Кого слушать?

 

После первой «прополки» остается еще немало людей, желающих покритиковать нас конструктивно и умно. И этих желающих все равно будет гораздо больше, чем мы можем вынести. Для начала предлагаю посмотреть на ситуацию с другой стороны. Каждый из нас в чем-то профессионал либо знаком со специалистом. Если человек в чем-то разбирается, с ним часто

 

советуются. И просят рассмотреть чужую работу, подсказать, как сделать лучше.

 

 

Чем лучше специалист, тем чаще его спрашивают. Тем больше у него комментариев по данному поводу. И если уж он начинает говорить, то приводит все известные ему доводы и примеры, обосновывает свое мнение, разъясняет, почему предлагает те или иные решения. С одной стороны — ему, конечно, приятно, что кто-то интересуется его мнением. Приятно делиться знаниями и помогать. Приятно, что есть возможность продемонстрировать весь спектр своих знаний тому, кто искренне интересуется этой темой. С другой стороны — как всякий специалист, он занят своим делом (иначе не был бы специалистом), и личная жизнь у него тоже есть. Читать лекции людям, часто и подробно, утомляет. Особенно с учетом того, что новички чаще всего задают очень похожие вопросы и советы им приходится давать одни и те же.

 

А если речь идет о критике, очень часто повторяется типовая ситуация: некто приходит и бодрым голосом требует: «Покритикуйте мои работы! Только беспощадно, не жалейте меня, я хочу знать всю правду!» Однако, получив парочку критических комментариев, вдруг мрачнеет: «Ой, я и не думал, что все так плохо, я в шоке, пойду повешусь, зачем вы мне вообще это сказали! Я столько лет старался, как это может быть, что я настолько мало добился». И дальше в том же духе — драматичные тирады, шантаж («из-за вас наложу на себя руки»), и становится ясно, что здесь никто критики и не хотел. Несмотря на формулировку, на самом деле автор работ надеялся получить комплименты и комментарий вроде «Критиковать нечего, все прекрасно!».

 

Это выглядит абсурдно, но больше половины просящих критики реагируют именно так. И чем яростнее кто-то пишет «порвите меня на куски!», тем больше вероятность описанного выше диалога. После нескольких таких случаев желание разбирать чьи-то произведения сильно уменьшается! Появляются сомнения: а нужно ли это вообще? А хочет ли он критики? И, в конце концов, моя ли это миссия — сказать всю правду о результатах его труда?

 

Специалисты, которых часто спрашивают, все менее охотно отвечают. В какой-то момент они начинают шутить, что «некоторые за такое получают

 

профессорскую зарплату в университете». Это совсем другое дело, когда получаешь зарплату за то, чтобы исправлять ошибки новичков, и сами новички находятся в ином положении — они должны выполнять задания, зарабатывать оценки. Они платят за то, чтобы их научили. И пришли учиться, потому что знают, что несовершенны. Здесь все гораздо проще, чем с друзьями и знакомыми, с которыми потом еще общаться и дружить.

 

Чем дальше, тем труднее уговорить человека на подобный эксперимент. А представить, что он полезет разбирать работы там, где его вообще об этом не просили, невообразимо! Он не знает, куда деться от вопрошающих, все это разбирание, поиск решений, обсуждение и советы он ощущает как работу Он это еще изредка делает по большой дружбе, но ему давно надоело. Вот такие люди ни за что не станут писать незнакомым людям умные советы на двух страницах.

 

Соответственно, занимаются этим люди совсем другие. У которых все наоборот. Никто их не спрашивает, никого их мнение особо не интересует. Потому что не видно повода спрашивать что-то именно у них. Сами они ничем не блещут. Им еще не надоело давать советы, потому что приходится делать это редко или никогда. И у них слишком много свободного времени, потому что ничем своим серьезным они не заняты.

 

Это, конечно, не универсальное описание всех, кто без приглашения начинает умничать, увидев ваше произведение. Но чаще всего — именно так. Исходя из этого я для себя первым делом решила игнорировать критику тех, кого я о таковой не просила! Также у меня вызывают сомнения критики, которые суют свой нос во все и поучают всех. Очевидно, что для них это просто хобби и ко мне отношения не имеет.

 

Я выбираю себе несколько человек, про которых я знаю, что:

 

— они разбираются в данном вопросе;

 

— они дружественно настроены по отношению ко мне и искренне желают мне хорошего;

 

— у нас более или менее совпадают вкусы в данном вопросе, и они разбираются в стиле и направлении, в которых я работаю;

 

— если работа коммерческая, они тоже должны иметь опыт работы с клиентами и знать специфику рынка (таким образом, понимая, что некоторые вещи в данном случае нельзя сделать, потому что не удастся это продать).

 

Их я и спрашиваю, с ними разбираю ошибки и прошу помочь в поиске решений. При этом стараясь помнить, что даже в таких благоприятных условиях может встретиться человек, у которого просто какая-то личная проблема с моим произведением, не связанная с качеством работы.

 

У каждого бывает, что «нашла коса на камень» и что-то раздражает и не нравится, хотя остальных все устраивает.

 

Единственное, что для меня является серьезным «звоночком», это если разные люди независимо друг от друга, с приглашением или без, цепляются за одну и ту же деталь! Это верный признак, что здесь в самом деле что-то не то. В таких случаях я присматриваюсь к мешающему объекту повнимательнее — почему он им всем действует на нервы? Даже если мне

 

 

самой эта деталь нравится или я не понимаю, что с ней не так, я часто просто изменяю ее. Это, безусловно, давление публики, которому я малодушно поддаюсь, но тут меня просто раздавливают сомнения: слишком много совпадений не может быть случайностью.

 

Естественно, исключением из этого являются преднамеренные провокации. Если автор знает, чем его работа раздражает зрителей, и специально добивался такой реакции, он может считать свой эксперимент удачным.