Алгоритм - классификатор по оказанию 17 страница

— Ясно, — сказал инспектор, и я понадеялась, что на него снизошло смирение.

— Так или иначе, — продолжила я, — проблема вот в чем: в тот момент, когда мистер Колликут схватил стеклянную трубку, он был еще жив. Когда они наконец подключили его к компрессору, он уже умер от удушья из-за противогаза.

— Это точно? — уточнил инспектор.

— Да, — ответила я. — Компрессор не насытил его кровь кислородом.

Требовалось обладать мудростью Соломона, чтобы определить точный момент смерти и, следовательно, личность убийцы или убийц. Это эфир, платок, противогаз или виндлада?

В вопросе смерти доли секунды могут решить — виселица или похлопывание по руке.

— Тем не менее надеюсь, что их попытки спасти ему жизнь им зачтутся, — добавила я. — Мне не хочется думать, что я помогла повесить невиновного.

— Я бы не беспокоился на этот счет, — сказал инспектор. — Можешь быть уверена, что если есть человек, который знает, как обвести суд вокруг пальца, так это член городского магистрата. Почему ты улыбаешься?

Это правда, я не могла сдержаться.

— Я просто подумала о том, какое у него будет выражение лица, когда вы его спросите, почему попугай мисс Танти называет его по имени.

— Прошу прощения?

— «Привет, Квентин!» — проскрипела я, копируя попугая.

Теперь наступила очередь инспектора улыбаться.

— Я понял, о чем ты, — сказал он и снова что-то записал в блокнот. — Последний вопрос, если не возражаешь, — добавил он. — Вопрос с кровоточащим святым. Он не имеет отношения к делу, разумеется, но я должен признаться, что мне любопытно. Я узнал от мистера Сауэрби, что ты взяла образец этого вещества и что он помогал тебе проводить химический анализ.

— Верно, — ответила я, несколько обозлившись на Адама за болтливость.

— И? Можем мы узнать результаты?

— Довольно убедительные, — ответила я. — CH4N2O. Я подвергла его воздействию азотной кислоты в тесте на мочевину. Это моча летучей мыши.

Все в гостиной, за исключением Фели, внезапно начали кивать с умным видом, как будто знали с самого начала.

— Адам уже попробовал ее и пришел к тому же выводу.

Где Адам, интересно? Было бы так чудесно, если бы он стал свидетелем моего триумфа.

— Я с радостью поделюсь своими записями, если они будут иметь какое-то отношение к этому делу.

— Хорошо, — сказал инспектор, вставая и убирая блокнот. — Что ж, спасибо, Флавия. Думаю, это все, по крайней мере на сейчас. Будь добра, сопроводи сержанта Вулмера наверх, чтобы он забрал упомянутую бутылочку. Антигона?

Он повернулся к жене и подал ей руку, помогая подняться с кушетки.

Я была поражена! Я преподнесла им дело на блюдечке с голубой каемочкой! Где щедрые похвалы? Где благодарность? Где поздравления? Рукоплескания, в конце концов?

Где фанфары?

Но тут Антигона взяла меня за руку, и ее улыбка засияла, как Средиземное море.

— Спасибо, Флавия, — сказала она. — Ты очень помогла. Позвоню тебе на следующей неделе, и мы поедем за покупками в Хинли. День для девочек — только для нас двоих.

Неплохая награда. Я стояла у окна с сентиментальной улыбкой и без единой мысли, наблюдая, как она уходит, потом как муж увозит ее по каштановой аллее через ворота Малфорда в сторону Бишоп-Лейси, и только тогда я обратила внимание на то, во что превратились мои юбка и свитер.

Ох, будет беда, я чувствую.

Как страх имеет привкус железа, так беда имеет привкус свинца.

А потом мои мысли обратились к бедному Джослину Ридли-Смиту, и мне в голову пришла неожиданная идея.

Я уговорю Антигону взять его с нами! Купить одежду в Хинли и потом перекусить в чайной лавке «А. Б. В.». Мы втроем устроим целый пир с булочками и взбитыми сливками!

Какое приключение это будет для Джослина! Я уверена, что мы сможем это устроить. Я позвоню викарию или, если потребуется, даже епископу, как только отец закончит со своим объявлением, что бы там ни было.

 

 

Даффи и Фели ушли незаметно, и я обнаружила себя в гостиной в одиночестве — в первый раз за незнамо сколько времени.

Сколько еще нам осталось, подумала я, до того как из наших окон начнут выглядывать незнакомцы, называя этот дом своим? Сколько до того, как нас вышвырнут в холодный безразличный мир?

Послышался сдержанный стук — не более чем ногтем по дереву, — и вошел Доггер.

— Прошу прощения, мисс Флавия, — сказал он.

— Да, Доггер? Что такое?

— Я хотел сказать, что позволил себе вольность подслушать у двери. Вы были великолепны. Просто превосходны.

— Благодарю, Доггер, — выдавила я, и мои глаза наполнились слезами. — Это много для меня значит.

Я могла бы продолжить, но у меня закончились слова.

— Полковник де Люс, — продолжил он, — просит вас быть в гостиной через сорок пять минут.

— Только меня? — уточнила я, опасаясь очередного запрета на мои занятия.

— Вас троих — мисс Дафну, мисс Офелию и вас.

— Спасибо, Доггер, — коротко поблагодарила я, понимая, что нет смысла выспрашивать подробности.

Полагаю, я и так уже все знаю. Но перед ужасным сообщением мне нужно исполнить свой долг.

В безмолвнии я обойду дом, может быть, в последний раз. Попрощаюсь с комнатами, которые любила, и пройду мимо тех, которые нет. Я начну с будуара Харриет, пусть даже он считается под запретом. Прикоснусь к ее гребням и расческам и вдохну ее аромат. Посижу там в молчании. Оттуда я перейду в оранжерею и каретный сарай, где провела так много счастливых часов, болтая с Доггером обо всем на свете.

Я прогуляюсь напоследок по галерее с портретами, попрощаюсь с торжественными рядами хмурых предков. Скажу им, что не судьба портрету Флавии де Люс висеть среди них.

А потом в кухню: милую кухню, где витают воспоминания о миссис Мюллет и позаимствованных мной продуктах. Я посижу за столом, где со мной разговаривал отец.

Из кухни я поднимусь по восточной лестнице в свою спальню, где заведу старый проигрыватель и включу «Реквием» Вольфганга Амадея Моцарта. Прослушаю его до конца.

И наконец, в лабораторию.

В этом месте я вынуждена закончить мое описание.

Невыносимо продолжать.

 

 

В назначенный час мы втроем медленно вошли в гостиную. Фели и Даффи спустились из своих спален в западном крыле, а я приплелась из восточного.

Я переоделась в чистое платье, нацепила старый уютный кардиган и припудрила обожженное лицо пудрой, которую стянула из комнаты Фели пару недель назад в целях экспериментов с отравленной косметикой. Новые брови и парочку ресниц я нарисовала растертым в крошку углем.

Мы не разговаривали, а в ожидании прихода отца просто молча уселись в разные концы гостиной как можно дальше друг от друга.

Фели поигрывала нотами, разглаживая страницы ладонью, как будто они в этом нуждались. Даффи выудила книжку из-за подушек дивана и начала читать с того места, на котором она открылась.

Наконец отец вошел в гостиную. Несколько минут он постоял спиной к нам, опираясь ладонями о каминную полку и склонив голову.

Его руки дрожали, когда он начал вертеть в них карманные часы.

В этот самый момент я полюбила его всей душой, новым и необъяснимым образом.

Мне хотелось броситься к нему, обхватить его руками и рассказать ему о «Сердце Люцифера», о том, что есть шанс, пусть и слабый, что камень святого наконец принесет счастье в наш дом.

Но я этого не сделала, и причины тому неисчислимы, как песчинки Сахары.

— Должен вам сказать, — начал он, наконец повернувшись, и его голос звучал словно призрачный мартовский ветер, — что у меня есть новости и что вы должны приготовиться к огромному потрясению.

Мы трое сосредоточились, уставившись на него с застывшим видом, словно каменные статуи.

— Я провел несколько мучительных дней, раздумывая, говорить вам или пока оставить эту новость при себе. Только этим утром я принял решение.

Я сглотнула.

Прощай, Букшоу, — подумала я. — Дом продан. Нас скоро выставят отсюда, заставят покинуть наши дорогие старые камни и дерево, сны и воспоминания, оставить все варварам.

Мы никогда не знали другого дома, кроме Букшоу. Жить в другом месте — это немыслимо.

Что станет с миссис Мюллет? Что станет с Доггером?

А с Фели и Даффи?

Что будет со мной?

Отец повернулся и медленно подошел к окну. Он поднял занавеску и окинул взглядом свою усадьбу, как будто силы преобладающей невидимой армии уже собирались в огороде, продвигаясь по лужайке.

Обернувшись, он посмотрел прямо нам в глаза, сначала Фели… потом Даффи… и наконец в мои, и его голос дрогнул, когда он произнес:

— Обнаружили вашу мать.

 

 

Благодарности

 

 

Каждая книга — это паломничество в обществе родственных по духу спутников, большинство которых остаются невидимы читателю.

На этом пути эти родственные души дарят доброту, общение, вдохновение, пропитание, дружбу, любовь, поддержку и заботу.

Как всегда, моими спутниками были мои редакторы Билл Мэсси из «Орион Букс» в Лондоне, Кейт Мисиак из «Рэндом Хаус» в Нью-Йорке и Кристин Кочрейн из «Даблдей Канада», Лорен Новек и Рэнделл Клейн из «Рэндом Хаус» в Нью-Йорке; мой литературный агент Дениз Буковски и Джон Гринуэлл из агентства Буковски в Торонто оказали огромную помощь.

Со мной была и семья, они махали флагами и выкрикивали слова поддержки на каждой промежуточной станции, и я хочу особенно поблагодарить Гарта и Хельгу Тейлор, Джин Брайсон, Билла и Барбару Брайсон и с теплотой упомянуть моего покойного кузена Джона Брайсона, разделившего со мной энтузиазм и радость жизни.

Мне очень недостает покойной мисс Дорис Велла. Ее выдающаяся способность полностью погружаться в мир Флавии останется непревзойденной. Ее любовь и дружба никогда не будут забыты.

Доктор Джон Харланд и Джанет Харланд снова добровольно выступили в качестве резонаторов и предложили множество прекрасных идей, а также работали в качестве бесплатных медицинских консультантов. Любые промахи в этой специализированной области — разумеется, мои собственные.

Особая благодарность Кси Кси Табоун, отрывавшей время от своих дел, чтобы помогать мне разными путями.

И наконец, моей жене Ширли, путешествовавшей со мной и подбадривавшей меня с самых первых шагов этого путешествия. Слов никогда не будет достаточно: только любовь может отдать этот огромный долг.

 

Примечания

 

 

 

 

(англ. дословный перевод)

 

 

Теперь от того черного похоронного тиса,

 

Что омывает склеп росой,

 

Мне показалось, донесся голос:

 

«Вы, вороны, прекратите громко каркать,

 

Вы, звонящие колокола, не время раздаваться

 

Над длинным озером и полуночной землей».

 

Он посылает отзвуки глухих стонов

 

И так вещает из гробницы.

 

Томас Парнелл, «Ночные стихи о смерти», 1717 г.

 

(Здесь и далее — примечания переводчика)

 

 

 

 

Слушай, ангелы-вестники поют:

 

«Пилюли Бичема» — то, что надо,

 

Мир на земле и сострадание,

 

Две для взрослого и одна для ребенка.

 

 

 

 

Мы, три короля с площади Лестер,

 

Продаем дамское белье,

 

Такое прекрасное, такое эластичное,

 

Всего лишь два пенса за пару.

 

 

 

 

Виндлада — резервуар для сжатого воздуха в органе. В виндладу воздух попадает из мехов, а из виндлады поступает непосредственно в трубы.

 

 

 

 

Чанги — тюрьма в Сингапуре, построенная англичанами и, по иронии судьбы, во время Второй мировой войны использовавшаяся японцами, оккупировавшими Сингапур, в качестве лагеря военнопленных для британцев.

 

 

 

 

Прозвище Глэдис, по-видимому, происходит от английского слова glad — довольный, веселый, жизнерадостный.

 

 

 

 

Я умерла

 

И теперь покоюсь

 

У церковной двери

 

Вечно

 

Молитесь, чтобы мое тело спало,

 

А моя душа пробудилась.

 

 

 

 

Стэн Мьюжл (род. 1921) — легендарный американский бейсболист.

 

 

 

 

«Крейвен-Эй» — марка сигарет, названных в честь Джорджа Крейвена, третьего графа Крейвена и особенно популярная во время Второй мировой войны. Отличались тем, что у них вместо фильтра был кусочек пробки.

 

 

 

 

Джон Миллс (1908–2005) — известный английский актер, снявшийся за 70 лет своей кинокарьеры в 120 фильмах, лауреат премии Оскара за лучшую роль второго плана в фильме «Дочь Райана» (1970).

 

 

 

 

«Свисти за работой» — песенка из диснеевского мультфильма 1939 года «Белоснежка и семь гномов».

 

 

 

 

Альфред Суэйн Тейлор (1806–1880) — английский токсиколог, автор многих научных трудов, прозванный отцом британской судебной медицины.

 

 

 

 

Энид Блайтон (1897–1968) — знаменитая английская писательница, автор детских и юношеских романов, переведенных на 90 языков, в том числе на русский. Ее юные смышленые героини-сыщицы — явно прообраз Флавии де Люс.

 

 

 

 

Я умерла

 

И теперь покоюсь

 

У церковной двери

 

Вечно.

 

Молитесь, чтобы мое тело спало,

 

А моя душа пробудилась.

 

 

 

 

Флавия вспоминает о событиях, описанных в первой книге Ала на Брэдли, — «Сладость на корочке пирога».

 

 

 

 

Флавия вспоминает леденящие события, описанные в романе «Сладость на корочке пирога».

 

 

 

 

Тапиока — крахмальная мука.

 

 

 

 

Стихотворение Р. Бернса цитируется в переводе С. Я. Маршака.

 

 

 

 

Алкогольный напиток на основе виски.

 

 

 

 

В юриспруденции используется термин — «тест на слона», используемый в случае, когда нечто трудно описать словами, но увидев это, сразу понимаешь о чем речь.

 

 

 

 

Псалом авторства сэра Роберта Гранта (1779–1838), английского юриста и политика, «Господь, из праха к тебе».

 

 

 

 

Господь, из праха к тебе мы низко склоняемся на коленях, почитая… (Здесь и далее в этой главе — англ.).

 

 

 

 

По мученическому вздоху, сказавшему, что среди твоей паствы затаилось предательство…

 

 

 

 

По твоему глубокому затихающему стону, по печальному надгробью, по склепу, темный потолок которого…

 

 

 

 

Здесь и далее курсивом — цитаты, точные или перефразированные, из Откровения Иоанна Богослова.

 

 

 

 

Викарий и мистер Сауэрби цитируют Сиднея Смита (1771–1845) — знаменитого английского проповедника, писателя, эссеиста, богослова.

 

 

 

 

Пеан — хвалебная песнь в честь Аполлона.

 

 

 

 

Оксфордское движение — движение в англиканской церкви, которое зародилось в XIX веке и привело к появлению англо-католицизма.

 

 

 

 

Пресуществление — термин в католичестве и православии, обозначающий превращение хлеба и вина в Тело и Кровь Христову во время евхаристии.

 

 

 

 

«Не раздастся звон вечерний» — баллада американской поэтессы Розы Хартвик Торп (1830–1939) о приговоренном к казни, которого спасла его возлюбленная.

 

 

 

 

Моряк Попай — герой комиксов и одноименного мультсериала. Придуман американским карикатуристом Элси Крайслером Сегаром. Отличительные признаки: все время ест шпинат, закрывает один глаз (есть также версия, что у него просто нет этого глаза) и постоянно добивается благосклонности красотки Олив Ойл.

 

 

 

 

Это ежегодный альманах для девочек, выходивший в Англии в 1880–1940-е годы, аккумулировавший материалы из еженедельной «Газеты для девочек» (Girl’s Own Paper) и представлявший собой срез жизни среднего класса того времени. Темы варьировались от кулинарии до моды и светской хроники, от этикета до искусства, также в альманахе печатали художественные произведения — в общем, все, что входило в сферу девичьих интересов. Сейчас это букинистическая редкость, его выпуски собирают коллекционеры.

 

 

 

 

«Англия» — модель машины марки «форд», выпускавшаяся в Англии в 1939–1967 годах.

 

 

 

 

Орпингтон — порода кур, выведенная в одноименном английском городе.

 

 

 

 

Говард Картер (1874–1939) — знаменитый английский археолог и египтолог, открывший гробницу Тутанхамона.

 

 

 

 

На могиле Шекспира выбита эпитафия:

 

 

Друг, ради Господа, не рой

 

Останков, взятых сей землей;

 

Нетронувший блажен в веках,

 

И проклят — тронувший мой прах

 

(пер. с англ. А. Величанского).

 

Согласно легенде, сам Шекспир сочинил ее и распорядился выбить на своей могиле, однако доподлинно это не известно.

 

 

 

 

«Дочь Скавенгера» — пыточный инструмент, изобретенный во время царствования Генриха VIII сэром Леонардом Скеффингтоном, лейтенантом Тауэра. Судя по документам, использовался редко.

 

 

 

 

Флавия упоминает события, произошедшие в романе «Сорняк, обвивший сумку палача».

 

 

 

 

Флавия опять вспоминает события, описанные в романе «Сладость на корочке пирога».

 

 

 

 

Ла Гулю — псевдоним знаменитой французской танцовщицы кабаре Луизы Вебер (1866–1929), модели Ренуара и Тулуз-Лотрека. Она стала символом канкана и получила прозвище Королевы Монмартра.

 

 

 

 

Маркиза де Бренвилье (1630–1676) — знаменитая французская отравительница, отравившая свою семью с помощью любовника шевалье де Сент-Круа, чтобы унаследовать их состояние. По слухам, использовала ту самую «акву тофану», о которой Флавия говорила раньше. Плохо кончила — ее казнили.

 

 

 

 

Все выходят (лат.).

 

 

 

 

Евангелие от Иоанна, 11:25.

 

 

 

 

Любопытно, что из всех святых Флавия упоминает именно Франциска Сальского. Думается, что в этом есть некий скрытый смысл, ведь в 1923 году папа Пий XI провозгласил его покровителем журналистов и писателей, то бишь литературного отца Флавии Алана Брэдли.

 

 

 

 

Харрисы — династия английских мастеров, создававших органы. Трое из них носили имя Ренатус. Конкретно этот Ренатус жил в 1652–1724 гг. и был одним из двоих самых выдающихся мастеров своего поколения, наряду с Бернардом Смитом (1630–1708). Органы руки одного и другого фрагментарно сохранились до сих пор.

 

 

 

 

Похваляясь эрудицией, Адам употребляет слово не по назначению. Антаблемент — это верхняя выступающая часть колонны, например, карниз, фриз. К надгробьям он имеет мало отношения.

 

 

 

 

«Хоум Сервис» — радиостанция «Би-би-си» в период с 1939 по 1967 г.

 

 

 

 

После реставрации монархии в Англии тела Оливера Кромвеля и его ближайшего помощника Генри Айртона были выкопаны из могил, труп Кромвеля повесили, а Айртона закопали под виселицей.

 

 

 

 

«Люцифер» — это марка спичек, использовавшаяся во время Второй мировой войны, с головкой из серы и сушеной пасты, состоящей из фосфора и хлората калия. Также это прозвище Сатаны. И украденный бриллиант святого Танкреда.

 

 

 

 

Флавия говорит о Дамиане де Веспере (1840–1889) — католическом священнике, посвятившем жизнь миссионерской деятельности на Гавайях. Он также занимался улучшением условий жизни прокаженных, которых в то время ссылали в колонию на острове Молокаи, и сам заразился проказой, от чего и умер. Был причислен католической церковью к лику святых.

 

 

 

 

Роман Эмили Бронте.

 

 

 

 

Эрнест Фурно (1872–1949) — французский химик, сыгравший большую роль в развитии местной анестезии.

 

 

 

 

Непереводимая игра слов: англ. stovaine (стоваин) и stove (печка).

 

 

 

 

Лампа Тиффани — светильник с абажуром из витражного стекла, придуманный американским художником Л. К. Тиффани около 1985 года.

 

 

 

 

Опять непереводимая игра слов: слово gem, с которого начинается название регистра гемсхорн, по-английски обозначает «драгоценный камень».

 

 

 

 

Понтий Пилат произнес эти слова в аккурат перед тем, как Христа приговорили к распятию.

 

 

 

 

«Ховис» — британская марка хлеба, существующая с 1886 года.

 

 

 

 

Здесь и далее в этой главе «Зимняя сказка» В. Шекспира цитируется в переводе Т. Л. Щепкиной-Куперник.

 

 

 

 

Опять непереводимая игра слов: ирис по-английски fleur-de-lis, Адам произносит его в оригинале как fleur-de-luce, обыгрывая фамилию Флавии.

 

 

 

 

Призванные разделить высокий пир с агнцем,

 

Облаченным в чистые белые одежды (англ.).

 

 

 

 

Мойра Шерер (1926–2006) — знаменитая британская балерина и актриса, прославилась благодаря фильму «Красные башмачки», который считается одной из вершин британского кино. Наверняка Флавия знает ее именно по этому фильму, вышедшему в 1948 году.

 

 

 

 

По-английски его имя пишется Quentin Ridley-Smith: QRS, и в английском алфавите эти буквы идут подряд.

 

See more books in http://www.e-reading-lib.com

Алгоритм - классификатор по оказанию