Возьми меня. 37 страницасогласиться отпустить ее, когда я считал, что Белла ненавидит меня… А сейчас… мы любим друг друга». «Это она-то любит?» - взрывается внутренний голос. – «Твой Девил наплевала на то, что может пострадать сама, хотя ее неоднократно предупреждали, наплевала, что тем самым может сделать больно тебе, и потащилась спасать собаку!» Белла стоит передо мной с абсолютно потерянным видом, молча и не шевелясь, побледневшая и испуганная, не сводя с меня подозрительно блестевших глаз. С каждой секундой на ее лице все отчетливее читаются отчаяние и… боль от утраты. Она считает, что теряет… меня? «А как же!» - ехидно подтверждает внутренний голос. – «Кто в здравом уме и твердой памяти согласится связать свою жизнь с безбашенной девчонкой?» «Я!» - не раздумывая, сообщаю… не знаю кому – себе, внутреннему голосу (или это тоже себе?), Белле, любому желающему… «Она выбрала собаку, а не тебя», - продолжает настаивать внутренний голос. С лица Беллы сползают последние краски, растворяясь в окружающей нас темноте, которая концентрируется вокруг небольшого освещенного пятачка мокрого темно-серого асфальта. Мне кажется, что девушка сейчас стоит на месте только потому, что просто не может шевельнуться, уже поверив в финал наших отношений, завершение нашей короткой совместной жизни, конец света, после которого все схлопнется в одну точку и прекратит существование. «И правильно», - удовлетворенно сообщает внутренний голос. «Она не знала – не осознавала – с чем имеет дело!» - мысленно кричу я ему и прихожу в себя, сбрасывая покрывающий меня кокон из ледяной субстанции, которая, кажется, просочилась наружу и пропитала все тело. - Ты понимаешь, что творишь? - обнимаю я Беллу, притягивая к себе. Это можно не спрашивать, и так ясно, что она не осознавала опасность своих действий, но я уже не могу больше молчать, слова рвутся из меня, как арабские скакуны из горящей конюшни. Я что-то шепчу Белле, крепко прижимая к своей груди, не в силах отпустить, не понимая, как я – мой внутренний голос – вообще мог подумать о том, как расстаться с ней. Только с Беллой я чувствую себя цельным, только с ней я живу, а не существую, только она показала мне, что в мире, кроме черно-серых тонов, существуют и яркие краски. Шепот смешивается с бессвязным лепетом и отчаянными всхлипываниями моей девушки. Моей любимой. Она поднимает голову и встречается со мной взглядом. В ее заплаканных глазах ясно видны надежда, любовь и … страх? Что, опять? Я уже внутренне напрягаюсь, с опасением ожидая ее следующих слов. - Я люблю тебя, - шепчет она. В эту секунду я понимаю, что сделал тот единственно правильный выбор. Да, у нас будет еще
много всего – и хорошего, и плохого, скучной нашу совместную жизнь вряд ли можно будет назвать, но я не променяю ее ни на какую другую, и… - Да поможет мне бог, потому что я тоже люблю тебя, - со стоном произношу я. Мы целуемся, прощая друг друга. Мы целуемся, потому что только что потеряли и вновь нашли друг друга. Мы целуемся просто потому, что любим друг друга. Мы принадлежим друг другу – отныне и навсегда. И у нас все будет – и дети, и два кота – черный и белый, и собака… Впрочем, собаку из списка можно вычеркнуть – она у нас уже есть. Я отрываюсь от нежных губ Беллы, переводя дыхание, но продолжаю крепко прижимать ее к себе. - Кто-то что-то говорил про наказания, - вслух размышляю я. – Самое время приступить к этому, тебе не кажется? – и в качестве аванса сильно сжимаю ее попку. Вместо ответа Белла опять тянется к моим губам. Да поможет мне бог, потому что я действительно люблю ее! Эпилог. Белла. Нас разбудил громкий настойчивый стук в дверь. С трудом вывалившись из теплой дремоты, я разлепила один глаз. Яркие солнечные лучи пробивались сквозь занавески, так что цифры на часах были видны четко и ясно. Семь утра. Покопавшись в памяти, я выудила из нее, что сегодня суббота, и вставать рано не надо. Хотя… сегодня же выпускной: торжественное собрание, раздача слонов – то есть аттестатов, искренние поздравления администрации, которая наконец прощается с нами, и не очень искренние – родственников, вынужденных опять принять под свое крылышко любимых деток на ближайшую пару месяцев, пока не начались занятия в колледжах. Я ткнула Эдварда в бок. - Иди открывай. - Почему я? – сонно возмутился он. Стук повторился снова, не менее громко и настойчиво. - Потому что это твоя сестра, - пробурчала я, подчеркивая слово «твоя». – Больше некому. Только она может явиться в такую рань субботним утром. Эдвард, проворчав себе под нос что-то явно нецензурное, выполз из-под простыней, натянул на себя шорты, не утруждаясь поиском трусов, и вышел в коридор, прикрыв за собой дверь спальни. Я закрыла голову подушкой, спасаясь от света, заливавшего комнату и тихого разговора в прихожей, чтобы урвать еще несколько минут сна. Кажется, я опять начала проваливаться в ждущую меня темноту… - Белла? О черт! Только не это! Мать-мать-мать… Похоже, я произнесла это вслух, потому что очень знакомый голос подтвердил: - Точно, это я. Ну, ты так и будешь прятаться под подушкой или все-таки вылезешь и поприветствуешь меня? Внутренне простонав, я отбросила подушку в сторону и повернулась. На краю кровати сидела моя мама. Жаль. Я все-таки надеялась, что ошиблась. Она ничуть не изменилась со времени нашей последней встречи – все те же голубые глаза, коротко подстриженные волосы, морщинки на загорелой до черноты коже и полное отсутствие макияжа. В экспедициях на другом краю земли, куда не добралась цивилизация, как-то даже в голову не приходит накраситься – так она пояснила мне несколько лет назад. - Привет, мам. - Привет, дорогая. Я потянулась было обнять ее, но в последний момент вспомнила, что совершенно голая. Вчера вечером, после ночи любви мне, естественно, и в голову не пришло одеваться. Собственно, я, даже если бы и хотела, не смогла бы этого сделать, поскольку вырубилась,
измотанная, в объятиях Эдварда сразу после очередного оргазма. Я поспешно натянула простыню повыше. Мама внимательно разглядывала меня, и я могу поклясться, зная ее, что она заметила и отпечаток головы Эдварда на соседней подушке, и разбросанную в порыве страсти по всей спальне нашу одежду. Черт… В комнате воцарилось молчание, нарушаемое лишь легким шумом на кухне. Эдвард, по всей видимости, не стал прерывать долгожданную встречу матери и дочери и решил максимально удалиться от объяснений. Молчание длилось уже слишком долго, и я ляпнула первое, что пришло мне в голову. - А… а что ты здесь делаешь? – Не самый умный вопрос, ясное дело, но ничего другого я придумать не смогла. Мама чуть приподняла брови. - Приехала к дочери поздравить ее с окончанием школы. Ты не ждала меня? - Нет. Точнее, ждала, но ты не звонила, и я решила… - Я хотела сделать сюрприз, дорогая, - мягко сказала мама. – Но, кажется, сюрприз ждал меня. Я опустила голову, закрывая лицо прядями волос. Сюрприз, конечно, получился, что и говорить. За все это время я отправила маме два письма, зная, что она все равно их не получит, и в них ничего не говорилось ни об Эдварде, ни о Мастере и Девиле… Только скучная короткая информация, что у меня все хорошо и мне ничего не надо. Представляю, как она удивилась, узнав, что дочь живет вместе с парнем и, мало того, спит с ним в одной кровати. Нет уж, я не собираюсь отдуваться в одиночку! Эдвард причастен к этой ситуации не меньше меня. Я, все так же прикрываясь простыней, дотянулась и достала валяющуюся на тумбочке футболку Эдварда. Она достаточно длинная, чтобы прикрыть мое тело до середины бедра и скрыть отсутствие на мне белья. Просунув в нее голову и руки, я посмотрела на маму. - Пойдем на кухню, выпьем кофе, а то я никак не проснусь. Там я тебе все объясню. - Хорошо, - кивнула она. – Но сначала покажи мне, где у вас, – она подчеркнула последнее слово, - можно помыть руки. Я осторожно вылезла из-под простыни, убедившись, что не сверкнула голой задницей. Хотя кого и в чем я пытаюсь убедить? Один вид полуобнаженного Эдварда (а он вышел в одних шортах, раз его футболка на мне) и очевидные признаки того, что мы спим в одной постели, говорят сами за себя. Прихватив по дороге какую-то майку для любимого (я, конечно, всегда готова полюбоваться его обнаженным торсом, но не думаю, что это лучший вид для знакомства с будущей тещей), я показала маме, где ванная, а сама метнулась на кухню. Эдвард, усмехаясь, полусидел на подоконнике. - Что, застукали на месте преступления? – серьезным тоном, который только маскировал его веселость, осведомился он. - Тебе еще смешно?! – возмутилась я, подходя ближе, и тут же оказалась в таких родных объятиях. Моя голова сама собой легла на его плечо. - А тебе нет? – хмыкнул Эдвард, приподнимая мой подбородок и быстро целуя меня. - Эдвард, ты понимаешь, что ей надо будет все объяснить? – Я чуть повысила голос, но недостаточно громко, чтобы его можно было расслышать в ванной комнате, где сейчас, к тому же, текла вода. - Ну и объясним, - пожал плечами Эдвард. – В чем проблема-то? Вдруг его тон изменился. - Или ты не хочешь посвящать родителей в наши отношения? - Нет! – почти заорала я, возмутившись при одной мысли, что Эдвард даже подумал об этом. – Нет, - уже тише повторила я, видя, как постепенно исчезает суровое выражение, появившееся на его лице. – Просто… не думаю, что им нужно знать обо всем. – Я замялась, надеясь - он поймет меня. О чем-чем, а об отношениях Мастер - Девил я не собиралась сообщать родителям. Эдвард крепче прижал меня к себе и снова коснулся моих губ. - О чем еще ты хочешь умолчать? Я задумалась. Может, не стоит вот так сразу сообщать маме, что я собралась замуж? У нее
сразу же возникнет подозрение о беременности, а последнее, что я хотела бы сейчас выслушивать – это назидательная речь о раннем появлении детей. - Давай пока не будем говорить о помолвке, - робко попросила я, поднимая голову и вглядываясь в лицо Эдварда. По нему скользнула тень, и я быстро добавила: - У нас еще будет возможность сообщить об этом. Не хочу выслушивать лекцию о нашем юном возрасте. Эдвард невозмутимо, хотя в его глазах при внимательном рассмотрении можно было заметить сожаление и огорчение, сказал: - Если ты так хочешь. Я мгновенно пожалела о своих словах, но отступать не хотелось. - Да я вообще не знаю, что хочу, и как можно объяснить все то, чему она была свидетелем! - Положись на меня. При одном взгляде на мое тело, - Эдвард отступил и картинно поиграл мышцами, - любая женщина вообще забудет, о чем спрашивать. - Ты слишком хорошо о себе думаешь, - облегченно рассмеялась я и, спохватившись, сунула ему в руки майку. – Кстати, да. Оденься. Не стоит смущать мою маму твоей неповторимой красотой. - Белла, ты ликвидируешь наш самый лучший аргумент, - ухмыльнулся Эдвард, но майку на себя натянул и опять притянул меня к себе. - Не волнуйся, радость моя. По сравнению с тем, что нас ждет на встрече с моим отцом, самый суровый допрос твоей мамы – сущие пустяки. Я хотела сказать, что он явно ошибается, но не успела – предмет нашего обсуждения возник на кухне. - Странная у вас ванная – без защелки, - задумчиво сказала мама. - Э-э-э… да, - запнулась я. Как и стоило полагать, первая же фраза мамы поставила меня в тупик. Вот как можно пояснить, почему на двери ванной комнаты отсутствует защелка, не затрагивая местных неординарных традиций? - Потому что был случай, когда один из местных студентов заперся в ванной и покончил с собой из-за несчастной любви, - спокойно ответил Эдвард. – И помощь не успела вовремя. Пока его нашли, пока ломали дверь, очень крепкую, к слову сказать. - Я с трудом подавила смешок, вспомнив, как Эммет с одного пинка вынес нашу собственную дверь. – Он истек кровью в ванне, - продолжал Эдвард, нарочито сердито взглянув на меня. - С тех пор, во избежание повтора инцидента, защелки с дверей убрали. Эдвард осторожно отстранил меня в сторону. - Белла не познакомила нас, миссис Свон. Меня зовут Эдвард Каллен. Я парень Беллы. На лице мамы появилось странное выражение, словно это имя что-то говорило ей, и она пыталась вспомнить, что именно. - Зови меня Рене, - автоматически сказала она, все еще копаясь в памяти. Я вспомнила об обязанностях хозяйки. - Мама, садись, я налью всем кофе. Ты еще что-нибудь хочешь? Я могу быстренько приготовить яичницу. - Только кофе, дорогая, спасибо. Я не хочу есть. Но я все-таки поджарила омлет, подсознательно стремясь отсрочить неизбежный разговор, который, что бы там не утверждал Эдвард, не будет легким и непринужденным. Я все еще не представляла, как мы сможем обойти все скользкие места, вроде совместного проживания, так, чтобы это устроило всех. Конечно, рано или поздно, я сообщила бы родителям об Эдварде. Но вот так, после того, как мама свалилась к нам как снег на голову и фактически застала меня с ним в одной постели… Мы в неловком молчании сидели за столом. Мама небольшими глоточками пила кофе, я нервно ковырялась вилкой в тарелке, и только Эдвард выглядел абсолютно спокойным и невозмутимым, словно подобные завтраки повторялись ежедневно на протяжении как минимум нескольких месяцев. Я понимала, что должна что-то сказать, но никак не могла собраться с духом. Да и с чего начинать? Мама, это вот мой парень, и уже полгода я с ним сплю? Надо было сообщить тебе
раньше, но как-то случая не было? Мама пришла мне на помощь сама. - И как давно вы вместе? Я, внутренне вздохнув, приготовилась отвечать, но голос Эдварда остановил меня. - Практически с самого начала. С того момента, как Белла приехала в школу. - Только не говорите мне, что вы влюбились друг в друга с первого взгляда, - проворчала Рене. Мы с Эдвардом неосознанно встретились взглядами. По выражению его лица, как всегда, невозможно было прочитать, о чем он думает. Лично в моей голове пронеслась серия мысленных образов. …Я обливаю его соком в кафетерии… …Эдвард, стоящий в дверном проеме ванной, приказывающий мне выйти… …Он же в прихожей, собирающийся меня наказать… …Боулинг, обучение броскам и потом злые слова на кухне, вот на этом самом месте, после которых я окончательно поняла, что люблю его… …Наше обоюдное признание, на нервах и повышенных тонах, но от этого еще более ценное… Я настолько потерялась в воспоминаниях, что вздрогнула, услышав голос любимого. - Нет, боюсь, этого мы вам не скажем. Так получилось, что по оплошности администрации Беллу после приезда поселили ко мне. Пока ей искали отдельную комнату, мы… - Эдвард замялся и сказал явно совсем не то, что хотел, - привыкли друг к другу и уже не захотели расставаться. - И это «привыкли» означает в том числе и секс? – Мама со стуком поставила чашку на стол и, не мигая, пристально уставилась на Эдварда. – Ты соблазнил невинную девочку накачанным телом, толстым кошельком, красивыми шмотками, заморочил ей голову, взамен получив полное обслуживание – и на кухне, и в квартире, и в постели! Я закрыла лицо руками. Мама, сама того не зная, была и права, и не права одновременно. А она все продолжала: - Сколько времени прошло с момента ее появления, когда она очутилась в твоей койке? Неделя? Меньше? Посмотри на Беллу! Ты не даешь ей и рта открыть, настолько она запугана! Я не узнаю свою дочь! Эдвард сидел совершенно спокойно, только сжал кулаки до такой степени, что вздулись вены на предплечьях. С меня было достаточно. Эдвард не заслужил всего этого. Я была, как минимум, настолько же причастна к сложившейся ситуации, как и он. - Десять дней, - холодно сообщила я, прерывая обличительную мамину речь, и тут же поймала на себе удивленный взгляд Эдварда. Я улыбнулась ему и повторила, посмотрев уже на маму. – Я легла в его постель через десять дней. И могу точно сказать, что ни шмотки, ни кошелек не были тому причиной. Тело – ну здесь я не могу с тобой не согласиться. Оно привлекло меня со второго взгляда. - Почему со второго? – хором удивились Эдвард и Рене, только в голосе Эдварда чувствовалась еще и некоторая обида. - Потому что первый мой взгляд упал на его лицо, - честно призналась я. Дружный смех несколько разредил напряженную атмосферу. Я продолжила. - Но, когда я оказалась у него в койке, как ты, мам, выражаешься, то уже несколько дней была точно убеждена, что люблю его. Похоже, моя информация оказалась новостью не только для моей мамы, но и для Эдварда, если судить по его на секунду приоткрывшемуся рту и слетевшей на то же самое время маски невозмутимости. Он быстро принял прежний невозмутимый вид, и надеюсь, что мама это не заметила. Мне удалось увидеть это только потому, что я очень хорошо знала своего Мастера и, к тому же, не сводила с него глаз. А кстати, почему он так изумился? Вроде бы наша обоюдная любовь уже несколько месяцев не является тайной за семью печатями… Но тут я сообразила, что за все это время мы ни разу не удосужились поговорить о том, когда именно
влюбились друг в друга. Мы просто приняли это, как данность, не копаясь в прошлом и не вытаскивая на свет божий грустные для нас обоих воспоминания. Мы довольствовались тем, что просто любили и собирались любить всю оставшуюся жизнь. - Очень интересно, - протянула мама, о которой я как-то уже и забыла… - Не хочешь поделиться этими счастливыми воспоминаниями? - Белла, - предостерегающе начал Эдвард. - Все в порядке, - улыбнулась я. – Не думаю, что маме очень интересно выслушивать описание нашей первой ночи. – Я тоже умела быть резкой, если хотела. – Ей просто хочется знать, как и положено хорошей матери, каким образом дочь нашла свое счастье. Правда, мам? Рене молча кивнула. Интересно, но и она, и Эдвард ожидали моего рассказа с одинаковым любопытством в глазах. Черт, вот сейчас, по законам жанра, надо бы не торопясь достать сигарету, медленно закурить, откинувшись на спинку стула, выпустить струйку дыма в потолок, выдерживая театральную паузу, потом отпить кофе, изящно отставляя мизинчик в сторону, и только после этого начать повествование. Но ничего этого я делать не стала. Я просто оперлась локтями на стол и коротко рассказала, не вдаваясь в излишние подробности. - Мам, у Эдварда есть сестра, Элис. Она учится здесь же и живет напротив. Где-то через неделю после моего приезда она вытащила нас всех в боулинг. Ты знаешь, что я никогда не была там и, естественно, не умела играть. Эдвард… - я запнулась, подбирая нужное слово, - взял на себя ответственность за обучение новичка и делал это настолько вдохновенно и… нежно… А потом, пойдя в туалет, я наткнулась на группу не совсем трезвых парней, которые… хм… позволили себе не совсем вежливые поступки по отношению ко мне. - Да скажи проще, Белла, они тебя лапали в углу и лезли с поцелуями, - усмехнулся Эдвард. - Большое спасибо, - я изобразила сердитость и повернулась к нему. – Ты не думаешь, что такие подробности не стоит знать моим родителям? Эдвард поднял руки, сдаваясь. - Молчу, молчу… - Нет, спасибо, Эдвард, это очень интересно, - поддержала его мама. – Продолжай, дорогая, похоже, ваши отношения начались на необычайно романтической основе. Я не стала разубеждать ее в этом. - Точно, - кивнула я. – Короче, когда Джеймс полез ко мне, появился Эдвард и, оторвав его от меня, немного поговорил с ним о хороших манерах. Ну как я могла не влюбиться в него после этого? – Я нежно улыбнулась Эдварду. - Рыцарь в сияющих доспехах, - прокомментировала мама. – И, конечно, после этого он встал на колени и признался в вечной любви? – В ее скептическом тоне четко читалось – «и ты, дурочка, сразу же поверила ему». Я растерянно бросила взгляд на Эдварда. Он не собирался мне помогать, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, и явно ждал моего ответа. Черт, а как же его «положись на меня»? Надо было что-то отвечать, мама испытующе смотрела на меня. «Честность – лучшая политика», - решила я, мысленно махнув рукой. - Нет. Мы еще какое-то время скрывали свои чувства, потом поссорились и в порыве эмоций признались в любви. Я осторожно посмотрела на маму. К моему удивлению, она расслабилась и одним глотком допила остывший кофе. - Ну слава богу, - обрадовано сказала она. – А то я уже начала думать, что мне подменили дочь. Вот в то, что вы наорали друг на друга, вполне можно поверить. Я незаметно выдохнула. Оказалось, рано, все еще было впереди. - А что вы думаете делать дальше? – продолжила допрос Рене. - Колледж, - ответил Эдвард. – Мы оба поступили в один и тот же. И, миссис Свон… Рене… Не волнуйтесь, я возьму на себя оплату обучения Беллы. У меня есть собственные средства. Мама неожиданно резко поставила чашку на стол. - Я так понимаю, это вряд ли будет заштатный колледж где-то на задворках страны? -
язвительно произнесла она. – Сын Карлайла Каллена – я ведь не ошиблась, ты его сын? – не будет учиться где-то, кроме Лиги Плюща? - Принстон, - кивнул Эдвард. - Тогда в качестве кого поедет с тобой моя дочь? – повысила голос мама. – Содержанки? Которую можно в любой момент выбросить за дверь, как только она тебе надоест? Вот тут, похоже, растерялся и Эдвард. Он не знал, что ответить. С одной стороны, я просила его молчать о помолвке, а с другой – на него разъяренно смотрела будущая теща. - В качестве его невесты, мама, - тихо сказала я. - Что? – повернулась она ко мне. - Эдвард предложил мне выйти за него замуж еще несколько месяцев назад, но мы вместе решили отложить это событие на некоторое время, может, пару лет. - Я не вижу на тебе кольца, - прищурилась мать. - А зачем оно мне в школе? – таким же тоном ответила я. – Шокировать местных сплетников? У меня есть нечто получше, - и я взяла Эдварда за руку, демонстрируя Рене наши браслеты. – Согласись, что это оригинальнее кольца с огромным бриллиантом. - У некоторых индейских племен есть подобные обычаи, - рассеянно сообщила нам мама, внимательно разглядывая цепочки и подвеску. – Это герб Калленов, не так ли? – обратилась она к Эдварду. Тот молча кивнул. – И сережка у тебя в ухе такая же… - Это уже было сказано мне. – А где вторая? Ты ее потеряла? - Нет, - абсолютно честно сказала я. – Просто здесь, в школе, все носят по одной сережке, и я решила не выделяться. Мы опять замолчали, но на этот раз тишина уже была спокойной и не действующей на нервы. Мама смотрела на нас обоих, продолжающих держаться за руки, без яростного блеска в глазах, не обвиняя Эдварда во всех смертных грехах. Не знаю, почему, но наши браслеты успокоили ее. Но, тем не менее, я не хотела дальнейших расспросов. - Мама, а почему не приехал отец? - Он еще с экспедицией. Ты знаешь, мы раскопали интереснейший артефакт… Все. Вот этого я и добивалась, если честно, спрашивая об отце. Следующий час мама рассказывала нам о результатах экспедиции, черепках, останках людей и животных, загадочных артефактах, забыв обо всем, включая меня. От нас с Эдвардом требовалось лишь вовремя задавать дополнительные вопросы и поддерживать на лицах заинтересованное выражение. Эдвард все это время сжимал мою руку, слегка поглаживая ладонь большим пальцем. Я понимала, что, рассказав о нашей помолвке, осчастливила его даже больше, чем собственную мать. Фактически я впервые сообщила об этом кому-то постороннему. И не жалела. Видя, как сияют глаза Эдварда, я раскаивалась, что вообще попросила скрыть сей факт. Мама взглянула на часы. - Белла, дорогая, мне пора, - удрученно сказала она. - Как пора? – изумилась я. – Разве ты не останешься на вручение аттестатов? - Дорогая, я бы с удовольствием, но через три часа у меня лекция в университете в ста пятидесяти милях отсюда, а до него еще надо добраться. Я потому и смогла вырваться. В этом была вся моя мать. Я совершенно не удивилась ее поступку. Рене встала, я порывисто поднялась и обняла ее, пытаясь выразить все свои чувства в этом жесте. Эдвард тактично удалился, не желая мешать теперь уже матерински-дочернему прощанию. - Мне понравился твой молодой человек. – Мама ласково провела по моим волосам. – Вы подходите друг другу. - Ты поэтому провоцировала его? Проверяла? - Конечно, - улыбнулась мама. – Из вас выйдет хорошая пара. - Да, а откуда ты знаешь, чей он сын? – вдруг спохватилась я. - Ну, не считай меня совсем темной и ничем не интересующейся особой, - усмехнулась Рене. – Каллен – один из спонсоров нашей экспедиции, я видела его фотографии, только не сразу
сообразила, кого напомнил мне твой парень. Когда он представился, все сомнения отпали. Я покачала головой, не зная, что сказать. Мама поцеловала меня. - Счастья тебе, дорогая. Через месяц, когда отец вернется домой, мы ждем вас обоих. Тогда и поговорим подробнее. Я понимаю, что ты рассказала едва ли десятую часть своей истории. Я внутренне поежилась, представляя будущий допрос третьей степени. - Да, и я надеюсь, что дети у вас появятся не скоро, - уже поворачиваясь, чтобы уйти, спохватилась мама. – Видишь ли, я не возражаю против внуков, но еще морально не готова спать с дедушкой. Она рассмеялась и выскользнула в коридор. Я, ошеломленная, вышла за ней. - До свидания, дети! За Рене захлопнулась дверь. Я повернулась к Эдварду. - Если это был легкий разговор, то я даже думать не хочу, что нас ждет при встрече с твоим отцом, - с чувством высказалась я. Эдвард, усмехнувшись, обнял меня и прижал к себе. **************************************** - И пусть успех сопутствует вам на стезе, которую вы выбрали для дальнейшей жизни! – так высокопарно закончил свою речь директор школы. Взвившиеся в воздух шапочки выпускников, упав, образовали своеобразный узор под ногами студентов, одетых в темно-синие мантии. В любой другой школе церемония окончания на этом подошла бы к концу, завершившись поздравлениями, объятиями и слезами со стороны многочисленных родственников, друзей и просто знакомых. Но только не здесь. Длинный список местных традиций включал в себя еще одну. В большом зале послышались тихие постукивания от бросаемых на пол сережек. Учебный год завершился. С этой самой минуты Мастера больше не имели власти над своими Девилами. Сережку можно было оставить себе на память, или продать ее, или просто бросить в лицо своему покровителю, с которым Девил провел бок о бок последние девять месяцев. Последний вариант был наиболее распространен. И, в любом случае, сейчас Девил имел полное право снять с себя этот символ рабства. Если хотел. Обычно все Девилы не могли дождаться момента, когда станут свободными. Обычно. Только вот в этом году нашлись студенты, которые твердо решили оставить свои сережки на себе. Элис и Джаспер считали свои золотые колечки, вставленные в уши, подобием обручальных, и категорически отказались их снимать. В общем, я могла их понять – мое запястье, как и запястье Эдварда, обхватывала тонкая стальная цепочка, которую я рассматривала как обручальное кольцо. - А ты не собираешься снимать сережку? Мою талию обхватили сильные руки и притянули меня к твердой груди. Я, повернувшись, встретилась с изучающим взглядом изумрудных глаз. - Ты же знаешь, что нет, - покачала я головой, усмехнувшись. - Но ты понимаешь, что, если не снимешь ее сейчас, то не избавишься от нее никогда, а, значит, и от меня? – серьезно спросил Эдвард. - А кто-то говорил, что я этого хочу? – почему-то хрипло прошептала я, неосознанно приподнимаясь для поцелуя. Его губы встретились с моими. Весь мир отошел на второй план и вполне мог подождать.
|
