Характеристики субкультуры в период идеологической кульминации.

Субкультура «люберов» в период идеологической кульминации (1984-1987 годы) состояла из множества команд, которые всячески взаимодействовали и поддерживали друг друга. В интервью не зафиксировано ни одного случая крупного конфликта между командами на протяжении этого периода. Формируются команды по месту жительства, учебы и по «качалкам». Типичная численность команд - от 10 до 30 человек. В каждой команде есть свои авторитеты (наиболее сильные или опытные ребята), которые играют роль лидеров. Статус лидера непостоянен: время от времени они сменяются, но это не значит, что авторитет освободившего место падает. В любой момент (в зависимости от ситуации) он его может занять снова. В командах не существует строгого распределения должностей и связанных с ними обязанностей (чего не скажешь о многих других агрессивных субкультурах - см. след. главу). Также отсутствует требование обязательного участия в мероприятиях. Вообще, в сравнении с другими агрессивными субкультурами, внутреннее устройство «люберов» (но не внешние их акции) выглядит довольно демократичным.

Членство в команде служит подростку опознавательным знаком, дает возможность заявить о себе, завоевать авторитет. Из страха потерять все это, подросток добровольно выполняет требования лидеров. Участие в мероприятиях является добровольным, но оно подкреплено общей солидарностью и условием членства в команде. Для подростка принять участие в «деле» - это лишний раз проявить себя и доказать свою преданность. Нет строгой организации, но при необходимости «люберы» могут быстро собрать в нужном месте до двухсот человек и более. Происходит это с помощью телефонной «обзвонки» (каждый обзванивает всех своих знакомых, а те своих), посылки гонцов во все качалки, и с помощью условленных мест.

В период кульминации субкультуре «люберов» были свойственны следующие основные черты:

1. Отношения внутри группы. Главные требования к каждому члену были примерно следующие: не предавай, не трепись, уважай старших (авторитетов), будь солидарен с группой. В понятие «уважать» входило гласное признание авторитета «старшего». Быть солидарным означало не препятствовать общим целям группы, всячески помогать своим товарищам. Как уже говорилось, внутренние отношения внутри групп были довольно либеральными: разрешалось иметь свое мнение, можно было свободно выйти из группы. Участие в акциях не было обязательным, но отражалось на авторитете члена группы.

2. Отношения между группами. В период, непосредственно предшествовавший кульминации, группы могли между собой мелко враждовать или просто соперничать, но к этому времени уже возникли такие понятия, как «общее дело» и «свои». Если кто-либо из «чужаков» обижал люберецкую команду, все остальные группы должны были встать за нее горой и мстить (что и осуществлялось на практике). В таких общих делах, как оборона города от чужаков (команд из других городов и районов), принимали участие все команды, входящие в субкультуру. В период кульминации, когда общим делом сделались поездки в Москву для избиения «подонков» и неформалов, всякая вражда между группами прекратилась, а соперничество приобрело форму соревнования в доблести.

3. Отношение к внешнему миру. Для «люберов» характерно деление мира на «своих» и «чужих», на «наше» и «не наше». Такое деление имело два аспекта. Первый аспект являлся чисто территориальным: свои - это люберецкие, чужие - это все прочие. Этот принцип деления характерен в принципе для всех агрессивных подростковых субкультур. Второй аспект являлся идеологическим. «Наше» в этом контексте означало «советское», а «не наше» - все то, что, по мнению «люберов», возникло под влиянием Запада. В соответствии с этим, «чужими» сделались все те, кто поддался западному влиянию. К концу рассматриваемого периода идеологической кульминации, в субкультуре стали происходить дальнейшие трансформации (о них пойдет речь в следующем параграфе), сместившие акценты в определении термина «чужой». Чужими сделались все те, кто не с «люберами». Этих чужих «люберы» уже не стремились «уничтожить», но ненавидели за то, что они «не свои».

4. Идеологией субкультуры была официальная идеология СССР. Отсюда у «люберов» своеобразная форма патриотизма - неприятие всего западного и избиение проводников «западного влияния». Характерен культ государства, подготовка себя к службе в армии, безоговорочная вера всем официальным источникам (например, вера в коммунизм).

5. Субкультура сформировала определенную эстетику, которая опять же была схожа с общепринятой официальной. Так, считалось, что у всех, принадлежащих к мужскому полу, должна быть короткая стрижка. Отсюда полное неприятие длинноволосых мужчин (аргументы: «некрасиво», «что он, баба, что ли?»). Характерна простота одежды и неприязнь ко всему броскому и оригинальному, как то: характерные для металлистов цепи, крашеные волосы у мужчин, прически-гребешки, рваные брюки и т.д. Для субкультуры свойственен культ «мужика» и отсюда ненависть к гомосексуалистам и ко всем женоподобным мужчинам.

6. Атрибутика внешнего вида. Это своего рода форма одежды и знаки отличия: широкие брюки, заправленный свитер или футболка, иногда кепка, и прическа - очень короткая стрижка. Надо отметить, что и до возникновения субкультуры подростки одевались примерно так же. Но затем эта форма одежды стала как бы демонстративной: мы, мол, в отличие от всех этих заграничных подражателей, одеваемся в традиционном народном стиле, на нас нет ничего импортного, мы патриоты. Таким образом, данная форма одежды была принята в пику пришедшим с Запада модам. Кроме того, в ней было удобно драться. Позднее к этой атрибутике присоединился значок с изображением Ленина. «Люберов» легко можно было опознать по накаченной фигуре, описанной выше атрибутике и развязной походке (руки в брюки), характерной для шпаны вообще.

Все сказанное выше относится к «люберам» как таковым, но ни в коем случае не может быть распространено на всех люберецких подростков. Упомянутый выше «демократизм» «люберов» проявлялся также и в том, что они (в отличие, например, от казанских «контор») не стремились к увеличению своей численности путем насильственного рекрутирования в свой состав невключенных в субкультуру подростков. В зависимости от отношения к субкультуре, мужскую часть подросткового населения Люберец можно разделить на следующие три части: «ядро» субкультуры, ее «периферию» и неучаствующих подростков. «Ядро» субкультуры составляло несколько десятков команд, которые своим поведением наиболее полно воплощали в себе все перечисленные выше черты. Наиболее вероятная оценка их общей численности - от шестисот до одной тысячи человек. «Ядро» было окружено «периферией», состоявшей из подростковых компаний и отдельных подростков, которые в той или иной степени испытывали влияние «ядра», могли участвовать в отдельных мероприятиях «люберов», частично соблюдали их атрибутику, сочувствовали идеям «люберов», но полностью в субкультуру не входили. Наконец, неучаствующие - это подростки, знавшие о существовании субкультуры, но находившиеся вне зоны ее воздействия. В состав последних нами включаются и подростки, принадлежащие к альтернативным субкультурам, например не очень многочисленные, но реально существующие люберецкие металлисты. Несмотря на идеологическую ненависть и практику избиений представителей этой субкультуры, «своих» металлистов «люберы» не трогали.

Количественную оценку соотношения численности «периферии» и неучаствующих, без специального обследования дать трудно. Для справки укажем, что мужская часть подросткового населения от 12 до 16 лет Люберец составляет около 17 тысяч человек.

Женская часть подросткового населения делилась на сочувствующих и неучаствующих. Сочувствие выражалось, главным образом, в более тесном общении и частичном согласии с идеями (частичном потому, что женщины, как правило, менее склонны одобрять насилие). Сделать количественную оценку соотношения численности сочувствующих и неучаствующих на базе имеющихся данных не представляется возможным.

3.9. Упадок движения: первый этап.

Упадок движения «люберов» начался практически сразу после его кульминации 1986 года. Первая причина упадка заключается в том, что сами «люберы» не смогли строго придерживаться моральных принципов своей собственной идеологии. Напомним, что идеология «люберов» разрешала и даже требовала избивать «врагов» типа «нацистов» и «панков», но в то же время осуждала такие чисто уголовные преступления, как разбой, грабеж, немотивированное насилие. Безнаказанность, возникшая благодаря одобрению их действий со стороны милиции и взрослого населения Люберец, привела к возникновению вседозволенности: уже начиная с 1986 года «люберы» начинают избивать всех, кто им не нравится, либо высказывает недовольство по поводу их поведения. Обостряется разделение социального мира на своих и чужих. В принципе такое разделение было характерно для субкультуры и раньше, но сейчас оно доходит до крайности: кто не с нами, тот «враг». Возрастает частота и жестокость избиений, некоторые из которых заканчиваются смертельными исходами. Появляются элементы садизма (например, длинноволосых стригут ключами и т.п.). Все явственнее на первый план начинает выходить стремление обогатиться за счет грабежа. Первое время под него еще пытаются подвести теорию, суть которой видна из следующей цитаты из интервью: «Если мы с металлиста не снимем его кожаную куртку, то он отойдет от побоев и опять будет в ней щеголять, а если мы у него все отнимем, то ему трудно будет опять это все достать». Резко изменяется отношение к Москве и ее жителям: они объявляются чужаками. Усиление неприязни к москвичам обосновывается, с одной стороны, тем, что Москва - это «рассадник» неформалов («чуждых элементов»), которых в Люберцах практически нет, а с другой стороны - наличием в Москве более развитой досуговой инфраструктуры (бары, парки и т.д.), которая в Люберцах также отсутствует. Становится доминирующим мнение, что «Москва зажирела за счет нас (люберецких)». Особую ненависть вызывают подростки, проживающие в Москве: «они там привыкли жить на всем готовеньком, и сами хиляки, ничего делать не умеют. Их и в армии за это никто не любит: подтянуться не умеют, а гонора много». Теперь основной задачей «люберов» становится перераспределение материальных благ в свою пользу, своего рода борьба за «социальную справедливость», а попросту - грабеж [7]. Грабились не только неформалы, ограблен мог быть любой молодой житель Москвы, а заодно и избит. В распределение материальных благ входил и раздел территории. Велись драки за престижные кафе, бары, дискотеки, парки. В завоеванных местах устанавливались свои порядки. Москве была объявлена самая настоящая война.

Московские подростки приняли вызов и некоторое время пытались бороться с «оккупантами» своими силами: вылавливали небольшие группы «люберов» и избивали. Возле баров и в парках, велись постоянные бои. Благодаря хорошей физической подготовке, «люберы» нередко выходили победителями. Их террор становился все более систематическим, а поведение все более вызывающим, наглым и циничным, хотя формально они по-прежнему действовали под лозунгом очищение Москвы от «мрази» и наведение в ней порядка. Но и москвичи не хотели уступать. 22 февраля 1987 года в парке им. Горького собралось около тысячи подростков от 12 лет и старше под лозунгом: «Отстоим Москву от люберов!» Это событие вызвало большой резонанс. О «люберах» узнали даже за границей.

В 1987 году растущее возмущение действиями «люберов» и бездействием милиции возымели, наконец, свое действие. Милиции был отдан приказ принять меры для прекращения массовых поездок «люберов» в Москву. Для этих целей были мобилизованы также комсомол и даже партийные работники. Милиция установила дежурства в местах, которые наиболее часто посещаются «люберами» (парк им. Горького, кафе «Метелица», ул. Арбат и другие). У подростков внешне похожих на «люберов», спрашивали паспорт. Безпаспортных и с люберецкой пропиской отправляли в отделения милиции. По субботам и воскресеньям комсомольцы из люберецкого райкома ВЛКСМ выезжали в Москву, отлавливали «люберов» и на автобусах отправляли их домой. Наиболее активные «люберы» ставились на специальный учет. Вместе с комсомольцами в парках дежурили люберецкие инспектора по делам несовершеннолетних, высматривая своих подопечных, директора и преподаватели ПТУ и школ. По праздникам на границе, соединяющей Люберцы с Москвой, ставились милицейские кордоны. «Люберы» снимались с автобусов и электричек. Благодаря этим энергичным мерам удалось прекратить массовые драки, которые прежде возникали достаточно часто и в которых с каждой стороны участвовало более ста человек.

Предпринятые милицией меры не только физически остановили экспансию «люберов», но и нанесли движению чувствительный идеологический удар. До сих пор во всех своих бесчинствах, «люберы» были уверены, что взрослые и милиция «с ними». Крах этой уверенности породил сильное разочарование. Особенно сильно разрыву прошлого единства с милицией способствовали отдельные факты избиения милиционерами «люберов» (в прошлом, по свидетельству самих люберов, в милиции избивали только неформалов).

Насколько можно понять, под действием описанных выше факторов в субкультуре начался процесс переосмысления идеологии. Однако, в чистом виде ход этого процесса проследить не удалось, так как в него вмешался новый фактор, а именно публикации в прессе.