Южный вектор внешнеполитических устремлений России в петровский период

 

Ништадтский мир 1721 года подвел логический конец Северной войне. Швеции пришлось не только вернуть Русскому царству, доживавшему свои последние дни, древние Новгородские земли-пятины по берегам Финского залива и устье Невы, но и поступиться другими землями на берегах Балтики. Появившаяся на свет Российская империя ратной рукой отворила себе «окно в Европу», став обладателем таких прекрасных портов на Варяжском море, как столичный Санкт-Петербург, Ревель, Рига, строящейся морской крепости Кронштадт. То есть держава, до этого обладавшая только одним Северным морским путем через Архангельск с надолго замерзающим Белым морем, теперь «встала» на балтийских торговых дорогах.

Выхода в Средиземноморье Россия при Петре I Великом не получила. Даже взятие турецкой крепости Азов, запиравшей выход с Дона в Азовское море, не решал проблемы. Да и к тому же Азов после неудачного Прутского похода пришлось вернуть Оттоманской Порте. Но даже обладание им не давало Российскому государству никаких морских торговых выгод. Турецкие крепости Керчь, Енакиле и Анапа, ряд других надежно стерегли Керченский пролив. А черноморские проливы вообще были полностью в руках Турции.

В Стамбуле не зря считали Черное море своим внутренним бассейном, как и Мраморное море. А ведь оно когда-то называлось не Черным, а Русским морем. Его берега составляли или собственно османские владения, или земли подвластных султану Крымского ханства и Черкесии. При последнем русском царе и первом всероссийском императоре России Петре Великом не удалось закрепиться на Черноморье, хотя сил было затрачено много, людей погибли тысячи, а в далеком от моря городе Воронеже и других местах построен Азовский военный флот.

Россия, увеличившись заметно территориально, получив громадный вес в европейской политике, не могла расстаться с «мыслью о Востоке». Собственно говоря, история показала, что в своем геополитическом развитии Российское государство имело устремленность прежде всего не на заход солнца, а на его восход. Петр I не был бы одним из величайших реформаторов, если бы отказался от мысли утвердиться на Востоке. Он виделся ему в богатой Индии, к которой следовало проложить торговые пути, и в государствах Средней Азии, которые лежали на полпути к тому же сказочному Индостану.

Молодой империи, продемонстрировавшей Европе силу своей экономики, требовались устойчивые хозяйственные связи не только на Западе, но и на Востоке. Такое было понятно: без создания и укрепления новой широкой экономической базы государство никак не могло превратиться в сильную европейскую державу, уже вставшую на мировые морские торговые пути. Лучше всего это понимал государь-самодержец Петр Алексеевич Романов. Не зря же в мировой истории он получил проименование Великого…

На Восток, на берега Каспийского моря Петра I манило не только желание найти пути в сказочную Индию, открыть в нее для отечества торговый путь. Старшина одного из туркменских колен (родов) Ходжи-Нефес рассказал ему древнее предание, что прежде река Амударья впадала в Каспийское море и несла в своих водах золотоносные пески. Российское государство тогда собственной добычи золота, как и серебра, не имело. За пушнину брались в Европе монетные деньги, которые в Москве переливались на рубли и копейки…

Может быть, поэтому будущий всероссийский император так загорелся найти старое русло Амударьи, выходящее к Каспию… Хивинская экспедиция имела целью исследование почти неизвестных берегов восточного Каспия и поиск торговых путей в Индию. Речь о каких-либо завоеваниях не шла, хотя Россия была готова взять под свой протекторат какие-то среднеазиатские земли вблизи оренбургских границ, как это было на Северном Кавказе…Совершив первое успешное экспедиционное плавание, князь Александр Бекович-Черкасский в 1715 году прибыл в Москву с личным докладом государю. Он рассказал ему о всех перипетиях трудного плавания, сказав, что если заручиться поддержкой прикаспийских туркменских племен, то можно плотину прокопать. Тогда у Петра I и созрел грандиозный план повернуть Амударью по старому руслу в Каспийское море и таким образом создать единый водный путь по Волге, Каспию, Амударье в Среднюю Азию, а из нее по суше — в Индию Сухопутная Хивинская экспедиция стала частью этого петровского плана, поражавшего своим размахом современников…

Трагическая гибель князя Бековича-Черкасского и истребление русского экспедиционного отряда, которому предписывалось вежливое обращение с хивинцами: «чтоб с обывателями ласково и без тягостей обходиться» — не изменили восточных замыслов Петра I. Скорее всего наоборот, Восток становился для него, великого государственника, притягательной силой.

Итак, Петр Великий замыслил очередной план, который поражал своей задумкой и географическим размахом — найти торговый путь на Индостанский полуостров, будь то по суше, рекам или морям Северного Ледовитого океана. Все же наиболее удобным, проще достигаемым и частью с достоверностью известным оставался древний путь из Руси в Индию по Волге, Каспию и Персию. Именно таким путем шли на Русскую земли восточные товары, в том числе и из Индии.

Часть этого пути была Российским государством уже обустроена. Нижний Новгород являлся крупным торговым центром. Здесь же строились мореходные суда, плававшие и по Волге. В волжском устье стояла Астраханская крепость, тоже немалый центр внешней торговли России. Русские купцы-мореходы хаживали к южным берегам Хвалынского (Каспийского) моря, к торговым городам Решт, Энзели, Баку. Но дальше — поближе к сказочной своими богатствами Индии — им пути не было. Этот участок торговой дороги персы не отдавали никому, ни арабам, ни афганцам.

Считается, что у царя Петра к 1710 году окончательно созрела мысль о военном походе по кавказскому берегу Каспия на самый юг, к берегам Персии.

Волынский писал государю из Астрахани о том, что грузинский царь Вахтанг VI просит защитить христиан, живущих на Кавказе, и предлагает начать военные действия против шахской Персии…Подобные сообщения приходят и из Армении. О помощи многострадальному народу просит армянский владетель Минас Вардапед. Гандзасирский каталикос Нерсес пишет Петру I о тяжелой участи армян в странах мусульманского Востока и о том, что они ожидают помощь только от единоверной России...

Благодаря стараниям астраханского губернатора А.П. Волконского, стремившегося отворить для России ворота Азии, с Персией уже был заключен выгодный для российского купечества (и для иранского тоже) договор. Его суть сводилась к следующему:

1. Русским и армянам разрешено было строить в Персии свои церкви.

2. Русские купцы получили право свободной торговли без таможенного осмотра товара.

3. Разрешено было вывозить через Россию в разные страны шелк-сырец, что позволяло сосредоточить всю торговлю шелком в руках русских купцов.

4. Разрешено построить большую пристань на западном берегу Каспийского моря.

5. В случае крушения русского корабля у персидских берегов местные власти должны были возвращать товары владельцам корабля и не брать пленных.

Петр I понимал, что «отворить» путь в Индию дальше берегов Каспия можно только вооруженной рукой. Но для этого России надо было утвердиться на кавказских и персидских берегах Каспия. И опять же только ценой значительных военных усилий, поскольку на Востоке привычная для Европы дипломатия, в том числе и тайная, особой роли не играла. Здесь все решала самая прозаическая сила…

А.В.Шишов

(Схватка за Кавказ. ХУ1 –ХХ века. М., 2005. С.58-72)