Действие третье. "Вай" в роли настоятеля входит, декламирует: Счастье, даримое Небом, множат мои слова"Вай" в роли настоятеля входит, декламирует: Счастье, даримое Небом, множат мои слова. Светоч Будды в себе ношу, благой закон божества, С тех пор как ряса - одежда моя, как смиренным монахом стал,Но связь между мной и миром земным и поныне жива.Я - бедный инок Дин-хуай, настоятель бяньлянской обители Юэлинь. Как говорит нам учение Будды, некогда единая субстанция разделилась и дала начало трем мирам. Затем возникли четыре вида живых тварей, а в них - исток всего великого множества превращений. Бесконечной чередой шли годы, но, не умея познать свою истинную природу, все существа жили и умирали бессмысленно - будто муравьи, крутящиеся на жернове, будто попавшие в клетку птицы. Женщины превращались после смерти в мужчин, мужчины опять в женщин, люди в овец, овцы снова в людей - меняли обличье, как одежду. Умные создания должны стараться вырваться из этой сети. Но не просто снова переродиться в человека, трудно обрести учение Будды... Скорее же вставайте на стезю благочестия, остерегайтесь путей зла. Двадцать восемь патриархов несли с Запада слово Будды. Первым после них стал патриархом учитель До-мо, вторым - Хуай-кэ, третьим - Сэн-цань, четвертым - Дао-синь, пятым - Хун-жэнь, шестым - Хуай-нэн. Всего у нас тридцать шесть патриархов, пять сект и пять школ... Какие это пять сект? Линьцзи, Юньмэнь, Цаоси, Фаянь, Вэйшань. Какие пять школ? Наньшань, Цыэнь, Тяньтай, Сюаньшоу и Бими. Таковы правильные названия пяти сект и пяти школ. (Произносит гатху.) Подвизаться в учении - все равно, что крепость стеречь. Днем - "шесть разбойников" нас гнетут, да и ночью - не вздумай лечь. Но вот полководец отдает разумный приказ - И нерушимого мира годы наступят, отдохнет и копье и меч.Наш Будда явил мне свою волю. Здесь обретается некий Лю Цзюнь-цзо, человек, от природы корыстолюбивый, любивший богатство и знатность и не хотевший идти по стезе благочестия. Но Будда просветил его, научил читать сутры и молитвы, погружаться в созерцание. Что-то его все не видно. Лю Цзюнь-цзо, ты забыл о своем уроке! Лю (входит). Намо Эмитофо! Я, Лю Цзюнь-цзо, последовав за наставником в монастырь, каждый день читаю сутры и молитвы. Наставник велел старшему из своих учеников следить за моим благочестием. Как только он видит, что меня посетили суетные мысли, он бьет меня. Пора мне идти к нему. (Является к настоятелю.) Настоятель. Лю Цзюнь-цзо, по велению наставника я помогаю тебе очистить сердце и избавиться от желаний, соблюдать заповеди и поститься, не подпускать к себе суетные мысли. Если же они придут, ты получишь пятьдесят ударов бамбуком. Ты должен все стерпеть. Слышишь - терпение превыше всего. (Произносит гатху.) Знак "терпение" у тебя на руке - ты постиг ли, что он такое? Если будешь терпеть весь век - пребудешь в чистоте и покое,Почаще о знаке "терпение", говорю тебе, вспоминай - Бессмертье и молодость обретешь, отвергнувши все мирское.Повторяй имя Будды! Терпи! (Засыпает.) Лю. Да, я терплю. Намо Эмитофо! Он заснул. Эх, Лю Цзюнь-цзо, ты загорелся, последовал за наставником в эту обитель, твердишь имя Будды. Да только рот твердит имя Будды, а сердце думает о миллионном богатстве, тобой оставленном, - как-то оно там? Настоятель (гневно). Тьфу, какие миллионные богатства могут быть в месте благочестивых размышлений? Верно говорят: ничего нельзя постоянно носить с собой, кроме своей кармы. Наставник велел тебе сидеть, погрузившись в созерцание, взбодрить свой дух, разобраться во всем до конца, отгоняя вздорные мечтания. Нужно собрать свои мысли воедино, стать похожим на больного, не замечающего вкуса пищи, которую ест, и чая, который пьет. Нужно уподобиться безумному и пьяному, не различать, где восток и запад, не знать, где север и юг. Сумеешь достичь этого - расцветет цветок твоего сердца, откроется твоя истинная природа и ты незаметно достигнешь скрещения путей жизни и смерти. Жизнь и смерть для каждого - самое важное, а конец быстро приближается. Пусть десятеро взбираются на гору, все равно каждый должен сам напрягать силы. (Произносит гатху.) Все люди видят сны, монахи ли, миряне.Изменчивых тысячи обликов возникают, тонут в тумане.А проснешься и поразмыслишь над тем, что приснилось тебе, - Поймешь - это сердце твое блуждает в неведенье, в незнанье.Погрузись в созерцанье, забудь о своей сердечной ране,И покоем проникнешься ты у нас в глухомани.Прими обет благочестия, и, поверь мне, тогда Истинною стезей придешь ты прямо к нирване.Читай молитвы, будь терпелив! (Засыпает.) Лю. Намо Эмитофо! Он опять заснул. Что я оставил богатство, это полбеды, по моя жена, подобная цветку... Настоятель. Тьфу, Лю Цзюнь-цзо! Какая может быть жена в обители благих помыслов? Наставник велел тебе совершенствоваться в добродетели, посадить на цепь обезьяну желаний, спутать ноги лошади страстей. Глупец! (Произносит гатху.) Заботься сам о себе, заботься, забывши свой дом и двор. Если не сам ты, то кто же сумеет держать над тобой надзор? Денно и нощно неси ношу свою, но бойся Споткнуться и демонам в руки попасть, обету наперекор.В любомудрии скрыт зародыш несчастья, с предсказующего позор.Совершишь недоброе - будешь вовеки совести чуять укор. Я смеюсь над мирянами - все они предаются пустым заботам И о том, что мое, что твое, никак не могут окончить спор. Ищут сотни путей, чтобы выгод достичь, чтоб в соседях посеять раздор. И железное сердце от этого может разбиться, словно фарфор. Если в землю ты смотришь - злое нажало все глубже врастает в тебя,Все труднее адских печей избежать, все тяжелее взор.Старик Яньло не знает жалости, суров его приговор,У него поймешь, что заботы мирские - суета и бесплодный вздор.Лю Цзюнь-цзо, молись, будь терпелив! (Засыпает.) Лю. Намо Эмитофо! Он опять уснул. Без похожей на цветок жены можно обойтись, по мои дети, подобные игрушечным статуэткам, где они? Настоятель. Тьфу, Лю Цзюнь-цзо, какие дети могут быть в обители благих помыслов? Наставник ждет от тебя сосредоточенности и мудрости, неотделимых друг от друга; они подобны свету и лампе. Лампа - основа света, свет - порождение лампы. Так же и сосредоточенность - основа мудрости, мудрость же - порождение сосредоточенности. Молись и терпи! Лю (бросая четки). Учитель, я не могу терпеть! (Поет.) На мотив "Свежая вода" в тональности "шуандяо" Я бежал из краев, где правда и ложь не живут наравне.Учитель, я думаю, что моя жена (продолжает петь) С тех пор, как мы расстались, жива и здорова вполне. Я постиг этот мир - красную пыль, приют муравьиной возне, Прошлое пронеслось, промчалось, будто во сне. Но все былые волненья и желанья ныне вдвойне, Учитель мой, ударили в голову мне.Настоятель. Слушай, Лю Цзюнь-цзо: когда твоя истинная природа станет подобна великой пустоте и многокрасочное тело исчезнет, как сон, - ты увидишь, что в пустоте не бывает цветов, и уйдешь навсегда за границы жизни и смерти. Легко поддаться житейским страстям, трудно завершить дело благочестия. Не давай внешним соблазнам свести на нет духовные приобретения, не давай огню желаний погубить семя просветления. Когда твои собственные стремления будут совпадать с требованиями учения Будды, оно всегда будет пребывать в тебе. Делай для других то же самое, что и для себя, и ты освободишься от забот и страданий. (Произносит гатху.) "Намо Эмитофо" тверди - и станешь сильней сплачей,Исчезнут "гора ножей" - и "дерево мечей". За то, что содеешь, - не минет расплата тебя! И ничего не поправишь ни мощью деяний, ни многословьем речей.Молись и терпи! Лю. Намо Эмитофо! (Засыпает.) Настоятель. Лю Цзюнь-цзо заснул. Сейчас ему будет чудесное явление. Сюда, демон-искуситель этого человека! Жена (входит вместе с детьми). Я, жена Лю Цзюнь-цзо, пришла проведать юаньвая. (Видит его.) Юаньвай! Лю. Хозяйка, как ты здесь очутилась? Жена. Я с детьми пришла навестить тебя. Лю. Как я тоскую по тебе, хозяйка! (Поет.) На мотив "Дикий гусь" Я не могу не страдать и не плакать в силах едва ли, Не в силах я укротить растущей в сердце печали. Ведь мы же были такой прекрасной парой вначале, Откуда же взялся монах-мужлан, погрязший в собственном сале?Жена. А почему ты его боишься? Лю. Как объяснить это тебе... (Поет.) На мотив "Одержана победа" Он хочет, чтоб от палки его неразлучницы-утки взлетели.Разве, чтоб фениксов соединить, он станет играть на свирели?Жена. Как мне больно слушать тебя, юаньвай! Лю (продолжает петь) Ты говоришь о тоске своей, что боль твоя бесконечна,А я что ни день нежность твою вспоминаю!(Берет руку жены, на ней отпечатывается знак "терпение".) Жена. Смотри, у меня на ладони знак "терпение"! Лю (продолжает петь) Когда помыслю о том, что случилось со мной доселе, Словно лезвие входит в сердце мое, и на сердце все тяжелее. Как ни стараюсь придумать, хоть что-нибудь, в самом деле. Остается лишь нашу любовь оборвать, не мечтать об ином уделе.Жена. Наши дети пришли посмотреть на тебя! Лю. Дети, как часто я думаю о вас! (Касается лиц детей, и на них появляются знаки "терпение".) (Поет.) На мотив "Нарцисс" Я едва коснулся бровей, едва лишь коснулся глаз -Вот он, знак, в коем горя - больше, чем радости, в тысячи раз! Сумей я даже в пустую тыкву спрятать луну и солнце, На твою ладонь, хозяйка, смотреть отказался б я наотказ!(Видит на ладони жены знак "терпение".)
Настоятель. Исчезните! Жена и дети уходят. Монах проходит в сопровождении двух женщин и двух детей и удаляется. Лю. Наставник, кто это проходил? Наш почтенный учитель? Настоятель. Да, наш учитель. Лю. А что за женщины были с ним? Настоятель. Это его первая и вторая жены. Лю. А те двое ребятишек? Настоятель. Это сын и дочь нашего учителя. Лю (гневно). Хорош монах! А еще заставлял меня бросить жену, покинуть детей, расстаться с несметным богатством и идти за ним в монастырь! Можно лопнуть от злости. Не обижайся на меня, учитель. Я больше не буду монахом, я возвращаюсь домой. (Поет.) На мотив "Река колышет весла" Выходит, монах еще сумасброднее, чем показался сначала! Как он ловко меня заманил в западню! В чем же сила его, пахала? Были рисовые поля у меня, было прудов немало, Озера с рыбой и камышом, ясные, как зерцало. Маслобойни, харчевни - не одного моего квартала. В винных лавках - вина, в чайных лавках - чая всегда хватало. Как парча, изукрашены были в дому галерея любая и зала, В местах моих богаче меня богача не живало!Когда я, недостойный, день рождения свой справлял, бывало, О великих удачах моих все застолье болтало!Мы пили вино, вдруг брат говорит: смотри, какой толстый монах стоит у ворот. (Поет.) На мотив "Семь братьев" Я вышел из лавки закладной, трудами утомлен,Тут-то мне, увы, и повстречался он, Монах, дожравшийся до того, что толстым стал, как слон! На край огненной ямы меня заманил сей пустозвон!Настоятель. Лю Цзюнь-цзо, надо терпеть! Лю. Тут не то, что я... (Продолжает петь.) Сам Сакьямуни покинул бы в гневе свой лотосовый трон!На мотив "Вино из цветов сливы" Он дом заставил меня покинуть, уйти из моих палат, Отречься от любимой жены, отрады, из отрад. Бросить моих неразумных малых чад, У самого же - две жены и куча ребят. Вот какой печальный итог, ему я и сам не рад. И вам, наставник, я причинил столько душевных затрат!Настоятель. Лю Цзюнь-цзо, потерпи, не сердись! Лю (продолжает петь) Вы можете не сердиться, но я сердит стократ!Настоятель. Лю Цзюнь-цзо, потерпи, не спеши! Лю (продолжает петь) Вы можете не спешить, но я спешу стократ! Когда это я возжигал куренья и вдыхал дорогой аромат? А он велел мне средь бела дня совершать за обрядом обряд. Всю свою жизнь я любил торговлю, ценил только звон деньжат,Но в келью монашью меня он загнал на много дней подряд.Я изменил свое сердце, стал добродетелен, свят, А он оказался таким негодяем, что место ему - ад! Вы, учитель, должны понять меня, я хочу вернуться назад!Учитель, как же это: монах, а имеет жен и детей? (Продолжает петь.) На мотив "Радуюсь Цзяннани" О Небо! Я лишился родных и богатства! С чем я вернусь домой? Кто поверит, что Сакьямуни жене подводит брови сурьмой?Жена, с которой мы некогда бедность делили, ждет у врат, окутана тьмой. Сегодня же путь к ней направлю мой, Пока шпильку златую не стерла она, считая зиму за зимой.Настоятель. Лю Цзюнь-цзо, ты оставляешь путь благочестия? Куда же ты пойдешь? Лю. Не обижайтесь, наставник, я больше не буду монахом и сегодня же возвращаюсь в свой Бяньлян. Настоятель. Ну, если ты хочешь вернуться в родные края, лучше сегодня же трогаться в путь. Лю (поет) На мотив "Утки-неразлучницы" Если бы знал я, что за пологом скрыты его жена, сыновья, - Разве бросил бы я свой корабль, полный золота и серебра? Его окружала здесь счастливая семья, В то время как там в нищете и горе пребывает семья моя. И вот покидаю я монастырь, стыд в душе затая,И в Бяньлян возвращаюсь после стольких дней монашеского житья. Закатным солнцем озарена тропинка в траве пожухлой. Вдаль в бесплодной тоске ныне взираю я. С полной смущенья душой возвращаюсь в родные края. Созерцанье и проповеди для меня отныне - галиматья.Настоятель. Вот видите, Лю Цзюнь-цзо были явлены чудеса, и он решил вернуться в свой Бяньлян - туда, где есть пьянство и похоть, корыстолюбие и гнев, различие между собой и другими, между правдой и ложью, жадность и злоба, глупость и порок. Когда наш учитель просветит его, он окончательно приобщится к учению. (Произносит гатху.) Всемогущий Будда выделил пять священных школ. Созерцая, следует разобраться, как он их возвел.Когда завершится срок твоего земного искуса,Ты предстанешь пред буддой Жулай, свободен от мук и зол.(Уходит.)
|
