Идеология как фактор перевоспитания.

Истоки идеологической трансформации подростковой субкультуры агрессивного типа существовали до последнего времени в слабооформленном состоянии не только в городе Люберцы, но и во всем советcком обществе. Появление данной традиции восходит к 20-м годам, к самому началу возникновения Советской власти. Речь идет о возникновении и попытках реализации идеи идеологического перевоспитания «шпаны» на основе коммунистической идеологии. [5] Как уже говорилось выше, в отношении пионерской организации, в целом эти попытки потерпели неудачу, однако, локально благодаря усилиям отдельных энтузиастов они порой приносили впечатляющие успехи. Такими энтузиастами могли быть участковые милиционеры, отставные военные, учителя физкультуры, работники ЖЭКов и т.д. Все они искренне исповедовали официальную коммунистическую идеологию, однако именно в силу своей искренней убежденности вносили в нее те или иные модификации. Наиболее часто встречающейся в таких случаях была «неосталинистская» модификация с характерными для нее идеями построения основанного на силе порядка, милитаризации и уважением к физической силе. Такая модификация, с одной стороны, часто встречала определенное сочувствие со стороны местных органов КПСС и ВЛКСМ, а с другой, обладала определенным сродством с уголовным мировоззрением «шпаны» и облегчала таким образом ее переход в идеологизированное состояние. Сочувствие со стороны органов КПСС, о котором говорилось выше, было, впрочем весьма осторожным, так как власти понимали, что движение такого типа могут набрать силу и выйти из-под контроля, аккумулируя в себе нарастающее исподволь общественное недовольство на платформе сталинистской идеологии. Позднее деятельность «афганцев», самих «люберов» и других аналогичных движений показали обоснованность таких опасений.

Таким образом, на протяжении всего советского периода в различных местах и в различное время в стране предпринимались разрозненные попытки идеологического перевоспитания шпаны, осуществлявшиеся своего рода «фанатиками»-энтузиастами. Эти попытки были относительно редким, но устойчиво воспроизводящимся социальным феноменом. Существование таких явных или потенциальных энтузиастов можно сравнить с рассеянными повсюду спорами растений, которые всегда могут прорасти при наличии определенных благоприятных условий.

3.6. Трансформация субкультуры: второй этап.

В г.Люберцы основными благоприятными условиями идеологической трансформации подростковой субкультуры были, во-первых, сформировавшаяся сеть подвалов, сделавшихся «центрами кристаллизации» новых социальных структур и довольно нетипичное для эпохи застоя «благожелательное попустительство» со стороны местных властей, которые обычно склонны были проявлять значительно большую осторожность, в смысле недопущения какой-либо неформальной деятельности. Дополнительным важным фактором была полная поддержка со стороны взрослого населения города, усматривавшего в увлечении культуризмом одновременно и способ преодоления подросткового хулиганства и способ реализации идеала «настоящего» мужчины.

Первоначальными проводниками идеологического влияния стали группы, серьезно занимающиеся культуризмом, для которых драки отошли на второй план. Особенно это характерно для тех групп, в которых лидерами сделались взрослые («старики»), уже лет десять отзанимавшиеся этим видом спорта, прошедшие армию, работающие, имеющие семью. Наряду с чисто спортивными навыками они стали прививать подросткам свою идеологию. В частности, они много, причем с позитивной точки зрения, рассказывали о службе в армии, о трудностях, которые ждут там призывников (тогда уже было известно, что в армии не ломается только физически сильный, здоровый человек) [6], о несовместимости спорта с алкоголем и наркотиками. В качестве антитезы выдвигается идеал физического здоровья и крепких мускулов. Особую популярность приобретают фигуры некоторых западных культуристов. Идеальной, хотя и труднодостижимой целью стало иметь такие же мускулы, как у Арнольда. Между подвалами возникло соревнование по степени накаченности (по аналогии, вероятно, с социалистическим соревнованием). У некоторых команд появляются примерно следующие девизы: «Физическое совершенство вместо наркот ч ского и алкогольного балдежа». Группы ставят себе вполне конкретные цели: достижение физического совершенства и подготовку к службе в Советской Армии. Последнее, со значительной долей искренности, характеризовалась подростками как патриотический долг каждого мужчины, хотя на более глубоком психологическом уровне армейская служба воспринималась ими скорее как испытание, которое должен пройти каждый «настоящий» мужчина. Такие настроения были живы еще в 1987 году, когда авторы данной работы впервые приступили к изучению «люберов». Пропагандируя военную службу как необходимое условие превращения подростка в мужчину, «старики» исподволь разъясняли своим подопечным подлинную ситуацию в армии и обучали их наиболее успешной стратегии выживания в этих условиях. При этом, несмотря на исповедуемую «стариками» официальную «коммунистическо-патриотическую» идеологию, их фактические рекомендации заимствовались не из устава советских вооруженных сил, а скорее имели черты сходства с «блатной» этикой шпаны и уголовного мира.

Наряду с идеями физической подготовки и необходимости успешно пройти испытание армией, «старики» прививали подросткам и определенное политическое мировоззрение. Это мировоззрение не представляло собой детально разработанной идеологической системы, а состояло скорее из определенного набора эмоционально окрашенных тезисов. В числе этих тезисов были уже упоминавшаяся выше идея военизированного, основанного на силе порядка и дисциплины, идея превосходства СССР над всеми другими странами, ненависть ко всем, кто мешает реализации указанных идеалов.

Эта последняя группа «мешающих» была весьма многочисленной и разнородной, включавшей в себя как врагов внешних (американцев, людей с Запада вообще), так и внутренних (бюрократов, «торгашей», фарцовщиков, диссидентов, а также представителей иных молодежных субкультур - «металлистов», «панков», «хиппи» и прочих. Во второй половине восьмидесятых годов к этому списку добавились политические «неформалы»). В целом данное мировоззрение практически по всем пунктам совпадало с официальной идеологией тогдашней эпохи, однако при этом высшая государственная власть критиковалась за нерешительность и непоследовательность в реализации этих идеалов. Отсюда возникала мысль о возможности собственными решительными акциями помочь власти преодолеть нерешительность и приступить к наведению порядка в стране.

Итак, второй этап трансформации подростковой субкультуры г. Люберец завершился значительным идейным ее перерождением. В художественных произведениях советской эпохи такое перерождение, как правило, завершалось интеграцией бывшей «шпаны» в комсомол и организованной поездкой на стройки народного хозяйства. В действительности, однако, интеграция в бюрократизированный комсомол меньше всего прельщала подростков. Участники субкультуры и их наставники предпочли остаться самостоятельной социальной силой, причудливым образом сочетавшей в себе элементы уголовной и коммунистической традиций. В соответствии с этим феномен «люберов» и некоторых других идеологизировавшихся агрессивных подростковых субкультур может быть охарактеризован как «шпана с идеологией».

В результате описанных выше трансформаций люберецкая подростковая субкультура превратилась в организованную силу, имевшую свою идеологию и свой образ «врагов». Для начала выступлений необходимо было лишь появление конкретного врага, который мог послужить объектом нападения.