Взаимное недовериеВыполнить сей долг, однако, оказалось не так просто. Преодолев нелегкий путь, русские эмигранты столкнулись с новыми проблемами. Националистическое командование не горело желанием видеть в своих рядах русских добровольцев. Франко скептически относился к идеям эмигрантов использовать Испанию как площадку для восстановления боеспособности белой армии в изгнании. Именно поэтому националисты изначально накладывали строгие ограничения на вступление белоэмигрантов в свою армию. Рядовые испанские националисты крайне холодно относились к белоэмигрантам; для большинства из них слова «русский», «красный», «Коминтерн» и «коммунизм» были неотделимы друг от друга. Отсюда проистекало и настороженное, а порой и враждебное отношение к русским волонтерам. Сами же русские белые офицеры, прошедшие за последние 20 лет две большие войны (которые они, правда, проиграли), свысока смотрели на испанских бойцов, не участвовавших в серьезных военных конфликтах уже много лет. Отношения между добровольцами и франкистами, таким образом, характеризовались взаимным недоверием. Серьезной проблемой для русских волонтеров было полное отсутствие финансирования. Зарплату получали только бойцы Иностранного легиона, служившие же в карлистских формированиях или в регулярной армии не получали ровным счетом ничего. Кроме того, франкистские военные не признавали русских императорских воинских званий, поэтому всем русским офицерам приходилось служить в ранге рядовых (не были исключением и генералы), практически не имея возможности дослужиться до офицерского звания. «Рекете» Еще одним серьезным поводом для беспокойства русских добровольцев стало их место службы в армии Франко. Первоначально националистическое командование намеревалось включить волонтеров-эмигрантов в батальон французских добровольцев «Жанна д’Арк», но бывшие белогвардейцы категорически отказались воевать вместе с «французскими безбожниками», как они утверждали. В результате подавляющее большинство белоэмигрантов попали в состав различных боевых карлистских формирований – «рекете». Пожалуй, это был наиболее приемлемый для них вариант: даже лозунг монархически ориентированных карлистов «за Господа, Отечество и Короля» был весьма похож на знаменитый «за Веру, Царя и Отечество». Карлисты также не имели ничего против использования белоэмигрантами на их традиционной зеленой форме с красными беретами царского знамени и нашивок с российским имперским флагом.
Создать же полноценное русское соединение так и не удалось, несмотря на то, что это было одной из главных целей РОВС. По замыслу поборников «белой идеи» такое формирование должно было стать основой для возрождения русской армии, которой предстояло освободить Россию от «ига» коммунистического режима. Правда, в апреле 1937 года националистическое командование все же распорядилось сформировать отдельную русскую добровольческую часть с русским уставом и русским командованием – «Гверилья Сан Хорхе» (Ополчение Святого Георгия). Однако вследствие малочисленности добровольцев – их набралось всего 26 человек – был создан лишь национальный русский отряд под командованием капитана Н.Е. Кривошеи в составе карлистского терсио (батальона) Донна Мария де Молина. Генерал Шинкаренко, ставший после гибели Фока, старшим по рангу офицером русских добровольцев, буквально забомбардировал националистическое командование и лично Франко письмами, петициями и просьбами о создании русского батальона, уверяя, что в этом случае поток русских добровольцев увеличится многократно. Большие надежды бригадный генерал возлагал на личную встречу с каудильо; когда же она наконец состоялась 5 августа 1937 года, верховный правитель Испании, пусть и вежливо, но отказал Шинкаренко. Идею создать особый русский батальон пришлось похоронить окончательно. Большая часть русских добровольцев оказалась еще в одном карлистском соединении – терсио Марко де Белло, который, в частности, отличился в ожесточенной битве при Бельчите в августе–ноябре 1937 года. Именно здесь русские волонтеры понесли самые серьезные потери, здесь же погиб высший чин «белых» добровольцев – генерал Фок, который предпочел самоубийство республиканскому плену. В течение 1938 – начала 1939 года русские добровольцы в составе карлистских батальонов вели активные оборонительные и разведывательные действия на участке фронта на реке Тахо. Русские белоэмигранты были задействованы и в пропагандистских радиопередачах, транслировавшихся на территорию республиканцев (франкисты ошибочно полагали, что на стороне последней сражается большое число советских солдат), а также занимались шпионажем в частях республиканской армии[10].
|
