусалима) и Константина Великого. Оригинальным па­мятником явилась и 30-метровая колонна императора Траяна перед его храмом, украшенная двухсотметровым ленточным рельефом, давшим яркие образцы исторического рельефа, с документальной точностью передающего картины походной жизни и эпизоды войн с драками.

Бесспорно, самые грандиозные памятники античного Рима— Колизей и Пантеон.

Самое гигантское зрелищное сооружение Древнего Рима — амфитеатр Флавиев (75—82 гг. н. э.) - в своей каменной чаше вмещал около 50 ты­сяч зрителей.

Название Колизей произошло от стоявшего рядом колосса - статуи Нерона, позднее переделанной в фигуру Гелиоса. Внешний вид Колизея с его могучим упругим овалом исполнен суровой энергии. Это ощущение рождают не только масштабы здания (высота около 50 м, диаметр 156 м и 188 м), но и торжественная мощь простых арочных ритмов. Четыре яруса украшены элементами трех ордеров: внизу — тосканским (заимство­ванным у этрусков), выше — ионическими полуколоннами, третий ярус и четвертый (мощный каменный пояс наверху) в коринфском стиле; ка­менное кольцо завершая арочную композицию амфитеатра, создает ощуще­ние сдерживаемой силы. Даже в развалинах, без статуй, некогда его укра­шавших, Колизей дышит несокрушимой мощью.

По грандиозности замысла и широте пространственного ре­шения с Колизеем соперничает Пантеон (118—125 гг.) — «храм всех богов», построенный греческим зодчим Аполлодором из Да­маска при императоре Адриане и посвященный главнейшим рим­ским богам.

Внутри в семи нишах восседали Юпитер, Марс, Венера, Рома и другие божества. Пантеон представляет собой монументальную гладкостенную ротонду, увенчанную полусферическим куполом, вход в храм украшен широким шеснадцатиколонным портиком: композитного (смешанного) ор­дера. Некоторая тяжеловесность, массивность внешнего облика храма иску­пается небывалым простором залитого светом из круглого девятиметрового отверстия, прозванного «око Пантеона», величественного шарового про­странства (диаметр круглого храма и высота чуть более 40 метров). Ин­терьер Пантеона вызывает чувство покоя и величавой возвышенной гармо­нии. До конца XIX в. его купол оставался самым большим в мире. В эпо­ху Средневековья Пантеон был превращен в христианскую церковь, а в, 1520 г. в нем похоронили великого Рафаэля. Это величественное здание, словно частица Вселенной, античный космос, явилось последним шедевром архитектуры в период расцвета империи и вершиной римского зодчества.

Также к явлениям мирового значения и ценности относится римский скульптурный портрет — история Древнего Рима в ли­цах, исторический «документ» небывалого возвышения и траги­ческой гибели великой империи. Своим происхождением римский портрет связан с погребальным культом завоеванных этрусков, с греческой эллинистической скульптурой, а также с римским культом предков: обычаем снимать с умершего восковую маску и хранить скульптурные портреты членов фамилии. Отсюда по­разительная достоверность, даже «натурализм» и беспощадная правдивость пластических характеристик. Особенно это относится к обширной галерее римских императоров.

В эпоху ранней империи римское искусство, выполняя офици­альный заказ на возвышение и обожествление личности импера­тора, училось льстить власти.

Сохранились скульптурные портреты Августа к образе республиканского полководца (из Прима Порта), изваянии в традициях героизированной греческой классики, Август, совершающий торжественный обряд жертвенного возлияния В тоге, наброшенной на голову, и, наконец. Август в образе Юпитера (по образцу садящего на троне фидиевского Зевса Олимпийского). На одном полюсе беспощадные портреты порочных тиранов Нерона, Калигулы, Каракаллы, галерея «солдатских императо­ров», а на другом — скульптурные образы Траяна, Веспасиана, Адриана, Антония, Пия, стремившихся к разумной государственной деятельности. К лучшим людям Рима принадлежал и император-философ Марк Аврелий, в его философских рассуждениях исчезло спокойствие некогда уверенного в себе римлянина, вла­стителя мира, ищущая опоры мысль лихорадочно блуждает, охотнее склоняясь к горестно-иронической покорности слепой судь­бе, проповедуемой стопками. Однако именно Марку Аврелию, отнюдь не героическому императору, был создан первый из до­шедших до нас конный памятник.

Несомненно, скульптурной эмблемой Рима является знамени­тая бронзовая Капитолийская волчица, отлитая, предположи­тельно, этрусским мастером. Она была поставлена на Капитолий­ском холме в ознаменование свержения этрусских царей после почти столетних войн.

Выдающаяся страница древнеримской художественной куль­туры связана с «золотой латынью». Наиболее плодотворным «век Августа» оказался именно для римской поэзии. Ее расцвет свя­зан с именами Вергилия, Горация и Овидия.

Вергилия Марона называют «римским Гомером» за создание эпической поэмы «Энеида» о странствиях "троянца Энея и его спутников. Вместе с тем в поэме присутствует и другой герой— дух Рима. В центре «Энеиды» идеал его бессмертия, основанного на божественном промысле. Гибель Трои, трагическая любовь Энея и царицы Карфагена Дидоны, путешествие героя по загроб­ному царству, где Энею открывается его миссия — основание Великого города, и другие события воссозданы в национальном эпосе римского народа. В двенадцати книгах «Энеиды» нераз­рывно сплетаются прославление Рима и императора Августа, во­схваление мифических предков, патриотизм и проникновенное по­нимание человеческих чувств.

Если Вергилий создал классический римский эпос, то Гора­ций (Квинт Гораций Флакк), друг и современник Вергилия, соз­дал классическую римскую лирику.

Гораций также воспевал доблесть предков, призывал совре­менников быть достойными отцов, однако охотнее он вспоминал о древней красоте нравов, учил наслаждаться «золотой середи­ной» скромного достатка, писал о любви, о веселых пирушках с друзьями. Едва ли не лучшие стихи Гораций посвятил поэзии, среди его «Од» выделяется знаменитый «Памятник»; вдохновлен­ный этой одой А. С. Пушкин написал стихотворение «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...»

Труд Вергилия и Горация проложил дорогу их младшему современнику Публию Овидию Назону. «Певец любви и страсти нежной», блестящий поэт, Овидий страдальцем кончил свой век, сосланный Октавианом Августом на суровые тогда берега Черного моря и забыт. По-видимому, император был недоволен по­эзией Овидия, которая не отвечала его политике.

Главный поэтический труд Овидия «Метаморфозы» — собра­ние античных мифов о превращениях одних тел в другие. Так, самовлюбленный Нарцисс стал цветком; ожила прекрасная ста­туя девушки, которую изваял Пигмалион и воспылал к ней лю­бовью; нимфа Дафна, преследуемая Аполлоном, превратилась в лавровое дерево и т. д, В итоге родилось богатейшее собрание (свыше двухсот) самых поэтических образов греческой и рим­ской мифологии.

Латинский язык мертв, но без него немыслима современная, мировая культура. Тот, кто изучает латынь, усваивает мировую культуру. В начале X в. до н. э. на латыни говорило лишь насе­ление небольшой области на Аппенинах, затем архаическую ла­тынь сменила классическая, этот язык достиг расцвета в прозе Цицерона и Цезаря, в римской поэзии. В эпоху средневековья на основе латыни сформировались романские языки (итальянский, французский, испанский, португальский, румынский и т. д.), а латынь становится языком католической церкви и пауки. И со­временная наука тесно связана с латынью; наряду с греческим языком она служит источником образования научной термино­логии.

Крылатые латинские изречения украшают и обогащают речь современ-ного культурного человека. Через латынь «терра инкогнита» {«неизвестная земля») римской культуры и истории становится все более понятной. «Урби эт орби» («городу и миру») — к всеобщему сведению звучали слона Це­заря: «Вени, види, вици («пришел, увидел, победил»), а также закон по­литики: «Дивиде эт импера» («разделяй и властвуй»). Однако «Гомо са-иенс» («человек разумный») римского общества понимал, что главное в жизни — познать самого себя («Носце тэ ипсум»), жизнь движется через преодоление, через тернии к звёздам («Пер аспера ад астра»). И вечно в душе человека искра надежды — «пока дышу, надеюсь» («Дум спира, спера»), хотя знаю, что «проходит земная слава» («Сик транзит глория мунди»), а дальше силентиум — молчание и безмолвие.

Пожалуй, духовным завещанием: греко-римского мира могут стать слова греческого мудреца Бианта — «Омпиа меа мекум порто» («Все мое ношу с собой») — истинное богатство человека в его внутреннем содержании.

7. ХУДОЖЕСТВЕННАЯ КУЛЬТУРА ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

На земле древней Эллады детство человечества... развилось всего прекрасней и обладает для нас веч­ной прелестью, как никогда не повторяющаяся сту­пень.