Однозначные суждения

Общепризнанной целью точных наук является установление полного интеллектуального контроля над сферой опыта с помощью набора однозначных правил, имеющих формальный характер и проверяющихся эмпирически. При осуществлении этого идеала мы получили бы возможность относить все истины и все ошибки на счет некоей точной теории универсума; сами же мы — те, кто придерживается этой теории, — были бы избавлены от необходимости высказывать наши личные суждения: нам оставалось бы только с убежденностью следовать этим правилам. Классическая механика настолько приблизилась к этому идеалу, что иногда кажется, будто она его достигла. Но мы забываем при этвм о том. моменте личного

суждения, который необходим для приложения формул механики к фактам опыта. Рассмотрим для примера движение планеты вокруг Солнца. В механике Ньютона существует точная формула, которая позволяет на основе наличных данных вычислить конфигурацию этой системы двух тел, как для самого далекого будущего, так и для самого отдаленного прошлого. Если мы наблюдаем эту планету с Земли, нам достаточно знать ее долготу /1о/ и восхождение /lol в момент времени /W, чтобы вычисли гь любую пару /(/ и /в/ для любого времени /(,/. Такого рода операция не имеет совершенно никакой личностной окраски и может быть проделана машиной, автоматически как предсказание одних эмпирических явлений на основе других, предшествующих им эмпирических явлений, вполне безличным образом. Но здесь мы забываем о том, что цифры, выражающие долготу, восхождение и время, которые входят в формулу небесной механики, — это не эмпирические факты. Фактом является считывание данных с приборов в определенной обсерватории, считывание, из которого мы извлекаем данные, составляющие основу вычислений, и которым мы проверяем результаты этих вычислений. Получение данных и проверка данных — атот подлинный мостик между считыванием и вычислениями — не может быть полностью автоматическим. Ибо корреляция цифр, полученных с помощью измерения и подставленных в теоретическую формулу, и соответствующего считывания данных с прибора, основывается на оценке ошибок наблюдения, оценке, которую нельзя задать с помощью правил. Неопределенность здесь обусловлена в первую очередь статистическими флуктуа-пиями ошибок наблюдения, которые мы еще рассмотрим в дальнейшем. Благодаря этим случайным ошибкам мы можем лишь выводить из одних вероятных величин другие вероятные величины, и, поскольку между этими рядами цифр нет строгой зависимости, весь процесс является в большой степени неопределенным. Кроме этих флуктуации, всегда существует еще опасность систематических ошибок. Даже предельно механическая процедура предполагает наличие личных умений, которые могут стать источником искажений.

В этой связи можно вспомнить известный случай, когда королевский астроном Николае Маскелейн прогнал своего ассистента Киннебрука за то, что тот постоянно фиксировал прохождение светил более чем на полсекунды

позже, чем он, его руководитель '. Маскелейн не понимал, что внимательный и осторожный наблюдатель может допускать такой систематический сдвиг во времени из-за того, что он использует определенный метод наблюдения. 20 лет спустя это понял Бессель, чем разрешил это разногласие, реабилитировав с некоторым запозданием Кинне-брука и положив тем самым начало экспериментальной психологии, которая с тех пор утверждает, что везде и всюду можно ожидать такого рода индивидуальные различия восприятия. Поэтому мы всегда должны предполагать наличие каких-то личностных особенностей, которые могут вносить систематические искажения в результаты считывания данных 2.

' Вот запись, сделанная Маскелейном 31 июля 1795 г.: «Я считаю необходимым отметить, что мой ассистент м-р Дэвид Кин-небрук... начиная с августа прошлого года записывал их (транзиты) на полсекунды позже, чем ему следовало бы соответственно моим наблюдениям; в январе следующего, 1796 г. его ошибки возросли до °/ю секунды. Поскольку он, к несчастью, совершал эту ошибку в течение длительного времени, прежде чем я это заметил, и не собирался, как мне показалось, перестраиваться, я, хотя и но без сожаления... расстался с ним» (Цит. по: Duncombe R. L. Personal Equation in Astronomy. — In: "Pop. Astron" 1945 53, 2—13, 63-76,110—121, p. 3).

' Я мог бы проиллюстрировать это цитатой из X. Н. Рассела, замечательного астронома, работавшего, в Принстоне, который пишет о «в высшей степени неприятных ошибках», характерных для того или иного наблюдателя, использующего современный транзи-томикрометр (R u s s е 1 Н. N., D u g a n R. S. and Stewart J. О. Rewision of C. A. Young's Mannal of Astronomy I. The Solar System, Boston, 1945, p. 63). Но вместо этого я приведу более близкий для всех нас пример, хотя он и уведет нас чуть-чуть в сторону от основного рассуждения. Присуждение первого места на скачках в Англии всегда требовало высочайшего мастерства оценки. Эта задача обычно поручалась правлению Клуба жокеев, пока не появилась фотокамера, делавшая снимок в момент финиша, что позволило каждый раз решать вопрос о первенстве точно и однозначно. Однако несколько лег тому назад покойный А. М. Тьюринг показал мне фотографию, запечатлевшую финиш одной из скачек, на которой видно, что нос одной из лошадей на какую-то долю дюйма опережает нос другой лошади, но морда второй лошади удлинена примерно на шесть дюймов благодаря тому, что изо рта ее в момент съемки вырвался клок пены, к опережает морду ее соперницы. Поскольку такая ситуация не была предусмотрена правилами, этот случай был специально рассмотрен правлением Клуба и первенство присуждено в соответствии с личными суждениями членов правления. Тьюринг вручил мне эту фотографию как яркое подтверждение моих мыслей о том, что даже самые объективные методы наблюдения часто оказываются весьма неопределенными.

сгга неопределенность в считывании данных, которая не подчиняется никаким правилам, обычно выявляется в ходе многократных испытаний. И тем не менее она способна'породить сомнения в применимости любого набора конкретных правил, а без этого невозможно никакое научное исследование, не может быть достигнут никакой научный результат. Здесь мы сталкиваемся с тем обстоятельством, что личное участие ученого присутствует даже в тех исследовательских процедурах, которые представляются наиболее точными.

Существует и еще более широкая область, в которой личное участие ученого несомненно: это — деятельность, связанная с верификацией любой научной теории. Бопре' ки распространенному мнению несостоятельность научной теории доказывается вовсе не расхождением теоретических предсказаний и наблюдаемых явлений. Такие расхождения часто описываются как аномалии. За 60 лет до открытия Нептуна ученые начали наблюдать отклонения в движениях планет, которые нельзя было объяснить их взаимодействием. В то время большинство астрономов не обратили на это внимания и отнесли эти феномены к разряду аномалий в надежде, что когда-нибудь представится случай объяснить их без ущерба — хотя бы без существенного ущерба — для теории гравитации Ньютона. Обобщая, можно сказать, что в научном исследовании всегда имеются какие-то детали, которые ученый не удостаивает особым вниманием в процессе верификации точной теории. Такого рода личностная избирательность является неотъемлемой чертой науки.