Сказки Бажова Павла Петровича Биография Бажова Павла Петровича 44 страница

_____________________

* См. о праве церкви на выморочное имущество у Милютина, стр. 90-93.

_____________________

Подлежало ли тому же порядку выморочное движимое имущество, остается неизвестным. Но судя по тому, что государство начало конкурировать с церковью в праве на недвижимое имущество (по особому значению его для государства), движимое имущество беспрепятственно наследовала церковь.

ПЕРИОД IV. Право наследства в период империи

Изложенные выше начала наследования в Московском государстве, несомненно, нуждались в упорядочении и точном определении в законе.

Но Петр I и его супруга указами о единонаследии 23 марта 1714 г. (П. С. 3., N 2789), указом 1716 г. и затем уже после смерти Петра указом 1725 г. (П. С. 3., N 4722) разрешили вопросы о наследстве не на основании начал, выработанных предыдущей историей русского права, а на основании примеров западноевропейского права (впрочем, в немецком праве того времени начало майоратства уже уступило место другим порядкам наследования; образцом для Петра могло служить только английское право).

Прежде всего следует заметить, что предпринятая реформа отнюдь не вытекала из аристократических начал и вообще сословных интересов: она распространялась на всех граждан государства и имела в виду не только наследование вотчин, но и лавок, амбаров и т.п., касалась не одних дворян, но и купцов и однодворцев. Цель реформы есть казенный интерес (главный руководительный мотив всех внутренних преобразований Петра, хотя между прочими мотивами закона выражена и поддержка знатных фамилий). Интересы же казенные заключаются в ожидаемой большей правильности отправления государственной службы и уплаты податей.

а) По петровскому законодательству, наследодателю предоставляются следующие права завещательных распоряжений: отец или мать, имеющие сыновей, могут среди них выбрать одного главного наследника (единственного для недвижимого имущества)*, а имеющие только дочерей - одну для наследования всего недвижимого имущества. Наследодатель, не имеющий нисходящих, может назначить посредством завещания одного для наследства недвижимости из своего рода, движимое имущество может завещать и посторонним. Все указанные права принадлежат одинаково как отцу, так и матери; последняя может распоряжаться в том же порядке не только своим собственным имуществом, но и четвертой частью, доставшейся ей по наследству от мужа. Далее, все родительские права на назначение наследников переходят к вдове, если ее муж умер, не оставив завещания. Отсюда вытекали следующие отрицательные выводы: во-первых, право завещательного распоряжения в отношении к предметам расширено на все роды вещей (не исключая и родовых вотчин); но, во-вторых, завещательное право стеснено относительно лиц: наследник (недвижимого имущества) должен быть отыскан или среди нисходящих, или среди родственников. Во всех этих положениях было существенное и явное противоречие старым началам наследования: ибо древнее правило Русской Правды, применяемое тогда лишь к наследству после вдовы, т.е. к наследованию не в собственном смысле, теперь применено к наследству в точном смысле, т.е. к универсальному преемству. При этом никакой генетической связи между постановлениями Русской Правды и законом 1714 г. предположить нельзя: последний есть закон заимствованный (как сказано выше).

_____________________

* По дополнительному указу 1730 г. (5658), наследодатель может избирать едино-наследника не только между своими сыновьями, но и их нисходящими, предпочитая внука сыну.

_____________________

Но в том реформаторском законодательстве есть и другие ограничения завещательного права, не существовавшие раньше: с древних времен предоставлялось право последнему в роде завещать свое имущество посторонним лицам (см. духовную Климента). Петр еще в 1712 г. запретил это (П. С. 3., N 2471); указ о единонаследии смягчил это узаконение только тем, что последний в роде может назначить наследницей одну из женщин своего рода, но с тем, чтобы ее муж принял ее родовую фамилию. Такое запрещение завещательных распоряжений простиралось не только на родовое, но и на благоприобретенное имущество. Сообразно с признанием в некоторых случаях воли завещателя единственным основанием наследования происходило и увеличение строгости требований к порядку составления завещаний. Еще в 1700 г. было приказано составлять завещания только крепостным порядком (N 1740). Впоследствии допущены были некоторые исключения и лишь в 1726 г. восстановлен порядок Уложения (т.е. позволено писать духовные завещания на дому).

б) Относительно наследования по закону уже из приведенного видны существенные отличия нового порядка - единонаследия. Как по завещанию, так и по закону главным наследником (недвижимого имущества) может быть только одно лицо. Но право на майорат не переходит по праву представления; если старший сын умер раньше отца, то главным наследником становится не его сын (внук наследодателя), а следующий по старшинству сын наследодателя (по указу 1725 г.). Если же нет сыновей - старшая дочь. Если старшая дочь вышла замуж до смерти наследодателя, то главной наследницей становится старшая из дочерей-девиц. Если все дочери вышли замуж, то главной наследницей становится старшая из них. Если же нет ни сыновей, ни дочерей, то один из ближних в роде (вероятно, старший в ближайшей степени родства). Если не оставалось родственников и если то стороннее лицо, которому завещано имущество под условием женитьбы на одной из родственниц наследодателя и принятия его фамилии, не исполнит этого условия, то имение идет в казну. Наследниками неглавными (движимого имущества) должны быть (поровну) прочие сыновья наследодателя, если главный наследник - сын; или прочие дочери, если главная наследница - дочь; или прочие родственники, если главный наследник - родственник. Во всех этих случаях движимое имущество делилось поровну между неглавными наследниками, если завещанием (при отсутствии нисходящих) оно не было передано одному лицу.

Бездетная вдова получает пожизненно право на все имущество мужа, которое после ее смерти идет в наследование по закону. В 1761 г. этот порядок был изменен: право пожизненного наследования заменено получением в собственность четвертой части имущества мужа.

Право наследования восходящих не было определено указом о единонаследии, но в 1725 г. постановлено узаконение насчет обеспечения матери после сына, умершего бездетным: ей в таком случае выдается на прожиток до смерти или второго брака 3/4 имущества сына (за выделом 1/4 его вдове); а если он вдовы не оставил, то все его имущество. Взамен этого пожизненного права мать может взять в собственность 1/4 часть имения сына.

Время после отмены единонаследия. Результатом закона, противоречащего обычному порядку, явилось следующее: "Родители, по равной любви ко всем своим детям, употребляли все средства для того, чтобы разделить между ними свое имение по равным частям, прибегали для того к подложным продажам и закладам, обязывали детей великими клятвами, чтобы получивший после них все имение передал часть его своим братьям; из-за наследства рождались между детьми и родственниками ссоры, ненависть, смертоубийства" (Неволин. П.С.С. т. V, стр. 412). Вот причины отмены закона о единонаследии при императрице Анне Иоанновне(17 марта 1731 г., П. С. 3., N 5717; см. также ук. 9 и 13 декабря 1730 г. и 17 июля 1733 г.).

Указы Анны Иоанновны распространялись на случаи наследства по закону, о наследстве же по завещанию не дали никаких указаний. В этом отношении господствовали случайность и казуистичность до 1831 г. (I октября), когда было издано "Положение о духовных завещаниях". В указанный промежуток времени допускалось фактически распоряжение благоприобретенными имениями; но относительно родовых имений постановлялись противоречивые решения как в общих узаконениях (жалов. грамота дворянству и гор. положения Екатерины II), так и в отдельных указах по частным случаям. В сенатских решениях 1740 г. (равно и во многих других) и двух упомянутых грамотах Екатерины II распоряжение родовым имуществом (конечно, вопреки закону, т.е. несогласно с порядком родового преемства) воспрещается. Но сенатским решением 1791 г. признана сила указа о единонаследии 1714 г. в той же его части, по которой бездетный может назначить кого угодно из своих родственников наследником в родовом имении. То же подтверждено в 1804 г. высочайшим указом (по делу Вердеревских). Но сенат и после этого признавал недействительным и завещания бездетных относительно родовых имений (1811 г. - по делу Шереметева, 1818 г. - по делу Державина). Во всех этих противоречивых решениях основывались на указе 1714 г., признавая его неотмененным и различно толкуя его смысл.

Что касается наследования по закону, то некоторые общие правила были уже установлены в самом указе Анны Иоанновны; другие выработались постепенно в течение XVIII и начале XIX в. А именно:

О наследовании нисходящих было установлено (на основаниях. указанных в праве Московского государства), что дочь при братьях получает 1/4 недвижимого имущества и 1/8 - движимого. В 1815 и 1824 г. г. были разрешены вытекающие отсюда затруднения: если дочерей останется столько, что за выделом каждой из них узаконенной части сыновьям ничего не останется или доли их будут менее дочерних, то в таких случаях велено делить имущество пополам, отдавая одну половину сыновьям, другую дочерям. Единонаследие удержано, как специальный способ (ук. 31 декабря 1746 г.) для военных поселенцев, которым были даны наделы из государственных земель.

О наследовании супругов. Императрица Анна Иоанновна обобщила прежний закон (Уложение) относительно поместий, т.е. каждому из супругов предоставлено наследование в 1/7 части недвижимого и 1/4 из движимого в собственность, что не обусловлено и вступлением во 2-й брак. Этот выдел получает полное значение права наследства, так что на него распространено и право представления (невестке после свекра). Впрочем, выдел обусловлен просьбой о нем, так что наследники супруга, который не просил выдела, не имеют права иска. В последующее время был разрешен вопрос: имеет ли право муж распорядиться в своем завещании благоприобретенным имением так, чтобы лишить жену ее узаконенной части? Сначала сепаратными указами это воспрещалось; напротив, в 1836 г. было разрешено в утвердительном смысле.

О наследовании боковых принято решение о том, что благоприобретенное имение должно идти в род мужа. Вопрос об этом является еще отголоском древнего права, по которому благоприобретенное имущество было собственностью обоих супругов. Линия родства распространена в бесконечность.

О наследовании восходящих было установлено, что отец и мать (но не дальнейшие) воспринимают опять в свою полную собственность имущество, данное ими детям, после бездетной смерти этих последних и пользуются пожизненно их благоприобретенным имуществом.

Г. ВЕЩНОЕ ПРАВО

Понятие о вещи и: о праве на вещь

Право лица на вещь есть право владеть, пользоваться и распоряжаться вещью. Высшая и совершеннейшая форма вещного права есть право собственности, т.е. право исключительного и полного обладания вещью. Некоторые составные части собственности могут выделяться (правопользования, владения, залога); кроме того, одному может принадлежать право собственности, другому - право на чужую вещь. Несколько лиц в совокупности (нераздельно) могут владеть одной вещью, тогда образуется право общей собственности.

Вещью в юридическом смысле называется предмет природы, подлежащий частному обладанию лица. С течением времени круг власти человека над природой расширяется за счет предметов, которые прежде этой власти не подлежали; тем не менее в природе существуют такие предметы, которые никогда не могут подлежать частному обладанию. Понятие вещного права распространяется и на некоторые предметы духовной природы человека, если только они реализовались во внешнем мире (например, право литературной собственности.

ПЕРИОД ПЕРВЫЙ

Нет сомнения, что вещные права и высшее выражение их - право собственности - появляются с первых моментов человеческого общежития. Все недоумения, возбуждаемые историей права собственности, относятся не к вещным правам вообще, а к праву на недвижимые вещи и в особенности к праву на землю.

Объекты вещных прав. Разделение вещей на движимые и недвижимые, ныне столь несущественное, имеет огромное значение в первобытные эпохи истории человечества и сохраняет его до некоторой степени и в последующие времена весьма долго.

Движимые вещи. Предметом частного обладания человека делаются прежде всего движимые вещи, ибо они могут быть отделены от прочих вещей, что в первобытном кочевом состоянии представляет необходимое условие владения и пользования. Поэтому в древнейших памятниках общее наименование вещей есть имение, то, что может быть отделено от прочих вещей (взято в руки); этим словом обозначаются именно движимые вещи: Игорь желал взять у древлян больше "имения"; русские в византийской империи при Игоре "имения не мало взяша". Название "вещь" (или "речь") хотя и встречается с древних времен в памятниках западнославянского законодательства (также в смысле движимых вещей) и в переводных русских, но в русском праве оно появляется поздно. Что именно все имущество наших отдаленных предков состояло из одних движимых вещей, доказывается и другими общими терминами, которыми обозначается имущество вообще: таковы "скот" - наименование, обозначавшее деньги и другие предметы богатства; равным образом "збоже" (собственно зерновой хлеб). То же доказывается и летописными указаниями на то, в чем заключалось имущество самых богатых людей начала 1-го период: это вооружение, одежда, украшения, челядь, скот и некоторые продукты промыслов (шкуры, мед). Древнейшая Русская Правда, желая определить предметы владения защищаемого законом, говорит; "если кто возьмет чужое оружие, коня или одежду..." (Акад., 12); говоря о повреждении чужого имущества, она упоминает о копье, щите, одежде (17). Древнейшая Русская Правда (Ярослава) вовсе не упоминает о глядении недвижимым имуществом (ср. дог. Ол., ст. 5), что, впрочем, не указывает на отсутствие его и в эпоху Русской Правды.

Право собственности на движимые вещи с древнейших времен не было ограничено; собственник мог владеть, пользоваться и распоряжаться ими до их уничтожения. Самый древний памятник законодательства указывает достаточные гарантии, существовавшие тогда для защиты права собственности на такие вещи и для виндикации их (Рус. Прав. Ак. ст. 11-14, 20).

Вещи недвижимые. Полное отсутствие обладания недвижимыми вещами возможно, конечно, только в кочевом быту народа (охотничьем и пастушеском). Лишь только люди оседают и переходят к занятию земледелием, у них появляется необходимость, во-первых, права на часть земной поверхности для устройства постоянного (оседлого) жилища - для дома и, во-вторых, права на отдельный участок земли для обработки и для других целей хозяйственного пользования.

а) Жилтце. Палатка кочевника, когда она не прикреплена к поверхности земли, составляет, очевидно, движимое имущество, но когда она прикрепляется к sohun, тогда и часть земной поверхности, занимаемая ею, входит в ее состав, она является уже недвижимой, но не скоро: в нашем праве до самого XVII в. дом рассматривается юридически как движимое имущество. Такое правовое определение весьма естественно вытекало из экономических условий русского государства: при малоценкости земельных участков и, наоборот, при значительной цене производства в экономическом обороте важен был готовый обработанный материал, а не часть поверхности, занимаемая домом, вследствие чего последняя и не входила в понятие его. Ниже, в учении о праве владения дворами в городах, будут указаны особенности этого рода вещей, теперь же заметим, что владение домом, во всяком случае, составляет первый переход к праву на недвижимые вещи.

5) Земля, Важнейшим предметом вещного права является земля. На глазах истории образуется "развивается этот вид права собственности, не достигая, однако, долго тай полноты и определенности, которыми отличается право ка движимые вещи. Развитие права собственности на землю с объективной стороны идет в таком порядке: сперва утверждается частное право на обрабатываемые участки, между тем как луга и пастбища остаются в общем владении общин или родов; леса и воды принадлежат сначала или государству, или же общинам и родам и позже других видов земельного имущества становятся предметом обладания частных лиц.

Права на земельное имущество в древнее время подлежат существенным ограничениям у всех народов.

История человечества начинается на востоке картиной полного поглощения личности государственным союзом; но из всех частных прав лица наиболее ограниченным является право на недвижимые вещи. История евреев, Египта, Лаконии, Древнего Рима (agerpupli-ctis), Византии и средневековой Европы указывает, что во всех упомянутых странах с дальнейшими успехами гражданской свободы элемент частноправовой очищается; полномочия лица в сфере вещных прав растут. Вообще всемирно-исторический ход развития вещных прав, и в особенности права собственности на землю, стоит с теснейшей связи с историей государственного права и есть не что иное, как постепенный прогресс прав частного лица от момента первоначального поглощения их государством.

Наоборот, общий ход развития права собственности в русской жизни обыкновенно определяют следующей схемой: а) в 1-й период (до татарщины) права собственности были наиболее полны и свободны от ограничений со стороны государства, б) Ограничения появляются уже потом из случайных причин монгольского и литовского завоеваний (мнение Неволина и особенно Костомарова); впрочем, некоторые авторы видят источник ограничений права собственности в событии более раннем - варяжском завоевании (мнение Лакиера). Это то же, что в старинных теориях феодализма учение о завоевании германцами римской территории как источнике феодализма. Другие, избегая объяснений историческими случайностями внешних событий, останавливаются на фактах внутренней истории русского государственного права и утверждают (Б.Н. Чичерин), что ограниченные, условные права собственности является следствием оседлости князей с XII в., когда вся земля становится вотчиной князя, от которого частные лица заимствуют свои укороченные права. Несмотря на различие воззрений, все названные исследователи согласны в том, что ограничения прав собственности появились впоследствии, а первоначально права эти были полными и неограниченными. Исключение составляет проф. Энгельман, который полагает, что в древнейшее время, хотя владение землей было полно и неограниченно, но зато это только владение, факт не доросший до права собственности, т.е. не имевший гарантий и признания со стороны государства. Стремясь добыть это последнее (укрепить его), владельцы обратились к власти государства и, получив от нее требуемое, поступились в пользу ее правами распоряжения. Владение стало правом собственности, но правом ограниченным и условным. Таким образом, и здесь мы имеем в конечном выводе положение, что условные права суть явление сравнительно новое.

в) Наконец, в период империи накопившиеся исторически ограничения права собственности отпадают постепенно, и лишь в недавнее время это право достигает той степени полноты, какую находим в действующем законе.

Если представленная схема истории права собственности правильна, то мы имели бы в русском праве единственное исключение из общемировой истории этого права, где, как мы видели, дело начинается с ограниченной и условной собственности частных лиц и лишь постепенно, с возвышением прав лица, последнее завоевывает мало-помалу независимое господство над вещами. Такая (мнимая) оригинальность русского права невольно становится подозрительной. Несомненное явление ограничений права собственности и исторический ход этих ограничений в русском праве требуют иной конструкции и других объяснений. В дальнейшем изложении мы должны проверить представленную схему на вопросах об отношении владения к праву собственности, о способах приобретения права собственности и о взаимном отношении субъектов права на одну и ту же вещь и возникающих отсюда видах прав. Что касается теорий завоеваний (варяжского, татарского, литовского), то они окончательно признаны несостоятельными и не нуждаются в опровержении. Владение и право собственности. С исторической стороны вопрос о сущности права частных лиц на вещи в начальную эпоху истории представляется весьма затруднительным: было ли обладание вещью первоначально простым фактом, владением (отвлеченный термин "собственность" неизвестен древнему праву; тогда он заменялся описательными выражениями "в прок", "на веки" и т.д., чем обозначалась продолжительность права, а не полнота его), или же это обладание явилось уже в древности со всеми атрибутами отвлеченного права собственности (и, следовательно, возможно было сохранить право собственности, перестав владеть вещью, и приобрести ее помимо владения)? Если обладание вещью является сперва на степени фактического владения, то когда и как возникает из него действительное право собственности?

Поставленные вопросы разрешаются историками-юристами не вполне и неокончательно. По мнению проф. Энгельмана, как мы видели, права на землю в древнейшее время были только правами владения; по мнению других, вообще в древности и у нас не различали владения и собственности (проф. Сергеевич: "Лекции и исслед.", 1899, стр. 401). В русском термине "владеть" заключаются понятия possessio и dominium; владение (от индоевропейского walten,a не от "волю деяти", как думал Морошкин) есть общий термин для обозначения вещных прав; в смысле права собственности оно особенно ясно в западнорусском языке: "властная земля" означает собственность на землю. Этот термин начали приурочивать к понятию possessio тогда, когда для обозначения dominiurn был создан новый термин собственности (в конце XVIII в.). Полное и неограниченное владение становится собственностью тогда, когда получает признание со стороны других лиц и общества: так, давностное владение становится правом, когда нет оспаривающих это право. Нет сомнения, что право собственности, независимо от факта владения, сознавалось с древнейших времен, что это сознание применимо и к праву на недвижимые вещи, но выражено в Русской Правде определенно относительно движимых вещей: "Если кто опознает (свою вещь у другого), то не должен брать ее, говоря: "это мое"; но должен сказать ему так: "пойди на свод, где ты взял" (Ак., 13). Владение может быть приобретено добросовестно, и потому владелец имеет право получить обратно тот эквивалент, который он дал за нее, в случае отыскания недобросовестного приобретения. Отсюда следует, а) что собственник при утрате владения не утрачивает ео ipso права на вещь (что, впрочем, ясно и из множества других статей Русской Правды о своде и татьбе, а также о находке: (см. Рус. Пр. Кар. 29,30; Псковская Судн. Грам., 46); б) что добросовестное владение, сталкиваясь с правом собственности и уступая ему, пользуется тем не менее признанием (вознаграждается на счет недобросовестного приобретения). Очевидно, относительно движимости спора быть не может. Относительно недвижимости, в частности земли, дело не столь ясно. Есть как будто, действительно, признаки неразличения владения и собственности, замечаемые не только в начале истории, но и в довольно поздних временах; мы увидим их при изложении прав на волостное и городское имущество, права залога и т.д. Причина этого скрывалась в соотношении нескольких субъектов на одну и ту же вещь, а не в отсутствии утверждения прав государством. Никак нельзя согласиться, что когда-либо идея владения совершенно покрывала понятие собственности. Например, признак поглощения понятия собственности понятием владения видят в обычной формуле древних актов для обозначения границ земельного участка: "куда коса, соха и топор ходили". Но этим означается именно только фактически объем вещи и (косвенным образом) способ приобретения вещи - оккупация, а отнюдь не существо права на вещь. Присутствие отвлеченного понятия о праве собственности на недвижимые вещи в первый период истории утверждается постановлениями Русской Правды о межах и перете-сах (Кар. 83-34). и других юридических знаках (там же, 82). Внутри своей межи собственник может ничем не проявлять фактического владения, но остается собственником; нарушение межи не есть еще завладение ("межу перетнеть", т.е. перерубить; "борт разнаменует"): но это есть деяние воспрещенное и преступное. К тому же выводу склоняют постановления о давности - институте, несомненно древнейшем: владелец не тотчас устраняет собственника, а лишь при наступлении условий, при которых является предположение об оставлении вещи собственником. В XV в. закон уже совершенно точно отделяет понятие собственности и юридического владения: Псковская судная грамота - постановлениями о давности и пожизненном владении (ст. 9, 72, 88, 79), Новгородская - постановлениями о защите владения независимо от вопроса о праве собственности: "до суда на землю не наезжать, а о земле позвать к суду", т.е. собственник не вправе сам нарушить владение собственной вещью стороннего лица. Ответчик может предъявить иск о наезде и грабеже (нарушении владения) отдельно от иска о праве на землю; если виновник наезда окажется действительно собственником земли, то он тем не менее несет наказание за нарушение владения (ст. 10-11). Так как эти памятники относятся к XV в., то вышеприведенные указания актов XV и XVI зв. отнюдь не могут быть истолкованы в смысле обратном. Субъекты и виды вещных прав. Ё первый период нашей истории, названный нами в истории государственного права земским, замечаем теснейшее слияние прав публичных с частными. Владение государственное (imperium) и власть частная (dominium) вначале неразличимы (само собою разумеется, что полное господство указанного сейчас признака, т.е. слияния государственных начал с частными, относится лишь к самым начальным временам периода). "Земля" есть территория государства, земля же есть объект частного права групп лиц, составляющих государство. Городская община Киев (вмещавшая первоначально всех полян) владеет окружающими ее лесами; это все ее территория; но ею вся она владеет сообща: здесь в "лесу и боре великом" звероловы-поляне "мудрые и смышленные ловили зверя". Такой порядок знаком всякому этнографу, наблюдающему скотоводческий и звероловный быт: племя, захватившее известную территорию, эксплуатирует ее сообща. И при начале земледельческого быта дело изменяется мало: люди, обыкновенно скученные (в целях взаимной защиты) в одном месте, обрабатывают окрестную землю "наездом", где найдут удобнее сами или где укажет общинная или родовая власть, как показывает пример германцев времен Юлия Цезаря, по свидетельству которого, у них никто не имеет определенных и известных участков земли, но начальники и князья их каждый год выделяют сколько где придете" поля родам и семьям (genrilnis cognatiombusque), сошедшимся вместе (на общий сход). Но, повторяем, это относится к самым первоначальным моментам истории, и притом отсюда не следует, чтобы и в самом начале истории право частной собственности вообще было неизвестно. Следы общегосударственных прав частных сохраняются в историческое время лишь в измененных отголосках. Русская Правда передает князю право наследства всего имущества после бездетно умерших (см. выше). В XII в., когда уже давно появилась и частная собственность, следы государственного права проявляются в том, что оставляющий территорию лишается своих частных владений. Так, о Киеве говорит в 1156 г. кн. Изяслав своим боярам, бежавшим за ним на Волынь: "Вы есть по мне из русскыя (Киевской) земли вышли, своих сел и своих жизней лишився". Достойно замечания, что здесь бояре лишились не только недвижимого, но и движимого имущества. В Новгородском государстве (весьма характерном и образцовом для этого вопроса, ибо в нем он не осложняется личными правами князей) до очень позднего времени сохраняются следующие начала: а) никто не может владеть на частном праве внутри новгородской территории; не будучи гражданином Новгорода; самим князьям и их дворянам запрещалось приобретать села на новгородской земле (дог. новг. с Казим. ст. 1 9); б) никто не может приобретать земли вновь на новгородской территории без пожалованья от В, Новгорода (там же, ст. 17); в) всякий, оставивший новгородское подданство и перешедший в другую землю, лишается своих владений на новгородской территории, тогда, когда князья-вотчинники других земель в договорах между собой выговаривали уже для бояр право сохранять вотчины при переходе (см. дог. в. кн. Дим, Ивановича с Твер. князем 1368 г. и наше примеч. 5-е к нему). Но право государства, исключающее все частные прав а лиц, может относиться лишь к древнейшим незапамятным временам. Впоследствии в непосредственном, собственно частном обладании государства остаются лишь некоторые владения - "-государственное имущество в тесном смысле (см. часть 1, стр. 85).

Размножение населения и вывод колоний, основание новых общин должны были раздробить непосредственные права государства между ним и этими последними. Начало общинной формы землевладения не засвидетельствовано в наших памятниках никакими ясными фактами, но последующие явление (в Московском и Литовском государствах) в эпохи весьма близкие к 1-му периоду указывают, что право общинного владения должно было возникнуть во времена первоначальные.

Разъяснение начала общинного землевладения будет дано на основании памятников следующего периода.

Столь же рано выделяются и права на землю родов и частных лиц (правильнее, семейств) и (с принятием христианства) церкви. Так, о частных владениях князей есть свидетельства со времен Ольги, которой летопись приписывает село Ольжичи и особые участки охоты ("ловища"). Русская Правда Ярославичей, содержащая уже несколько свидетельств о праве частной собственности, говорит преимущественно о княжей собственности: она говорит (Ак., 33) о межах у перетесах (знаках частной собственности на деревьях), о княжем старосте сельском ирататом (ст. 22), о княжей борти (Ак., 30). В 1158 г. к. Андрей Боголюбский дал церкви Богородицы во Владимире много "именья и свободы (слободы) купленные и с даньми и села лепшая" (Лавр. лет.). В 1150 г. Ростислав Смоленский пожаловал церкви села, землю, озера, сенокосы, огород (см. выше о завещании кн. Владимира Васильковкча). Сведения о приобретении земель правящими князьями в частую собственность (за исключением В. Новгорода) продолжаются до конца XVI в.