Глава 2. Когда Себастьян Роут был молодым человеком, он ждал от жизни многого

 

Когда Себастьян Роут был молодым человеком, он ждал от жизни многого. И воспринимал жизненные успехи как должное, так как родился в богатой и большой семье, где все поддерживали друг друга.

Он хотел иметь собственную семью, дом, полный смеха и тепла. И самым заветным желанием было обрести жену, женщину, которая будет принадлежать только ему. И сейчас Себастьяну было стыдно признаться незнакомке, что ни семьи, ни дома он так и не завел.

Все, чего он хотел теперь, – так это смотреть на очаровательное создание, стоящее перед ним.

Сначала он подумал, что это ангел явился, чтобы дать ему свободу. Она и выглядела как ангел. Длинные вьющиеся волосы были такими светлыми, что казались в отблеске свечей почти белыми. Глаза цвета черного кофе осеняли густые черные ресницы. Поразительный контраст со светлыми волосами и губами цвета красного вина. Кожа была безупречной, легкого золотистого оттенка. Нежные, тонкие черты, точно вышедшие из-под резца искусного скульптора.

И при всей своей утонченности она держала в руках орудие убийства. У нее был обоюдоострый меч с рикассо – незаточенным участком лезвия сразу за гардой. Искусный воин обхватывает гарду пальцем, чтобы лучше чувствовать оружие. Меч незнакомки явно предназначался не для защиты и не для боя.

Ее меч создан, чтобы убивать – быстро и бесшумно.

Прекрасно! Ангел смерти!

Себастьян подумал, что не заслуживает такого подарка – это прекрасное лицо будет последним, что ему довелось увидеть в своей жизни.

Да, она казалась ему божеством. Но потом ее затуманенный взгляд заскользил все ниже и ниже по его фигуре, и он понял, что она создана из плоти и крови. Себастьян проклинал свое бесполезное, омертвевшее тело. Как обращенный человек, он утратил способность дышать, у него перестало биться сердце, исчезли чувственные желания. Он не мог взять ее, даже если… Даже если эта красавица была готова принять его.

Лишение плотских удовольствий никогда особенно не удручало Себастьяна. В его человеческой жизни было мало опыта. Почти никакого – была война, голод, и самым главным стало выживание. Так что он никогда не осознавал, что потерял, – до этого момента.

Маленькие женщины его никогда не привлекали. Он знал – если и удастся затащить такую в постель, он не сможет отделаться от страха, что причинит ей боль. Но сейчас, глядя на это эфирное, хрупкое создание, он гадал – как бы это было, увлечь ее в постель и осторожно раздеть? Нахлынули образы – вот его огромные ладони гладят и ласкают ее стройное тело…

Он разглядывал ее тонкую шею, а потом высокую полную грудь под тканью темной блузы. Эту часть ее тела никак не назовешь миниатюрной. Ему захотелось поцеловать ее груди, зарыться в них лицом.

– Почему ты на меня так смотришь? – спросила она озадаченно и сделала шаг назад.

– Разве мне нельзя тобой восхищаться?

К своему собственному удивлению, он шагнул вперед, к ней. Откуда это в нем? Раньше Себастьян был неуклюж и робок с женщинами. Посмотри он на женщину подобным образом – и не миновать бы ему стыда, извинений и поспешного бегства. Наверное, перед лицом неминуемой смерти он наконец осмелел.

И все же никогда еще не смотрел он так, никого не пожирал взглядом, как эту тонкую как тростинка женщину с роскошной грудью.

– Как насчет последнего желания обреченного на смерть?

– Я знаю, каким взглядом мужчина смотрит на женщину. – Ее голос волновал до глубины души, голос из мечты! – Ты не просто восхищаешься мной.

Конечно, нет. Сейчас он мечтал сорвать с нее рубаху, прижать к земле и целовать ее отвердевшие соски, пока она не закричит.

– Как ты смеешь играть со мной, вампир?

– О чем ты? – Их взгляды встретились. Ее глаза обшаривали его лицо, словно она пыталась прочесть, о чем он думает. Неужели она догадывается, какая буря в нем бушует? Что в единый миг нежность уступила место страстному желанию.

«Что со мной происходит?»

– Я знаю, ты не можешь испытывать… это… – Она заговорила с ноткой отчаяния в голосе. – Ты не можешь чувствовать… Это только видимость. – Она ахнула: – Твои глаза! Они становятся черными!

Черными? У его братьев глаза наливались чернотой под наплывом сильных чувств. Неужели это оттого, что раньше ему не приходилось испытывать ничего подобного? Он сгорал от желания обладать этой загадочной женщиной!

И он умрет, если не утолит жажду сердца.

Внезапный резкий звук заставил его вздрогнуть. Он огляделся по сторонам.

– Что это было?

Она настороженно оглянулась:

– О чем это ты?

– Неужели не слышишь?

Еще один удар, и дом рассыплется! Нужно увести ее, даже если придется выйти наружу, под свет утреннего солнца. Стремление защитить ее сделалось вдруг неодолимой потребностью.

– Нет! – Ее глаза расширились, взгляд был ошеломленный. – Не может быть!

Она осторожно попятилась от него, словно он превратился в змею, приготовившуюся к броску.

Новый удар! Он сделал шаг вперед, и ее меч взлетел в воздух неуловимо-быстрым движением. Он перехватил ее запястье, она стала вырываться. Боже правый, какая мощь! Но казалось, у него прибавилось сил – он даже не представлял своих возможностей.

– Я не хочу сделать тебе больно! – Ему удалось вырвать меч из ее руки, и он бросил его на свое низкое ложе. – Не сопротивляйся. Крыша сейчас рухнет.

– Нет… нет! – Она не отрывала глаз от его груди – того места, где находится сердце. – Я не… Я не невеста!

Она была охвачена ужасом.

Невеста? Себастьян ахнул. Когда-то братья объяснили ему, что он может найти суженую, вечную супругу, и она разбудит его кровь. Вернет его к жизни. Но он всегда думал, что это всего лишь сладкая ложь, чтобы примирить его с горестным существованием, на которое они его обрекли.

Так, значит, это правда! Он испугался биения собственного сердца, которое ожило впервые с того дня, как его обратили в вампира. Он сделал глубокий вдох и пошатнулся, едва удержавшись на ногах. Первый вдох за последние триста лет!

Огненное наслаждение, казалось, разливалось по жилам. Он нашел свою невесту – единственную в мире женщину, предназначенную ему в жены самой вечностью. Вот эту невероятно прекрасную незнакомку…

И его тело просыпалось.

– Ты знаешь, что со мной происходит? – спросил он.

Она судорожно вздохнула, продолжая пятится:

– Ты меняешься. – Ее светлые брови почти сошлись на переносице, когда она едва слышным шепотом добавила: – Из-за меня…

– Именно. Из-за тебя и для тебя. – Себастьян шагнул к ней, и она испуганно уставилась ему в лицо. – Прости меня. Если бы я знал, что это правда! Я бы отправился искать тебя. Так или иначе, но я бы нашел.

– Нет… – Она покачнулась, и он положил ладонь на ее нежное плечо, чтобы она не упала. Она поморщилась, но не сбросила его руку.

И тогда он понял – она тоже меняется. Ему показалось, он заметил серебряный всплеск в ее сверкающих глазах. По ее щеке сбежала проворная слеза.

– Почему ты плачешь?

Когда он был смертным, женские слезы всегда сбивали его с толку. Но сейчас ему показалось, что в него впились тысячи ножей. Он отвел волосы с ее лица и судорожно вздохнул. Ее ушки были слегка заострены. Склонившись к ее лицу, он заметил крошечные клыки.

Себастьян не знал, кто она, да не все ли равно?

– Не плачь, прошу тебя.

– Я никогда не плачу, – прошептала она. Хмурясь в замешательстве, Кэдрин провела тыльной стороной ладони по собственной щеке и поспешно отдернула ее – щека была совсем мокрая. Не веря своим глазам, она смотрела то на слезу, то на собственные острые ногти, скорее, изящные когти. Потом подняла испуганный взгляд на Себастьяна.

– Скажи, что тебя тревожит. – Теперь у него была цель. Защищать ее, заботиться о ней, уничтожить все, что ей угрожает. – Позволь помочь тебе, моя невеста.

– Я не стану невестой вампира. Никогда.

– Но для тебя мое сердце забилось снова.

Она прошипела в ответ:

– Ты заставил меня почувствовать.

Он не понимал, о чем она говорит и что с ней происходит. Себастьян смотрел на нее, пожирая глазами лицо – взмах густых ресниц, когда она опустила взгляд, полные красные губы. Она вздрогнула всем телом. Слезы высохли так же внезапно, как и полились.

Потом она подняла голову и улыбнулась, и от изгиба ее губ у него перехватило дыхание. Темные глаза весело, дразняще заблестели. Этот взгляд совсем свел его с ума. Интересно, сколько еще он сможет выдержать? Но вдруг ее улыбка потускнела – содрогнувшись всем телом, она уронила голову ему на грудь.

Его мучительное возбуждение становилось слишком очевидным, и тут она подняла голову. Выражение ее лица снова изменилось. Высокие скулы тронул слабый румянец, губы слегка раскрылись. Пальцы вцепились в его плечи. Она посмотрела на его рот, и язычок облизнул нижнюю губку. Ясно, о чем она сейчас думает.

Она была… возбуждена. Из-за него. Себастьян не понимал, что с ней происходит – и что происходит с ним.

«Я мог бы ее коснуться… Она позволила бы мне касаться ее…»

Его ствол никогда еще не был таким твердым. Вонзить его в это тело – он отдал бы все на свете за такое счастье.

Она склонила набок голову, не отрывая взгляда от его рта.

– Мне так этого не хватает, – пробормотала она хрипло. У Себастьяна не было времени обдумывать ее слова, потому что она прижалась к нему и крепко обняла за плечи. Он застонал, почувствовав прикосновение ее груди, такой полной и высокой. Ее груди так удобно легли бы ему в ладонь…

Боже, он прожил века, не видя никого вокруг, а теперь держал в руках мягкое и податливое тело своей невесты. Неужели это не сон? Руки скользнули ей на талию, чтобы прижать ее крепче.

– Скажи, как тебя зовут.

– Меня? – прошептала она. – Меня зовут Кэдрин.

– Кэдрин, – повторил он. Глядя в ее искрящиеся глаза, он думал, что это имя слишком холодно для восхитительной женщины, которую он держит в руках. – Катя, – пробормотал он, удивляясь тому, как его палец медленно поглаживает ее нижнюю губу. Ему ужасно хотелось поцеловать ее! – Катя, я… – срывающимся голосом сказал он. – Я должен тебя поцеловать.

Темно-ореховый цвет ее глаз совсем уступил место серебряному свечению. Казалось, она впала в транс. Не настолько далеко Себастьян зашел, чтобы не заметить ее оцепенение, однако полные красные губы влажно блестели, призывно маня.

– Когда-то я любила, чтобы меня целовали, – прошептала она.

Сможет ли он остановиться на этом? Себастьян неуверенно положил руку ей на затылок. Конечно, она достаточно сильна, чтобы принять его – ведь она воин и сможет дать отпор, если он сделает ей больно.

Отчего-то у него возникла уверенность, что она не станет смотреть на него с душераздирающей укоризной, как, бывало, смотрели женщины, если он нечаянно наступал им на ноги или сталкивался с ними на углу улицы. Ах, этот взгляд, от которого он чувствовал себя таким виноватым!

– Прошу тебя, вампир, – прошептала она. – Докажи, что оно того стоит. Докажи…

Когда их губы соприкоснулись, он застонал. Казалось, его поразил электрический разряд. Себастьян отпрянул. Боже! Никогда не испытывал он ничего похожего на этот поцелуй. Она сгорала от страсти.

Если бы ради этого прекрасного мига ему предстояло снова превратиться в вампира, решился бы он на это?

Когда Себастьян снова ее поцеловал, едва коснувшись губами, она простонала:

– Еще…

Он сжал ее в объятиях, но потом… вдруг опомнился. «Нет, глупец…» И разжал руки.

Тогда она впилась ногтями в его плечи, да так, что он содрогнулся.

– Не отступай. Мне нужно больше.

Ей хотелось получить больше, и он мог бы дать ей это, потому что она была… создана для него. Уяснив это, Себастьян почувствовал, что его нерешительность улетучивается. Он обрел свою женщину. Из груди рвался торжествующий крик. Ее когти чуть не разрывали ему кожу, словно она боялась, что он отступит, и эта боль приводила его в экстаз. Я нужен ей!

– Целуй меня еще, вампир. Не останавливайся, иначе я убью тебя!

Он против воли усмехнулся. Подумать только – женщина угрожает ему смертью, если он ей откажет!

И он не отказал, пробуя на вкус ее язык, дразня, овладевая ее губами, жаркой влагой рта. Наслаждался медленными движениями ее бедер, колышущихся в такт выпадам его языка.

Он целовал ее со всей страстью, которую подавлял в себе долгие века, с надеждой, которую не чаял обрести вновь. Жизнь казалась ему тяжким ярмом, а теперь обрела смысл – все благодаря этой женщине! Она узнает, как он ей благодарен… Его поцелуи расскажут ей. Он будет целовать ее, пока она не начнет задыхаться и не ослабеет в его руках.

Он начинал терять над собой власть. Древние инстинкты требовали от него действий, греховных действий с ее телом, и он знал, что очень скоро подчинится.

– Я дам тебе все, что ты хочешь, все – пока я жив.

И сейчас, впервые за триста проклятых лет, Себастьян отчаянно захотел жить.