Студопедия — Жрец при святилище
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Жрец при святилище






В давнопрошедшие времена деды наши не знали священников, не было у них и церквей. До прихода русских ты не увидел бы в наших горных краях ни одной церкви. Лишь когда царь России послал на нас своих солдат и укрепился в наших ущельях, он поставил начальников, отдал народ в руки помещиков и настроил церквей, для чего ж иного нес он к нам свою силу? Ну, а так как не бывает церкви без священников, то царь русских поставил и священников. Построил он церковь также и в ауле Масгута. Я в те времена был в расцвете лет и хорошо помню, как ее строили. Теперь там, кажется, сельский, что ли, кооператив.

Но наши деды нисколько не почитали ни веры, принесенной русскими, ни священников. Священники-грузины, хотя и говорившие по-осетински, молитвы читали не на осетинском языке. Кто же мог понять, что они там бормотали себе? Удивительно ли, что они были не в почете?

Пришел однажды в аул Рах священник. Кропил всех водой, причащал. Но свободолюбивый народ не внимал его проповеди. Священник, называя себя святым духом, человеком, посланным богом, пугал их, грозя, что, если не будут слушаться его, бог погубит их всех, а он, де, старается не допустить того и снимет все их грехи.

Тогда жители взяли и наполнили коровьим пометом деревянную чашку и, поставив ее перед священником, сказали: «На вот, вычисти ее»[50]. Священник, конечно, пришел в негодование. Тогда они налили в чашку воды, прополоскали ее, и чашка стала чистой. Вот и говорят они священнику: «Какой же ты святой? Вода святее тебя!» И прогнали его. Но порой из страха перед царским гневом, против своей воли вынуждены были слушаться попов и подчиняться им.

Но и до прихода русских осетинский народ не жил без веры. Он славил имя бога, имел молельни и святых, молился богу и святым, и, как знал, как умел, выполнял религиозные обряды. Но если кто попадал в трудное положение, то ругал и святых, и жрецов, да увижу я твою радость! Несдержанны, грубы были наши деды.

Немного было земли в наших горах, ма хурта, и была она узка и тесна, как сафьяновый чувяк. Зерна с нее получали очень мало, привозить его со стороны было трудно, и потому ни в чем не испытывал народ такой нужды, как в хлебе. А если еще бывал недород от заморозков, града или от оползней, тогда народ вовсе лишался средств к существованию.

Однажды весною разразился в наших краях страшный ливень. Все затопило кругом. По узкой лощине сошел оползень из липкой грязи, снес большинство пашен этого аула прямо в реку. Как было не плакать несчастному народу, словно по покойнику! Время посева на носу, а сеять не на чем. Кое-кто стал копать край покоса, другие — углы скал, но какие из этого могли получиться пашни?

Вот сидел однажды народ на площади, такой печальный, точно у каждого было дома по три дорогих покойника. Судили, рядили, как им быть, как жить дальше. А за аулом, перед молельней святого, была полянка двадцати дней работы[51]— замечательная, нетронутая земля. Трава на ней росла по пояс.

Долго смотрел на эту полянку народ, сидя на площади, и наконец решил на следующий же день запахать ее всю, а молельню перенести на вершину скалы, вот туда, где она теперь. Ведь с чего стал бы народ помещать молельни на вершины гор, если не из-за недостатка земли? И не потому ли все осетинские молельни расположены высоко в горах?

Жрец молельни всячески предостерегал их от этого намерения. И старый богатый Кудайнат также старался не допустить народ до такого неслыханного дела. Но никто их не послушался: голод не знает ни жалости, ни стеснения, да и силой ничего с ним не сделаешь. Встал на второй день народ, сообща, без межей, распахал эту равнину и сообща же засеял.

Это привело Кудайната в такое состояние, точно ему всадили нож в глотку. Дело в том, что он владел большими землями и покосами. Каждый год жители аула, которым не хватало земли, брали ее у него внаем на половинных началах, и он извлекал из этого большую выгоду.

В тот год, благодаря гибели пахот из-за оползня, он расчитывал на еще большие доходы. Земли его совсем не пострадали, так как оказались в стороне от движения оползня. Вот и думал он, что весь аул станет перед ним на колени и отдастся на его милость. Теперь же, когда он увидел, что жители засеяли долину, принадлежавшую молельне, понял, что никто даже и не подумает обратиться к нему за помощью.

Ну, на один год еще куда ни шло. Но Кудайнат знал, что сельчане не выпустят это поле из рук, распашут его и в следующие годы, молельню уберут оттуда, затем возьмутся за общий выгон, распашут и его на отдельные пашни. А это означало для Кудайната полное разорение.

Задумался Кудайнат над тем, как бы не допустить, чтобы жители аула выполнили свое решение — превратить в пашню равнину, принадлежавшую молельне.

И вот позвал он однажды к себе тайно жреца этой молельни. Долго он беседовал с ним о том, каким своевольным стал народ, что не почитает он больше ни святынь, ни покойников, забыл и совесть, и обычай. И наконец открыл ему свой замысел.

— Скажи, прошу тебя, — делая удивленный вид, мягко обратился он к жрецу, — как же святой прощает аулу такое нарушение обычая, как не погубит он всех за эти непристойные дела? Бывало ли когда-нибудь, чтобы распахивали землю святыни, слышал ли ты когда-нибудь о таком кощунстве?

— Да не умру я для тебя, Кудайнат, бог не спешит, но когда бьет, то бьет, как следует. Что жители аула не останутся безнаказанными за свою чудовищную затею, в этом ты можешь быть уверен, — ответил ему жрец.

— Когда народ перестанет бояться бога или святого, он рвет все путы, сдерживающие его, и становится подобен дикому зверю. Если дать ему волю, тогда жизнь не будет больше жизнью, обычай — обычаем, смерть — смертью, и мужчина перестанет быть мужчиной. Ты — жрец святого, муж веры и справедливости, ты обязан оберегать обычаи народа, хранить их в чистоте, — вкрадчиво заметил Кудайнат. — Я — служитель бога и святых. Может быть, услышат они мои молитвы. Посмотришь, если народ еще раз ступит ногой на эту равнину! — утешал Кудайната жрец. На этом разговор их кончился.

Однажды жрец, подходя к молельне, видит: удивительная взошла нива, необыкновенный вырос на ней ячмень, зерно — величиною в пулю, а колос — длиною в локоть. Никогда еще не видел он, чтобы в горах уродился такой ячмень. А он-то верил, что святой даже взойти всходам не даст! Понятно, как велика была теперь его досада. «Так, значит, и моления мои были впустую!» — упрекнул он святого.

Не зная, что делать, начал он бегать вокруг, молельни, потом, точно его осенила какая-то мысль, улыбнулся и поспешно направился к аулу.

В ауле жила одна пожилая знахарка. Особым почетом в народе она не пользовалась, была плохого нрава, злющая, пьяница и, должно быть, гулящая. Жрец пошел прямо к этой ворожее и попросил ее прийти к нему вечером домой.

Вечером они долго разговаривали по душам. Кто знает, о чем они договорились!

Был как раз разгар сенокоса. Однажды вечером, усталый от полевых работ, народ вернулся с покосов домой. Жрец был где-то в отсутствии, ключи от молельни были спрятаны у него дома. Усталые сельчане легли отдохнуть, иначе как. Только несколько бездельников сидели в ту лунную ночь на площади. Вдруг один из них закричал:

— Посмотри-ка, посмотри, ради бога, вон вылетел святой! — при этом он снял папаху и стал во весь рост.

Вскочил и другой, смотрит: над молельней святого взлетело что-то, рассыпая искры, и скрылось возле нее. Оба, видевшие это, помянули имя святого и снова сели. Вдруг снова один из них говорит, дрожа от страха:

— Смотри-ка, смотри, что за свет исходит из молельни? Смотрят оба, и, правда, из окна молельни виден свет, точно горит что-то. Пораженные стояли они, словно остолбенев, потом один из них, взмолясь, сказал:

— Кто-то зашел туда обокрасть нашего святого или же наш святой созвал других святых, чтобы судить наш народ. Надо поднять в ауле тревогу.

Стали они кликать народ. Все жители от мала до велика вскочили и, схватив оружие, бросились на площадь. Там эти двое рассказали то, что видели, причем, конечно, немного и приврали. Народ тотчас же кинулся к молельне.

Бесшумно приблизились они к святилищу, но подойти совсем близко не осмеливались. Думали: «Если там нечестивцы или разбойники, то боязно от них. Если совещаются святые, то страшно, так как они могут разгневаться». Тогда один юноша, набравшись храбрости, вместе с пожилым Улданом и Кудайнатом, подошли к святилищу, заглянули в окно и видят: горит восковая свеча, но никого внутри не видно. Позвали остальных, те приблизились, пробуют дверь, дверь не поддается — закрыта на замок. Послали сына жреца за ключом в аул, и он, запыхавшись, доставил ключ. Открыли дверь, стали осматривать молельню: нигде ничего. Охватило всех удивление — что это за чудо?

Вдруг снаружи послышался плач и крик:

— Ой, народ честной, разрываюсь я, сейчас лопну, ой, что мне делать!..

Народ кинулся на крик, иначе как. Смотрят: ворожею раздуло, изо рта пена бьет. Разорвала она на себе одежду, грохнулась наземь, кричит:

— Я не сделала дурного ничего, о святой, ни в чем не виновата! Почему же ты спрашиваешь с меня за грех народа? Душа моя да станет жертвою для тебя, не погуби народа, тебе молящегося, он раскается в своей ошибке! И-и-и, святые, не выносите жестокого решения, не погубите темного,. непонимающего народа! — и причитает, катаясь по земле...

Тогда Кудайнат крикнул народу:

— Святые не захотели показаться нам открыто, озлобились против нас! Молитесь, умоляйте, не то погибнем!

Упав на колени, все стали бить себя в грудь и каяться. Дали обет принести в жертву белого быка, каждый год сверх праздника самого святого устраивать праздник в память этого дня и закалывать для него белого быка. Помолившись и сделав табу[52], народ вышел, иначе как.

Дойдя до аула, посмотрели с площади и увидели, что свечка в молельне потухла сама собой.

Наутро зарезали быка у молельни. К полудню приехал жрец, раскрыл двери молельни, и все убедились, что действительно свечка сгорела лишь наполовину.

Пока садились за трапезу, жрец творил молитву, потом, когда все сели, позвал знахарку и перед всем народом спросил ее, что повелели народу святые. Знахарка сказала:

— Вчера ночью святой созвал святых наших гор, и они судили, как быть с нашим аулом. Их светлые лица, да погибну я, видевшая их, от негодования пылали огнем, и когда святой посмотрел мне прямо в лицо, я перестала сознавать что-либо и вся вспухла. К вашему счастью, святые не отняли у меня языка, и я закричала. И когда вы стали от души каяться, их лица начали светлеть, да будет моя душа их жертвою! Когда же вы обязались каждый год приносить в жертву белого быка, то просветлело и лицо нашего святого. Он посмотрел на меня милостиво и сказал: «Скажи народу, что на этот раз святые прощают им их прегрешения. Но пусть в честь моего имени они не работают в пятницу, субботу и понедельник. Затем пусть тот ячмень, который соберут с моей равнины, расходуют лишь на еду и дары в дни празднеств святых и пусть положат его на сохранение к жрецу. Впредь же чтоб не смели близко подходить к моей равнине!» Потом, когда вы вышли, увидели сами, что святые, кончив суд, потушили свечу.

Такое чудо испугало всех, народ начал дрожать от страха, молиться и делать табу, забыв обо всем на свете.

Но дело, лучи моего солнца, на этом не кончилось. Прошло порядочное время, и бедный народ, забыв свой обет, начал снова работать в запретные дни. Нельзя было и судить их: был разгар осенних полевых работ, стояли самые страдные дни, и если бы они пропустили их, то потом никак не успели бы наверстать, потому что зима была не за горами.

Вот, однажды, когда после работы народ сидел на площади, разговаривая, передавая сказания и перекидываясь шутками, к нему обратился жрец и начал корить за то, что он нарушил свое слово и работает в запретные дни. И стал угрожать им гневом святого. Народ слушал его, как же иначе. Но вот Улдан, первый в ауле остряк и балагур, встал, и подбоченясь, как крикнет на всю площадь:

— Что это, скажите на милость, за глупый святой, который не позволяет работать? Если мы ничего не наработаем, и у нас не будет ничего, что же тогда станет есть он сам? Разве не боится он умереть с голоду? Раз так, мы не то что работать будем, но снова распашем весной равнину, а собранный урожай раздадим для пиршества. А его, да сгинет он, умилостивим тем, что у нас будет. Наполним опять его святилище дарами: будет и он сыт, будем и мы сыты.

Услышав это, народ разразился хохотом, пошли шутки, смешки. Что оставалось делать жрецу? Кудайнат сказал что-то в защиту жреца, но кто его слушал! Засмеяли и его. На этом и кончилось.

Как-то вечером народ опять сидел в сумерках на площади. Было уже довольно темно. Улдана среди них не было, он вместе с семьей поехал в верхний аул с соболезнованием к семье умершего родственника жены. Знахарка тоже отправилась с ним. Вообще она последнее время очень дружила с Улданом.

Сидит народ на площади, толкует, как завтра пойдут на уборку хлеба. Жрец опять уговаривает их, предостерегает не оскорблять святого непослушанием, но никто не слушает его. Вдруг видит народ: из молельни святого выскочило что-то, похожее на горящую головню, и упало в ячмень. Все остолбенели, волосы у всех встали дыбом. Смотрят, загорелась созревшая нива. Время было жаркое, сухое, зерно налилось золотом. Назавтра ведь собирались уже жать его.

Когда народ пришел немного в себя, все бросились к горевшему полю. Добежали, видят: пышет жар, вся нива охвачена, горит. Взвыли женщины, иначе как же, мужчины кричат, чтобы тащили воду.

Нашлись такие, которые во время тревоги догадались захватить косы. Теперь, встав в два ряда, они стали косить ниву по краям для того, чтобы не дать огню перекинуться дальше. Доставили быстро и. воду, но жрец крикнул на них:

— Не заливайте водой, иначе погибнете! Святой берет свое, сжигает его, как жертву. Молитесь, чтоб от огня святого не сгорели вы сами!

Все попадали на землю, как подрубленные деревья. Стали возглашать табу, плакать, молиться, умолять святого не губить их окончательно. К тому времени нива на равнине выгорела. Народ встал, все стоят, обнажив головы.

А жрец выходит из себя, ругает, поносит их, попрекает за то, что не послушались его, кричит:

— Из-за чего теперь мы погибаем всем аулом, из-за чего? Послушались Улдана? Вот и услужил он вам! Вы озлобили против себя нашего святого. Улдан, этот одержимый дьяволом, заслуживает того, чтоб его похоронить под камнями!

Закипела злоба в сердце огорченного народа, гнев его обратился против Улдана.

— Правда, этого чёрта, проклятого богом, надо похоронить под камнями! — кричали все.

Кинулся разгневанный народ к дому Улдана. Ищут, кружат по комнате, не могут найти его. Охваченные гневом, забыли они, что Улдан уехал в соседний аул. Потом, вспомнив, отложили дело до его возвращения, сами же, продолжая негодовать, разошлись по домам.

Улдан, вернувшись и узнав в чем дело, тотчас же побежал к знахарке, не показавшись никому. До ночи пропадал у нее, пил вместе с ней и бог знает, что еще делал... Все выспрашивал и выпытывал.

На другой день чуть свет вышел он на площадь и крикнул во весь голос:

— Эй, вы, жители аула! Кто взялся за серп, пусть положит его на место, кто взял косу, пусть отложит косу! Идите все на площадь, если хотите видеть своими глазами причину нашей гибели!

На его крик собрался народ на площадь. Тогда Улдан встал и, сняв папаху, рассказал им то, что слышал от знахарки.

Оказывается, все дело от начала до конца было подстроено хитрым жрецом. Первый раз жрец, чтоб отвести от себя подозрение, куда-то уехал, велев сыну бросить с холма в молельню головню, мол, вылетел святой. Свечку также зажег его сын, он же ее потушил, когда народ отошел от святилища. Ниву поджег также он, кинув головню из молельни. За молельней шел овраг к реке. Со стороны аула этого оврага не видно, а там, где он доходит до воды, растут густые заросли ивы. Сделав свое дело, парень убегал вниз по оврагу и скрывался в зарослях. А потом, когда становилось темно, неприметно присоединялся к другим, идя вдоль оврага.

— Вот проделки вашего жреца! Такого гнусного врага народа надо осудить всем аулом!—закончил Улдан.

Как было не разгневаться бедному народу! Выругали они в сердцах самого святого, потом набросились на жреца и так нещадно избили его, что кровь пошла у него изо рта. Потом изгнали его с семьей из аула, а жрецом поставили Улдана. Да, ма хурта, в старые времена и такие недостойные жрецы молелен бывали!..







Дата добавления: 2015-08-31; просмотров: 306. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...

Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ПУНКЦИЯ И КАТЕТЕРИЗАЦИЯ ПОДКЛЮЧИЧНОЙ ВЕНЫ   Пункцию и катетеризацию подключичной вены обычно производит хирург или анестезиолог, иногда — специально обученный терапевт...

Ситуация 26. ПРОВЕРЕНО МИНЗДРАВОМ   Станислав Свердлов закончил российско-американский факультет менеджмента Томского государственного университета...

Различия в философии античности, средневековья и Возрождения ♦Венцом античной философии было: Единое Благо, Мировой Ум, Мировая Душа, Космос...

Что такое пропорции? Это соотношение частей целого между собой. Что может являться частями в образе или в луке...

Растягивание костей и хрящей. Данные способы применимы в случае закрытых зон роста. Врачи-хирурги выяснили...

ФАКТОРЫ, ВЛИЯЮЩИЕ НА ИЗНОС ДЕТАЛЕЙ, И МЕТОДЫ СНИЖЕНИИ СКОРОСТИ ИЗНАШИВАНИЯ Кроме названных причин разрушений и износов, знание которых можно использовать в системе технического обслуживания и ремонта машин для повышения их долговечности, немаловажное значение имеют знания о причинах разрушения деталей в результате старения...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.013 сек.) русская версия | украинская версия