Действие четвертое. Появляются две подруги; они изображают, что собирают цветы.

Пролог

Появляются две подруги; они изображают, что собирают цветы.

Анасуйа. Хотя я радуюсь, Приямвада, что Шакунтала вступила в вольное супружество с царем и вполне счастлива, у меня все же есть причины для беспокойства.

Приямвада. Какие?

Анасуйа. Сегодня после окончания жертвоприношения отшельники разрешили мудрому царю покинуть святую обитель. Но когда он вернется во дворец к своим женам и наложницам, вспомнит ли царь о бедной девушке из лесной глуши?

Приямвада. Не беспокойся. Он не забудет ее. Столь красивая внешность, как у него, не может не сочетаться с внутренним благородством. А вот что скажет ее отец, когда возвратится из паломничества, - это еще неизвестно!

Анасуйа. Мне кажется, что святой Канва одобрит этот брак.

Приямвада. Почему ты так думаешь?

Анасуйа. Самое главное желание отца - выдать дочь за человека достойного. А если сама Судьба этого пожелала, то, значит, отец достиг цели без всяких усилий.

Приямвада (смотрит на цветы в кошелке). Мы собрали достаточно цветов, чтобы почтить небожителей.

Анасуйа. Но мы еще должны оказать почести богине - покровительнице нашей дорогой Шакунталы. Соберем цветов побольше.

Приямвада. Хорошо. (Изображают, что собирают цветы.)

Голос за сценой. Госпожа, это я!

Анасуйа. Кажется, к нам пришел гость. Надо его встретить.

Приямвада. Но ведь возле хижины Шакунтала. (В сторону.) Но не возле супруга.

Анасуйа. Ну хватит, цветов у нас предостаточно.

Голос за сценой. А, ты пренебрегаешь мною, который так богат благочестием!

За то, что ты думаешь только о нем, Не в силах о чем-нибудь думать ином, За то, что ко мне ты не вышла навстречу С поклоном, с почтеньем, с приветливой речью, -Тебя да забудет отныне супруг, А если напомнят ему - пусть вокруг Посмотрит, как пьяный, чей разум - в тумане, Чье сердце не помнит своих обещаний!

Приямвада. О, горе, горе! Шакунтала, всем существом погруженная в мысли о возлюбленном, оскорбила своим невниманием кого-то, кто достоин уважения. (Вглядываясь.) И не просто кого-то, а великого мудреца-подвижника Дурвасу, легко воспламеняющегося гневом. Он произнес проклятье и теперь, как бы паря над землей, удаляется от нас. Кто его умилостивит? Кто властен вернуть его? Кто, кроме огня, властен сжигать?

Анасуйа. Беги, упади к его ногам, вороти его, а я приготовлю священной воды, чтобы оказать ему почести.

Приямвада. Бегу! (Уходит.)

Анасуйа (спотыкаясь). Ой, я споткнулась, - дурная примета! И кошелка с цветами выпала из моих рук! (Изображает, что собирает цветы.)

Возвращается Приямвада.

Приямвада. Разве на него, жестокого в гневе, подействуют чьи-нибудь уговоры? Все же мне удалось хотя бы немного смягчить его ярость.

Анасуйа (усмехаясь). И этого уж немало для него. Рассказывай.

Приямвада. Когда он не захотел вернуться, я стала упрашивать его: "Святой подвижник, тебе ведь хорошо известно, что эта девушка впервые не признала великую власть твоего благочестия. Прости ей первую и единственную ее вину!"

Анасуйа. И тогда?

Приямвада. И тогда он сказал: "Слово мое должно исполниться непременно, по проклятью наступит конец, как только возлюбленный увидит свой перстень". Сказав, он исчез.

Анасуйа. Если так, то мы можем вздохнуть спокойно: мудрый царь при расставании надел Шакунтале на палец перстень со своим именем на печатке. Таким образом, все теперь зависит от Шакунталы.

Приямвада. Пойдем, подруга, почтим богов.

Идут.

(Оглядываясь.) Посмотри-ка, Анасуйа, вот наша любимая подруга стоит, подперев щеку левой рукой, застыла, как будто нарисованная. Она не то что гостя - она и себя не замечает!

Анасуйа. Приямвада, пусть то, что случилось, останется между нами. Шакуптала такая нежная, нам надо беречь ее.

Приямвада. Да и кто вздумает поливать кипятком хрупкую лиану?

Обе уходят.

Конец пролога

Появляется ученик Канвы. Он только что проснулся.

Ученик. Святой отец Канва вернулся из паломничества и велел мне узнать, который час. Выйду на открытый простор и погляжу, сколько еще осталось ночи. (Идет и смотрит.) А, уже светает.

Владычица лекарственных растений, - Зашла за гору Запада Луна, И вспыхнула другая сторона: То Солнце гонит прочь ночные тени.В движенье двух светил, в их вечной смене Превратность нашей жизни нам видна.

И еще:

Луна зашла, и утро сноваНебесный озаряет свод,И прелесть лотоса ночногоЛишь в памяти моей живет.Но женщине, когда любимыйЛишь в памяти живет, - беда: Ее страдания тогда Воистину невыносимы!

Анасуйа (стремительно входя). Хотя я и отвратилась от мирской суеты - мне стало известно, что царь поступил с Шакунталой неблагородно.

Ученик (в сторону). Пойду скажу наставнику, что пришла пора утреннего жертвоприношения. (Уходит.)

Анасуйа. Разгорается день, а все дела у меня валятся из рук, и ноги не слушаются меня. Теперь пусть бог любви полюбуется на самого себя! Это он виноват в том, что моя подруга, чистая сердцем, простодушная, доверилась обманщику. А может быть, все дело портит проклятие Дурвасы? Иначе как же могло случиться, что благородный царь, обещавший любить Шакунталу вечно, за все это время даже весточки не прислал? Отошлем ему перстень, который он оставил Шакунтале на память, - может быть, царь вспомнит о лесной девушке. Но кто из отшельников, столь чуждых мирским заботам, пригоден для такого поручения? А с подругой-то случился грех, и я, хоть и решилась, да не осмеливаюсь сказать святому отцу Канве, что Шакунтала вышла замуж и ожидает ребенка. Что же мне делать, что предпринять?

Приямвада (входя, радостно). Пойдем, подруга, вознесем молитвы за Шакунталу: она отправляется в путь.

Анасуйа. Как же это?

Приямвада. Слушай. Только вошла я к Шакунтале, чтобы спросить, хорошо ли она спала, как, гляжу, - сам отец Канва обнимает ее, склонившую чело, и говорит ей слова благословения: "Волею Судьбы жертвенное приношение попало прямо в священное пламя, хотя дым и мешал видеть это. Дитя мое, ты не должна горевать, - как не горюет учитель о том знании, которое он преподал ученику. Сегодня, под защитой отшельников, я отправлю тебя к мужу".

Анасуйа. Подруга, кто же рассказал обо всем святому отцу?

Приямвада. Едва он вступил в храм, где горел священный огонь, как некто, лишенный телесной оболочки, произнес такие стихи...

Анасуйа. Говори же!

Приямвада. Вот что сказал незримый:

Как властитель огня, запылавший от семени Шивы, Слился с деревом шами, - так с дочерью слился твоей Царь Душьянта, - да сына родит, чтобы он, справедливый, Потрудился для блага и счастья Земли и людей!

Анасуйа (обнимая Приямваду). Как я рада, милая! Но к радости моей примешивается печаль, когда я вспомню, что уже сегодня мы расстаемся с Шакунталой.

Приямвада. Была бы счастлива наша страдалица, а мы-то справимся с любой печалью.

Анасуйа. Ты права... Видишь, на ветке мангового дерева корзиночка из скорлупы кокосового ореха? Я поместила туда цветок кесары, - там не скоро он утратит свою свежесть. Еще я приготовлю для Шакунталы приносящие счастье амулеты из оленьей желчи, а также горстки земли со священных мест и листья из побегов дурвы.

Приямвада. Так мы и сделаем.

Анасуйа уходит; Приямвада изображает, что снимает с ветки корзиночку с цветком.

Голос за сценой. Гаутами, попроси почтенного Шарнгарву и остальных собраться здесь, чтобы сопровождать Шакунталу.

Приямвада (прислушиваясь). Поторопись, Анасуйа, уже созывают отшельников, чтобы они отправились в Хастинапуру.

Входит Анасуйа; в руках у нее амулеты.

Анасуйа. Поспешим, подруга.

Приямвада (глядя вперед). Я вижу Шакунталу. С восходом солнца она искупалась и умастила голову, она окружена отшельницами, они поздравляют и благословляют ее, а в руках у них - стебли священных злаков. Пойдем к ней.

Идут. Появляется Шакунтала, окруженная отшельницами.

Первая отшельница. Доченька, да обретешь ты звание великой государыни: этим супруг твой докажет, что он высоко тебя чтит.

Вторая отшельница. Дитя мое, да станешь ты матерью доблестного витязя.

Третья отшельница. Да почитает тебя твой супруг!

Все отшельницы, за исключением Гаутами, расходятся.

Обе подруги (приближаясь). Милая, будь навеки счастлива!

Шакунтала. Доброе утро, подруги. Присядем.

Обе подруги (садясь и держа в руках амулеты). Мы хотим надеть на тебя амулеты, приносящие счастье.

Шакунтала. О, как мне это дорого! Вряд ли теперь любимые подруги будут меня украшать! (Плачет.)

Обе подруги. Не плачь, дорогая, в такие счастливые мгновения не плачут. (Утирают ей слезы и украшают ее.)

Приямвада. Амулеты, эти бедные украшения отшельницы, только мешают сиять твоей красоте, достойной самых дорогих украшений.

Два ученика (появляются с подарками в руках). Пусть госпожа наденет на себя эти украшения.

Все поражены.

Гаутами. Сын мой, откуда это?

Первый ученик. Они созданы великой силой отца Канвы.

Гаутами. Созданы его мыслью?

Второй ученик. Не совсем. Слушайте. Святой отец послал нас нарвать цветов с деревьев для Шакунталы, и вдруг -

На дереве одном возникло одеянье, Чье лунно-белое узрели мы сиянье,И краска - на другом, которой искони Привыкли женщины окрашивать ступни,Из третьих, посреди зеленого навеса, Ладони выросли богинь - владычиц леса, А на протянутых ладонях - чудный дар: То драгоценности, горящие как жар!

Приямвада (Шакунтале). Это тебе милость, добрый знак, что ты будешь царственно счастлива в доме супруга.

Шакунтала выказывает смущение.

Первый ученик. Пойдем расскажем отцу Канве, уже совершившему омовение, о чуде, сотворенном деревьями.

Второй ученик. Пойдем.

Уходят.

Обе подруги. Милая, мы, девушки, выросшие в лесной глуши, никогда не видели подобных украшений, но мы видели картины, на которых изображены знатные госпожи, и поэтому, быть может, мы сумеем тебя украсить как следует.

Шакунтала. Я знаю, какие вы искусницы.

Подруги украшают Шакунталу; входит, окончив омовение, Канва.

Канва

"Прощается со мной сегодня дочь!"- От этой мысли мне дышать невмочь,Я плачу, в горле слезы будто ком.Уж если я исполнился страданий,С мирскою суетою незнаком,То что же чувствовать должны миряне,Как только приближается пораИ дочери уходят со двора?

(Ходит взад и вперед.)

Обе подруги. Вот мы и украсили тебя, Шакунтала. Теперь надень лунно-белое шелковое одеяние.

Шакунтала встает и надевает его.

Гаутами. Доченька, пришел твой отец. Он как бы обнимает тебя заплаканными глазами, но слезы - радостные. Обратись к нему с приветствием.

Шакунтала. Приветствую вас, отец.

Канва. Дитя мое!

Ты в вольное супружество вступила С царем, владыкою земли и рати, - Так некогда Шармиштха вышла замуж За деда мужа твоего - Яяти. И так же, как родился от Шармиштхи Могучий Пуру, - да родишь ты сына, Вожатого победоносных воинств И всей земли царя и властелина!

Гаутами. Святой отец, это не просто благословение, это прорицание!

Канва. Дитя мое, теперь обойди слева направо священный огонь, в котором горит топленое масло.

Все обходят огонь.

Дитя мое, на костерки вкруг алтаря взгляни И дарбхи, благостной травы, дыхание вдохни. О, пусть очистят и тебя священные огни, - От скверны очищают мир, всесильные, они!

А теперь - в дорогу! (Оглядывается кругом.) Где же Шарнгарва и его спутники?

Шарнгарва (появляясь). Святой отец, мы здесь.

Канва. Веди свою сестру.

Шарнгарва. Идем, госпожа моя.

Канва. О деревья священной рощи!

Та, кто испить воды не может и глотка, Покуда вас водой не напоит проточной, Кто с ветки не сорвет и малого цветка,Хотя ей хочется надеть венок цветочный, Кто нежно любит вас, деревья, как сестра, Та, кому праздником всегда была пора Цветенья вашего, - уходит в дом к супругу. Так проводите в путь Шакунталу-подругу, Благословите вы сестру свою сейчас: Надолго, может быть, она покинет вас!

(Слышит волос кукушки.)

Деревья - Шакунталы сестры, подружки - Прощальный услышали голос кукушки, И той, кого ждут уже в царском чертоге, Желают деревья счастливой дороги.