Аннотация 2 страница. И у Тома не осталось никаких шансов.

И у Тома не осталось никаких шансов.

Уэллс был эксцентричным, капризным мальчишкой, сказочным духом, нераскаявшимся снобом. Его «временно отчислили из университета», что на британском английском означало, что он больше не мог восстановиться. Так что вместо этого он переспал с парнем из рабочего класса прямо у того в дешевой квартирке, да еще в Лейквуде, где, говорят, нужно быть осторожным, даже когда нагибаешься, чтобы поднять упавшие ключи.

Правда, несмотря на слова этой рэперской песенки, Том никогда ничего подобного не замечал. Может, все геи живут на Голд-Кост-лэйн, в тех высотках на берегу, тогда как ему вряд ли светит поближе познакомиться с этим районом?

Все лето он провел в блаженном тумане.

Уэллс считал себя реинкарнацией Оскара Уайльда. Он разгуливал по квартире Тома голышом. У него имелась видеокамера, на которую он снимал, как они занимаются любовью. На видео было все: глубокие поцелуи, трущиеся друг о друга члены, сплетающиеся тела. Оба были стройными и грациозно мускулистыми.

Иногда Том жалел, что у него не осталось того видео, просто чтобы вспомнить, каково это – думать, что влюблен. Но у него все равно не было проигрывателя, да и лучше уж без напоминаний.

«Черт, мы были красивой парой».

Как солнечный свет и тень. Светлокожий блондин Уэллс и Том с оливковой кожей, слегка вьющимися темными волосами и темно-карими глазами. Он был совсем не похож на своих англосаксов-родителей.

Родители же Уэллса жили на восточном берегу, в месте, которое тот называл Долиной Разведенных Женщин.

– Может, дело в воде, – как-то заметил он, – но в этих громадных особняках почему-то живут только разведенные тетки.

– А твои родители разведены? – спросил Том.

– Пока нет, – хмыкнул Уэллс.

Его отцом был Уинстон Кэмпбелл – владелец того самого Роллса. А матерью – холодная блондинка, потягивающая через трубочку коктейли и даже дома не снимающая платья от Диор, ненавистная Синтия Кэмпбелл.

– У Синтии богатая родня, – как-то обронил Уэллс.

«Богатая родня?» – Том заморгал.

– А вы сами разве не богаты?

– Даже рядом не стояли, – ответил Уэллс, и Том ему тогда не поверил.

Он явственно помнил первый раз, когда увидел одиозного кузена Лоуренса.

Это было в самом начале их с Уэллсом романа. Тот играл в поло и попросил Тома приехать на матч.

– Мой одиозный кузен будет там, – признался он Тому. – Поэтому мне нужна а моральная поддержка.

Том проехал на своем Харлее через весь город на восток, к метропарковскому полю для игры в поло.

Это совсем не походило на сцену из «Красотки». Никакой роскоши. Никаких элегантно одетых зрителей. Это была просто игра, как любая другая игра с мячом в любом другом парке, ну, если забыть про группку богатеев, которые привезли сюда своих лошадей, чтобы развлечься. Немногочисленные родные и друзья пришли поддержать свои команды.

Один из игроков выделялся среди остальных, как готовый взорваться радиатор.

Здоровый мужик. Очень здоровый. Темные глаза, обведенные такими же темными ресницами. Резко очерченные тоже темные брови. Крепкие, как у коня, бедра.

И такая же шея. При этом его нельзя было бы назвать толстым, так же как невозможно назвать толстым племенного жеребца. Он походил на вождя варваров и выглядел не менее угрожающе. Летные очки делали его похожим на какого-нибудь голливудского злодея. У него была дьявольская улыбка и раскатистый смех.

Том сел на траве у боковой линии. Другие зрители устроились на раскладных стульях под зонтами от солнца с эмблемой Лиги Плюща[3].

На игроках были черные защитные шлемы, полосатые рубашки и белые брюки, а черные высокие сапоги без каблука любого мужчину делали сексуальным.

Этот здоровяк походил на отрицательного героя какого-нибудь готического романа времен регентства.

Уэллс смотрелся шикарно.

Принц Тьмы выехал на поле на крупном жеребце, который был больше других лошадей и на вид казался таким же дикарем, как и его наездник. Тот не боялся играть грубо, словно он играл не в поло, а в хоккей на лошади. Он мог, не смущаясь, блокировать противника подкованной зверюгой весом в полтонны.

В какой-то момент пара лошадей в погоне за мячом вдруг бросилась в сторону Тома, они мчались с огромной скоростью, буквально шея к шее, пытаясь вытолкнуть друг друга за поле. Том привстал на корточки, готовый отскочить с их пути. Мяч остановился у низкого бортика прямо там, где он сидел.

Том растерянно замер, словно белка посреди дороги, по которой несется грузовик.

Рванул бы не туда, и его попросту затоптали бы.

Но тут этот парень на своей громадине налетел прямо на парочку, так что оба игрока оказались вне поля, так и не добежав до Тома. По инерции все три лошади помчались дальше, выбивая комья земли. Том чувствовал, как она дрожит под ногами. Воздух с запахом лошадиного пота ударил в лицо, когда они пробегали мимо.

Мяч так и остался лежать у бортика.

Один из игроков разгневанно взмахнул молотком, возмущенный нарушением.

Но мужчина только зарычал очень низким голосом:

– Ты уж постарайся не убивать зрителей!

Судья так и не отреагировал.

Наездник вернулся на поле, его конь пронесся мимо, высоко вскидывая тяжелые копыта. Он снова напомнил Тому темного рыцаря на поле боя, а не джентльмена, играющего в поло.

– Кто это был? – спросил он Уэллса, когда игра закончилась.

– А это, мой дорогой, и был мой одиозный кузен Лоуренс. Я бы вас представил, но боюсь, тогда тебе пришлось бы целовать его кольцо, а наш наследничек и так невыносим. Он любит выставлять напоказ свое богатство.

– Ты тоже.

– Мы всего лишь бедные родственники. А одиозный Лоуренс станет главой «Кастилл Диверсифайд», когда вернется домой. У него сейчас что-то вроде отпуска.

– Отпуска от чего?

– От армии.

– Если он большая шишка, что он делает в армии?

– Он считает себя королевской особой. Играет в Афганистане в «Принца Гарри». А по возвращении трон будет всецело принадлежать ему.

– А он не слишком молод для этого?

– Этот мудак умеет добиваться своего.

– А он не боится так надолго бросать свои дела?

Уэллс равнодушно махнул рукой:

– Видимо, на военной службе полно свободного времени. Одиозный Лоуренс звонит в офис каждый день.

Том поморщился.

– Не думал, что в Хайберском проходе[4] так хорошо берут мобильники.

– Он пользуется спутниковой связью.

– И ему это позволяют? – возмутился Том – он как раз тогда остался без работы и поэтому до чертиков разозлился. – Наши налоги идут на то, чтобы он мог играть в солдатики?

Уэллс улыбнулся:

– Это его личный спутник.

Оу.

Во вторую встречу с одиозным Лоуренсом Том не сразу узнал его. Это случилось через полгода после того матча. Все это время они с Уэллсом жили вместе. Том не слышал, что кто-то идет, пока этот медведь не заполнил собой весь дверной проем.

Первой мыслью Тома было, что им с Уэллсом конец.

Незваный гость казался великаном. Том уставился прямо в широкую грудь, скрытую армейской курткой. На ней был значок в форме меча с крыльями [5]и номер «160».

Том поднял глаза на солнцезащитные очки и бритую голову.

Лоу снял очки, окинул взглядом комнату и остановился на Уэллсе.

– Это какой-то бред, – мрачно рассмеялся он.

Взгляд Лоу прошелся по Тому, сперва мельком, а потом вернулся и задержался. На щеке у гостя задергался нерв – едва заметно, словно мелкая рябь во время штиля.

– О нет. Нет. И нет.

Он повторил «нет» еще раз пять, а потом снова повернулся к Уэллсу и приказал ему спускаться к машине.

Том вышел вперед и сказал Лоу выметаться из его квартиры.

– А то что? Вызовешь полицию?

– Нет, – ответил Том. – Просто надеру тебе задницу.

Глаза Лоу на мгновение удивленно распахнулись, а потом он расхохотался. Да, пожалуй, угроза действительно прозвучала по-идиотски – Том передернулся при воспоминании об этом. Улыбка Лоу была широкой и насмешливой. В уголках темных глаз проступили морщинки.

– Да, вот это был бы номер. Спасибо, что повеселил. – И он опять повернулся к кузену.

Том размахнулся и со всей силы ударил Лоу кулаком. Бить первым – это единственный способ выжить в драке с более сильным противником.

Однако битвы Давида с Голиафом не получилось. Это больше походило на сражение муравья с ботинком.

Его кулак так и не долетел до этой самодовольной рожи – костяшки с силой ударились о ладонь Лоу, так что какое-то мгновение Тому казалось, что он вывихнул локоть. Лоу блокировал удар почти моментально, Том ничего не заметил. Он помнил боль, пронзившую тело, когда тот заломил ему руку за спину, обхватив кулак ладонью. Помнил, как Лоу развернул его на сто восемьдесят градусов, не отпуская руки. Помнил дыхание у своего уха, движение твердой скулы, покалывание щетины на подбородке, прикосновение на удивление мягких губ к своей шее.

– Может, в другой раз, малыш. У меня нет времени, – прошептал Лоу и с легкостью, как будто мусор выбрасывал, оттолкнул его от себя.

Том неловко растянулся на потертом диване и тут же в бешенстве вскочил на ноги.

– Это мой кузен, – небрежно заметил Уэллс, кивнув на здоровяка.

Кузен…

– Ах да, – воскликнул Том, вспоминая. Одиозный кузен Лоуренс. – Ричард, да? – спросил он.

– Лоу, – поправил его тот.

– А, ну как скажешь.

Пристальный взгляд Лоу прошелся по Тому.

– Значит, ты здесь мужик? – скептически поинтересовался Лоу, переведя взгляд с него на Уэллса и обратно. Его брови изумленно взлетели, будто это показалось ему очень забавным.

Том опасливо сложил руки на груди.

Лоу подошел к матрасу-кровати, развернулся и упал на нее спиной. Улегшись, он закинул руки за голову.

– Я же не подхвачу ничего венерического или вирусного, лежа здесь?

Том расцепил руки и стиснул кулаки. Он чувствовал, что у него встает.

– Слезь с моей постели.

Взгляд Лоу остановился на его пахе.

– Хочешь меня, сладкий? – Вот оно, мышление козлов-натуралов. Они всегда думают, что ты их хочешь.

– Пошел ты сам знаешь куда! – Прозвучало жалко. Надо было сообразить что-нибудь получше.

Лоу похлопал по краю матраса.

– Хорошо, только по-быстрому. Уэллс, подожди в машине.

– Я остаюсь, – возразил тот и встал рядом с Томом. Том обнял его за талию.

Лоу рассмеялся, закатив глаза:

– Боже, это какой-то бред!

– Что ты тут делаешь? – вскинулся Уэллс.

– Синтия послала меня узнать, где тебя носит. Она сказала, что ты связался с каким-то нищим гомосексуалистом. – Лоу сел, оперся локтями о колени и искоса глянул на Тома. – СПИД есть?

– Нет, – отрезал Уэллс.

– Проверялись? – поинтересовался Лоу.

– Мы крайне осторожны, – ответил Уэллс.

Лоу встал, глаза его блестели от смеха, губы подрагивали в ироничной улыбке.

– Осторожны? Чем же вы занимаетесь? Дрочите друг другу?

– При взаимной мастурбации СПИД не передается, – сказал Уэллс, странно выговаривая слова. В то время он как раз изображал британский акцент.

Лоу зло рассмеялся.

– Ты не гей, идиот, — заявил он Уэллсу, а потом просто приказал обоим сдать анализы.

– Тебе-то откуда знать? – фыркнул Уэллс.

– Ты просто запутался, – сказал Лоу.

Уэллс с негодующим видом уставился на него.

– А ты… – Лоу посмотрел на Тома. Том помнил этот тяжелый взгляд, будто стоишь под прицелом какого-то смертоносного оружия. Внимательные темные глаза прожигали насквозь. – Ты запутался еще больше, – договорил тот.

* * *

В субботу после полудня Том услышал шум мотора Диабло за пол-улицы. Он уже оделся и был готов. Выбежав на площадку, он захлопнул дверь, закрыл оба замка и сбежал по ступенькам. Он не собирался больше пускать к себе этого чванливого мудака.

Припарковавшись у мебельного магазина напротив, одиозный Лоуренс выбрался из машины.

Он был одет гораздо более строго, чем Том, черные брюки и белая рубашка с запонками. На заднем сидении он заметил какой-то черный пиджак и бабочку. Смокинг? Том вдруг понял, что не знает, в чем разница. На Лоу не было жилета или широкого пояса, но выглядел он очень официально. Как Джеймс Бонд.

– Мы друг другу не подходим, – заметил Том.

– Я был в церкви, – пояснил Лоу. – Решил взять быструю машину на случай, если один из них захочет сбежать. – «Это он о женихе и невесте, видимо». – Но они все-таки продержались. Хочешь, я переоденусь, чтобы мы смотрелись как парочка?

– Не дай бог, – огрызнулся Том.

Лоу оттолкнулся от Диабло и заметил у магазина мотоцикл Тома.

Он пересек парковку и, словно хищник, обошел Харлей кругом.

Мотоцикл был для Тома единственным средством передвижения, так что это была хорошая модель, «Лоу Райдер». Лоу провел пальцами по сидению, его прикосновение казалось почти нежным, но от этого не менее угрожающим. От интимности жеста Том вздрогнул, как будто Лоу по заднице его погладил. Хотелось сказать ему, чтобы убрал руки. Но это наверняка лишь спровоцировало бы его на что-нибудь похуже.

Лоу положил ладонь на кожаное сидение.

– Дашь прокатиться?

– Нет.

Лоу вскинул бровь и вернулся к машине.

Том с облегчением последовал за ним.

– Послушай, Лоуренс, я понимаю, тебе нет до меня дела, тебя никогда не заботило…

– Заботило? Я по-твоему, кто, нянька? – перебил его Лоу.

– Ну хорошо, ты всегда меня ненавидел…

– Уже лучше, – кивнул Лоу. – Ты, конечно, неправ, но на этот раз ты хотя бы сказал то, что думаешь. – Он нырнул обратно в салон.

Том сообразил, что Лоу, пожалуй, все-таки не ненавидит его. Ненависть требует слишком много сил. Это ниже Лоу – тратить столько усилий на таких, как Том.

Он сел на пассажирское место.

Лоу снял с манжет запонки и бросил их за спину. Они переливисто сверкнули, как могут только настоящие бриллианты.

– Готов ко встрече с миссис Уэллс Кэмпбелл?

– Естественно, – отозвался Том, уставившись перед собой.

Лоу повернул ключ зажигания. Восхитительное урчание снова наполнило салон.

– Я же говорил, что у Уэллса это пройдет.

– Ну давай, – хмыкнул Том. – Потычь меня мордой, как щенка.

– А ты просто запутался.

– Я не запутался, – отрезал Том. Он знал, кто он есть. Его тянуло к мужчинам еще до того, как он узнал, что такое секс.

– Вы оба думали, что ты мужчина, – продолжил Лоу. – Но ты девочка.

Понимание ударило Тома в лицо, словно струя перцового аэрозоля. Он вдруг почувствовал себя наивным мальчишкой. Нет, попросту идиотом.

«Да он со мной заигрывает!»

Грубо и, пожалуй, жутковато. Но, похоже, Лоу уже не первый раз с ним флиртует. А Том-то считал все его пошлые намеки обыкновенными оскорблениями.

– И ты собираешься это доказать? – спросил он. – Останови машину.

Это были не просто насмешки, чтобы поддеть парня-гомика. Лоу пытался на что-то его спровоцировать.

И черт бы побрал Уэллса, кто его за язык тянул, надо же было выболтать именно этому ублюдку, что происходило в их постели. Значит, теперь этот гетеросексуальный садист, похожий на тюремного надзирателя, собирается показать бедняжке-педику, как это делают настоящие мужчины?

Лоу чувствовал его страх. Том прочел это по блеску в темных глазах за солнцезащитными очками. Эта сволочь явно веселилась.

– Давай сразу проясним, я не люблю, когда мной командуют в постели.

Лоу презрительно фыркнул, словно говоря: «Не вешай мне лапшу».

«Ага, взаимно», – подумал Том. Как будто он поддастся этому магнетизму. Если у Лоу такое представление об ухаживаниях, то он полный лузер. Интересно, что он сделает, когда поймет, что Том не собирается с ним спать?

Попытается преподать ему урок?

Во что он ввязался?

Том с трудом подавил стон. И сколько раз про себя он уже посылал Лоу в жопу?

Глава Три

Его отпустило, только когда они подъехали к огромному особняку на берегу озера.

Лоу припарковал Диабло на лужайке перед домом в одном ряду с консервативными дорогущими авто.

— Не передумал? – спросил Том, когда мотор замолчал.

Здание выглядело чертовски внушительным.

Лоу открыл дверцу.

— Я кузен, когда-то водивший знакомство с женихом. Мой дед с отцом Синтии сводные братья. Уэллсу я никогда не нравился. Так скажи, кто пригласил меня на эту свадьбу и зачем.

— Мать жениха хочет похвастать перед матерью невесты миллиардером в родословной? – догадался Том.

Лоу кивнул:

— В точку!

Пригласить сюда Лоу все равно что позвать гранату без чеки. Синтия просто напрашивается.

— Она меня хочет – она меня получит.

Да, Синтия получит Лоуренса со всеми потрохами. Она заслужила это, как никто другой.

Лоу с Томом медленно шли по траве между рядами машин к дому. Пока не наткнулись на Роллс. Узнавание поразило Тома, как наковальня – мультяшного злодея. Но, как ни странно, сама машина не произвела на него особого впечатления. Припаркованная под старым платаном, она казалась скучной и холодной.

С заднего двора слышалась музыка. На медных полированных фронтонах огромного особняка играло солнце. При мысли о стоимости одной только меди Тому поплохело. В его районе этот металл можно было найти разве что в старых водопроводных трубах, и именно их первыми выдирали, когда дома выставлялись на продажу. Здесь же медь в огромных количествах блестела у всех на виду.

За домом раскинулось широкое ярко-синее озеро.

Какая-то похожая на эльфа высокая длинноногая и тощая девица с длинными темными волосами как раз взбегала по ступенькам к парадному входу, но заметив Лоу, замерла и послала в их сторону широкую зубастую улыбку.

— Лори!

Она развернулась, так что пышные юбки крутанулись волчком, и понеслась туда, откуда доносилась музыка, крича: «Лори здесь! Лори приехал!».

Том ехидно ухмыльнулся и, высоко вскинув брови, поглядел на Лоу:

— Лори?

— Лори я для родных, — невозмутимо отозвался тот. – Для тебя — Лоу.

— Ага, как же, хрен тебе, Лори.

— Вот увидишь, так ко мне обращаются только девушки, — сказал Лоу, – да, пожалуй, можешь тоже звать меня «Лори», — и насмешливо подмигнул Тому.

И снова в проигрыше, Тому просто не победить Князя Тьмы.

Девушка-эльф сбежала с холма и бросилась к Лоу.

— Лори! – Тот подхватил этот летающий клубок костлявых рук и ног.

Она была очень высокой для подростка. Черт, да она даже для взрослой женщины была слишком высокой. Грудь у нее еще не выросла, а тело уже собиралось, но еще не оформилось, больше походя на связку хвороста.

— Рокс!– поприветствовал ее Лоу.

— Лори! – возмутилась она.

Тот опустил девушку на ноги, обнимая крепкой рукой угловатые плечи, и повернулся к Тому.

— Рокси, это Том Рассел. Знакомься, Том, моя сестра Роксана.

Том с трудом удержался, чтобы не воскликнуть «Твоя сестра?», но глаза, наверное, все-таки вытаращил. Да она раза в два его младше!

Словно решив объяснить, откуда такая разница в возрасте, Лоу добавил:

— Роксана у нас подарок по случаю выхода отца из тюрьмы.

Глаза у Роксаны стали огромными как блюдца.

— Лори! – Недовольно застонав, она ткнула его под ребра. Лоу, в свою очередь, выкрутил сестре руку и зажал ее голову под мышкой. Девушка приглушенно промычала куда-то ему в широкую грудь: — Папа никогда не сидел в тюрьме!

И так уж получилось, что именно в тот момент, когда Лоуренс Кастилл, исполнительный директор «Кастилл Диверсифайд», выполнял захват, на холме появилась элегантная женщина.

Она выглядела лет на пятьдесят. В длинных темных волосах, убранных с аристократичного лица, блестела редкая седина. Женщина была невысокой, тонкой в талии, но с пышной задницей и явно полнее, чем считалось модным. Тем не менее двигалась она легко и грациозно. Брючный костюм отлично сидел на ней – узкие складки делали брюки похожими на длинную юбку.

На носу у женщины обнаружилась россыпь веснушек. Глаза оказались почти как у Лоу, только выражение помягче, а в уголках залегли смешливые морщинки. На мочках красовались огромные бриллианты, еще одна гроздь камней переливалась в волосах за ухом, а на безымянном пальце левой руки сверкал целый валун.

При виде трепыхавшейся под мышкой Лоу девушки аккуратно выщипанные брови осуждающе взлетели. Сжав кулаки, женщина уперла руки в бока, но голос ее оставался мелодичным и спокойным, с едва слышной укоризной:

— Чем это вы занимаетесь?

— Она первая начала, — до нелепости невинным тоном отозвался Лоу.

— Нет, это он начал! – возмущенно пропыхтели из-под мышки. Роксана подняла тощую руку и обвиняюще ткнула пальцем в старшего брата.

Женщина еще выше подняла брови, словно говоря: «Я жду».

Лоу выпустил сестру. Та выпрямилась и раздраженно сдула растрепавшиеся волосы с покрасневшего лица.

Обняв женщину за плечи, Лоу чмокнул её в макушку и повернулся к Тому.

— Алана, это Том Рассел. Том, это Алана Кастилл. Моя мать.

Мать. Значит, у Лоу она все-таки есть. Том так и не смог представить, что за сатанинское отродье могло произвести на свет такого как Лоу. Перед глазами вставало что-то вроде диснеевской злой королевы.

Алана Кастилл мягко сжала Тому руку.

— Приятно познакомиться. – Ее глаза потеплели.

— Мэм. – Том ответил на рукопожатие.

— Алана, — поправила она его, а потом посмотрела на сына: — А вот тебе не помешало бы иногда звать меня «мэм».

— Да, мэм, — кивнул Лоу.

Высвободившись из его объятий, Алана поправила волосы и юбку дочери. Затем просунула руку под бугрящийся бицепс Лоу. Тот автоматически подставил локоть. Алана подхватила Тома под вторую руку, подтащила поближе и сказала:

— А теперь двое самых красивых мужчин из здесь присутствующих помогут мне спуститься с этого холма.

— Хмм, — протянул Лоу. – Если на первых местах мы, то какое у Харрисона?

— Харрисон… — начала Алана, нарочито передернувшись, — отращивает усы. Прошу, намекни ему, что они выглядят нелепо.

— Они, и правда, ужасны, — вставила Роксана, большими шагами догоняя их трио и вовсю жестикулируя. Том перехватил взгляд Лоу над блестящей макушкой Аланы и задумался, кем может быть Харрисон.

— Твой отец?

Внизу их ждал видный крупный мужчина – наверняка Харрисон Кастилл. Теперь Том прекрасно понимал недовольство Аланы. Некоторые губы для усов просто не созданы.

Лоу и Харрисон Кастилл обнялись, словно два медведя гризли. Как догадался Том, отец и сын нечасто пересекались.

Когда Лоу представлял их, и Харрисон Кастилл крепко стиснул его руку, Том наклонился поближе и тихо, будто бы по секрету, заметил:

— Сэр. У вас тут что-то прилипло… — Он украдкой коснулся своей верхней губы. Харрисон растерянно поднял руку к усам, чтобы стряхнуть что бы там ни было. – Что это? Ворс от ковра?

Заливисто рассмеявшись, Алана захлопала. Роксана замерла с таким видом, будто жука проглотила.

Сообразив, что над ним посмеялись, Харрисон, прищурив глаза, посмотрел на Тома.

— Как, ты сказал, тебя зовут, сынок?

— Уэллс Кэмпбелл, — не моргнув глазом, ответил Том.

* * *

Обогнув дом, Том и Кастиллы вышли к берегу озера, где играл оркестр и шумели гости. Два здоровых тента закрывали обеденные столы и танцпол от солнца.

Появление Лоу немедленно привлекло всеобщее внимание – Том же принялся настороженно высматривать врага.

Несколько важных фигур он заметил сразу: невеста, с ног до головы в белых кружевах, порхала между гостями. Шаферы – все шестеро в светло-серых смокингах. Их жилеты, как и платья подружек невесты, отливали тем оттенком персикового, который можно встретить только на свадьбах.

На матери невесты был темно-зеленый костюм. Том принялся за поиски матери жениха.

И вскоре нашел подходящую кандидатку – худую, дерганую блондинку в светло-желтом муслине, которая суетилась у стола с десертами.

Женщина на мгновение подняла голову, заметив Лоу, пригляделась и в конце концов пристально уставилась на того. Враг обнаружен. Мать Уэллса. Мать всех сучих отродий. Синтия Кэмпбелл.

Синтия перехватила взгляд Тома, и ей понадобилось полсекунды, чтобы узнать его. На ее лице застыла маска неподдельного ужаса, омерзения и… отчаяния. Она тут же отвела глаза и, побагровев и задрожав от злости, попятилась к дому, напоминая в своем желтом муслине осу.

— Это стоило входной платы[6], — бросил Лоу Тому. Он смотрел куда угодно только не на нее, притворяясь, что ничего не замечает.

* * *

В отличие от всех остальных, Синтия не подошла поприветствовать Лоу. Том тихо ускользнул, оставив Кастилла в обществе старых знакомых и семьи. Его работа здесь окончена.

Схватив с барной стойки пиво, он решил прогуляться вдоль озера и незаметно для себя добрел до самого конца частного пирса. Вода была усеяна разноцветными точками парусов, где-то над головой кричали чайки. Белые пенистые следы моторок прорезали сине-зеленую гладь. На горизонте виднелась какая-то баржа. Слева вдали маячил Кливленд.

— Какого черта ты тут делаешь? – послышалось из-за спины.

Том обернулся. Он не узнал этот голос.

Уэллс.

Его голос изменился: стал ниже, растерял насмешливость и легкость, которые когда-то запомнились Тому.

Конечно, Том знал, что Уэллс здесь. И все же увидеть его стало настоящим шоком. В самом нехорошем смысл этого слова.

Уэллс больше не был неземным созданием из воспоминаний. Впрочем, они оба давно не те андрогенные Адонисы – молодые мужчины быстро меняются.

Хотя сам Том тоже уже не миленький мальчик, но все равно очень привлекателен. Он стал крепче, мужественнее, чем когда-то.

Хорошо все-таки, что Уэллс оказался натуралом, потому что от его прежней красоты почти ничего не осталось. Симпатичный парень, которого помнил Том, семимильными шагами приближался к определению «невзрачный». Яркий цветущий сильф словно увял. Волшебное существо превратилось в абсолютно земное, и главным его цветом теперь был бежевый.

Серебристо-серый смокинг, жемчужный жилет и белый галстук. Бутоньерка оказалась того же цвета, что и платья подружек невесты. Но Уэллса с таким же успехом можно было представить в кардигане с ромбиками за рулем гольф-карта.

Том вспомнил, как усмехался, когда Лоу говорил ему, что Уэллс не гей. Надо признать, у Лоу глаз алмаз, и тут он попал в точку. Том просто не желал это видеть.

Давящая гнетущая тяжесть в груди вдруг исчезла – словно тоска, о которой он до этого момента и не подозревал, растаяла.

Том перехватил бутылку левой рукой и протянул правую.

— Привет, Уэллс. Меня пригласили. Мои поздравления. – Уэллс не пожал его руку.

— Я тебя не приглашал, — сказал он, лицо стало жестким, голос звучал хрипло, без намека на слабое пришептывание, которое появлялось у Уэллса раньше, когда тот пытался изображать британский акцент. – Либо уходи, либо я попрошу, чтобы тебя вывели.

— Ты пригласил своего одиозного кузена Лоуренса, — пояснил Том. – С парой. – На мгновение лицо Уэллса вытянулось, лишившись всякого выражения, а потом покраснело от ярости.

— А, этот… — Уэллсу явно не хватало слов, чтобы подошло для Лоу.

— Ублюдочный козлина – ты, наверное, это слово искал? – подсказал Том. Уэллс развернулся и быстрым шагом направился обратно к дому.

Недалеко от ног Тома села чайка и, склонив голову, уставилась на него похожим на бусинку глазом. Том махнул на свое пиво и кивнул птице:

— Да, ты права. Ублюдочный козлина – это два слова.

* * *

Лоу со спутником усадили вместе с матерью, отцом и Роксаной. Тома это вполне устраивало. Даже сам дьявол не сможет творить гадости за одним столом с мамочкой.

С ними сидели еще двое. Ее звали Ирен (Том не запомнил, каким боком Ирен влезла на семейное древо, но она была очень милая), а его – Айра. И, представляясь, он сострил, что просто удачно женился. Айра был подшофе и очень забавный.

— Помни, когда начнутся танцы, держи хотя бы один локоть ниже уровня глаз, — заявил он Тому и заговорщицки подмигнул.

Том растерянно улыбнулся:

— Зачем?

— Когда мужчина во время танца держит оба локтя выше плеч, это якобы означает, что он гей, – пояснила Ирен, пожав плечами. – Айра всякий раз пытается заставить фотографа танцевать, задрав руки.

* * *

Когда жених и невеста тоже сели, а один из шаферов предложил тост, Том поднял бокал и выпил вместе со всеми.

— И как ты не давишься? – прошептал Лоу, наклонившись к нему.

Том пожал плечами. Он ничего не испытывал при виде новоявленной семейной пары. Ни чувства потери, ни злости, ни желания. Наверное, это и есть конец. Он даже был благодарен этому надменному ублюдку Лоу за то, что тот привел его сюда. Том снова поднял бокал.

За того, кому удалось выйти сухим из воды. Слава богу, что его бросили. Он чокнулся с Лоу и сделал еще глоток шампанского.

— А это за что? – спросил Лоу.

— Я твой должник, — ответил Том.

— Я свое еще получу, — сказал Лоу.

Твою мать.

Официанты принесли первое блюдо. Том внимательно оглядел свое место. Перед ним разложили целую коллекцию приборов. Мать учила его идти от внешнего края к внутреннему, но она, видимо, никогда не сталкивалась с таким количеством серебра, это, наверное, какая-то внеплановая проверка гостей от невесты и Ко.

Закуска походила на то, что едят вилкой, но тут этих вилок… Две слева, одна сверху и еще одна справа.