Возьми меня. 38 страница

Наши поцелуи, хотя и стали привычными за последние почти пять месяцев, не превратились

в нечто обыденное и рядовое. Моя голова мгновенно затуманилась, все разумные мысли –

что это публичное место, здесь полно посторонних, которые не преминут сообщить всем

желающим и нежелающим о страстных объятиях наследника Калленовской корпорации с

неизвестной девицей - залезли куда-то в дальние уголки мозга и прикинулись ветошью,

оставив только эмоции – влечение, страсть и безграничное счастье от того, что я люблю и

любима. Я готова была целовать Эдварда вечность.

Но реальность грубо вторглась в наш маленький мирок.

Чей-то отец, пробираясь к своему дражайшему детищу, дабы поздравить его с успешным –

не сомневаюсь в этом – окончанием старшей школы, толкнул Эдварда в спину, даже не

 

извинившись. Нам вынужденно пришлось разъединиться.

- Пойдем? – предложила я, показывая на выход. Делать здесь, собственно, было нечего. Моя

мать в настоящее время читала лекцию, отец торчал в богом забытом месте на другом конце

света, а Карлайл Каллен не соизволил прибыть на вручение аттестатов его детям. Не скажу,

что я сильно рвалась познакомиться с ним, совсем наоборот, поэтому украдкой

рассматривала гостей на протяжении всей церемонии. Никого хотя бы отдаленно

напоминающего Эдварда я не нашла.

С Элис и Джаспером, так же, как и с Эмметом и Розали, мы собирались отметить окончание

вечером. Праздник, правда, будет со слезами на глазах – завтра мы все разъедемся в разные

стороны. Розали с Эмметом поступили в Массачусетский Технологический институт, а Элис и

Джаспер неожиданно собрались в Швейцарию. В ту самую Швейцарию, в которую сестра

Эдварда так не хотела ехать год назад. Что послужило причиной – компания Джаспера,

обоюдное желание парочки скрыться от надзора Карлайла Каллена или хороший

исторический факультет в университете Базеля – не знаю. Возможно, все выше

перечисленное.

Я обвела взглядом толпу студентов и гостей, разбившихся на группки. Больше поздравлять в

этом зале нам было некого. Ну, не к Тане же подходить, желая ей счастливой жизни с

Джеймсом? Хотя… Я встретилась взглядом с Джейком и помахала ему, не рискуя, впрочем,

подходить. После истории с Широм Эдвард уладил с Блеком все дела, но не взял со мной

меня, несмотря на все просьбы и даже небольшой шантаж. Я настаивала, боясь, что Джейк

потребует значительно больше, чем следовало бы. Но Эдвард даже не поделился

подробностями. Несколько раз я пыталась вытянуть из него хотя бы сумму, уплаченную за

собаку, и все попытки остались безрезультатными. Отношения между Эдвардом и Джейком

стали не то чтобы дружескими, но, как мне показалось, хотя бы менее напряженными.

Однако, уловив мой обмен любезностями с Блеком, мой Мастер обхватил рукой мою талию и

повлек к выходу.

- Пойдем.

- Эдвард, ты все еще ревнуешь? - поинтересовалась я, оказавшись на улице.

- Нет, - невозмутимо ответил он. – Я хотел отдать тебе вот это, раз уж ты отказалась снимать

сережку.

Он протянул мне маленький пакетик. Я с любопытством развернула его. На моей ладони

лежал золотой лев, вставший на задние лапы – точная копия украшения, вдетого сейчас в

мое ухо.

- И что это должно означать? – ехидно поинтересовалась я. – Я должна надеть ее и

поступить в полное твое распоряжение на…

- На всю оставшуюся жизнь, - закончил за меня Эдвард.

- А если я этого не сделаю? Окажусь либо на кладбище, либо в психушке?

- Скорее всего, в моей постели, где я приложу все усилия, чтобы убедить тебя пойти на этот

важный шаг. – Улыбнулся Эдвард, не выдержав и сбросив свою невозмутимость, и прижал

меня к себе.

- И ты в любом случае останешься со мной. Но согласись, две сережки смотрятся лучше, чем

одна.

Я отстранилась и вдела сережку в ухо, полностью и окончательно отдавая себя во власть

Эдварда Каллена, моего будущего мужа.

- Идем домой? Переоденемся, - я с отвращением подергала дорогую темно-синюю мантию, -

погуляем с Широм и начнем собирать вещи, пока Элис не позовет нас.

До дома мы, правда, добрались не так быстро, как могли бы. Солнце так приветливо

припекало, легкий ветерок так нежно раздувал мои волосы, воробьи так возбужденно

чирикали в кустарнике, а Эдвард так крепко и одновременно ласково прижимал меня к себе,

что торопиться не хотелось. И мысли, которые бродили у меня в голове, когда мы

добрались-таки до квартиры, были весьма далеки от прогулок с собакой и сбора вещей и

вообще включали в себя нечто, не подлежащее озвучиванию в приличном обществе.

Мы с большим трудом разорвали поцелуй перед нашей дверью, поскольку Эдвард никак не

 

мог открыть ее. Ключ не поворачивался. Я попыталась покопаться в памяти, закрывали ли мы

дверь, когда уходили, или в спешке забыли, так ничего и не вспомнила и просто толкнула ее.

Она, чуть скрипнув, открылась.

Я пожала плечами и сделала шаг вперед, на ходу расстегивая так надоевшую мне мантию, но

оказалась задвинутой за широкую спину Эдварда.

- Я зайду первым, - тихо предупредил он, переступая через порог. Не очень понимая, чего

следует опасаться на охраняемой территории школы, я шагнула следом.

- Наверное, мы просто забыли закрыть дверь, - предположила я, снимая мантию и вешая ее

на крючок.

- Вряд ли, - отозвался Эдвард, и мне очень не понравился его тон. Я повернулась.

- Эдвард, что происхо…

Слова застряли у меня в горле, когда из-за спины любимого я увидела высокого мужчину.

Мне не нужно было пояснять, кто он. Передо мной стоял Эдвард, только постаревший… нет,

скорее, повзрослевший лет на двадцать. Те же бронзовые волосы с чуть заметной сединой,

аккуратно подстриженные, те же изумрудные глаза, те же скулы и нос. И даже то же самое

жесткое выражение лица, которое я видела у Эдварда в начале нашего знакомства.

Мы все трое молчали. Второй раз за день в квартире повисла густая, осязаемая тишина.

Однако, похоже, на этот раз нарушать ее придется мне. И Эдвард, и его отец стояли, не

шевелясь, в одинаковой позе, пристально глядя друг на друга. Было понятно, что ни один из

них не собирается начинать разговор первым. Я даже усмехнулась – настолько они были

похожи, вышла из-за Эдварда и вежливо произнесла чуть дрожащим голосом:

- Здравствуйте, мистер Каллен.

В глазах мистера Карлайла промелькнуло нечто похожее на удивление, но он быстро

совладал с собой.

- Эдвард, представь мне своего Де…

- Мою девушку, - перебил его мой Мастер, обнимая меня за талию и привлекая к себе. – Это

моя девушка, отец - Белла Свон. Белла, это мой отец, Карлайл Каллен, как ты правильно

догадалась.

- Трудно было не догадаться, - хмыкнула я.

- Рада познакомиться, сэр. – Хотя совершенно не была уверена, что не кривлю душой, говоря

это.

К моему глубокому удивлению, мистер Каллен доброжелательно улыбнулся и протянул мне

руку, мягко сказав:

- Прости, Эдвард, я оговорился. Рад, наконец, познакомиться с тобой, Белла.

Эпилог.

Эдвард.

Заходящее солнце золотило верхушки деревьев. Облака на вечернем предзакатном небе

были похожи на палитру сумасшедшего художника, закрутившись в хороводе сиреневых,

лиловых, красных, оранжевых и серых оттенков. Где-то внизу, под обрывистым крутым

берегом, журчала маленькая речушка. Где-то рядом с нами исполнил барабанную дробь

дятел, испугав своим криком ворону, мирно отдыхающую на соседнем клене. Птица

сорвалась с места, возмущенно каркнула и с шумом улетела в более спокойное место. Я

приподнялся на локте и наклонился к губам Беллы, лежавшей вместе со мной на небольшой

полянке среди только что проклюнувшейся травы, в окружении кустов орешника и

можжевельника. Сладко и пряно пахло мокрой землей, сгущающимся туманом и

мандариновым шампунем моей любимой.

Но Белла не ответила на мой поцелуй. Наоборот, она больно толкнула меня кулачком под

ребра.

- Эй, – возмутился я.

- Иди открывай, - в ответ сообщила она.

- Что? – и тут я проснулся.

Комнату заливал солнечный свет, часы показывали семь утра, а дробь дятла оказалась

 

настойчивым стуком в дверь.

- Почему я? – неохотно пробурчал я, не желая вставать.

- Потому что это твоя сестра, - прозвучал закономерный ответ.

Белла была совершенно права. Больше некому было стучаться в нашу дверь в семь утра в

субботу.

Я, все еще сонный, встал, надел шорты и потащился открывать дверь. Но на пороге стояла

не моя сестра, а незнакомая женщина, невысокая, с коротко подстриженными седоватыми

волосами, в джинсах, футболке и легкой ветровке.

- Простите? – одновременно спросили мы и так же синхронно замолчали.

Я стоял, ожидая объяснений. Вообще, странно, что на территории школы появились

посторонние.

- Простите, - повторила женщина. – Наверно, я ошиблась. Это комната пятьсот девять,

здание Б?

- Да, - подтвердил я, начиная догадываться, кто эта женщина.

Ее следующие слова превратили догадки в уверенность.

- В администрации мне сказали, что Белла Свон живет по этому адресу. А…

- Да, Белла живет здесь. Проходите, - я посторонился и пропустил растерянную женщину в

квартиру. – Белла еще спит.

Я показал миссис Свон (не сомневаясь, что это она), где спальня, а сам удалился на кухню,

включая кофеварку. У меня было чувство, что очень скоро Белле потребуется кофе и в

немаленьком количестве.

Предчувствия меня не обманули. Белла влетела на кухню – встрепанная, заспанная и

испуганная.

- Что, застукали на месте преступления? – усмехнулся я, правда, стараясь сохранить

серьезный вид.

- Тебе еще смешно?! – возмутилась Белла.

Я привлек ее к себе.

- А тебе нет? – поинтересовался я, быстро целуя в пухлые розовые губки свою любимую.

- Эдвард, ты понимаешь, что ей надо будет все объяснить? – почти закричала Белла.

- Ну и объясним. В чем проблема-то?

Я действительно не видел ничего страшного в сложившейся ситуации. Ну, приехала мама

Беллы, ну выяснила, что ее дочь живет с парнем. Чем-то это напоминает известный анекдот

«вернулся муж из командировки…» Да и вообще я был уверен - Белла уже сообщила маме,

что живет не одна.

Или… Она намеренно не писала об этом родителям?

- Или ты не хочешь посвящать родителей в наши отношения?

- Нет! – вот сейчас Белла уже кричала. – Нет… Просто… не думаю, что им нужно знать обо

всем.

Ну, это я мог понять. Действительно, вряд ли маме Беллы стоит знать, что ее дочь почти

изнасиловали, а потом она едва не погибла в процессе собачьей драки. Я инстинктивно

прижал Беллу к себе при одной мысли о том, что мог ее потерять.

- О чем еще ты хочешь умолчать? - я решил на всякий случай уточнить, чтобы случайно не

выдать нежелательную для Беллы информацию, хотя был уверен, что это все.

Оказалось, нет. Моя девушка по какой-то причине пожелала умолчать о нашей помолвке,

объяснив это нежеланием слушать лекции о юном возрасте. Я не очень понял это. Если мы

спим вместе, и будем продолжать делать это в дальнейшем, и планируем завести семью, и

вообще уже обручены – то какая разница, когда об этом узнают ее родители? Иногда

женскую логику невероятно тяжело понять.

- Если ты так хочешь, - согласился я.

- Да я вообще не знаю, что хочу, и как можно объяснить все то, чему она была свидетелем!

Черт, Белла, а что здесь объяснять? Не думаю, что твоя мать настолько ненаблюдательна,

чтобы не заметить нашего совместного проживания. Но Белла явно паниковала. Я решил

немного развеселить ее и переключить внимание.

 

- Положись на меня. При одном взгляде на мое тело любая женщина вообще забудет, о чем

спрашивать.

Я отступил в сторону и принял позу культуриста. Белла мгновенно переключилась и сунула

мне в руки майку.

- Белла, ты ликвидируешь наш самый лучший аргумент. Не волнуйся, радость моя. По

сравнению с тем, что нас ждет на встрече с моим отцом, самый суровый допрос твоей мамы

– сущие пустяки.

Я действительно так думал. Но Белла боялась разговора с матерью так, словно неверный

ответ мог привести ее на эшафот.

Первый же вопрос миссис Свон поставил мою девушку в тупик. Взглянув на несчастное лицо

Беллы, подыскивающей слова для того, чтобы пояснить, почему на двери ванной нет

защелки, я быстро придумал идиотскую розово-сопливую историю про влюбленного студента.

На мой взгляд, поверить в это было невозможно, поэтому я, не давая опомниться миссис

Свон, перевел разговор на другое.

- Белла не познакомила нас, миссис Свон. Меня зовут Эдвард Каллен. Я парень Беллы.

- Зови меня Рене, - ответила мать Беллы.

Моя девушка, спохватившись, предложила что-нибудь приготовить. Рене отказалась, однако

Белла, явно пытаясь потянуть время, как ребенок, который не хочет делать уроки и все время

находит себе новое занятие, поджарила яичницу, налила всем кофе, и, наконец, мы сели за

стол.

Допрос начался именно так, как я и предполагал.

- И как давно вы вместе?

Белла жалобно посмотрела на меня и вздохнула, всем видом показывая – началось. Я

ответил вместо нее:

- Практически с самого начала. С того момента, как Белла приехала в школу.

- Только не говорите мне, что вы влюбились друг в друга с первого взгляда, - мрачно сказала

Рене.

Я бросил взгляд на Беллу. Можно ли сказать, что мы влюбились с первого взгляда? Да нет,

наверное. И даже не со второго. И вообще, я понял, что люблю ее уже после того, как… Я

оборвал свои воспоминания.

- Нет, боюсь, этого мы вам не скажем. Так получилось, что по оплошности администрации

Беллу после приезда поселили ко мне. Пока ей искали отдельную комнату, мы… - я хотел

сказать «влюбились», но подобрал другое слово, - привыкли друг к другу и уже не захотели

расставаться.

Зря я это сказал. Лучше было бы признаться сразу, что мы начали спать друг с другом,

потому что не представляли жизни по отдельности - романтическая чепуха, которая так

нравится женщинам. Теперь же я получил по полной программе. Меня обвинили в

совращении, соблазнении деньгами и шмотками, в использовании Беллы в качестве

домашней прислуги и содержанки, в том, что я запугал бедную несчастную девочку и не даю

ей рта открыть. Ну, возможно, частично это было правдой. Частично. И в самом начале.

Сейчас наши отношения давно вышли за рамки Мастера - Девила. Я сохранял хладнокровие,

хотя это и нелегко сделать, когда тебя обвиняют, по крайней мере, в половине смертных

грехов.

- Десять дней, - вдруг сказала Белла. Я удивленно посмотрел на нее. Почему она

вмешалась? Я ответил бы и сам, не вижу в этом особой проблемы. Но Белла продолжала. –

Я легла в его постель через десять дней. И могу точно сказать, что ни шмотки, ни кошелек не

были тому причиной. Тело – ну здесь я не могу с тобой не согласиться. Оно привлекло меня

со второго взгляда.

- Почему со второго? – я сам не понял, оскорбился или просто удивился, или это была смесь

данных эмоций, приправленная зернышками смущения.

Белла, улыбнувшись, пояснила, причем скорее мне, чем своей матери.

- Потому что первый мой взгляд упал на его лицо.

Я успокоенно рассмеялся. Миссис Свон – Рене – тоже.

 

- Но, когда я оказалась у него в койке, как ты, мам, выражаешься, то уже несколько дней была

точно убеждена, что люблю его.

Вот это было уже интересно. Я точно помнил, когда понял, что люблю Беллу – после

просмотра той ужасной видеозаписи, сидя в одиночестве на скамейке, окруженный только

падающими снежинками. Само это чувство, похоже, зародилось раньше, еще до

изнасилования. Но мне казалось, что Белла не могла влюбиться в меня тогда, и это

произошло уже позже, когда я перестал вести себя, как идиот.

«А ты перестал?» - ухмыльнулся внутренний голос. Я мысленно показал ему кулак,

возвращая на лицо маску невозмутимости. Миссис Свон – ну не могу я называть ее Рене –

тоже была заинтригована словами Беллы.

- Очень интересно… Не хочешь поделиться этими счастливыми воспоминаниями?

- Белла, - напомнил я. На волне нахлынувших эмоций она могла высказать несколько

больше, чем хотела. Моя любимая только улыбнулась.

- Все в порядке. Не думаю, что маме очень интересно выслушивать описание нашей первой

ночи. – Я тоже умела быть резкой, если хотела. – Ей просто хочется знать, как и положено

хорошей матери, каким образом дочь нашла свое счастье. Правда, мам?

Ну хорошо. В таком случае мне тоже очень интересно узнать, что скажет Белла. И

попробовать сравнить это с собственными наблюдениями. Для себя я прикинул, что она

влюбилась в меня в момент нашего первого поцелуя.

И оказался неправ.

Белла начала издалека, сообщив про наличие у меня сестры, про наше совместное

посещение боулинга… Я напрягся.

- А потом, пойдя в туалет, я наткнулась на группу не совсем трезвых парней, которые… хм…

позволили себе не совсем вежливые поступки по отношению ко мне.

Видя по лицу миссис Свон, что она уже подумала самое худшее, я уточнил:

- Да скажи проще, Белла, они тебя лапали в углу и лезли с поцелуями.

- Большое спасибо, - рассердилась Белла. – Ты не думаешь, что такие подробности не стоит

знать моим родителям?

Эти – стоит. А вот оставлять миссис Свон в убеждении, что ее дочь пытались изнасиловать –

не стоило. Но я поднял руки вверх.

- Молчу, молчу…

Пусть сама выкручивается, как хочет.

Белла описала драку, представив меня защитником угнетенных. Конечно, миссис Свон не

поверила ей.

- Рыцарь в сияющих доспехах. И, конечно, после этого он встал на колени и признался в

вечной любви?

Ну, а что теперь? Я откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Белла, возможно, и

влюбилась в меня в тот самый момент, но объяснились-то мы существенно позже! И как

теперь рассказывать об этом, если сама Белла просила о стольком умолчать?

Она рассказала обо всем предельно честно.

Белла искренне сообщила, что мы признались в любви, наорав друг на друга. Вроде бы все

было в порядке, все вопросы решены, но у меня было чувство, что допрос на этом не

заканчивается.

Речь зашла о нашем дальнейшем образовании. Я попытался успокоить миссис Свон,

сообщив, что мы планируем продолжать обучение, что мы поступили в колледж, и что я

оплачу образование нам обоим.

На этом можно было бы и закончить, но миссис Свон начала копать дальше. Она опять

обвинила меня в том, что я использую Беллу в своих низменных целях и выброшу ее, как

только наиграюсь с новой пока игрушкой. Тут я уже не знал, что сказать. Как еще объяснить

разгневанной мамаше, что никто не собирается выбрасывать ее дочь на улицу без крыши над

головой и средств к существованию?

Белла разрулила и это, просто признавшись матери в нашей помолвке и продемонстрировав

ей браслеты. Я мысленно хмыкнул, представив, что сказала бы миссис Свон, узнав, в каком

 

качестве мы частенько использовали эти «обручальные кольца». А может, и ничего бы не

сказала, кто знает…

Белла спросила про отца, и дальнейшая беседа представляла из себя монолог миссис Свон

об экспедиции и ее результатах. Мы с Беллой просто сидели, держась за руки, и делали вид,

что внимаем каждому слову. По крайней мере, я делал вид. Лично мне было совершенно все

равно, что «вот тот черепок» доказывает то-то, а вот эта косточка – то-то. Во мне бурлила

тщательно скрываемая радость.

Белла впервые публично призналась, что мы любим друг друга и собираемся пожениться, и

самое главное – теперь об этом знают ее родители.

Где-то через час миссис Свон сообщила – ей пора. Мне показалось это странным. Я

почему-то считал, что она останется на вручение аттестатов, но Белла не удивилась. Видимо,

в их семье это в порядке вещей, судя по частоте общения матери и дочери.

Они начали прощаться. Я встал и ушел, не желая им мешать. Интересно бы, конечно, узнать,

откуда миссис Свон знает, чей я сын. Хотя… Это все-таки не бином Ньютона. Фотографии как

моего отца в одиночку, так и с семьей, периодически появлялись на страницах прессы.

Белла и ее мать вышли с кухни. Миссис Свон мило помахала ручкой и попрощалась.

- До свидания, дети!

Дверь захлопнулась, и Белла повернулась ко мне.

- Если это был легкий разговор, то я даже думать не хочу, что нас ждет при встрече с твоим

отцом.

Я усмехнулся и прижал ее к себе, целуя. Да, с моим отцом все будет совсем не так радужно.

*****************************

Выпускной был таким же скучным и унылым, как я и представлял себе. Поздравительная

речь, вручение документов, выпускники, поднимающиеся на сцену один за другим, все

одинаково одетые в темно-синие мантии, опять речь, на сей раз напутственная, кидание в

воздух шапочек и торжественное снимание сережек Девилов. Чтобы опять не попасть в

глупое положение, я заранее выяснил у Элис, какого рода традиции существуют для этого

дня, и ознакомил с ними Беллу. С момента официального окончания учебного года она имела

полное право вынуть сережку из уха. Больше Белла не будет моим Девилом. Но втайне я

надеялся, что этого не произойдет. Мой карман жгла еще одна сережка, аналогичная той, что

носила Белла. Если моя девушка оставит на себе первую – я просто подарю ей вторую для

комплекта, чтобы не возникало лишних вопросов, вот как у ее матери. Ну, а если все-таки

выбросит – я или найду сережку, или сделаю копию на заказ, и все равно подарю их Белле –

в качестве напоминания о том, как мы встретились.

Белла не сняла сережку.

На мой прямой вопрос она ответила ясно и четко – нет.

- Но ты понимаешь, что, если не снимешь ее сейчас, то не избавишься от нее никогда, а,

значит, и от меня?

- А кто-то говорил, что я этого хочу? – шепнула она. Я мог сделать только одно – поцеловать

Беллу.

Об этом просили ее глаза, об этом умоляли ее губы, этого требовало мое собственное тело.

Наши губы встретились. За прошедшие полгода я забыл, что когда-то отказывался целовать

девушек. С Беллой я готов был делать это всегда и везде, как, например, сейчас, в зале,

заполненном студентами, их родителями и просто сочувствующими.

Наши губы встретились, словно бы впервые дотрагиваясь друг до друга, нежно и ласково, как

мотылек, касающийся крылышком щеки ребенка, постепенно усиливая нажим, сливаясь в

единое целое, синхронно двигаясь. Я прижимал к себе тело любимой девушки, отчетливо

понимая, что готов – и хочу! – делать это всю оставшуюся жизнь, даже когда мы будем

седыми, морщинистыми и с дряблой, покрытой пигментными пятнами кожей, потому что

Белла всегда будет для меня молодой, красивой и любящей меня – и взаимно – Беллой.

Моей будущей женой и матерью моих детей.

Меня грубо толкнули в спину, вынуждая выпустить из объятий мою девушку.

- Пойдем? – предложила она, рассеянно обводя взглядом зал, а потом, остановившись на

 

ком-то, улыбнулась и помахала рукой. Мне можно было не оборачиваться, чтобы узнать, кто

это.

За все время, проведенное в школе, Белла почти ни с кем не завела дружеских или хотя бы

приятельских отношений, так что приветствовала только мою семью и Джейкоба Блека. Нет,

конечно, я замечал на ее лице торжествующую улыбку, когда мы, обнявшись, проходили

мимо Тани и/или Джеймса. Эта парочка так и осталась вместе до конца учебного года. Я был

уверен, что Таня вцепится в Сандерса руками и ногами, и действительно, по школе

расползлись слухи, что они поженятся после окончания школы, а пока Таня жила у Джеймса.

Но сейчас на лице Беллы светилась дружеская улыбка. Моя семья – Элис, Джаспер и Розали

с Эмметом - стояли впереди нас, общаясь с приехавшими родителями брата и сестры Хейл,

и их Белла, стоящая к ним спиной, видеть не могла. Оставался только Блек.

Я усмехнулся, вспоминая, как Белла пыталась выяснить у меня результаты нашей беседы с

Джейком после памятного посещения собачьего питомника. Я категорически отказался взять

ее с собой, невзирая на просьбы, угрозы и даже попытку шантажа. Мне хватало одной

короткой вспышки воспоминаний о том, как Белла лежала на снегу, закрываясь руками от

летевшей на нее собаки, чтобы покрыться холодным потом от страха. Я не хотел даже близко

подпускать свою девушку к этому месту. Белла в итоге осталась дома, но потом несколько

недель пыталась узнать, сколько я отдал за Шира. Я хранил молчание, потому что, честно

говоря, ей не понравился бы ответ. На мой прямой вопрос, сколько я должен за собаку, Блек

только усмехнулся.

- Я отдал бы ее тебе даром и еще приплатил, - сообщил он. – Тебе еще придется намучиться

и с этой псиной, и со своей девушкой. И тот, и другая просто созданы друг для друга –

одинаково упрямы. Но я понимаю, что на такое ты пойти не можешь, поэтому бутылка

хорошего виски меня вполне устроит.

Я запротестовал, конечно, но в душе был уверен, что во многом Блек прав. Мы сошлись не на

бутылке, а на ящике виски, совместно распив одну за всеобщее здоровье. С тех пор мы уже

не так враждебно относились друг к другу, хотя не скажу, что стали приятелями. Но, тем не

менее, мне не очень нравилось, что Белла улыбается ему, поэтому я обнял ее и повел к

двери.

- Пойдем.

- Эдвард, ты все еще ревнуешь? - уже на улице спросила Белла.

- Нет. Я хотел отдать тебе вот это, раз уж ты отказалась снимать сережку. – Я достал из

кармана и протянул ей сложенную в несколько раз бумажку. Белла осторожно взяла ее и

развернула, с интересом разглядывая содержимое.

- И что это должно означать? – лукаво спросила она. – Я должна надеть ее и поступить в

полное твое распоряжение на…

- На всю оставшуюся жизнь, - серьезно закончил я. Мне уже было совершенно ясно, что

Белла наденет и вторую сережку, но должна же девушка немного повыделываться? И я с

удовольствием предоставлю ей эту возможность, если мне потом за это воздастся… А я

потребую свою плату… И так потребую… и вот так тоже… и еще вот так…

- А если я этого не сделаю? Окажусь либо на кладбище, либо в психушке?

- Скорее всего, в моей постели, где я приложу все усилия, чтобы убедить тебя пойти на этот

важный шаг. – Я не выдержал, сбросил всю серьезность и прижал Беллу к себе.- И ты в

любом случае останешься со мной. Но согласись, две сережки смотрятся лучше, чем одна.

Белла надела сережку, не возражая больше. Не произошло ничего сверхъестественного, но я

почувствовал, что наши души теперь связаны еще сильнее, чем раньше. Хотя я считал, что

это невозможно.

- Идем домой? Переоденемся, - Белла дернула свою мантию за воротник. – Погуляем с

Широм и начнем собирать вещи, пока Элис не позовет нас.

Я взглянул на часы, оценивая, сколько времени у нас есть. Элис сказала, чтобы мы

подходили к шести, и я не хотел опаздывать, все-таки завтра мы с сестрой надолго

расстаемся. Она и Джаспер летят в Швейцарию устраиваться, но должны где-то через месяц

вернуться и остаток лета прожить у нас с Беллой, в небольшом домике, который мы сняли на

 

время обучения. Но часа три у нас в запасе еще есть. Хватит и на прогулку с собакой, и на

сборы… Если до них дойдет дело, конечно…

До дома мы добирались долго, выбрав кружный путь по безлюдным сейчас аллеям.

Солнечные лучи пробивались сквозь ярко-зеленую свежую листву деревьев, рассыпаясь на

асфальте смешными маленькими пятнышками, слабенький ветерок шептал на ухо

незатейливые советы, галдящие поблизости воробьи назойливо уговаривали последовать

им. И я послушно прижимал к себе стройное тело своей любимой, откладывая приход домой,

к делам и заботам, как можно дольше, и настойчиво убеждал Беллу, что в жизни есть нечто

более важное, чем сборы в дорогу. Не словами, естественно, убеждал, а действиями. И не

могу сказать, что она сильно возражала против этого. По крайней мере, когда мы, наконец,

оказались перед нашей квартирой, то еще долго не могли оторваться друг от друга, чтобы

открыть чертову дверь. Я на ощупь ворочал ключом в замке, но он не поддавался. Голова

была еще затуманена поцелуями и предвкушением событий ближайшего часа, поэтому я не