МориэмонХозяйка! Я ищу повсюду Ёхэя из Каватия.Меня оповестили: он у вас. В покоях нижних? Или верхних? Он нужен мне немедля! Я войду.
Рассказчик И он без приглашенья входит в дом.О-Камэ. Погодите! Постойте, послушайте! Ёхэй был у меня - и вот только что ушел. Он сказал, что забыл свой кошель в Симмати. Мориэмон Как? Он ушел! В Симмати?О-Камэ Он, может быть, еще не перешел Моста Умэда.Мориэмон Какая неудача! Беда! Я снова опоздал! Но ежели Ёхэй придет, Хотя бы завтра, Не пожалейте для него сакэ! Пусть допьяна напьется. Пусть он у вас побудет... А вы кого-нибудь пошлите На улицу Хонтэмма И дайте знатьТорговцу маслом Токубэю, Ёхэя отчиму.Я оплачу расходы.По дороге сюда я зашел в Сакураия, в чайный домик Гэмбэя, и стал там расспрашивать. Они и говорят мне, что Ёхэй уплатил им в ночь перед Праздником мальчиков свой долг сполна: три рё золотом и восемьдесят монов. А сколько он уплатил вам здесь? Не скрывайте ничего. Если утаите правду, вы только повредите Ёхэю. Говорите правду, только правду. О-Камэ. Он заходил и сюда - в ту же ночь и заплатил нам тоже три рё золотом - и тысячу медяков. Мориэмон. Какая одежда была на нем в эту ночь? О-Камэ. Подбитый ватой халат - с короткими рукавами до локтей. Кажется, светло-синего цвета. Однако не поручусь, может статься, я запамятовала. Мориэмон Хм! Ну ладно! Ступайте-ка к себе обратно в дом.Рассказчик И с этими словами - Он возвращается по той же Дороге, по какой пришел: Назад, в квартал веселья, В Симмати.Сцена шестая Дом торговца маслом Ситидзаэмона. Поздно вечером в тот же день Рассказчик "Святой мудрецВознес моленье Будде,Пусть каждой женщинеДозволит онМужчиной возродиться,Дабы обещанное имСвершилось:Все будут спасены -И каждый станет Буддой.И пусть он в милосердии своемВсем существам равноДарует просветленье,Да обретут они духовный путьИ, верою сердца свои очистив,Достигнут райского блаженства...Так - накануне Поминального дня Молятся Будде О душеУбиенной Мёи,Той, кто при жизни -Носила имяО-Кити - "Счастливая"... Заупокойные молитвыОкончились.Среди людей,Собравшихся свершить поминовенье,Старейший гость -ПочтенныйГорокуро - торговецБумагою для счетных книг,Сказать он хочет слово утешения.Горокуро. Кажется, эта беда случилась лишь вчера или сегодня: так она свежа в нашей памяти! Но на самом деле уже настала тридцать пятая ночь. Немного лет усопшей было,Всего лишь двадцать семь, Когда ее постигла Ужасная, насильственная гибель! Невольно скажешь: горькая судьба. Мы о бедняжке Печалимся.Но добротою с нейНемногие могли сравниться.И было сердце чистое о-КитиИсполнено глубокой веры - И благодарности за все,Чем одарил ее наш покровительСвятой Синран...В земной юдолиОна прияла муки от меча,Зато в грядущей жизниЕе душа не будет знать мучений -Тяжелой кары за грехи,Свершенные в былых существованьях,И, воспарив высоко,Блаженно внидет в райскую обитель,Как нам возвещеноВ святом законе Будды.Да, вострепещут ваши сердца при мысли об этом несчастье, посланном свыше! Молитесь - и с еще большим усердием призывайте имя Будды! Ты, Ситидзаэмон, Отчаянью не поддавайся, Чрезмерной скорбью не круши себя. Поверь, убийца будет скоро найден. Теперь твоя забота - Лелеять дочерей твоих. И это утешением послужит Той, что навек покинула тебя.Рассказчик Услышав эти добрые слова,Печальный СитидзаэмонНевольно пролил слезы.Ситидзаэмон. Да-да! Верно, верно! Я не буду предаваться отчаянию. Я постараюсь укрепить свою веру, радуясь милосердию Будды. Во сне и наявуЯ буду призыватьЕго святое имя!Младшенькой моей, о-Дэн, всего два года. Сердце мое надрывалось от жалости к ребенку, лишенному материнского молока. На другой же день после смерти о-Кити я отослал крошку в другую семью и деньги дал, чтобы о ней хорошенько позаботились. Старшей я все подробно объяснил. Она все поняла - и теперь старается, чтобы на нашем домашнем алтаре всегда были свежие цветы и не угасали курения. Но средняя моя, о-Киё, с утра до ночи плачет и кричит: "Мама! Мама!" Извелся я вконецИ прямо голову теряю.
|
