НАУЧНАЯ ТЕОРИЯ КУЛЬТУРЫ

Бронислав Малиновский

 

 

о г и

МОСКВА

 

Данное издание выпущено в рамках программы Центрально-Европейского Университета «Translation Project» при поддержке Центра по развитию издательской деятельности (OSI - Budapest) и Института «Открытое общество. Фонд Содействия»

(OSIAF - Moscow) г

С EU

 

Вступительная статья А. Байбурина

Перевод с английского И. В. Утехина

 

 

БРОНИСЛАВ МАЛИНОВСКИЙ

Научная теория культуры. М.: ОГИ, 2000. —208 с.

 

 

ISBN 5-900241-60-2

© The University of North Carolina Press, 1944

© А. Байбурин, вступительная статья, 1999

© И. Утехин, перевод с английского, 1999

© ОГИ, оформление, 1999

 

Содержание

А. Байбурин Бронислав Малиновский и его «Научная теория культуры» 5 Хантингтон Кейрнс Предисловие 9

НАУЧНАЯ ТЕОРИЯ КУЛЬТУРЫ [1941]

Глава 1. Культура как предмет научного исследования 15

Глава 2. Минимально необходимое определение культуры для гуманитария 18

Глава 3. Понятия и методы антропологии 24

Глава 4. Что такое культура? 43

Глава 5. Теория организованного поведения 49

Глава 6. Реальные обособленные единицы организованного поведения 56

Глава 7. Функциональный анализ культуры 69

Глава 8. Что такое природа человека? 76

Глава 9. Образование культурных потребностей 84

Глава 10. Базовые потребности и культурные ответы 89

Глава 11. Природа производных потребностей 115

Глава 12. Интегративные императивы человеческой культуры 125 Г

Глава 13. Поведенческая цепочка, оснащенная инструментальными элементами 129

ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ТЕОРИЯ 137 [1939]

СЭР ДЖЕЙМС ДЖОРДЖ ФРЭЗЕР 163 [1942]

 

Указатель имен 201

 

 

Бронислав Малиновский и его «Научная теория культуры»

 

ЭТО ПЕРВАЯ переведенная на русский язык книга выдающегося британского антрополога, создателя современного функционализма Бронислава Малиновского. Есть несколько причин, побудивших издать эту книгу. В нашей стране труды Б. Малиновского известны лишь узкому кругу специалистов. Между тем не будет преувеличением сказать, что именно с работ Малиновского начинается новый отсчет времени не только в антропологии, но и во всех тех областях научного знания, для которых значимо понятие культуры. Ему удалось сделать, может быть, самое сложное в науке - изменить взгляд на природу культуры, увидеть в ней не просто совокупность составляющих ее элементов, а систему, соответствующую фундаментальным потребностям человека.

Новая точка зрения породила новое направление, для которого главными стали вопросы: «зачем, почему, для чего существует?» или «какова функция?» того или иного явления культуры. Функционализм Б. Малиновского благодаря своей четкой и понятной позиции стал, пожалуй, самым плодотворным направлением в антропологии XX века. Этого синтеза простоты, ясности и эффективности подчас так недостает тем концепциям культуры, которые разрабатываются в наши дни.

Среди антропологов существует два образа Малиновского - блестящего этнографа, наблюдения которого над жизнью и бытом, например тробриандцев, до сих пор считаются образцом полевых исследований, и теоретика, идеи которого стали объектом критики еще при его жизни. Эти два образа почти не пересекаются, хотя пример Малиновского представляет собой тот редкий случай, когда теория

 

построена на фактах, которые он наблюдал и описывал в своих полевых разысканиях. Само по себе такое отноше­ние к полевым и теоретическим исследованиям вполне традиционно: считается, что факты не стареют, их ценность со временем лишь повышается, в то время как любые теоретические построения обречены на короткую жизнь. Однако для Малиновского соотношение «практического» и «теоретического» было иным. В своих работах он старался показать, что факты бессмысленны без теоретического контекста, а(теория имеет смысл только тогда, когда способ­на объяснить насущную необходимость этих фактов для функционирования культуры. Столь редкий баланс теории и практики в трудах Б. Малиновского коренится, видимо, в некоторых особенностях его научного пути.

Антропологом Б. Малиновский стал случайно. Он родился в Кракове в 1884 г., получил физико-математическое образование в Краковском университете и даже защитил Ph.D. по этой специальности в 1908 г. Это обстоятельство объясняет ощутимое присутствие в работах Малиновского стремления к точности формулировок и логичности теоретических построений. После защиты диссертации он серьезно заболел, и тут ему попалась на глаза «Золотая ветвь» Фрэзера. Чтение этого трехтомного компендиума перевернуло всю жизнь Б. Малиновского. Уважение и почтение к Фрэзеру осталось у него навсегда, свидетельством чему является один из разделов настоящей книги.

Малиновский уезжает в Англию и поступает в аспирантуру Лондонской школы экономики, где преподавалась не только экономика, но и социология, антропология. Здесь он познакомился с классиками британской антропологии - Фрэзером, Сэлиманом, Вестермарком, Риверсом, Мареттом и др. Под их непосредственным влиянием происходило формирование Б. Малиновского как антрополога. Сэлиман привил ему вкус к полевым исследованиям, а Вестермарк - к теоретическим построениям.

Очень скоро Малиновский почувствовал необходимость нового подхода к интерпретации фактов культуры. Его не удовлетворял ни эволюционистский подход Фрэзера с выделением непременных стадий эволюции, ни, тем более, диффузионизм Гребнера, когда отдельные факты вырываются из контекста и по внешним признакам «устанавливается» их распространение. Малиновский не хотел замыкаться в

 

антропологическом мире. Он считал, что вопросы, формулируемые антропологом по отношению к культуре должны быть близкими социологам, психологам, фольклористам, лингвистам, ибо культура - единое поле для представителей всех дисциплин, изучающих ее отдельные ракурсы и аспекты. С этой точки зрения вопросы, «зачем?» «почему?» «для чего?» в куль­туре существуют (возникают, отмирают) те или иные явле­ния, принадлежат к числу ключевых вопросов, ответы на которые не могут не интересовать не только специалистов, но и любого здравомыслящего человека.

Собственно, любая теория, применение которой дает приращение нового знания, содержит элементы функционального анализа. Сам Малиновский насчитал, по меньшей мере, 27 предшественников, которые в той или иной мере использовали функциональный подход при интерпретации культурных фактов. К их числу относятся Тайлор, Робертсон Смит, Самнер, Дюркгейм и др. Теперь к числу приверженцев функционального подхода можно отнести Якобсона, Проппа, Леви-Строса. Но ни один из них не использовал возможности функционального анализа в той мере, в какой это удалось сделать Малиновскому.

Разумеется, не все в его теории может быть сейчас без­оговорочно принято. Смущает прямолинейность концепции потребностей, упрощение отношений между биологическим и культурным. Можно найти и другие недостатки. Многие упрекают его в антиисторизме, видимо, понимая под исто­рией тот событийный ряд, который постоянно «совершенствуется» самими историками. Такие обвинения будут затем перенесены на структурализм., непосредственным предшественником которого является Малиновский. В конце концов, не это определяет судьбу той или иной научной теории. Важно то, какие идеи остаютсяи становятся общепринятыми, входят в тот фонд, на основе которого и совершается дальнейшее поступательное движение к научной мысли.

Излишне говорить о том, что концепция культуры - как хорошо сбалансированной системы отдельных ее частей - или понятие социального института стали глубоко укорененными концептами. Малиновскому принадлежат идеи, которые имеют статус эпохальных не только для антропологов. Приведу лишь один пример. Известный российский фольклорист Е. М. Мелетинский, анализируя развитие науки о мифе, пишет о Малиновском: «Следует признать, что

именно он, а не Фрэзер был подлинным новатором в вопросе о соотношении мифа и ритуала и, шире, - в вопросе о роли и месте мифов в культуре.... Малиновский показывает что миф в архаических обществах, т. е. там, где он еще не стал «пережитком», имеет не теоретическое значение и не является средством научного или донаучного познания человеком окружающего мира, а выполняет чисто практические функции, поддерживая традиции и непрерывность племенной культуры за счет обращения к сверхъестественной реальности доисторических событий. Именно Малиновский аргументированно увязал миф с магией и обрядом и отчетливо поставил вопрос о социально-психологической функции мифа в исторических обществах» (Поэтика мифа. М., 1976, С. 37-38).

Теорию Б. Малиновского можно назвать апелляцией к здравому смыслу. Нет нужды ее пересказывать. Интере­сующийся читатель теперь может познакомиться с ней и вы­нести свое суждение. Мне же хотелось бы упомянуть еще об одном — третьем образе Б. Малиновского.

Этот образ принадлежит его ученикам. Образ Учителя. По их воспоминаниям, он любил учить и считал это не менее важным занятием, чем поездки в экспедиции и написание книг и статей. Точнее, эти три вида деятельности были для него неразделимы, а если все же рассматривать их по отдельности, то с его точки зрения научная работа нужна в конечном счете для того, чтобы получить новое знание и передать его ученикам. Показательно, что в публикуемой книге раздел «Функциональная теория» начинается с того, что само возникновение этой теории объясняется необходи­мостью «обучить самое молодое поколение» (С. 137).

Малиновский принадлежал к числу тех профессоров, ко­торые любят не лекции, а семинары, не свой монолог, а диа­лог, дискуссию. Его постоянный вопрос звучал примерно так: «В чем состоит реальная проблема?». Ответ на этот воп­рос он видел не в высокой теории, а в поведении человека. Вот эта опора на реальность и делает его концепцию нужной для новых и новых поколений исследователей.

А. Байбурин

 

Предисловие

ЭТА КНИГА представляет собой одновременно и обобщение, и новую формулировку функциональной теории культуры профессора Бронислава Малиновского. Некоторые из идей этой теории в зачаточном состоянии можно найти уже на первой странице его самой первой книги, опубликованной больше тридцати лет назад; другие идеи излагаются здесь впервые, по крайней мере, в их разрабо­танной форме. Так или иначе, эта книга знакомит нас со зрелым периодом творчества одного из самых блестящих и авторитетных антропологов в истории этой дисциплины. Взгляды ученого, сформулированные в этой книге, — ре­зультат бурной полемики. Нм повезло, насколько могло повезти идеям: специалисты, придерживающиеся противо­положных точек зрения, подвергли их пристрастному анализу. И тот факт, что в целом, не считая незначительных позже откорректированных деталей, они выдержали это испытание, — доказательство их жизнеспособности.

Бронислав Малиновский родился в Кракове (Польша) 7 апреля 1884 года. Поначалу он изучал в университете мате­матику и физику, и следы этой школы отчетливо просмат­риваются в уверенном владении им основами научной мето­дологии. Одновременно он оставался свободен от догма­тизма, который обычно ассоциируется с изучением точных наук. Вильгельм Вундт направил его интересы в сторону культурной антропологии. Хотя большую часть своих полевых исследований Малиновский провел в Новой Гвинее и в северо-восточной Меланезии, в частности на Тробриандских островах, некоторое время он изучал также австра­лийские племена: хопи - в штате Аризона, бемба и чагга -в восточной Африке, а также сапотеков - в Мексике

 

Несмотря на влияние ученых, известных своим истинно энциклопедическим подходом, — Вундта, Вестермарка, Хобхауза, Фрезера и Эллиса, — в собственных исследованиях он строжайшим образом следовал современным стандартам, предполагающим доскональное изучение всех аспектов жизни того или иного племени. Его погружение в культуру жителей Тробриандских островов было, вероятно, настолько глубоким, насколько это вообще возможно для полевого исследования, которое происходит с использованием всех достижений самых последних методов, включая знание языка и проверку результатов общих сведений, полученных от туземцев, конкретными иллюстрациями из их практики. Результатом этих работ стала целая серия книг, где жизнь тробриандцев описана во всем ее многообразии. Как указы­вал сам Малиновский, ему, подобно любому эмпирическому исследователю в той или иной отрасли науки, в массиве наблюдаемых фактов приходилось усматривать что-то, что казалось ему всеобщим и универсальным. Но он всегда настаивал, что сделать окончательный вывод о валидности его общих представлений, основывающихся на специфическом знании культуры тробриандцев, для всего спектра социологических явлений возможно только после проверки этих общих положений на всем этнографическом материале, доступном наблюдению.

Одновременно с серьезной полевой работой Малиновский постоянно заботился о развитии теории. Что-то в нем было от платоновского восхищения красотой, скрытой в совершенстве упорядоченного набора теоретических положений. Теория успокаивала «своевольный умственный голод», который, в конце концов, и приводит к знанию. Он рассматривал теорию и в ее практических аспектах — не только как инструмент, позволяющий полевому исследователю предвосхитить выводы, но и в качестве объяснения. Он неустанно настаивал на том, что антропология нуждается в более глубоком теоретическом анализе, особенно таком, который идет от непосредственного контакта с туземцами. В этом отношении теория оказывалась инструментом, благодаря которому исследование становилось чем-то большим, чем неуклюжий перебор ряда возможностей; теория была необ­ходимым руководством для отбора фактов, обязательным элементом любой здравой описательной научной работы. Но культура в целом не в меньшей степени, чем частные

 

особенности практики того или иного племени, нуждалась в объяснении. Малиновский был убежден, что явления культуры — не просто результат прихотливой изобретатель­ности или заимствования, они определяются базовыми по­требностями и возможностями их удовлетворения. Такое функциональное понимание, как он полагал, дает объяснение многообразию и различию, а также определяет общую меру этого многообразия. Данная книга — последняя подробная разработка автором этих идей.

Профессор Малиновский умер 16 мая 1942 года. По просьбе госпожи Малиновской я взял на себя работу по изданию рукописи. По счастью, профессор Малиновский сам просмотрел машинописный вариант до 200 страницы*, поэтому я мог ограничиться исправлением опечаток и яв­ных описок. Основные теоретические положения Мали­новского проясняются также в двух ранее не публиковав­шихся очерках, включенных в этот том. Я благодарен госпо­же Малиновской и господину Блэйку Игену за их помощь в подготовке книги к публикации.

Вашингтон, 15 февраля 1944 Хантингтон Кейрнс

* В настоящем издании этому сответствует текст до 182 стр. — примеч.