Глава 16. — Скажи, Конрад, ты азартный человек?

 

 

— Скажи, Конрад, ты азартный человек? — спросила Наоми, удивляясь, как смогла совладать с голосом, чтобы он при этом не дрогнул.

Рос побрился, и когда Наоми вплыла в комнату, взору девушки во всей красе предстали поразительные черты его лица. Увидев вампира, откинувшегося на кровати, Наоми буквально оцепенела, едва не лишившись дара речи от неожиданности.

Умопомрачительный мужчина. А она ещё гадала, почему не может долго злиться на него.

Конрад нахмурился, заметив её реакцию. Очевидно, он даже не представлял, насколько его внешность заставляла трепетать женские сердца.

— А что?…

Вчера, проснувшись после довольно продолжительного сна, Наоми обнаружила стопку газет на полу. А на её вопросы вампир лишь угрюмо буркнул:

— Я сумел достать несколько из тех, до которых ты не дотягивалась.

Для такого мужчины, как Конрад, скорее всего, это было всё равно, что сорвать для неё цветы. Наоми была тронута, однако по-прежнему колебалась с ответом, когда Конрад попросил её быть рядом с ним.

— Зачем мне быть рядом с тобой? — спросила девушка. — Чтобы ты снова мог оскорблять мои чувства или докучать из-за ключа?

Того самого ключа, который она уже благополучно украла у Мёрдока и спрятала.

— Пока ты спала, приходили мои братья. Они сказали, что их не будет следующие два дня. Так что, считай, на проблему ключа объявлен мораторий. И я не буду тебя оскорблять, — ответил Конрад.

Похоже, братья позволили ему свободно передвигаться по дому, хотя кандалы со скованных впереди рук всё же не сняли. И это даже после того, как он сообщил им, что в доме живёт привидение.

Наоми представила себе, как забавно он, должно быть, выглядел, когда заявил братьям, что мог бы заставить привидение проявить себя, если бы это привидение по чистой случайности не спало именно в тот самый момент. А то, как он орал на, казалось бы, пустые простыни, и вовсе было уморительно.

В общем, Наоми решила дать вампиру ещё один шанс. Именно поэтому она сегодня вечером принесла с собой карты.

— Как насчёт партии в vingt-et-un[52]? Кто проигрывает раздачу, отвечает на вопрос, правдиво и без утаек. Любой вопрос, о чём угодно.

— Идёт, — согласился Конрад и приподнялся, принимая сидячее положение.

Наоми зависла у изножья кровати напротив мужчины. Конраду явно было трудно держать карты скованными руками, но он не собирался просить помощи. Наоми же в свою очередь знала, что для того, чтобы сыграть, ей придется приложить все силы, ведь такой выверенный телекинез требовал невероятной концентрации. А значит, она снова будет долго спать. Как бы там ни было, они оба были настроены довести начатое до конца.

На первой раздаче удача улыбнулась Конраду.

— Я выиграл, — сообщил он Наоми, и губы вампира чуть дрогнули. Это была даже не полноценная улыбка, но она так подействовала на девушку, что ей пришлось хорошенько себя встряхнуть, чтобы избавиться от наваждения.

«О, да, ты выиграл…» — подумала она и решила, что такие губы следовало бы объявить запрещённым приёмом в карточных играх. Они здорово отвлекали. Настоящее жульничество.

О чём только думали женщины его времени? Как они могли упустить подобного мужчину? Наоми показалось, что впору обмахнуть себя картами, словно веером, чтобы хоть немного остыть.

— Ну, задавай свой вопрос, — рассеянно обронила она.

— Кто-нибудь из членов твоей семьи пережил тебя?

— Нет. Я никогда не знала своего отца, а maman[53]умерла, когда мне едва исполнилось шестнадцать. И я была единственным её ребёнком.

Наоми сдала карты по второму кругу. Конраду выпал туз, а у неё на руках оказалось семнадцать очков. Она сдавала, значит должна остановиться.

— Merde[54], — выругалась девушка, когда вампир перевернул десятку треф.

— Почему ты не знала своего отца? — спросил Конрад. Когда она замешкалась с ответом, мужчина напомнил: — Любой вопрос, о чём угодно. Правдиво и без утаек.

— Я не знала его, потому что он был подлецом. Богач родом из города Ним на юге Франции. Моя мать познакомилась с ним совсем молоденькой — она была служанкой в его доме. И, несмотря на то, что он был женат, он всё же соблазнил её. Когда мама сообщила ему, что ждёт ребёнка, он сказал ей: «Ты уедешь в Америку. А я отправлюсь за тобой сразу же после развода. Мы будем жить там как семья и вместе растить нашего малыша». Но он не приехал. А она ждала его — без средств к существованию, в положении, и даже без денег на обратный билет.

— Может, он погиб во время путешествия? Кто знает, что могло с ним случиться в те времена?

— Нет, он прислал maman немного денег — жалкую подачку, которой было достаточно лишь для того, чтобы дать ей понять, как она обманулась. Он просто её одурачил, преднамеренно убрав с глаз долой и устранив таким образом угрозу скандала. Однако мама до последнего дня своей жизни верила, что он всё же приедет и заберёт нас к себе. Поэтому так и не вышла замуж, — закончила Наоми и невольно погрузилась в воспоминания.

А ведь предложений от поклонников таланта Маргариты л'Ар хватало — и намерения некоторых из них были вполне серьёзными. Наоми не понимала, как Маргарита, французская fimigrfi^[55]и танцовщица бурлеск-шоу, могла отказаться от того, что ей предлагали — возможности изменить к лучшему свою жизнь, выбраться из Vieux Саггfi^[56]вместе со своей незаконнорождённой дочерью.

Наоми полагала, что если женщина настолько глупа, чтобы сидеть, сложа руки, и ждать, когда явится мужчина и спасет её, то не стоит быть переборчивой в вопросе, кто именно должен стать этим «спасителем». Жизнь Маргариты многому научила Наоми. Девушка поклялась, что никогда не позволит себе оказаться в подобной ситуации и никогда не будет зависеть от мужчины.

Наоми раздала карты. Ей выпало девятнадцать очков, а перед Конрадом лёг валет червей.

— Карту, — сказал Конрад. Она сдала ему карту. — Ещё. И ещё одну, — велел вампир и раскрылся — валет, двойка, тройка, шестёрка.

Наоми поджала губы. Эта игра пошла не так, как она планировала. Девушка надеялась узнать побольше о его прошлом и о том, как так вышло, что у него не было секса — а не сидеть тут, словно на допросе.

— В яблочко. Двадцать один — я снова выиграл. Если твоя мать так и не вышла замуж, то на что вы жили?

— Она работала.

— Это неполный ответ.

Она была танцовщицей бурлеска. Я выросла в комнатах, расположенных над заведением, в котором работала maman.

Брови Конрада поползли вверх.

— Это многое объясняет насчёт тебя. Особенно полное отсутствие стеснительности. Но при твоей внешности… — Его взгляд на мгновенье опустился на грудь Наоми. — Почему ты не пошла по её стопам?

— Кто сказал, что я этого не сделала? — вкрадчиво улыбнулась девушка.

— Но ты же была балериной! — опешил вампир.

— Не всегда, — промурлыкала она.

— Ну же, договаривай. Ты не можешь это так оставить.

— Выиграешь следующую раздачу, расскажу остальное, — отозвалась Наоми и сдала себе двадцать очков. У него оказалось семнадцать.

— Я выиграла, — наконец-то. И если уж он решил покопаться в её прошлом, тогда… — Почему ты не можешь быть лояльнее к своей семье?

— Ты хочешь обсудить мои родственные чувства?

— Oui^[57]. Я, кажется, задала прямой вопрос.

— На протяжении восемнадцати лет я служил Капслиге. А потом орден обернулся против меня. И всё из-за моих братьев, с которыми я сражался плечом к плечу в непрерывной десятилетней войне, а они взяли и превратили меняв монстра.

— Почему ты считаешь себя чудовищем? Мне бы хотелось, чтобы ты посмотрел на вампиров с другой стороны. Ведь ты нравишься мне всё больше, — «Боже, да я уже по уши влюблена». — И я считаю, что твои братья достойные мужчины. Ну, а то, что вы вампиры, это несущественно.

— Несущественно. Все мои убеждения перечёркнуты одним словом, — невесело усмехнулся Конрад, теребя пальцами края карт. — Если бы ты увидела меня в момент нестерпимой жажды, ты бы тоже считала меня монстром. Раздавай. Я намерен получить ответы на свои вопросы.

Наоми подчинилась.

— Ха! Я выиграла. Почему твои братья так отличаются от тебя? Почему они никогда не пили прямо из вены?

— Себастьян сделался отшельником и держался подальше от любого соблазна. А два старших присоединились к армии вампиров, которые называют себя Обуздавшие жажду. Их главный закон запрещает им пить напрямую из источника. Хотя теперь я узнал, что им позволено пить кровь своих бессмертных Невест.

Обуздавшие жажду — это армия короля Кристофа, n'est-ce pas^[58]? — он кивнул, и тогда она поинтересовалась: — Почему же ты не присоединился к своим братьям?

— Кристоф — чёртов русский! — рявкнул Конрад. — Я сражался с этими ублюдками больше десяти лет почти каждый день напролёт и умер от русского клинка. А когда очнулся, мерзкая кровь одного из них уже текла в моих венах, а мои братья обещали ему мою, мать её, вечную верность. Русскому и вампиру! Нет никого, кого я мог бы презирать сильнее.

— Но если эти Обуздавшие жажду неустанно сражаются с плохими вампирами… — начала, было, Наоми.

— Кристоф обратил уже тысячи человек. В мире Ллора баланс сил поддерживается сам собой, но это равновесие долго не протянет, если он и дальше будет создавать всё новых и новых вампиров, — оборвал её Конрад, явно прилагая немалые усилия, чтобы успокоиться. — Раздавай.

— Похоже, ветер переменился, — сообщила девушка, когда снова собрала «двадцать одно». — Расскажи мне о своей семье.

— Мои родители поженились по любви, — ответил явно недовольный подобным раскладом Конрад. — Мать умерла при родах последней из четырёх наших младших сестёр. Отец был намного старше матери, и он так и не смог оправиться от этой потери.

— Три брата и четыре сестры? Вас было восемь в семье? А я всегда мечтала хотя бы об одном брате или сестричке.

— Сёстры долго не прожили — умерли во время эпидемии. Старшей было всего тринадцать.

— Мне очень жаль, Конрад.

— Я не был с ними настолько близок, насколько хотелось бы. Или насколько следовало. К тому времени, как первая из девочек появилась на свет, я уже несколько лет сражался в рядах Капслиги. Сёстры были больше привязаны к Себастьяну.

— Почему из всех сыновей выбор Капслиги пал именно на тебя?

— Николай был наследником, Себастьян — учёным. Мёрдок — героем-любовником. Так как во мне ничего выдающегося не было, я стал убийцей.

— Почему ты не видишь себя защитником? Ведь ты спасал людям жизнь, уберегал их от ужасной участи.

— Чтобы позже самому обрекать этих же людей на неё. Раздавай карты.

— Merde[59], — прошептала Наоми, когда ей не хватило всего одного очка. — Posez votre question[60].

— Ты действительно раздевалась перед толпами посторонних мужчин?

— Да. Моя мать скоропостижно скончалась, и я оказалась перед выбором — либо танцевать по ночам в клубе, чтобы днём продолжать заниматься балетом, либо отправляться на бумажную фабрику и вкалывать там до конца своих дней.

На тот момент её ещё не осаждали перспективные женихи. В конце концов, Наоми тогда едва вышла из подросткового возраста.

Конрад прищурился.

— Ты же сказала, что твоя мать умерла, когда тебе было шестнадцать.

— И?

Губы мужчины удивлённо приоткрылись, обнажая клыки, которые с каждым днём казались Наоми всё более и более притягательными.

— Но… всего шестнадцать?

— Et alors[61]? Я не собираюсь оправдываться. Тогда были другие времена, и всё было не так уж плохо, мне даже нравилось. Я всегда скрывала подробности об этой части своей жизни лишь потому, что знала, что люди будут реагировать так же, как и ты, хотя я не стыжусь и никогда не стыдилась своего прошлого. Так что, подними челюсть, вампир.

— Стало быть, непорочной девой ты не была?

— Non, je suis Capricorne[62], — выдала Наоми и подмигнула ему.

— И ты не была замужем? — продолжил Конрад, игнорируя комментарий девушки. Когда она покачала головой, Рос окинул её взглядом, в котором буквально читалось: «А, одна из этих женщин».

— Да, Конрад. Я одна из «этих» женщин, — улыбнулась Наоми, раздавая карты на следующий круг. — И за это мне тоже не стыдно.

Конрад не мешкал на этот раз, сыграл быстро и снова удачно. Когда вампир замялся, прежде чем задать свой следующий вопрос, она уже знала, о чём он собирался спросить. Рос, без сомнений, хотел знать, сколько у неё было мужчин — и Наоми сомневалась, что ему понравится её ответ…