ЦАМО, ф. 16Л, оп. 995, д. 1, л. 8-10; д. 7, л. 41—43.

Командующий 9-й армией решил возвратить Кишинев мощными контратаками на фронте прорвавшегося противника. Корпусу Малиновского было приказано частью сил совместно с 15-й мотострелковой дивизией 2-го механизированного корпуса контратаковать врага из района Флорешт.

Времени для организации контратаки оставалось менее суток. Противник прекратил атаки перед фронтом корпуса, и Малиновский решил этим воспользоваться. Вместе с Батюней и Лариным он разработал план смены частей в обороне, маршруты и время выдвижения их на рубежи атаки, а артиллерии — на огневые позиции, увязав вопросы с соседней 15-й мотострелковой дивизией мехкорпуса. Решение было доведено только до командиров дивизий и полков. Ларин получил задачу возглавить оборону корпуса, а Батюня — осуществить контроль за перегруппировкой войск и подготовкой внезапного удара по противнику. Выполняя план, командир корпуса растянул фронт обороны 176-й и 74-й стрелковых дивизий и приблизил имевшуюся у них полковую артиллерию к переднему краю для стрельбы прямой наводкой на случай вражеской атаки. Благодаря этому был обеспечен вывод левофланговой 30-й дивизии из боевого соприкосновения с противником и осуществлен поворот ее на

юго-запад. Дивизия сосредоточилась в исходном районе для контратаки при поддержке дивизионной и корпусной артил лерии.

Прибыв на наблюдательный пункт для управления боем и убедившись в готовности двух дивизий, Малиновский утром 17 июля доложил об этом командующему армией. Контратака началась после мощного огневого налета артиллерии корпуса по живой силе противника, который в панике бежал. 30-я стрелковая и 15-я мотострелковая дивизии заняли Дубно, Флорешты, Котюжаны, перерезав железную дорогу Бельцы — Рыбница на большом участке, о чем по команде было доложено И. В. Сталину и Г. К. Жукову. На других направлениях 9-й армии контратаки успеха не имели. В разгар сражений на Днестре в штаб корпуса поступил приказ Народного комиссара обороны от 17 июля 1941 г. с объявлением Указа Президиума Верховного Совета СССР «О реорганизации органов политической пропаганды и введении института военных комиссаров в РККА». Начавшаяся война потребовала, чтобы политработники наряду с пропагандой взяли на себя ответственность за боевые действия войск наравне с их командирами. Все приказы по полку, дивизии, корпусу стали подписываться командиром и военным комиссаром. В ротах, батареях, эскадронах вводились политруки.

Коммунисты корпуса восприняли Указ как новую заботу партии об укреплении партийных рядов на фронте. Малиновский и Ларин непосредственно участвовали в реорганизации отделов политической пропаганды в политотделы. Во время затишья в подразделениях и частях проводились митинги и партийные собрания, на которых зачитывался приказ, разъяснялись требования о повышении роли и ответственности политработников в бою, о строгом выполнении всех приказов высшего командования. На митингах выступали воины, призывавшие к проявлению мужества и бесстрашия, к защите родной земли до последней капли крови.

Удар противника по центру 9-й армии предусматривал обеспечение выхода войск к Днестру на всем протяжении реки в целях более успешного наступления 4-й румынской армии на одесском направлении. Главным же направлением в общем стратегическом замысле гитлеровского командования на юге продолжало оставаться первомайское на стыке 18-й и 9-й армий, которое проходило южнее Каменец-Подольского. Там действовали 11-я немецкая и 3-я румынская армии группы армий «Юг», усиленные итальянским корпусом.

В конце июля противник активизировал свои действия со стороны Ямполя, Сороки четырьмя дивизиями 30-го армейского корпуса на правом фланге 48-го стрелкового корпуса—в районе Каменки, где сражалась 74-я дивизия корпуса. Главными силами он возобновил наступление на Кодыму, имея задачу окружить 18>-ю и 9-ю армии Южного фронта в междуречье Днестра и Южного Буга. Разрозненные войска 18-й армии с тяжелыми боями отходили в юго-восточном направлении, обнажив правый фланг 9-й армии. Выйдя в глубокий тыл корпуса в районе Первомайска 1-й танковой группой с севера и 17-й армией с запада, противник окружил 6-ю и 12 -ю армии Южного фронта, а правым флангом 11-й армии вышел к Балте, поставив 48-й стрелковый корпус под угрозу окружения в районе Балта, Рыбница, Котовск.

Малиновскому не раз приходилось оказываться в подобной ситуации, и потому он действовал без суеты и предельно собранно. Однако в данном случае он испытывал острую потребность в информации о намерениях противника, особенно на флангах его войск. Зная об этом, Батюня принимал все меры к получению сведений о противнике. Данные о действиях немецко-фашистских войск в оперативном плане Родион Яковлевич получал из Тирасполя от командующего 9-й армией.

Исходя из обстановки, Родион Яковлевич стянул основные силы корпуса на правый фланг и непрерывно контратаковал врага ночью частями 74-й и 176-й дивизий совместно с кавдивизией 2-го кавалерийского корпуса, действовавшей также на правом фланге армии. Ожесточенные бои проходили с переменным успехом. В ходе их систематически прерывалась связь, нередко создавалась угроза флангам дивизий, сокращалась численность корпуса. За это время вышедшую из боевого состава 30-ю дивизию сменила 150-я стрелковая дивизия генерал-майора И. И. Хоруна, прибывшая из резерва фронта.

Резервов у Я. Т. Черевиченко уже давно не было. Неравенство сил угнетало, вызывало тревогу. Несмотря на это, Малиновский снова ввел корпус в бой, держал себя под огнем мужественно и спокойно, вдохновляя людей на подвиги.

Общее положение фронта и армий ухудшалось с каждым днем. 3 августа враг захватил Первомайск и начал распространяться вдоль Южного Буга. 5 августа войска Южного фронта оставили Констаитиновку и Кировоград. Рядом с корпусом Малиновского, в районе Котовска, действовала дубоссарская группировка противника, пытавшаяся рассечь 9-ю армию и перерезать железную дорогу Котовск—Одесса. В тот же день Ставка Верховного Главнокомандования дала указание И. В. Тюленеву об отводе армий и обороне Одессы до последней возможности.

Днем 5 августа начал отход и 48-й стрелковый корпус. В ночь на 6 августа его штаб переместился в Тимково, в 10 км юго-восточнее Ананьева, где оборонялась 74-я дивизия с трех сторон. Левее закрепились 176-я и вновь введенная в состав корпуса 30-я дивизии, а во втором эшелоне находилась 150-я. 30-й дивизии было приказано войти в состав Приморской группы войск Южного фронта. Дивизия готовилась оторваться от корпуса следующей ночью и уйти на оборону Одессы. Конница Белова охватила Вознесенск и вела бой за его удержание. С другими соседями связи не было. Штаб 18-й армии переместился в Новую Одессу — на наиболее опасное направление со стороны Вознесенска, а 9-й армии — в Нечаянное, в 30 км западнее Николаева.

— Мы прямо должны выходить на город, — сказал генерал Малиновский Ларину и Батюне. — О том, что над корпусом нависла угроза окружения, должны знать только командиры дивизий и полков. Необходимо продолжать контратаки для создания видимости прочной обороны, если мы хотим осуществить отход организованно. Сейчас для нас это главное.

— Чтобы покрыть расстояние в 170 километров, одних почей будет мало. Они слишком короткие, — заметил Батю-ня, — а события развиваются очень быстро.

— Я предлагаю отходить днем, где можно, — добавил Ларин.

— Товарищ Первый! Нас атакуют справа, — неожиданно прозвучал голос Шевердина в телефонную трубку.

— Навалитесь всей артиллерией. Хорун поможет. Контратакуйте! Ананьев должен быть наш. Держите связь, — распорядился Малиновский.

Совещание было прервано. Через несколько минут вошел Батюпя и доложил, что отданы необходимые указания на поддержку Шевердина. А спустя несколько минут командир 74-й дивизии сообщил, что атака отбита.

— Проверяет нас, — заключил Родион Яковлевич и продолжил: — В связи с тем что противник только что напомнил

о себе, думаю, что мы не все учитываем. Безусловно, наше положение он хорошо знает и стремится держать нас в постоянном напряжении. Зачем ему наступать с фронта, когда до полного окружения осталось лишь перерезать коридор в глубоком тылу? Вот почему он всю ночь не беспокоил корпус.

— В таком случае дневной отход крайне необходим, тем более враг убежден, что мы на это не пойдем. Его нужно перехитрить маскировкой и предосторожностью, — заявил Батюня.

Малиновский согласился с доводами своих заместителей и решил выводить корпус к Николаеву полковыми колоннами и днем и ночью, имея впереди сильную разведку, а на открытых флангах — боковое охранение. Дивизиям, оборонявшимся в первом эшелоне, было приказано прикрыться от противника арьергардными полками. Родион Яковлевич потребовал от командиров дивизий и штаба корпуса беспрерывной связи, постоянной разведки, дисциплины и организованности на марше.

150-я стрелковая дивизия начала отход в тот же день, 5 августа. В ночь на 6 августа дивизии первого эшелона обороны корпуса оторвались от противника без активных боевых действий, которыми обычно предварялись ночные отходы, чем враг вводился в заблуждение, а войска успевали уйти далеко, прежде чем обнаруживали себя. Планомерный отход корпуса осуществлялся в основном по двум маршрутам — вдоль балок рек Тилигул и Куяльник. Во время появления вражеских самолетов по сигналу «Воздух!» войска рассредоточивались, развернувшись фронтом в сторону противника, чтобы создать видимость выдвижения их к линии боев. Делать это приходилось нечасто, поскольку вражеская авиация действовала в основном на главных направлениях своих войск.

Корпус Малиновского выходил к Николаеву семь дней и ночей, уничтожая на своем пути просочившиеся в тыл мелкие группы противника и его разведку.

30-й дивизии добраться до Одессы не удалось, так как враг перерезал пути выхода к Одессе. Тогда Родион Яковлевич получил приказ командующего армией присоединить ее к корпусу.

К исходу дня 12 августа фашисты заняли Нечаянное. К тому времени вся артиллерия корпуса была переправлена на восточный берег Южного Буга, а в ночь на 13 августа последними отошли за реку, сдерживая противника, все четыре сильно ослабленные дивизии 48-го стрелкового корпуса.

В Николаеве Родион Яковлевич получил сведения, что до четырех танковых и моторизованных дивизий из группы Клейста стремятся выйти к Днепру на участке Кременчуг, Днепропетровск со стороны Александрии, Кривого Рога. Другая группировка Клейста охватывала Николаев с вос тока,чтобы во взаимодействии с Вознесенской группировкой, наступавшей вдоль западного берега Южного Буга, окружить части 18-й и 9-й армий в районе Николаева.

Город горел. Оглушительные взрывы отдавались зловещим гулом. Жители готовились к эвакуации.

По приказу командующего 9-й армией корпус Малиновского с ходу вступил в бой против 16-й танковой дивизии. Противник должен был вот-вот ворваться на Херсонскую улицу, разделявшую Николаев на северную и южную части. Ударив вдоль железной дороги на Снигиревку, части корпуса отрезали вражеские танки. Севернее Николаева контратаковали войска 18-й армии и конница Белова, которая несколько дней упорно сдерживала Вознесенскую группировку противника.

Северо-восточнее города ожесточенный бой продолжался трое суток, нередко он переходил в рукопашные схватки. Советские войска оказались в котле — противник превосходил в силах в три-четыре раза. Несмотря на это, они не только вырвались из окружения, но и нанесли значительные потери четырем вражеским дивизиям.

Однако силы были слишком неравными, и войска 18-й и 9-й армий с утра 18 августа начали переправу за Днепр. Противник сдерживался арьергардными боями под прикрытием авиации и заранее переправившейся тяжелой артиллерии. Штаб корпуса, 74-я и 176-я дивизии отошли за реку у Берислава близ Каховки, а 30-я дивизия — у Отрада Каменки.